Самая катастрофическая засуха "за 500 лет" – так описывают западные СМИ климатические пертурбации, которые сейчас переживает Европа.

Русла рек действительно высохли, и кажется, будто налицо невиданная природная аномалия. На самом деле, причины ее давно объяснены, и касается это в том числе и России.



Агентство "Блумберг" со ссылкой на ученых завляет, что нынешняя засуха в Европе "кажется худшей за 500 лет". Проблема заключается в том, что ни 500, ни 400 лет назад в Европе – да и нигде в мире – не было не то что измерения осадков, но даже банального термометра: их просто еще не изобрели.

Какие-то регулярные измерения осадков начались в Британии только в 1860 году – поэтому когда вы видите заявления в стиле "беспрецедентная за много веков засуха", стоит, фигурально выражаясь, ощупать свои карманы: скорее всего, вас обманывают.

И тем не менее, что-то в Европе происходит, не правда ли? Еврокомиссия утверждает, что 47% площади ЕС находятся в состоянии "предупреждения" и 17% в состоянии "тревоги" в смысле засухи.


Опубликованная Еврокомиссией карта показывает: засуха действительно серьезная. Власти прогнозируют падение урожаев зерна на 16%. Неплохо бы разобраться, что там случилось на самом деле – и кто в этом виноват.



Тем более, что всего 12 лет назад очень похожая история произошла и в нашей стране.

Кто виноват?

Обычно, когда кто-то рассказывает об очередной засухе – иногда даже говорят "глобальный тренд на опустынивание" – ссылаются на глобальное потепление.

Эта логика выглядит простой: стало жарче, от этого – суше, вот вам и засуха.

Однако физика на нашей планете работает ровно противоположным образом. По мере глобального потепления количество осадков неизбежно растет – например за XX век оно на планете в целом оно выросло на 2%.

Почему – в принципе, можно догадаться, полистав учебник природоведения за пятый класс. Оказывается, две трети Земли покрыто водой. Если вы зайдете в бассейн, где две трети пола помещения занято водой, и начнете увеличивать отопление, то чем жарче там будет, тем больше водяного пара окажется в воздухе.

Представим, что мы зашли в бассейн, где потолок в десяти километрах, а воду подогревают мощной лампой-излучателем (примерно такая ситуация в тропосфере Земли).

Само собой, вверху будет холоднее, чем у самой воды. Испарившаяся вода начнет конденсироваться в облака, и вниз пойдет дождь.

Что будет, если в здании вырастет температура? Все верно: дождь начнет идти чаще, и заливать будет быстрее.

Что-то такое на Земле и происходит. 28 февраля 2022 год в обычно сухой Австралии был поставлен необычный рекорд: в одном ее городе выпало 467 миллиметров осадков за сутки. Почти полметра воды, конечно, вызвали массовое затопление.

Правда, совсем катастрофическими такие затопления назвать сложно. Как повествует все тот же учебник природоведения, с ростом температур растет и испаряемость. Поэтому то, что выпало в одном месте, быстро начинает снова превращаться в водяной пар.

Именно от этого, как заключает работа в научном журнале Scientific Reports, "на деле записи наблюдений в большей степени указывают на уменьшение ежегодных максимальных уровней затоплений, несмотря на хорошо задокументированный рост уровня осадков".

Другая научная работа отмечает, что вопреки росту населения планеты, число ежегодно гибнущих от наводнений тоже падает.

Согласно научным работам, частота засух по мере глобального потепления вообще никак не изменяется. Ни в мире, ни в Европе.

Последняя научная работа по Европе заключает: "С точки зрения долговременной перспективы 1851-2018 годов никаких устойчивых трендов в засухах в Западной Европе нет".

Авторы работы, отмечающей, что число засух не растет и по всему миру добавляют: "В среднем более теплый мир –это более влажный мир".

Настоящий виновник – "Девочка"





На публикуемых в научных журналах графиках засух по годам видно, что у засух есть резкие всплески. Очень часто – в случае Европы – они соответствуют такому явлению как "Ла Нинья" ("девочка" на испанском).

