Чемоданы, быстрыми стаккато,

Шлёпают о рубчатый перрон.

Догоняя зарево заката

Потянулся к западу вагон.

Попрощались как-то неказисто.

Помолчали - вместе об одном.

Две недели - вроде не до писем…

Две недели - как бы не вдвоём.

Вроде ничего и не сломалось,

И свободен, как «халиф на час»…

Быть с тобой вдвоём - такая малость,

Но и малость - всё ж не задалась.

Отошла восторженность куда-то.

Проколов висок, погиб нейрон…

Чемоданы, быстрыми стаккато

Шлёпают о рубчатый перрон.

  Две недели после Пасхи.  Срочно потребовалось обновить надписи на памятниках. Краска в вырезанных на мраморе буквах облупилась, и многое стало не читаемо. Основной весенний пик посещения  московских кладбищ прошел, и я на практически  безлюдном погосте аккуратненько тыкаю кисточкой в чёрной краске в клинопись полустёршейся кириллицы. 

(окончание)

Глава 39

Первую телефонную будку я миновал без сомнений, а вот следующие зазывали меня, как сирены Одиссея. В общем, я не выдержал, зашел в будку, выбрал из горстки мелочи двушку и набрал заветный номер. После нескольких гудков в трубке прозвучало её «Алло?»

- Иринка, ну, здравствуй моя хорошая! Я так скучал по тебе!

На том конце явное замешательство…

- Алёша?

- Конечно я, милая!

Говорю, а сам понимаю, что этот голос только манерой произношения похож на Иринин.

- Алексей, это не Ира. Это Марина.

(продолжение)

Глава 36

Паше я позвонил сразу после ванны. В ответ на его плохо сдерживаемые эмоции попросил сгонять в магазин за дюжиной пива и сказал, что через час-полтора буду у него. В приподнятом настроении выбрал из шкафа одёжку, бросил в спортивную сумку пихор, брюки, ботинки, свитер. И поехал к нему в гости.

Отпраздновали и мой прошедший день рождения и моё освобождение из ГБ и психушки. Паша поверил практически сразу. Доперестроечный шмот только лишь поставил точку в его сомнениях. Ругался на меня страшно, так, что я вновь холодел внутри от мысли, что меня могли бы и ликвидировать, как отработанный материал.

(продолжение)

Глава 33

Ноябрьские пролетели мимо.

Мишка только зря потратился на штаны, ботинки, свитер и короткий кроличий пихор. Его напарник, незадолго перед самым праздником лёг на обследование и что-то там у него оказалось не в порядке с желчным пузырём. В общем, он бросил пить. И весь план полетел к чертям. Оставалось переделать некоторые пункты плана, применительно к трезвеннику Женьке и новогодним праздникам.

Мариванна стала заходить в мой бокс заметно чаще, чем раньше и иногда уже открыто позволяла себе кокетничать.

Не могу сказать, что она была мне настолько неприятна, но она могла сорвать ещё один шанс побега, а этого я ей позволить не мог. И поэтому, как мог, прикидывался дурачком, тихо загибающимся в психушке.

(продолжение)

Глава 31

Две недели спустя, ночью ко мне пришел Миша. Он был один и трезвый.

- Костик, теперь можешь рассказывать хоть про чертей, хоть о летающих тарелках. Верю… Честно говорю, верю. После Харламова, после матча с Канадой, всему что скажешь - поверю.

- Ты понял, почему я здесь?

- А - то! Кто ж поверит в такое? Даже в «Большом Доме» не поверят.

- А это где? Это что?

- У нас так дом КГБ на Литейном зовут.

- Ясно… Ошибаешься. Поверили и теперь выжидают, когда сбудется. А когда получат все подтверждения – пустят в расход. Чтобы только они знали, как оно там повернётся в будущем. Миша, мне больше некому довериться здесь. Тут у меня никого нет, никого, кто мог бы хоть чем-то помочь.

