Он умело уворачивался от претензий спецслужб многих стран, включая российские. Он жил там, где шансы дотянуться до него были, как считалось, ничтожно малы.
Он даже признался в том, что имеет около сотни детей. А сгубила его сущая мелочь — желание пообедать с девушкой во французском ресторане.
Он — это Павел Дуров, один из самых известных русских на планете. Минувшим вечером его арестовали во Франции, предъявив целый букет обвинений. В целом, если упростить, они сводятся к тому, что раз ты хозяин мессенджера — должен отвечать за всех, кто в нем переписывается.
То есть примерно за миллиард человек.
В том числе за закрытые группы наркоторговцев, за операции с криптовалютой, за мошенников и диссидентов, за организаторов митингов и погромов, за домохозяек с каналами о детях.
Ну и, конечно, за то, что твой мессенджер, по большому счету — практически единственный стоящий, стабильно работающий и приносящий плоды инструмент в интернете, позволяющий продвигать российские интересы на зарубежную аудиторию.
Юристы и комментаторы говорят о полной абсурдности обвинений, об отсутствии прецедентов, о «заказе» из Штатов, которые не могут сами реализовать преследование из-за особенностей законодательства о свободе слова. Консулы рвутся к арестованному, полиция отбивается, «тележная» криптовалюта резко теряет в цене, пользователи гадают на кофейной гуще, Маск (следующий на очереди со своим экс-Твиттером) негодует.
Но, положа руку на сердце, все прекрасно понимают: какими бы дикими и беспрецедентными ни казались обвинения, мурыжить на допросах Дурова будут долго. Причем, как сразу заявили французы, заниматься им будут по высшему разряду, потому что у него есть местный паспорт.
Но главное для французов даже не паспорт. Главное то, что регулирование СМИ и медиаплатформ для любого государства гораздо важнее абстрактных «демократии» и «свободы слова».
«Телеграм» — не первая и не последняя жертва. Первым под раздачу попал TikTok, затем в том или ином виде настанет черёд Х, потом придут за теми, кто помельче. Тенденция на получение полного контроля над медиаплатформами объяснима и, как ни горько это признавать, оправдана и необратима. Иначе — хаос.
Но если с Маском в итоге договорятся, Цукерберг и так уже давно и плотно лежит под американскими спецслужбами, а китайцы проглотят и утрутся — с русскими церемониться никто не будет. Пусть даже из русского — только паспорт владельца неугодного проекта. Нас будут пытаться давить изо всех сил в назидание, так сказать, остальным.
Дуров — русский и, позёрски уверовав в то, что и вправду может быть «гражданином мира», не отказался от российского паспорта. То есть — чужой. Он и так-то всегда был чужим, а с февраля 22-го — чужой в квадрате.
А после того как недавно одновременно с Путиным побывал в Азербайджане, вызвав на сей счет многочисленные спекуляции, — чужой в кубе. Потому что в такие совпадения спецслужбы, как правило, не верят.
Разумеется, сам Дуров это всегда чувствовал, потому и предпочитал ОАЭ и прочие относительно тихие места, в которых его «телега» ничего не могла «раскачивать», потому что раскачивать там особо нечего.
Не секрет, что спецслужбы рано или поздно приходят ко всем, кто так или иначе может влиять на умы. Понятно, что российские спецслужбы делают то же самое в том или ином виде.
Разница только в том, что наша ФСБ проглотила не очень смешную шутку, когда в ответ на запрос ключей шифрования из «Телеграма» им прислали связку с железными ключами. Единственным ответом государства была беззубая попытка блокировки, которая то ли сама провалилась, то ли была тогда признана слишком суровым наказанием и прекращена.
Скорее, конечно, второе, потому что сейчас примеров успешной региональной блокировки уже достаточно. Достаточно вспомнить Дагестан во время штурма аэропорта и поиска евреев в турбинах самолетов или Башкирию во время протестов против «посадки» так называемого эколога Алсынова.
То есть при всей фактической неподконтрольности мессенджера и его владельца, откровенно потешавшегося над силовиками, государство российское в целом понимало, что чрезмерное давление на фигуру мирового масштаба — невозможно. Ну просто потому, что невозможно. Табу. (У нас вообще много лишних табу родом из спокойного времени, но это уже отдельный разговор.)
Западные же спецслужбы подобные соображения, как видно, не остановили. А чего удивляться? Нужен контроль, а всё, связанное с русскими, — враждебно, следовательно, никаких табу. Подобные «белоперчаточные» ограничения вообще действуют, похоже, только у нас.
Арест самого Дурова или его счетов, или его подруги, или его собаки был лишь делом времени, поскольку тот или иной контроль над соцсетями — важная составляющая выживания любой государственной машины. И в конечном итоге он целесообразен, поскольку способствует выживанию граждан.
Но методы, методы!
Понятно, что ни в смысле бизнеса, ни в смысле какой-то глобальной идеологии Дуров — не наш. Он сам по себе. Сам так решил и какое-то время удачно лавировал исключительно из-за наличия гигантских капиталов и успешного медиапроекта, олицетворявшего свободу слова.
И именно из-за этого имиджа его никто в России всерьез и не пытался трогать. При всём понимании необходимости контроля государство обнаружило похвальную разборчивость и щепетильность в методах его получения. Выходит, что при всех завываниях наших «партнеров» о тоталитарности мы оказались лояльнее и терпимее к тому, кто оказался фактически вне контроля? Ну так получается.
Потому и раздаются уже который год призывы к нашим гражданам, осевшим за рубежом, — возвращайтесь! Возвращайтесь с идеями, с наработками, с замыслами, с планами. И чем скорее, тем лучше. И касается это не только супервыдающихся или супербогатых.