Так называют ситуацию, когда вода у экватора в Тихом океане вдруг становится холоднее.

Это случается раз в примерно десяток лет (иногда чаще), когда вода из глубин Тихого океана поднимается на поверхность. Здесь она поглощает тепло из атмосферы, а затем опускается вниз, унося с собой и тепло.

Теплоемкость крупнейшего океана огромна, и в годы "Ла Ниньи" средние температуры на планете падают.

В другие годы – когда царит "Эль Ниньо", "мальчик" – холодных вод из глубин поднимается мало, и с климатом все происходит наоборот.

Например, теплейший год в письменной истории планеты и России – 2020-й – был именно годом, на начало которого действовал "Эль Ниньо".

Как несложно догадаться, в более теплые годы осадков на планете выпадает чуть больше. А в более холодные – чуть меньше.

К тому же – это важно – меняется их распределение.

Например, над Австралией при Ла Нинье их выпадает больше. А вот над западной Евразией – как правило, меньше.

Каждый из нас поэтому легко может вспомнить случай сильной Ла Ниньи. Это 2010-й в России – год очень долгого антициклона, когда дождей в Москве (и не только) не было месяцами.

2022 год – как несложно догадаться – год довольно сильной Ла Ниньи. Притом затяжной: длится она уже с осени 2020 года.

Стоит напомнить: Ла Нинья означает и то, что температуры холодной части года в наших краях могут быть ниже обычных. И не только холодной - рекордно прохладный май 2022 года в России – тоже дело ее рук.

Как же так выходит: и жару летом, и холод в другие месяцы может принести одно явление?

Как ни странно, да: климат устроен так, что недостаточная средняя температура по планете может привести и к холоду зимой (тут все ясно, объяснять не надо), и к жаре летом.

Все дело, опять же, в физике. Поверхность суши охлаждается, когда с нее испаряется вода, которая выпала туда с дождями.

А если воды в мире испарилось меньше, куда-то ее может дойти меньше обычного. Значит, охладить это "куда-то" дожди летом тоже не смогут. Как не смогут и "пропавшие" в годы Ла Ниньи сильные зимние циклоны согреть земли Европы и России.

Значит ли это, что грядущая зима будет холодной? Ла Нинья отличается слабой предсказуемостью (впрочем, Эль Ниньо не лучше). Она очень переменчива, и до зимы вполне может и исчезнуть.

Но если нет – определенно, зима может быть холодной. Веерные отключения в Техасе 2011 и 2021 года (при необычных для тех мест морозах) случились именно в годы Ла Ниньи, о чем мы уже писали. Кстати, зима 2010 года в России тоже была сильно холоднее нормы.

И если Ла Нинья не ослабнет, политически и экономически Западная Европа этой зимой может пострадать даже сильнее, чем летом.

Почему не стоит слишком уж жалеть Европу?

В то же время нельзя не отметить важный факт. Да, в этом году европейская засуха серьезно ударила по урожаям и даже логистике – плотин на Рейне мало, поэтому сухой год резко снижает максимально возможную осадку барж, ходящих там.

Но в целом у жителей России нет оснований считать, что Европе как-то особенно не повезло.

Сухие цифры говорят, что ситуация скорее обратная. В мире происходит процесс, о котором не услышишь в СМИ, однако, вероятно, важнее его на планете сегодня ничего и нет: глобальное озеленение.

По данным спутниковых снимков, в России в 2000-2017 годах площадь листьев из-за него выросла на 6,62%. То есть стала больше на 0,7 миллионов кв. километров – пара Германий (вот соответствующая работа в Nature).

В Европе этот процесс тоже идет – причем, что характерно, быстрее, чем у нас. За 2000-2017 годы спутниковые снимки показывают рост площади листьев для ЕС (тогда еще – включая Британию) на 7,78%. Почему?

