Не сейчас, в будущем. Мы будем чахлыми киборгами опутанные проводами, наш мозг будет обрабатывать информацию так быстро, что самым распространенным заболеванием станет информационная кома. Мы будем читать обрывки блогов из фельетонной эпохи на заре цивилизации и искренне полагать, что наши предки были умственно отсталыми и сексуально озабоченными. Мы будем жить в самых высоких домах, и вид на космос из окна станет нормой. Мы будем считать, что семья – это безнравственно, а хотеть родить мальчика- это шовинизм. Мы будем говорить о политике единого мира, а жить в сотни разнообразных городов-государств. Но мы никогда там не встретимся с тобой, потому что свобода выбора и секса, сделает жизнь с любимым в одной квартире занудливым атавизмом.
Пока ты будешь решаться и вычислять, бояться и думать, то я конечно подожду. Когда я стану старая, может даже пластично прооперированная, ты сделаешь мне предложение, и тогда, улыбнувшись во все свои фарфоровые 32 зуба я скажу тебя, знаешь, милый, мне кажется мы друг другу не подходим.

Офисный планктон все таки костяк нашего общества. Они знают, как всё делать правильно, они хранят нашу разваливающуюся общественную мораль, они заселяют социальные сети, и вообще определяют общественное мнение и всё такое.
Вчера виделась со Светкой, когда-то давно, когда мы были молоды и в шестом классе мы сидели за одной партой. Светка ушла в седьмом, и вчера я почти не напрягаясь вспомнила, да, была такая. Обменявшись обычными какделами мы уселись в ближайшей кафешке.
Каждое утро она встает ни свет ни заря и невыспавшаяся долго красится и одевается. Приходит в чисто вылизанный офис, включает компьютер. Минут через час работы в экселе делает кофе и курит обсуждая с сотрудниками проблемы яблочных варений и правдивости гороскопов на сегодня. Еще через час она переписывается с «уродами» в сети и выкладывает вконтакте фотографии с последней пьянки на даче. Поиграв в ферму, погадав на рунах и таро, доделав отчет она спешит домой, обсудить с мужем телевизор, проблемы с сексом у соседей и смешные трусы пьяного Димы на даче. Она точно знает, что все боевики тупые, все комедии смешные. Она всё делает правильно, знает как надо одеваться и общаться с шефом. Она точно знает, почему в России все через ж и как всё исправить. Она хранитель народной мудрости и имеет обо всем свое мнение. По вечерам она занимается боксом, а по выходным шопинг, когда не дача. Она дает советы маникюршам и знает свою жизнь на год вперед.
- У меня всё хорошо, только иногда жалею о тех временах, когда казалось, что всё позволено и мы всё могли. Вот в прошлый раз взяла и уехала в питер одна, напилась, гуляла ночью по городу. Хорошо было. Такое вот баловство, но, конечно больше так нельзя. Думаем сейчас с мужем о ребенке.
Вот на таких людях и держится наше общество.

Очень модно делать то, что делает большинство, что одевает большинство, думать, как большинство, но почему-то, всё это подчеркивает именно нашу индивидуальность.
Люба всегда любила большие компании, и еще, она любила свою индивидуальность.
Сергей любил фотографию, танцы и Любу.
Слово паразит у нее было не «как бы», а «я- творческая-личность», или прямо для идиотов: «я-не-такая-как-все».
Сергей менял словечки в зависимости от исторического времени суток, он говорил шняга, лаве, фак оф и тому подобное.
Она играла в сотки, жевала жвачку и носила только джинсы.
Он отдавал ей сотки, покупал жвачки и тоже носил джинсы.
Потом она стала готом, рисовала своей кровью падших ангелов под копирку с монитора- интернета, тусовалась до блевоты от утра до утра и рассуждала о рапортах и этимологии слова люцифер.
Он продолжал танцевать, фотографировал как Люба режет бритвой язык и пил с каждым её новым знакомым.
У Любы возникла проблема, новомодные течения в основном собирали подростков, а ей стукнуло двадцать, она стала взрослая. Блондинкой она сменила черный на розовый и завела парня с машиной, квартирой и женой.
Он уехал учиться, утешал ее смсками, присылал цветы и конфеты.
В 24 она пережила аборт и пошла искать что-то новое. Декупаж, оригами и чайная церемония были прекрасны, но там она все же была чужой – молода и не замужем, тогда она решила все менять и уехала в туманный Альбион. Альбион ее сманил университетами, там она стала феминисткой и переехала из платьев в брюки и сменила женатых мужчин на накаченных женщин.
Он ей писал письма, стал профессиональным фотографом и ездил заграницу танцевать вальс.
В 27 она бросила Альбион и женщин, вернулась в Россию и увлеклась фотографией и, наконец, пришла к нему.
- Сереж, я поняла, что люблю только тебя.
Он неделю ходил счастливый, а потом сказал ей:
- Мы друг другу не подходим, я сильно ошибся, наверное.
- Вот видишь, - абсолютно не расстроившись, вещала мне Люба, - это он не смог смириться, что я не такая как все. А я буду получать вторую вышку, стану кинологом!
Так вот мне интересно, кто эти все, с которыми Люба борется со всех сил своих.