(продолжение)

Глава 29

Два дня на вязке тянулись бесконечно. Я пытался спать, пытался вспоминать что-то из своей полувековой жизни, пытался мечтать – всё впустую… Мысли путались, терялись в гулкой тишине одиночного бокса. Не удавалось вспомнить до конца ни одно событие. Воспоминания вдруг прерывались на полпути, и начинались заново, как закольцованная магнитофонная лента и это страшило меня сильнее смерти. Неужели меня уже превратили в «овощ»?

- Доброе утро. Как себя чувствуете?

- Здравствуйте, Мария Ивановна. Конечно плохо. Физически. Затекают руки, знаете ли… Голова чистая, вероятно оттого, что уколов не было, а вот с телом – проблемы.

- Миша, помоги пожалуйста молодому человеку. Проводи его до туалета.

(продолжение)

Глава 27

Не тревожили меня три дня.

А потом начались допросы через день. Ежедневные я не смог бы выдержать из-за отходняка после внутривенного препарата, который Владлен теперь вкалывал мне сам. Я только скрипел зубами, и ругался, что они провалят мне все вены.

Отходняк был полегче, чем в первый раз. Либо мне уменьшили концентрацию, либо организм начал привыкать к нему, но неприятные ощущения всё равно доставляли мне мучения по утрам. Графин, доверху налитый водой, с моего столика уже не исчезал.

Как всегда - самого допроса я не помнил, а вступления были почти всегда одинаковыми и начинались с нейтральных вопросов о моём детстве. Присутствовали теперь только капитан и «мячик» в малиновых брюках.

(продолжение)

Глава 26

Я лежал и смотрел в потолок. Второй день на допрос не катают, только еду приносят. Дикая сонливость, вялость и апатия. Вероятно что-то добавляют в пищу. Наркотики или снотворное, но немного.

Сегодня после завтрака задремал и приснилась мне Ирина. Неожиданно повзрослевшая лет на десять. Сидит за дедовым столом и в свете настольной лампы что-то пишет. А на столе, перед ней, маленькая фотокарточка в простенькой рамке, и на этом снимке – Алексей Невский образца восемьдесят третьего года с «Зенитом» в руках. Скорее всего, это и есть тот кадр, который сделал её знакомый в Москве, на пляже.

(продолжение)

Глава 25

- Подъём!

- Доброе утро…

- Не р-разговаривать! На выход!

Пришли по мою душу «оловянные солдатики» в штатском. Опять сажают в кресло и пристёгивают. Опять везут по лифтам-коридорам.

Ба! Кого я вижу! Наша серенькая мышка-Маринка! Так вот как, оказывается, называется её фирма! Так вот, кто меня сдал! Я, было, уже совсем собрался её окликнуть и тут меня пробило… А если не она? А если, она, наоборот чем-то сможет помочь? Боже! Надеюсь, «оловянные» не заметили на моём лице реакции узнавания? Один спереди, другой толкает кресло-каталку за моей спиной. Надеюсь, что никто не видел мои глаза, что раскрылись в размер полтинников, когда я её узнал.

(продолжение)

Глава 24

Последнее, что я помню - стол под рентгеновским аппаратом...

На ноге - гипс. "Упал... потерял сознание... очнулся - гипс..." Что с ногой? Напрашивается дурацкий ответ - "золото-бриллианты".

Судя по мягким стенам - камера для психов. Толстенная обивка каким-то кожзаменителем: голову при всем желании, ни о стены, ни об пол или высоченный потолок, не разобьёшь. Еда на синей, из толстого полиэтилена, тарелке, и вода в туристической фляге из такого же пластика, появляется лишь когда я сплю. А спал я тут четыре раза...

(продолжение)

Глава 23

Угрозу я заметил, когда прикрывал Мишку "чтобы не видно", у тоненькой липки. Я ещё помнил, как они выглядят: одинаковой комплекции, одинаково одетые, одинаково постриженные, одинаково невзрачные. Не люди, а прямо какие-то нераскрашенные оловянные солдатики из-под одного штампа. И всегда чужеродны тому месту - где находятся.

Сначала засёк одного, потом ещё двоих, что сидели на лавке, бесцельно, не переговариваясь, напряженные, как перед забегом. Каждый взгляд в  мою сторону, как поверх прицельной планки... А вот и ещё трое. Эти, вообще-то, идут по дорожке навстречу, не спеша... Да, только смотрятся, как сжатые пружины... И  пиджаки выдают: морщат подмышками - "макаров" не так-то просто спрятать. Эти явно не "топтуны" - эти явно по мою душу. Будут брать.