Да потому, что глобальное озеленение, как отмечают ученые, хотя и идет по всему миру, но быстрее всего – именно в странах, где осадков 500 миллиметров в год и более.

Первый же взгляд на карту осадков Евразии показывает: основная часть России слишком холодна, чтобы там было столько осадков, поэтому у нас такой режим на меньшей части страны.

И наоборот: основная часть ЕС лежит в зоне, где осадков более 500 миллиметров.

Ла Ниньи приходят и уходят, а глобальное озеленение остается. И это не просто "больше листьев": листья ведь есть и у сорняков. Это, в первую очередь, значит больше еды.

По данным вот этого американского исследования, 26% в каждом куске пшеничного хлеба в современных США существуют именно за счет глобального озеленения, и без него просто не выросли бы (сходная ситуация и по миру в целом).

Точнее, эти 26% – результат именно глобального озеленения, плод антропогенных выбросов углекислого газа, которые и вызвали весь этот процесс.

Механизм озеленения прост: растения строят свои ткани в основном из молекул СО2, это их еда, так же, как мы в основном строим свои ткани из соединений, получаемых из этих растений.

Чем больше СО2 в воздухе – тем больше урожаи. Отчего, собственно, в промышленных парниках углекислый газ добавляют в воздух до значений в 2-3 раза выше атмосферных.

То, что глобальное озеленение идет в Европе сильнее, чем в России, означает, что пока ЕС выигрывает в ключевом биологическом процессе, происходящем на Земле, больше, чем мы. И пока количество осадков в России не увеличится (что крайне вероятно уже в ближайшие десятки лет), особых оснований соболезновать европейцам у нас не появится.

Да и потом вряд ли. Ведь никто в мире не борется с антропогенными выбросами СО2 сильнее, чем европейцы.

То есть в отдаленной перспективе действия их государств (пусть и по незнанию, а не по умыслу) нацелены на то, чтобы вырвать 26% каждого куска хлеба из каждого рта на этой планете. Включая, само собой, наши с вами.

https://matveychev-oleg.livejournal.com/13888717.html

Для России Иран – одни из ворот для «поворота на Восток», а для Ирана Россия – «поворот на Север»

После того, когда стало очевидным то, что введенные из-за украинского кризиса антироссийские санкции «закрыли Европу», прорыв Москвы на Восток с преодолением препятствий в отношении внешней торговли является для нее стратегической необходимостью.

( Читать дальше... )

К оглавлению книги "Эпоха бронзы лесной полосы СССР"

Едва ли в истории народов бронзового века северной половины Евразии удастся отыскать культурный феномен, способный сравниться по яркости, самобытности и характеру своего проявления с сейминско-турбинским. Степень его воздействия на историю этих народов была чрезвычайной. С ним связываются кардинальные инновации в металлургическом и металлообрабатывающем производствах в культурах, располагавшихся на обширнейших территориях. Это были племена не только металлургов, но и воинов-коневодов. Характер их оружия и военной организации оказались в середине II тыс. до н. э. столь совершенными, что эти люди смогли в очень короткий отрезок времени преодолеть в своих походах-миграциях многие тысячи километров западносибирских лесостепей и тяжелой заболоченной тайги, перевалить Уральские горы и выйти на лесные равнины Восточной Европы.

Сейминско-турбинские группы вряд ли были многочисленными. Иначе очень трудно объяснить тот факт, что к настоящему времени сохранилось только немногим более 400 металлических находок, связанных с этим феноменом. Львиная доля указанных предметов обнаружена всего лишь в четырех крупных некрополях, три из которых — Сейма, Турбино и Решное — находятся к западу от Урала, а один — Ростовка — к востоку. Отдельные металлические орудия сейминско-турбинских типов находят по бескрайним пространствам Евразии — от Монголии до Финляндии и Молдавии. Все эти на удивление малочисленные вещи разбросаны по гигантской площади примерно в 3 млн. кв. км.