Сколько раз я встречал ЕЕ. То ОНА была рыжая с зелеными глазами, прям как в дурацких фэнтезийных книжках, которыми зачитывается моя жена, она выглядела вопиюще развратной, я позволял ей себя соблазнять, секс с ней был радостным и легким, она словно извинялась за свою неопытность и старательно делала вид, что не краснеет, когда я говорил ей стыдные вещи. Она пыталась меня удержать, говоря, что меня посадят за совращение, я верил, что посадят, но видел ее паспорт, паспорт обещал обратное. То ОНА была стройной высокой блондинкой в обтягивающих джинсах с бутылкой темного рома в руке, слово минет она говорила через й и начинала всегда с него, я не возражал, ее любимой фразой было, я не такая как ты думаешь, поэтому я позволял ей всё в постеле и больше о ней не думал. то ОНА была миниатюрной брюнеткой, неопределенный цвет глаз, светлый, выстраивающий стену передо мной, никто не должен знать на работе, говрила она, только в темноте она позволяла себе немного расслабится, а при свете становилась пластилиновой, не отвечая на мои ласки и никогда не смотрела мне в глаза, а иногда ОНА являлась в образе деловой женщины в строгом костюме ругающую дверь своего авто, когда она съедает ее плащ, она всегда выключала телефон перед сексом, всегда говорила мне - раздевайся, всегда с закрытыми глазами, мне казалось что эти сморщенные веки прикрывают две черные пропасти, вместо глаз.
один раз она явилась ко мне в виде дриады, гуляющая в парке сероглазая колдунья, в плоских шлепках на босу ногу позволила мне целовать ее груди прямо под летними деревьями и я вспоминал пение птиц, отряхивая штаны от земли с муравьями. И каждый раз я возвращался потом к жене, растолстевшая немного, всегда раздражающая, я ел ее котлеты и убивал в себе ЕЕ образ, играл со своими детьми и представлял себя настоящим мужиком, приносящим каждый день в семью деньги и жертву. А сейчас я понимаю, что вместе с ЕЕ образом я убил себя. Страх и осуждение в глазах жены превратили меня в человека. А ты говоришь, что я много пью! Этот мир должен сказать мне спасибо, за то, что я так мало пью.

