Император, который знал свою судьбу



Биография Николая Второго изучена, казалось бы, «вдоль и поперек». Однако, автор систематизировал малоизвестные факты его биографии, связанные с предсказаниями и пророчествами, которые он (Николай) получил на протяжении жизни, и выстроил эти факты в один временной ряд – в результате открылась удивительная картина, позволяющая совершенно по новому (совершенно по новому – это не преувеличение!) взглянуть на историю его царствования, на его характер, жизнь и судьбу. Это первая особенность фильма. Возможно, он был единственным в истории Императором, который знал свою судьбу и знал год своей гибели (и гибели всей своей семьи). Он пытался переломить судьбу решительным образом в 1897-1898 гг. и затем в марте 1905 года, но не смог.

Фильм показывает историю его царствования и историю России через призму этих предсказаний.

Фильм разрушает многие ложные мифы и штампы о Николае (прежде всего миф о слабоволии Николая и якобы многих роковых его ошибках) – на самом деле он и Александра «делали что должно», но… они знали, что будет! Роковыми были не их ошибки, а их Судьба. Все их усилия преодолеть Судьбу не увенчались успехом. Николай Александрович к 1917 году все же уже не сомневался в неизбежности грядущей предсказанной ему и России катастрофы. Александра Федоровна отказывалась верить в мрачные предсказания и пророчества, и сражалась как львица до самого Отречения Николая. Последний император искренне верил, что его отречение будет той личной жертвой, которая спасет Россию.

В восемнадцатом и большей части девятнадцатого века детей из правящих семей России и Европы учили не просто держать спину прямо, а ещё по особому «ставить» голову.

Принцев учили не вздёргивать подбородок. Портрет принца Чарльза Эдуарда Стюарта.

Нет, никто не учил принцев и принцесс вздёргивать подбородок и так ходить. Наоборот, подбородок следовало держать прямо, но так отстранять голову назад, чтобы он чуть вжимался в шею. Это, конечно, могло дать небольшой второй подбородочек, но до двадцатого века он уродливым не считался — а вид становился величественным без чванства.

В XVIII веке далеко не каждая семья могла купить куклу своему ребенку, поэтому ребенка со своей собственной куклой можно назвать счастливчиком.

Jean-Étienne Liotard, "Девочка с куклой"