(продолжение)

Глава 22

До Иринкиного дома я добрался хоть и с осторожностями, но без приключений. Тихо провернул ключ в замке, мышью проскользнул по коридору, ещё один замок и я на месте. Разложил кресло, разделся и уткнув нос в подушку, впитывая запах Иринкиных волос, хранимый ею, уснул сном праведника.

Тверской бульвар смотрелся как-то иначе. И не так как в прошлом и не так как сегодня. Мы шли с Ириной вдоль лавочек с пенсионерами, мамашами с колясками, студентами. Рекламы почти не было видно,  но одновременно с тем, весь город был ярким и цветным. В песочнице ковырялись дошколята под присмотром благообразных старушек, а под лавочками суетились, собирая крошки, голуби и воробьи. Ирина встала на какое-то возвышение и положив руки на мои плечи, заглядывала мне в глаза. Мне же мешало солнце, пробиваясь сквозь листву, оно слепило и щекотало то ли в носу, то ли под носом, а мне так не хотелось чихать…

(продолжение)

Глава 21

Жесткие сидения из выгнутой фанеры, возможно из-за своей формы, неудобства не доставляли. Электричка шла, по моим понятиям безобразно медленно.

Вагон был почти пуст. Седой ветеран с четырьмя рядами колодок и орденом Отечественной войны на лацкане тёмно-коричневого пиджака из кримплена, ещё довольно крепкий мужчина за пятьдесят. Две бабульки, удивительно похожие на тогдашних звёзд телевидения в жанре юмора: Маврикиевну и Авдотью Никитишну, почти неслышно, но с жаром спорящие между собой. И, наконец, компания молодёжи: три парня и две девушки, пытающиеся спеть под отчаянно фальшивящую гитару. Было понятно, что парень пытается подобрать аккорды на ходу к "Мочалкиному блюзу" Гребенщикова, но похоже, что он или ни разу не слышал эту вещь, или слабоват, как музыкант.

(продолжение)

Глава 20

То тут, то там, в разрывах сосновых рощиц, дразняще проглядывало море. Хотя какое море? Питер имеет выход в Балтику, но через Финский залив. Значит, это  виднеется залив... или уже Балтийское море. Всё равно - красота неописуемая. Зелень сосен и травы, светлая желтизна нагретого песка и серые, почти чёрные валуны на самом берегу и в воде. И если не считать большого острова невдалеке, светлая бирюза воды до самого горизонта.

"Лисий нос" - скромная и короткая по московским меркам платформа. Несколько телефонных будок, вездесущая бабка с парой мешочков семечек и узкая асфальтированная дорожка к посёлку.

(продолжение)

Глава 18

Утром следующего дня, я приехал на Таганку, на Гончарную, где перед спуском к Москва-реке собираются нумизматы.

Найти и купить пачку червонцев не составило труда. Правда, пришлось выслушать от старика коллекционера историю о том, как поленились уничтожить эти деньги в 1995 г. И попросту вывалили их в заброшенную шахту под Тулой - потому-то и сохранность их идеальная и даже банковская упаковка нетронута.

(продолжение)

Глава 16

- Мужчина! Конечная! Просыпайтесь, поезд идёт в депо!

Меня трясла за плечо работница метро. Охнув, я поднялся на затёкших ногах, и окинул взглядом вагон. Только я и "красная шапочка".

- А где девушка?

Холодея, и боясь поверить своим догадкам, спросил я.

- ....?

- Со мной была девушка!

- Эх, дядя, проспал ты свою девушку!

(продолжение)

Глава 14

В квартиру мы зашли далеко заполночь. Было тихо, все спали. Ирина уверенно вела меня в темноте коридора. Как ни крадись на цыпочках по старому паркету, он всё равно, рано или поздно выдаст. Вот и сейчас, стоило лишь нам поравняться с бледным намеком на свет, выбивающимся из-под Маринкиной двери, как коротко скрипнуло и почти сразу, в проеме появилась она сама, и тут же затащила нас к себе.

