Еще не всё разрешено: откажется ли Иран от полиции нравов
Иран пока не распускает полицию нравов, а генпрокурора, заявившего об этом, неправильно поняли, но власти рассматривают этот вариант, чтобы успокоить протестующих, считают опрошенные «Известиями» эксперты. В частности, возможен сценарий Саудовской Аравии, где подобные патрули ранее потеряли право задерживать и допрашивать людей. Иран может на такое согласиться, чтобы не допустить вовлечения в демонстрации представителей среднего класса, предположили аналитики. Но, по их мнению, утихомирить акции, продолжающиеся с сентября, эти полумеры вряд ли смогут, поскольку не решат вопросов более серьезных, чем ношение хиджаба.
Была ли отмена
Генпрокурор Ирана Мохаммад Джафар Монтазери недавно заявил: полиция нравов «была закрыта в том месте, где была создана в прошлом». Такую размытую формулировку мировые СМИ мгновенно подхватили как признание факта: полиции нравов в исламской республике больше нет. Однако власти не спешат подтверждать или опровергать это заявление на официальном уровне.
При этом слова чиновника уже вторые сутки пытаются трактовать как защитники, так и противники властей Ирана. Решение об отмене патрулей некоторые журналисты и протестующие поспешили назвать «победой», другие же возмутились.
«О каком достижении и победе может идти речь, когда свыше 450 человек убиты. Мы требуем смены режима, а не разрешения не носить хиджаб», — написала политическая активистка Масих Алинежад.
С 5 декабря в Иране начинается трехдневная общенациональная забастовка. Владельцы магазинов уже утром понедельника закрыли их в Тегеране, Исфахане, Бушере и других городах. Сразу после заявления об отмене патрулей в некоторых городах республики появились сообщения о том, что девушки пришли на работу без головного платка — за что тут же получили штрафы.
Именно в отделении полиции нравов в середине сентября скончалась 22-летняя студентка Махса Амини — блюстители исламских порядков задержали ее на улице за неправильное ношение хиджаба. Официальные власти не говорят, что она стала жертвой убийства. По их словам, речь шла о несчастном случае.
После смерти Махсы Амини 16 сентября в Иране вспыхнули протесты. По состоянию на начало декабря, они не ослабевают, хотя власти исламской республики пытаются подавить демонстрации: по оценкам правозащитных групп, с середины сентября убито свыше 450 протестующих, арестованы 18 тыс. человек. По оценке совета внутренней безопасности при МВД Ирана, в результате беспорядков в стране погибли 200 человек.
Стоит отметить, что 3 декабря генпрокурор Монтазери также заявил, что закон о ношении хиджаба в стране может быть пересмотрен. Комментарий высокопоставленного чиновника привел к широко распространенным предположениям о том, что власти исламской республики отказались от обязательного ношения хиджаба для женщин. Тем не менее спустя сутки, когда на слова прокурора сослались все мировые СМИ, появилось опровержение. Вечером 4 декабря иранский государственный телеканал «Аль-Алам» заявил: некоторые «пытались неверно истолковать» слова генпрокурора. Консервативное издание Student News Network (SNN) также опровергло «ложные заголовки» и подчеркнуло: ношение хиджаба «по-прежнему — закон в Иране».
Прямо сейчас много противоречивых заявлений от иранских официальных лиц, потому нельзя сказать точно, что происходит, заявил в беседе с «Известиями» старший научный сотрудник вашингтонского Института арабских государств Персидского залива Али Альфоне.
— Вместо того чтобы распустить полицию нравов или изменить законодательство о хиджабе, у меня сложилось впечатление, что в настоящее время режим больше не может систематически обеспечивать соблюдение законодательства, — пояснил эксперт.
Иранист, профессор Еврейского университета в Иерусалиме Владимир Месамед в беседе с «Известиями» напомнил: текущая форма патрулей была введена в Иране консервативным президентом Махмудом Ахмадинежадом в 2005 году. Его предшественник Мухаммед Хатами был либерально настроен — при нем как раз было облегчение всяческих правил соблюдения исламского дресс-кода.
— Ахмадинежад до этого был мэром Тегерана, и он тогда ввел в столице лифты раздельные, автобусы раздельные. По сути, он и ввел сегрегацию по гендерному принципу, хотя это всё, в общем, совпадает с задачами, которые ставит иранская культурная революция, — добавил эксперт.
По его мнению, слова генпрокурора ничего не значат, поскольку полиция нравов не в его власти.
— Надо понимать, что эти патрули с началом демонстраций ушли в небытие, они не работают практически. Очень много информации о том, что во многих городах их просто теперь нет. Поэтому слова прокурора — это как бы такая небольшая уступка. И я хотел обратить внимание, что эта уступка появилась на пороге всеобщей забастовки, которая начинается 5 декабря, — отметил востоковед.