Пока за окном мелькают необжитые техникой, а потому облюбованные мусором просторы нашей родины, попутчики усиленно пытаются помешать мне валятся на полке и пытаться сложить прыгающие в северо-западном направлении буквы в слова. Я сдалась, после сто двадцать пятой партии в дурака, съеденных продуктов, которые народ в поезд выбирает по принципу, что воняет сильно и стойко и предложенной в совместное распитие бутылки с коньяком и даже льдом из переносного холодильника. Окончательно я спустилась к народу, когда у них оказалась еще и содовая, настойчиво бойкотируемая большинством магазинов.
После ритуальных благодарностей и заверений в счастье и приятности видеть в попутчиках именно эти рожи и никакие другие, в дело пошла вторая бутылка и заговорили о насущном – о том, что в бессознательном состоянии человек всегда агрессивен (в той или иной степени, конечно).
- вот например сексомния – диагноз, спасающий от срока за изнасилование. – сказал самый умный попутчик, - во время секса в таком бессознательном состоянии можно получить разнообразные травмы, при этом просыпаешься и думаешь, какой классный был сон.
- ты хоть одного такого знаешь человека? Вот, а лунатиков много.
- лунатики это другое совсем. Почти все хоть раз да пытались лунатничать.
- нет такого слова.
- вот у меня брат был маленький когда, ночью на даче встал и пошел вниз. Я не спал, спрашиваю, ты куда? Он не реагирует, я иду за ним, мне почему то казалось, что он непременно должен гадость какую-то сделать. Но он спускается вниз и выходит на улицу, я за ним, он открывает калитку и идет к пруду, спрыгивает в него с такой бетонной ступеньки и просыпается. Вылезает и на меня кидается: – ты чо, совсем охренел? Он по моему до сих пор считает, что это я его скинул из вредности.
- ага, я когда маленький был мне казалось что моя сестра меня хочет отравить.
- а я один раз остался у друга на ночь, просыпаюсь он меня душит и зло так смотрит. Я его отодвигаю, а он говорит – я тебя убью, но не сопротивляется. Я отвожу его укладываю и говорю: «спи», он закрывает глаза и говорит: «я тебя все равно убью».
- а мне мама рассказывала, что однажды я ушел гулять по балкону, она испугалась, что я упаду и сняла, а я с такой укоризной, но там же мышь ворует консервы у костра.
- в общем, тянет нас уйти, подальше и видимо не важно куда – это я выдала и полезла спать наверх, под монотонный гул попутчиков перебирающих знакомые слова.

Сплю, игнорируя врывающийся в сон телефонный звонок. Поняла, что все равно забыла свой сон, беру трубку.
- Ты представляешь, C рассталась с D, навсегда!
- Опять?
- Не опять, а навсегда, она знаешь, что сказала, цитирую: Я прождала его два часа, а он не пришел. И вообще он мне изменяет, разбрасывает свои носки повсюду, не дарит цветы и совсем ничего не делает по дому. Каков ужос!
- Ага.
- Она прождала его два часа, а он даже не позвонил!
- А она ему?
- А она ему звонить должна?! Она собрала вещи и к маме, на звонки его не отвечает. Сегодня собираемся у нее, приходи.
- Сегодня не могу.
Встаю, решаю что сначала, убрать постель или одеться, звонит C.
- D полная скотина! Ждала его, как дура!
- Ждала бы как умная.
- Не смешно, я нищасна! А ведь договорились за два дня, что после работы мы съездим за подарком I. Даже не позвонил.
- Он наверно как то оправдался?
- Конечно! Сказал, что мы не договаривались. В общем мне так плохо, приходи сегодня выпьем, с I познакомишься.
- Сегодня не могу. Ты не собираешься мириться с ним?
- Я похожа на идиотку? Захожу в его аську а там такое:
Поможешь мне переводом?
За что?
Как всегда, за куни.
Договорились, в среду пришлю.
Спасибо.
а потом я нашла в его телефоне смску: Эта ведьма ведь не только тебе портит жизнь, обсудим после работы, целую)
- может это вообще не про тебя? И вообще ты ему сама изменяешь.
- Я? С кем?
- С I.
- Аа, ну это не измена, а так, черт ти что. Не в счет.
- В общем, ты долго искала повод посраться и нашла его.
- Неправда, никакого от тебя сочувствия! Я нищасная и брошенная!
- Так вроде ты его бросила
- Ну тебя, завтра созвонимся.
Прыгая по квартире в одной штанине, я убрала постель и пошла делать кофе. Звонок, конечно. От D.
- Эта извращенка устроила скандал и ушла к какой то бабе! Она забрала мои диски и не берет трубку!
- И?
- Ну повлияй на нее, пусть хоть флэшку отдаст, ты ж с ней дружишь.
- То есть ты мириться не собираешься?
- Нет! Приходи вечером бухать у меня друзья собираются, между прочим, впервые за эти полтора года.
- Сегодня не могу. И с кем ты ей изменяешь?
- Это моя одноклассница, она немецкий хорошо знает, а мне тут надо перевести пару писем, а про куни это наш старый прикол такой.
- А ведьма?
- Это вообще мой босс, а смска от партнерши по работе. У нее манера общения такая, у не все зайчики лапочки она всех целует и обнимает.
- Но ты все равно заставил ее ждать два часа.
- А мы не договаривались. Она просто сказала, что может после работы пойдет за подарком. Я сказал, позвони вдруг раньше освобожусь за тобой заеду. Она не позвонила.
- Ну хорошо, но цветы ты ей не даришь.
- А зачем? Она вечно их обзывает вениками и не знает, куда их деть.
- Ну так объясни ей всё это. Все-таки давно встречаетесь, вот живете вместе.
- И не собираюсь. Эта нервная сука итак мне всю жизнь испортила.
Кофе убежал. Как все было на самом деле.
D уже давно называл C «моя бытовая привычка» и скучал в ее обществе, не бросал он ее и старался быть романтичным и влюбленным просто потому, что действительно привык и надо же когда то и семью заводить C просто соскучилась и не уходила потому, что свой уже и от добра добра не ищут, называла его ласково «мой синиц в руке». И все теперь счастливы, что сволочью оказался другой. И почему моральная эволюция методом естественного отбора оставила нам кошмарный идеал цветочно-конфетных отношений, скуку и бессюжетность быта? А у меня из-за этих иллюзий бодрое утро без завтрака, опоздание на работу и трусы задом наперед.