(продолжение)

Глава 13

Мы гуляли по Питеру, смеялись и ели мороженое, целовались на мостах и гонялись друг за другом в парке меж деревьев, нюхали цветы, что растут у подножия Медного всадника и прятались между колонн Казанского собора.

Ко мне пришла вторая юность, и я, с радостью старался ей соответствовать, шутил и дурачился от души, под переливы Иринкиного смеха. У входа в метро "Площадь мира" Ирина остановилась и спросила.

(продолжение)

Глава 12

В этот раз я проснулся позже хозяйки. Ирина потрепала меня по плечу.

- Просыпайся, соня!

Она была уже одета и стояла у стола, там, где на стуле висели мои вещи. Сегодня я буду показывать тебе город. Но, сначала у тебя будет полноценный выходной - можешь пол дня поваляться в постели. Пока я постираю, и пока высохнут твои фирменные джинсы, а заодно и рубашка. Ирина сняла рубашку со стула, подхватила джинсы... В груди похолодело. И почему я не переложил российские деньги в сумку?

(продолжение)

Глава 10

Комната у Марины была одна, перегороженная посередине современным платяным лакированным шкафом и древним трёхстворчатым гардеробом со старым зеркалом посередине, волнистым, с почерневшими краями.

Глава 9

На улице было немноголюдно. Выходной день. Перейдя на другую сторону, зашел в скверик, сел на лавку и, положив авоську рядом, прижал к боку сумку на плече. В углу скверика, за столиком, окруженном вкопанными лавками, играли в лото бабульки. Играли азартно, беззлобно и лениво поругиваясь, видимо на деньги - коротко позвякивала мелочь. Мимо прошла женщина с гэдеэровской детской коляской. Коляска новая, свежая, когда-то я по блату достал точно такую, школьному другу для ребёнка. Женщина, улыбаясь и сюсюкая, смотрела только на ребенка, но, тем не менее, безошибочно чувствовала дорогу. Остановилась на тротуаре, даже не подняв головы, пропустила троллейбус и повезла коляску на ту сторону.

(продолжение)

Глава 7

Подушка пахла Ириной. Её волосами и земляничным мылом. Вжавшись лицом в эту податливую мягкость, втянул ноздрями в себя и воздух и этот милый запах, потом повернулся лицом к дивану. Ирина уселась в уголок кожаного монстра, поджав под себя ноги. Положила на колени раскрытую книгу. Но читать - не читала. Просто сидела и смотрела на меня. 

(продолжение)

Глава 6

В дом Ирины мы вошли втроём: она, Таська, и я. Остальные, попрощавшись с нами, пошли гулять дальше. «Лестница» (по-московски - подъезд) заметно пахла кошками и макулатурой. На третьем этаже остановились перед высоченной  двустворчатой дверью, украшенной восемью разномастными электрическими звонками по косякам и одним, давным-давно закрашенным краской, механическим в центре. Ирина извлекла из самодельной сумки через плечо, бывшей когда-то мешком для картошки, пока его не постирали и не нанесли  нитрокраской  через трафарет  изображение женских глаз, длинный ключ и открыла им половинку двери.

(продолжение)

Глава 5

Вынырнуть из липкого киселя небытия мне помогла боль. С трудом сконцентрировавшись, я наконец-то нашел ее, собрал отовсюду и запер ее в черепе, мимоходом удивившись - как в такой маленькой голове может прятаться столько боли? Раскладывая боль на составляющие, обнаружил, что саднит кожа на затылке, и это  окончательно привело меня в чувство. Свет лавиной хлынул в мои зрачки, пронзив вялый мозг, ударился о свод черепа изнутри и вернулся в глаза, сфокусировавшись на длинных ресницах склонившегося ко мне девичьего  лица. Это была она... 

(продолжение)

Глава 4

По противоположной стороне улицы ко мне приближалась компания молодёжи. Четверо мальчишек и пять девчонок. Один из них нёс, уперев в грудь, как раскрытую книгу, переносной магнитофон Электроника-302. Когда-то я точно так же гулял, гордо держа в руках аналогичную модель советской радиотехники.