Уникальны не только типы сейминско-турбинских металлических изделий — наконечников копий, кельтов и ножей-кинжалов, но и характер их некрополей. В громадном большинстве случаев в могилах отсутствуют человеческие останки. Как правило, не ставили в могилы и керамической посуды. Их кладбища лишены курганных насыпей и других надмогильных сооружений. Погребальный инвентарь раскрывает характер основной деятельности погребенных: металлическое, каменное и костяное оружие, костяные защитные доспехи говорят о том, что это были воины. Бронзовое оружие нередко втыкалось в дно, стенки или край могилы. Эти памятники резко отличаются от некрополей всех евразийских культур.


До сих пор для археологов остаются неизвестными поселения сейминско-турбинского типа, хотя разнообразных гипотез и предположений высказывалось очень много. Этот феномен проявился на территориях, занятых памятниками разнообразных культур и общностей, но и поныне характер контактов сейминско-турбинских популяций с окружавшими их племенами остается во многом загадочным и дискуссионным. Их "этническим знаком" служило бронзовое совершенных форм оружие, которым не пользовались другие народы.

Первые металлические находки сейминско-турбинского типа стали известны еще в конце прошлого века (Радлов, 1894, табл. XIX, 10; 1902, табл. II, 12; Спицын, 1893, с. 33, 34; 19036, с. 104—110; Штукенберг, 1901, табл. I, 12, 27). Тогда же П. А. Пономаревым (Пономарев, 1886, с. 14—16) был открыт небольшой могильник этого вида — Березовка-Омары, однако значение данных находок для исследователей осталось тогда непонятым. Сама проблема сейминско-турбинских древностей для археологической науки возникла в 1912 г., и толчком к этому послужило открытие двух замечательных и опосредованно связанных между собой памятников — Сейминского могильника в низовьях Оки и Бородинского клада в Молдавии (Городцов, 1914а, с. 360, 361; Штерн, 1914, с. 1). Тогда же археологи В. А. Городцов (Городцов, 1916, с. 59—104) и А. М. Тальгрен (Tallgren, 1915, с. 73—86) сформулировали основные положения сейминско-турбинской (тогда еще только сейминской!) проблемы: характер памятников, их культурная принадлежность, датировка и генезис. С того времени дискуссия по этим вопросам не утихала на страницах русской, советской и западной литературы.

Находки у с. Турбино под Пермью стали известны еще в 1891 г., однако определение этого памятника в качестве древнего могильника задержалось более чем на 30 лет, пока в 1924—1927 гг. А. В. Шмидт (Schmidt, 1927) не произвел на этом месте первых раскопок. Тогда же стало очевидным, что Сейма и Турбино являются тесно взаимосвязанными памятниками и сама проблема с тех пор в археологической литературе получила наименование сейминско-турбинской.

Могильник у с. Ростовка под Омском стал третьим крупным памятником данного типа, но первым в Сибири. В 1966—1969 гг. его раскапывал В. И. Матющенко (Матющенко, 1975), и эти исследования стали новым этапом в широком обсуждении различных вопросов сейминско-турбинской проблемы. Не менее важными для ее решения оказались раскопки того же В. И. Матющенко поселения Самусь IV близ Томска (Матющенко, 1959, 1961, 1973), проведенные в 1954—1958 гг. В слоях этого поселка, как считали, удалось найти одно из важнейших звеньев сейминско-турбинской культуры: многочисленные литейные формы для отливки кельтов и наконечников копий. Однако проделанный в самое последнее время параметрический анализ подобных орудий в сейминско-турбинских коллекциях, с одной стороны, и самусьских матриц — с другой, недвусмысленно показал, что в этих формах сейминско-турбинские орудия отливаться не могли. Самусьские типы — более поздние они вписываются в последующий хронологический горизонт самого конца бронзового века. Эти формы лишь продолжают линию развития сейминско-турбинских форм кельтов и наконечников копий.