Я говорю, подлец ты, Виктор.
- А чтой-то я подлец? – удивляется, но в глазах гордость за себя.
- Потому что за тот месяц, что я тебя знаю, у тебя по три девушки в неделю.
- Ну не правда, у меня есть постоянная девушка. А эти случайные не считаются.
- Почему?
- Катька вечно по выходным занята, а я что? Дома сидеть должон?
- Так ты с Катькой встречаешься чаще других, только потому, что она замужем.
- Так что ж ей теперь, крест на себе поставить?
- Нет у тебя совести, - говорю ему
- Нету, - сокрушается он, - еще налить?
- Наливай. Неужели тебе совсем не хочется этого.
- Чего этого?
- Ну постоянные отношения, она свободна и прекрасна и борщ на обед?
- Так что я инвалид какой? Борщ я и в ресторане заказать могу, а так сама говоришь, у меня по три в неделю, и все свободны и прекрасны.
- И как тебя бабы терпят?
- Ну вот ты же терпишь.
- Это потому что я с тобой пью, а не сплю.
- Значит ты не баба.
- Не баба, девушка я.
- Девственница?
- Ну тебя, просто женщина звучит так же хреново как и баба.
- Ну, значит хреновая ты баба.
- Я щас заберу коньяк и уйду.
- Нет, постой, вот чего ты со мной не спишь?
- Заразу боюсь подцепить, и вообще прекращай. Скажи мне, чем ты их берешь? Они же знают, что ты врун и подлец, а все равно верят.
- Верят, - кивает Виктор, -потому что я правду всегда говорю.
- Ага, то-то они звонят тебе и удивляются, куда любовь ночная делась.
- Утром все бабы дуры.
- Сам ты дурак.
- Просто я всегда влюблен после заката.
- И как тебе самому не надоело.
- Вот отращу бороду и заведу себе спокойствие, есть одна на примете. Говорит, что гражданский брак ее устраивает, а об изменах и слышать не желает ничего, у всех должно быть это, пространство, личное.
- Врет она.
- Врет, значит любит. Но и я пока бороду не отрастил.

Вот эта пичка может хохотать безнаказанно. Жители Австралии слышат смех в шесть утра от стада таких красавиц сидящих на проводах.



- А мой вчера выключил свет и одел прзерватив светящийся в темноте, я ржала так что осталась без секса и по моему без своего..

- Ведьма! Ведьма! Ведьма!
- А почему вы так решили?
- Она похожа.
«Монти Пайтон и Священный Грааль»


