Москва, 25 марта 2015 года, открытие Театр Романа Виктюка после реставрации здания. Слева направо: мэр Москвы Сергей Собянин, руководитель Департамента культуры правительства Москвы Александр Кибовский, художественный руководитель театра Роман Виктюк, актеры Дмитрий Брусникин и Ирина Апексимова
Komsomolskaya Pravda/Russian Look/ Global Look Press
В день, когда Женя Беркович и Света Петрийчук получили по шесть лет колонии за спектакль, театральная жизнь Москвы была отмечена еще одним известием: прекратил существование Театр Романа Виктюка. Назначенный недавно его худруком Константин Богомолов начал обустраивать новое место с переименования, дабы вычистить саму память о создателе.
Начну не с истории театра, а с его стен — буквально здания, потому что помню, как летом 2015 года мэр Москвы Собянин с помпой открывал обновленный памятник истории и архитектуры после бесконечной и, казалось, безнадежной реставрации. Было ощущение, что и отдали его в 1996 году в пользование Театру Романа Виктюка только потому, что не жалко было. Отдали даже не под полноценный театр со зрителями, хотя называлось это именно так, а как репетиционную базу — ни на что другое эти стены в том состоянии не годилось.
Бывший Дом культуры им. Русакова (а до этого ДК Коммунальников), выдающийся памятник архитектурного авангарда, построенный в 1929 году Константином Мельниковым, стал одним из последних его творений — после 1930 года великому архитектору так ничего и не дали построить. Когда в перестройку среди тысяч иностранцев, потянувшихся в Москву, стали приезжать известные архитекторы, каждый стремился непременно увидеть живьем знаменитый объект — буквально, из учебника по архитектуре. И всех обескураживал его вид: еще в 1930-м заложенные кирпичом оконные переплеты высотой в несколько этажей, призванные автором превратить клуб в «дом света», торчащая тут и там ржавая арматура. Только три зубца, обращенные к Стромынке, —трибуны для зрителей, задуманные как трансформеры, с двигавшимися стенами, и умевшие когда-то превращаться в отдельные помещения, позволяли опознать здание. А внизу был ресторан, не дававший спокойно жить театру, который так и продолжал играть на чужих площадках.
Никому до этого не было дела, и только когда выяснилось, что со стенами все обстоит не так катастрофично, как считалось, и появился меценат, и есть что восстанавливать, за дело взялись, и Департамент культурного наследия выделил госсредства.
Здание Тетра Романа Виктюка, ранее — Дома культуры имени Русакова, спроектированного архитектором-конструктивистом Константином Мельниковым
Komsomolskaya Pravda/Russian Look/ Global Look Press
Спустя долгие годы, на открытии столичный мэр пел оды реставраторам, но главное — Виктюку и его театру. Глава департамента культуры Кибовский в приступе восторга чуть ли не кидался Роману Григорьевичу на шею и уверял в вечном почтении — ненадолго его хватило. Теперь этот чиновник служит советником градоначальника и правительства Москвы по вопросам культурного сотрудничества с новыми субъектами РФ — то есть, с захваченными украинскими территориями.
А Роман Виктюк, родившийся в 1936-м во Львове, умерший в 2020-м в Москве и завещавший похоронить себя на родине, при жизни приветствовал Майдан, а захват украинских земель Россией успел публично осудить. «Я делаю все, чтоб они знали, что я украинец», — говорил он в интервью украинскому корреспонденту «Радио Свобода», там еще был такой показательный момент, когда в ответ на вопрос (позволю себе привести оригинал по-украински) «Президент Володимир Путін — це російський народ. І навпаки, російський народ — це Путін, це така ж позиція?», Виктюк со всей ясностью ответил: «Який же Путін народ? Він від чорта». Что не мешало ему писать на имя Путина обращения о недопущении войны, а до того требовать освобождения девушек из Pussy Riot.