И, наконец, последний значительный могильник — Решное на Оке — был обнаружен в 1974—1975 гг., а в 1975—1976 гг. его исследования предпринял О. Н. Бадер (Бадер, 1976а, 1977). Так вкратце выглядит история открытий важнейших памятников сейминско-турбинского типа.

Крупнейшим могильникам этого типа фатально "не везло" ни в отношении качества полевых исследований, ни в плане их опубликования. Сейминский могильник был практически уничтожен в результате сугубо антинаучных "раскопок" 1912 и 1914 гг., проведенных воинскими частями под руководством членов Нижегородской архивной комиссии без участия археологов-профессионалов. Турбинский некрополь раскапывался А. В. Шмидтом (1924—1927 гг.), Н. А. Прокошевым (1934—1935 гг.) и О. Н. Бадером (1958—1960 гг.). Сведения о раскопках 1934—1935 гг. появились в печати лишь в 1961 г. (Крижевская, Прокошев, 1961). Монографическое исследование О. Н. Бадера было опубликовано в 1964 г. (Бадер, 1964а), однако в этой книге не описано большинство комплексов кладбища, в частности тех, которые содержали металл. Сведения о раскопках Ростовки до сих пор разбросаны по статьям и мелким заметкам (Матющенко, 1968, 1970а, 19706, 1972, 19746, 1975, 1978; Матющенко, Ложникова, 1969а). Поныне отсутствует палеоантропологический анализ костных останков из этого могильника. Еще более скупы сведения о материалах из Решного.

После того как В. А. Городцов опубликовал находки на Сейминской дюне, дискуссия по сейминско-турбинской проблеме велась в основном по трем вопросам: 1) генезис явления; 2) абсолютная и относительная хронология памятников, 3) соотношение между культурами или культурная принадлежность сейминско-турбинских памятников.

Наименее спорным представлялся вопрос о генетических корнях сейминско-турбинских древностей. Лишь только в самом начале дискуссии А. М. Тальгрен (Tallgren, 1919, р. 516) предложил их связь с фатьяновской культурой. Однако от этой гипотезы он отказался уже после первых раскопок Турбина (Tallgren, 1925, s. 16). В. А. Городцов уже в 1916 г. выразил совершенно четкое мнение о восточных — сибирских корнях этой культуры, и с тех пор эта гипотеза в принципе не подвергалась серьезным сомнениям. Дискутировалась лишь привязка к конкретным районам Сибири: Алтай (Тихонов, 1960, с. 25, 26, 41; Членова, 1972, с. 139), Западная Сибирь (Косарев, 1981а, с. 89—96) или Восточная Сибирь (Сафронов, 1970, с. 14).

Гораздо более спорными выглядели и выглядят по настоящее время вопросы относительной и абсолютной хронологии сейминско-турбинских древностей. Абсолютные даты в работах различных исследователей колебались в широких границах — от XVII до VIII в. до н. э. Причинами разногласий являлись, во-первых, привязки к областям, где имелись абсолютно датированные системы культур; во-вторых, определение исследователем запаздывания в проникновении и распространении влияний из исходной области.

Западная, или балкано-микенская, линия связей диктовала археологам датировки сейминско-турбинских комплексов в пределах конца второй и всей третьей четверти II тыс. до н. э. При этом конкретные датировки, конечно же, отличались друг от друга. Так, В. А. Городцов без особой аргументации определял время реконструируемой им сейминской культуры XIV—XIII вв. до н. э. А. М. Тальгрен после первых исследований Турбинского могильника писал, что его дата укладывается в 1600—1400 гг. (Tallgren, 1925), но уже в работе 1931 г. он датировал всю сейминскую культуру 1300—1100 гг. (Tallgren, 1931, s. 8). В более поздних работах в целом, пожалуй, преобладали хронологические определения, близкие середине и второй половине II тыс. до н. э., о чем писали О. Н. Бадер (1964а, с. 148; 1970, с. 57), В. И. Матющенко (1978, с. 34), М. Ф. Косарев (1974, с. 92—94; 1981а, с. 96—106) и др. Однако при использовании восточных параллелей хронология могильников резко омолаживалась. Это хорошо заметно на примере работ В. А. Сафронова (1970, с. 9—18) и особенно Н. Л. Членовой (1972, с. 138), которая поднимала даты сейминско-турбинских памятников вплоть до XI—VIII вв.