Спиралевидная худощавая ДНК- в синем комбинезоне свернула на Лиру и смешалась с прохожими.
Шла медленно, оглядываясь по сторонам и радуясь всему незнакомому. То тут то там выскакивали чужие мысли, на самой людной площади купцы
показывали невероятных кентавров и монтикор, по кусочку спизженых из других городов, целые толпы людей скандировали -спасибо!-после каждой такой невидали, на тихих улочках обитали серьезные рассуждения,
средний класс - чудные лекала для Пикассо, занятные драки с неспешно уходившими, группы несогласных с девизом:
Надоели коты? Вот вам танцующий попугай!
Она шла улыбаясь, оглядывая всё это разнообразие, пока вдруг кто-то не воскликнул:
- Я тебя знаю!
Она удивилась, присмотрелась. Совершенно незнакомые люди. Она пошла быстрее, но ее нагоняли выкрики: -Виртуал! Виртуал!
Не зная что делать она побежала, - О, привет, - улыбались ей пряча за спиной нож.
Оглядывая в поисках чудовища (а вдруг правда виртуал) она запыхавшись влетела в серый дом отшельника, куда никто никогда не забирался.
- Что? Что тут происходит?
Отшельник медленно поднял голову и мудро заметил:
- Виртуалы в городе.
- Они.. они опасны?
- Никто не знает. Поэтому боятся.Существует древняя легенда: если узнаешь, кто чей виртуал прослывешь очень умным.
- Но почему я?
- Ты не следовала кодексу новичка!
- Но я его не знаю!
- Имей ввиду, - рассердился отшельник, - если встретишь своего двойника, один из вас должен будет умереть.
Крадучись ДНК- вернулась к себе, написала телефон для сомневающихся: 8-499-726-53-96
и паспорт для недоверчивых:

Вчера приходила S выпить чаю. Когда S приходит значит, что-то не так с ее отношениями. S очень любит мужчин, всех. Она любит старых, потому что "они всегда благодарны и им для меня ничего не жалко, ничего-ничего", женатых "они всегда всё понимают", мальчиков "когда они дрожащей рукой пытаются залезть мне под юбку, чувствую себя такой развратной", она любит богатых "я так люблю подарки", бедных "я могу себе это позволить", она может сделать минет из жалости "он выглядел таким нищасным", пригласить таксиста сразу к себе домой "почему бы не доставить удовольствие, он хорошо довез" и даже поделиться с кем-нибудь, "он мне сказал ты ему нравишься". Надо сказать, что при этом она не встречается с двумя и более сразу, любит искренне и всей душой, рассказы о бывших начинаются со слов "ах, как я его любила", не пьет, не курит, татуировку сделала только чтобы "он наконец таки сказал мне, что любит меня, он такой скромный, пусть почувствует себя мужчиной" и никто почему то за всю ее жизнь не назвал ее блядью. Единственно, что мешает ей быть окончательно и бесповоротно счастливой - больше двух недель она любить не способна. Она расстается легко, приходит ко мне выпить чаю и завтра все снова хорошо. А вот вчера S удивила меня.
- Уже неделю нету секса, - начала она говорить, кроша бисквит в руках. Зная, что своими проблемами ее не проймешь, я тоже постаралась грустно вздохнуть:
- Сочувствую.
- Я просто подумала и решила, что упустила настоящую любовь.
Как-то раз она познакомилась с мужчиной. Ей было 20, ему тридцать с чертом. Познакомились случайно. Она шла домой ночью, меся грязь каблуками, стряхивая с ресниц колючий снег, чтобы видеть белую пелену ветра перед собой. Остановилась какая то машина, S увидела салон и приглашающую руку. У нее был парень, поэтому она уже собралась сказать, что-то типа нет, спасибо, мне идти надо, как вдруг решила сесть. Он ее довез, они обменялись телефонами и начали общаться. Он приглашал ее в театры, музеи и ни разу - в ресторан. Он знакомил ее со своими девушками, покупал ей шляпы и кимоно для тематических вечеринок, она всегда могла прийти к нему на встречу и даже со своим парнем, и обсудить прочитанную книгу или философский вопрос. Через несколько месяцев S начала задумываться, почему он делает только редкие, дежурные комплименты и даже не пытается сблизиться с ней. Она стала сравнивать себя с его подругами, иногда резко высказывалась в их адрес, он просто стал реже ее знакомить. Она решила не заморачиваться и конечно после каждой встречи заморачивалась. Кроме этого нюанса все было как всегда. И вот однажды он пригласил ее к себе. И попросил остаться, когда все разошлись. Они выпили, S увлеченно жаловалась на сессию, когда он обнял за талию и поцеловал в губы.
- Сейчас будет секс, - обреченно подумала я, расстроенными глазами посмотрела на него, но он конечно мыслей не читает и уже расстегивал лифчик. - Я встала и ушла, больше мы с ним не виделись.
- Так погоди, S, а где тут любовь?
- Понимаешь, я всегда так по-детски радовалась перед нашими встречами и вообще получается, я общалась с ним дольше всех. А у нас даже секса не было. Наверно это и была любовь.