Протесты это не остановит
По оценке Али Альфоне, даже если власти признают, что полиции нравов больше нет, это не остановит протесты, продолжающиеся уже три месяца.
— Судя по их лозунгам, протестующие радикализированы, и ничего, кроме свержения режима, их не удовлетворит. Но значительная часть иранского среднего класса, не участвующего в уличных протестах, может приветствовать эту меру (отмену полиции нравов. — «Известия»), — считает востоковед.
Он добавил: демонстрации внесли раскол в правящую элиту исламской республики, в частности в отношения между шиитскими клериками и Корпусом стражей исламской революции (КСИР).
— КСИР и его политические союзники поспешили обвинить полицию нравов в протестах, хотя демонстрации, конечно, были мотивированы целым рядом других вопросов, а не законом о хиджабе и его соблюдением. Это признак того, что КСИР дистанцируется от шиитского духовенства, а также ведет работу со светским средним классом в рамках подготовки к Ирану после [аятоллы] Хаменеи, — предположил Али Альфоне.
По его мнению, КСИР может «купить» себе как минимум 10 лет у власти, если ему удастся смешать исламизм с национализмом, предоставить среднему классу личные свободы, но не политические.
Владимир Месамед считает, что всё же власти исламской республики постепенно идут на уступки. Хотя 3 декабря глава национальной разведки США Аврил Хейнс заявила, что иранское правительство не рассматривает продолжающиеся протесты как «неминуемую угрозу режиму».
По мнению Владимира Месамеда, уступки идут на деле, но не в риторике. И более всего это наблюдается в университетах, куда девушки приходят без чадры или надевают ее не так, как подобает. Под вопросом и раздельный принцип обучения мужчин и женщин, а также раздельные кафе.
— Но вопрос, насколько далеко это зайдет. Полное снятие хиджаба не очень возможно. Можно снять эти отряды, но снять полностью хиджаб не получится, потому что это одна из красных линий исламского морального поведения. Об этом, собственно говоря, делали заявления многие религиозные лидеры страны. Но вот пойти на послабления, убрать какие-то одиозные патрули — это можно, — уточнил Владимир Месамед.
Главный же сигнал — власти пошли на диалог. Протестный потенциал выдыхается, но ситуация наверняка повторится, потому что ни одна из задач, которую демонстранты ставили перед правительством, не решена, заключил эксперт.
Как работает патруль
По данным Amnesty International, носить хиджаб девочкам в Иране положено уже с семи лет. Различные формы нравственных патрулей, следящих за дресс-кодом, существуют в республике 43 года, после исламской революции 1979-го. Последняя версия официально известна как «Патруль морального руководства» («Гашт-э Эршад») — это основной орган, которому поручено следить за соблюдением исламского кодекса поведения Ирана.
Патруль обычно перемещается на белых фургонах: в основном это группа из четырех-пяти мужчин в сопровождении женщин в чадре. Эти женщины появляются в оживленных общественных местах — в ТЦ, на площадях и станциях метро, для того чтобы ловить женщин без хиджабов или носящих их не в соответствии с правительственным стандартом.
Также «Гашт-э Эршад» следит за тем, чтобы незамужние девушки и парни не флиртовали. К примеру, автор книги «Персеполис» Маржан Сатрапи описывает, как в 1980-х и 1990-х в иранских кафе и ресторанах были специальные балконы, с которых представители полиции нравов следили за посетителями — чтобы не допустить свиданий между незамужними и неженатыми иранцами.
Исламская полиция нравов — отнюдь не иранское изобретение. Впервые патрули дресс-кода появились в Саудовской Аравии: их называли «Муттава». Они объезжали улицы и выписывали штрафы женщинам, которые, по их мнению, были одеты нескромно. Также они следили, чтобы все в королевстве участвовали в молитве пять раз в день — все кафе и рестораны на это время прекращали работу и не пускали посетителей. Штрафы доходили до 6 тыс. саудовских риалов ($1500).
В 2016 году, сразу после прихода к власти кронпринца Мухаммеда бин Салмана (МБС), Совет министров Саудовской Аравии резко ограничил полномочия «Муттавы». Патрули всё еще функционируют, но им не разрешается произвольно задерживать людей, требовать удостоверения личности, арестовывать или допрашивать.
Однако они могут сообщать о преступлениях или случаях «аморального» поведения настоящей полиции, но «вынуждены обращаться с людьми с добротой и уважением», пишет Tribune.
Аналогичный патруль есть и в Кувейте, но там он состоит только из женщин. В Египте сразу после «арабской весны» и свержения президента Хосни Мубарака в 2011 году некоторые лидеры «Братьев-мусульман» (запрещены в РФ) призывали к созданию полиции «скромности» для борьбы с «аморальным» поведением в общественных местах. Но с 2013 года к власти в Каире пришли противники «Братьев-мусульман», и об этой инициативе забыли.