М. Гимбутас впервые попыталась совместить западную, балкано-микенскую линию привязки и восточные параллели (Gimbutas, 1956). Бородинский клад она считала здесь наиболее ранним и датировала его 1450—1350 гг. Сейминский же период в целом она определяла XIV—XIII вв. до н. э., а абашевская культура относилась ею к еще более позднему времени. На Бородинский клад обращали серьезное внимание и другие исследователи, нередко посвящавшие ему специальные работы (Кривцова-Гракова, 1949; Сафронов, 1968; Бочкарев, 1969). Здесь также возникали серьезные разногласия при определении дат комплекса.

И, наконец, последним и наиболее дискуссионным в общей сейминско-турбинской проблеме явился вопрос о культурной принадлежности могильников и их соотношении с евразийскими общностями бронзового века. Одним из частных аспектов данного вопроса стали попытки увязать некрополи с разнообразными поселениями различных культур.

В. А. Городцов (1916, с. 59, 102) впервые ввел понятие "сейминская культура", которое вслед за ним вошло в работы А. М. Тальгрена (1931) и А. А. Спицына (1926). Н. А. Прокошев после раскопок в 1934—1935 гг. Турбинского кладбища пришел к мысли о принадлежности его местным прикамским племенам, чья материальная культура была известна тогда по поселениям типа Астраханцевского хутора (Бадер, 1964, с. 130, 131). Позднее эта гипотеза станет основной в работах О. Н. Бадера (Бадер, 19616, 1964а), который эту археологическую общность даже будет именовать турбинской. Однако резкое несоответствие практически во всех проявлениях культуры Турбинского некрополя и местных поселений Прикамья вызовет решительную критику этой гипотезы со стороны ряда исследователей (Шилов, 1961; Сафронов, 1965; Черных, 1970, с. 83—85), отказавшихся от культурной идентификации указанных памятников. Поэтому культуру племен бассейна Камы, представленную лишь материалами поселений, будет предложено именовать гаринско-борской (Черных, 1970, с. 9) и в последнее время это название укрепилось в археологической литературе.

Сейма локализовалась вне зоны гаринско-борских прикамских поселений, и потому О. Н. Бадер (1970, с. 54—58) предложил увязывать этот некрополь с селищами Нижней Оки и Средней Волги типа Больше-Козино. Однако и эти сопоставления практически не выдерживали критики. В противовес этому А. X. Халиков (1960, 1969, с. 193—201) пытался доказать связь Сеймы с поселениями так называемого чирковского типа в данном районе и на этом основании сконструировать особую сейминско-чирковскую культуру. Гипотеза А. X. Халикова также не получила поддержки со стороны большинства специалистов.

После раскопок Ростовки и поселения Самусь IV в литературе вспыхнула дискуссия о культурной верификации этих памятников, которые было уже невозможно отождествлять с восточноевропейскими культурами. Именно поэтому В. И. Матющенко (1959, 1973) относил эти памятники к кругу родственных западносибирских культур огромной Урало-Сибирской культурно-исторической провинции. Вместе с тем он сопоставлял оба эти памятника с разными археологическими культурами (Матющенко, 1975). По его мысли, Турбино и Усть-Гайва были тесно связаны с центром в Самусе (так называемый среднеобский металлургический центр), откуда на запад и поступали металлические вещи (Матющенко, 1973. с. 34). Сейма поддерживала тесные связи с Ростовкой или с так называемым среднеиртышским металлургическим центром. М. Ф. Косарев (1981, с. 89—106) пишет уже об особой самусьской культурной общности и так называемой самусьско-сейминской эпохе в развитии западносибирских культур. Ростовку он помещает в среднеиртышский вариант этой общности, а поселение Самусь IV — в ее юго-восточный вариант.