Потому что при нынешней антироссийской истерии, которая грозит продлиться еще довольно долго, рано или поздно с дискриминацией столкнется каждый. Каждый!
Использоваться будут все доступные методы — он закрытия счетов в банке до отказа в предоставлении юридических услуг и «заморозки» собственности на одном только основании, что вы платите копеечку налогов в российскую казну, то есть поддерживаете «агрессию». То есть виновны по всем статьям.
Это пока еще в той же Европе обладатели разрешений на пребывание чувствуют себя достаточно вольготно. Но то, что казалось невозможным вчера, уже вовсю действует сегодня — от ограничений на свободу передвижения до ограничений на распоряжение собственным капиталом.
Причем действует именно по признаку паспорта, а не из-за доказанной вины. И что будет завтра? Поможет ли слепая вера в «демократию» и верховенство закона, которые по факту давно уже стали пустым звуком?
Уродливая дискриминация русских в Прибалтике под разными предлогами — чем не модель поведения для остальных? Зря, что ли, столько тренировались? И никто не может дать гарантию, что рано или поздно подобный подход не будут исповедовать все западные страны.
Елена Караева
Спустя двенадцать часов с момента задержания Павла Дурова, основателя Telegram — мессенджера, который развивается динамичнее, чем его конкуренты, в прессу утекли подробности причин и следствий произошедшего.
Как сообщается, обвинения во всех смертных грехах, которые могут быть предъявлены судебным следователем сегодня вечером Дурову, не "носят персонального характера" ("ne le concernent pas à titre personnel"), то есть правонарушения совершил не сам Павел Дуров.
А его Telegram.
Потому что он, Дуров, взятый под стражу, едва сойдя с трапа, позволил себе (точнее, той команде, которая работает в ТГ и поддерживает программное обеспечение) не модерировать содержание сообщений, которые публиковались в чатах.
Эти чаты могли включать до нескольких десятков тысяч участников, которые могли вести дискуссии на разные темы. Предварительные данные (доступ к ним, понятно, засекречен), полученные французскими правоохранителями (доверять им можно пока лишь на слово), инкриминируют Дурову отсутствие модерации в чатах (а значит, в потенциальных тяжких деяниях).
Правда, и это стоит подчеркнуть, связь между сказанным в чате и совершением предполагаемого преступления придется доказывать. И пока суд и юстиция не вынесли своего вердикта, Павел Дуров — как бы ни форсировали правоохранители его гипотетическую ответственность и как бы ни старались его сломать — пользуется презумпцией невиновности.
И бремя доказательства всех обвинений лежит на следствии, на полиции, на судебном следователе, на работе прокуратуры.
В том, что у Павла Дурова будет сильная команда адвокатов, которые проверят под микроскопом каждую запятую и деталь обвинительных актов, никто, конечно, не сомневается.
Но это текущая повестка дня, наполненная, что вполне естественно, и спекуляциями, и предположениями, большинство из которых вряд ли подтвердится фактами.
А есть реальность и конкретика, отлитая в чеканные юридические формулировки.
Пример — расследование работы мессенджера и соответствия действий его руководства так называемому Закону о цифровых услугах (Digital Services Act).
Он был разработан, как обычно это бывает в общеевропейском блоке, чтобы защитить исключительно интересы пользователей, против всего плохого и ради всего хорошего. Импульс для того, чтобы в "европейском саду" все было спокойно, — поставить барьеры альтернативной информации, которая распространялась в соцсетях.
Это была эпоха пандемии, официальным данным доверять перестали. Поэтому сведения получали в Сети. Вот чтобы говорунам на роток накинуть платок, закон этот в итоге и приняли. В документе, правда, существовали ограничения: осуществлять модерацию и удалять "нежелательное содержание" обязали соцсети, если количество их пользователей превышало в ЕС 45 миллионов человек.
Когда пришли и постучались в дверь к Telegram, там вежливо ответили, что у мессенджера 41 миллион пользователей, поэтому под действие закона он не подпадает. Происходило все это несколько месяцев назад.
Тогда особо резвые и голосистые сопрано и теноры начали обвинять мессенджер во всех (и с точки зрения уголовного права, и с точки зрения той информационной войны, что ведется против нас) преступлениях.
За последние месяцы Telegram падал несколько раз.
Разумеется, это может быть простым совпадением, но не исключен вариант, при котором надзорные и проверяющие органы Евросоюза оценивали количество пользователей. А оценив, решили, что такой конкурент — а Telegram пусть не сегодня, но завтра как свободная площадка, без пре- и постмодерации — может перетянуть к себе пользователей из "послушных" соцсетей.
Telegram непокорный, не желающий играть в игры про "свободу слова", в общеевропейском блоке не нужен.
Об этом вполне откровенно говорил сам Павел Дуров в интервью Такеру Карлсону. Он упомянул два гиганта, назвав их своими конкурентами: Google и Аррle.
О том, что обе корпорации, под давлением или нет, но со спецслужбами сотрудничают, не афишируя эти не вполне аппетитные связи, давно известно. Ну а про то, как Мета* торговала персональными данными пользователей, не знает только ленивый.
Telegram несколько раз отклонял схожие предложения.
Первый отказ окончился комфортабельной эмиграцией в солнечный Дубай, второй может завершиться парой десятков лет заключения в одной из французских тюрем. Если в первом случае речь шла всего лишь о переориентировке цифровой платформы, то во втором — о дележке успешного дела между конкурентами.
И все абсолютно по закону, без шантажа, без яростной и открытой мести.
Ведь это всего лишь бизнес — и ничего личного.
* Деятельность Meta (соцсети Facebook и Instagram) запрещена в России как экстремистская.