По своей сути все люди – кладбища желаний (в просторечии секретов), и да, они бы так и бегали голыми по улице кидаясь какашками в окружающих, брали бы все что захотят, рвали бы зубами человечье мясо и были бы совершенно счастливы. Если бы они точно знали: я самый сильный и ничто не покачнет мою оргию вседозволенности кроме возраста. Распространенные фантазии типа пройтись по магазинам, когда все вымрут, оставим в стороне.
В наше время свободы совести и морали рай себе все представляют по-разному. Но если обобщить то это будет такое место, где главного героя ублажают какие-то другие люди (видимо попавшие туда за прегрешения в параллельных мирах). А дальше есть два типа фантазий, те, кто понимает, что любое удовольствие в неограниченных количествах превращается в лучшем случае в скучный блевок, согласны что-то поделать (то есть ничего кроме работы никто не придумал) или переродиться (где-то где я буду самым прокаченным жителем города и мой бог будет играть за реал), и те кто этого понимать не хочет (ну не нажрался еще человек) и согласен на даунское состояние перманентного кайфа (и черт с ними ублажаторами из других миров). А что мы делаем тут? Это фантазии о сексе (лучше с кем то заведомо не доступным), игры (где надо убивать, воровать и совершать вещи предусмотренные Уголовным кодексом, совсем воспитанные особи любят лопать шарики, думая о сексе см. выше), еда (ну всякое бывает) и всегда уверенность в том, что хоть в художественном пердеже, но я лучший, власть (сюда так же популярность, адская необходимость давать всем советы ну или просто работа бабкой в метро или злостным консьержем, которого бояцца все и гопники тоже) и неограниченное потребление благ, для продуктов своего времени . Это я к тому, что по настоящему рай это такое место, где человек, абсолютно уверенный в своей абсолютной безнаказанности вечно пытается совершить что-то не предусмотренное уголовным кодексом (а это не возможно), человеческий рай - быть главным в аду других. И самое главное, чтобы еще были те, кому можно еще больше и для кого между своими, интеллектуальными, конечно, оргиями, человек мог бы что-то производить и кого-то ненавидеть и к чему-то стремится . Поэтому идеалом человечества является не Аполлон или Прометей, а Сизиф. И поэтому Гесиод отнес золотой век ко времени правления Крона, а не Зевса, первобытная легкость бытия не отягченная анонимной письменностью и размышлениями на тему.

Когда совсем нечего делать, я люблю подглядывать в окна. Дом у меня большой, многооконного режима, к сожалению, не обладая набором юного шпиона, подглядывать я могу только в некоторые окна соседних домов. Они стоят в облипочку к моему, еще в детстве, когда меня окружали страшные чудовища и многочисленные глаза в непроглядной тьме смотрели в упор, разноцветные окна соседних домов светили сквозь занавески и звали меня:
- ну посмотри, посмотри, что делаю взрослые пока дети спят.
Я завела замечательный зеленый бинокль с красноватыми стеклами, и жизнь соседних окон стала открыта моему взору. Все детские мечты были безжалостно разбиты однообразностью. И надо сказать взор мой скучал. Только к жителю в окне сверху и чуть левее я заглядывала с завидной регулярностью.
К нему часто приходили люди, наверное, он делился с ними своим одиночеством. Он складывал бесчисленное количество зверюшек, домиков, человечков и выставлял на подоконник. Каждый день в окне появлялись новые бумажные жители. Иногда он дарил их, старым дедам с портфелями, красивым девушкам, часто танцующим для него, хмурым тощим подросткам и даже одной толстой женщине, единственной, которой вместе с оригами он подарил поцелуй.
Сегодня, опять вспомнив детские мечты (от том, что все жрут ночью у холодильника стоя перед ним на коленях, что бабка с сотней кошек приносит их по ночам в жертву, что дяденька за длинным столом у компа делает хоть что-то кроме того что сидит) я решила вновь посмотреть в единственное окно, которое всегда радовало меня своим разнообразием.
Оказалось, что в эту комнату въехала толстая тетка, лысый приземистый мужичок и почему-то ободранная собака. Сегодня я завела дневник.