Даже это весьма лаконичное перечисление основных исследований по сейминско-турбинской проблеме дает представление об исключительной дискуссионности вопросов, связанных с этими загадочными памятниками. Было предложено множество гипотез с зачастую прямо противоположными решениями различных вопросов.


Далее здесь

https://matveychev-oleg.livejournal.com/13742008.html

Россия должна быть узнаваемой в мире державой, без которой в мире ничего не решается, считает заместитель председателя комитета Госдумы по информационной политике, информационным технологиям и связи, политолог Олег Матвейчев. По его оценке, для достижения этой цели необходимо выполнить, как минимум, три важных условия.

"Россия должна быть узнаваемой в мире державой, без которой в мире, так или иначе, ничего не решается. Пусть у нее не контрольный пакет, но блокирующий пакет в мировых делах всегда должен быть, и которая сама определяет свою собственную судьбу, влияет на этот мир, слышит других..." – сказал он, уточнив, что образ такой великой державы может стоять только на "трех китах".


Как считает эксперт, первое условие – это сильная экономика. "В данном случае мы понимаем, что под сильной экономикой нам ближе будет экономика, которая контролирует мировую энергию. И это неплохо, это тоже сильная экономика", – пояснил Матвейчев, выступая накануне на пресс-конференции в Москва.

По его словам, вторая важная составляющая – это военная мощь, которая во все времена была свойственна России как "часть нашего культурного кода, и не стоит от этого отказываться".

"Третий кит – это кит культуры. Мы совершили подвиг в 19-м веке и сделали русскую культуру такой мировой культурой, без которой невозможно себе вообще мировую культуру представить", – уточнил Матвейчев.

"Если в мировом ВВП мы были 15%, то в мировой культуре мы были 30, 50%... То есть, это был серьезный рывок, и это имеет смысл продолжать. Россию, которую в мире не любят, не ценят, не уважают с культурной точки зрения, – такая Россия никому не нужна, ни нам самим. Нам вечно придется от кого-то защищаться, нас хотеть будут поработить, нас будут бояться… А нужно, чтобы нас любили, обожали вот за того Чайковского, Достоевского и за новых Чайковских, Достоевских, которые у нас еще появятся", – отметил он.

Как считает Матвейчев, истоки русской цивилизации, на которые нужно обратить внимание, глубже эпохи СССР и предшествовавшей ему царской эпохи с просвещением, славянофильством и западничеством.

"Ну, что такое СССР 2.0? Какой СССР? Там было два разных проекта. СССР Троцкого или Хрущева – СССР мировой революции, который эмансипирует все человечество, – это одно. Сталин, который считает, что должна быть сильная держава, который пример для всего человечества, – это совершенно другое. В романовской России конкурировали совершенно разные идеалы. Одно дело было западноевропейское влияние и Петра (Первого), и Екатерины (Второй) какое-то время, ставка на науки, на просвещение и прочее. И другое дело – это Николай Первый, Николай Второй, Александр Третий с их византизмом, славянофильством. Но нужно опять же признать, что и западничество, и славянофильство – это два извода в общем-то европейские. Один, скажем так, северный или римский концепт, который предполагал Европу видеть таким образом, другой – южнорусский, византийский, который тоже видел Россию частью Европы, но другой ее частью. А так ли это на самом деле? Может быть, эти рамки тоже узкие для нас – штаны западничества, славянофильства, из которых мы уже выросли…" – пояснил он.

"Можно заглянуть дальше глубоко в историю... И обнаружится пушкинский современник [поэт Василий] Копниста, который тогда говорил, что русский народ – самый древний народ среди всех европейцев и азиатов, что от нашего языка пошли, вообще говоря, другие языки. Над ним смеялись, так же, как над другом Гоголя [этнографом Платоном] Лукашевичем, который соответствующие корневые словари распространял… Но сегодня благодаря палеогенетике, археологическим исследованиям так называемая Арктическая гипотеза происхождения индоевропейских народов, можно сказать, доказана", – подчеркнул Матвейчев.

"Действительно здесь, на территории России была крупнейшая цивилизация 3-4 тысячи лет назад. Остатки ее мы можем найти в том же Аркаиме. Это абсолютные наши генетические, культурные предки. Они экспансию вели и в Индию, и в Иран, и на Балканы, и в Европу, и принесли туда и индоевропейские языки, и науки, и религию, которая была, кстати говоря, монотеистической, а не языческой. И, может, если мы являемся общей луковицей, общим корневищем для всех цивилизаций ныне могущественных, может, к нам, как к истоку все и вернется потом", – отметил Матвейчев.

"Во всяком случае, вот эти самые традиционные ценности должны включать по принципу матрешки в себя не только современную Россию, не только советскую, не только романовскую, не только Русь христианскую, но и Русь, которая была до крещения", – подытожил политолог.

По его мнению, именно "глубинное евразийство" на фоне мобилизационной экономики должно стать приоритетом для России. "Когда нам нужно выживать, это может быть только мобилизационная экономика. Мы не можем себе позволить слабое государство, потому что ситуация, когда нам нужно обеспечить военного кита, это только может сделать государство. Никакой частный бизнес превосходство в военной технике нам не обеспечит – здесь тоже мобилизация. Но мы сейчас понимаем, что евразийство, причем такое архиевразийство, изначальное, глубинное должно стать нашей идеологией… Тот самый ковчег российский можно построить с учетом Сибири и Дальнего Востока, поэтому и идеологически мы должны тоже идти больше в сторону евразийской идеологии – причем, конечно, в ее обновленном варианте. Тем более – для этого есть сейчас все и политические, и культурные, и научные основания", – заключил Матвейчев.

https://matveychev-oleg.livejournal.com/13434089.html

Ровно 280 лет назад штурман Семен Челюскин достиг северной оконечности полуострова Таймыр и открыл мыс, 136 лет спустя получивший его имя.



Эта точка - самая северная оконечность Евразийского континента. В 1742 году Семен Челюскин смог добраться до еще безымянного мыса, тем самым навсегда вписав свое имя в историю великих географических открытий и в историю России.

Семен Челюскин принимал участие в Великой северной экспедиции, целью которой было исследование берегов России от Лены до Енисея. Во время экспедиции команда понесла значительные потери, цинга не обошла стороной многих участников плавания.


"Семен Челюскин, в отличие от многих других моряков, осваивавших северные моря, не пал духом и не прекратил своих усилий, а ознаменовал полноту своих деятельных сил достижением самого трудного, на что до сих пор напрасно делались все попытки", - говорил знаменитый русский исследователь XIX века академик и исследователь Александр Миддендорф.

Самое значимое открытие своей жизни С. И. Челюскин сделал во время экспедиции на Таймыр. В начале декабря 1741 года Челюскин на нартах в сопровождении еще троих солдат отправился туда для завершения описания северной части полуострова. Несмотря на тяжелейшие погодные условия (морозы достигали минус 50 градусов по Цельсию), а также нехватку провианта, экспедиционная группа Челюскина за три месяца достигла мыса Святого Фаддея. Кроме них, никто из исследователей не добирался севернее этого места – путешественники шли в неизвестность. 20 мая 1742 года ими был обнаружен безымянный мыс, который Челюскин поименовал Восточным Северным и обозначил маяком – бревном, которое вёз с собой.

Само открытие, которое можно сравнить по своей ценности с открытием мыса Доброй Надежды, не было воспринято первопроходцами как значимое. Конечно, пройдя за годы экспедиций многие тысячи километров, Челюскин оценил мыс как незначительную находку.

В 1878 году Александр Миддендорф предложил назвать мыс, открытый Челюскиным, в его честь. И только в 1919 году он был признан самой северной точкой Евразийского континента.

https://matveychev-oleg.livejournal.com/13376669.html