Рассерженные горожане 1280 36

• Михаил Рогожников

Михаил Рогожников

События в московском районе Бирюлево уже точно стали вехой в современной российской социальной истории. Этот тип событий можно назвать «Кондопога»: массовые выступления жителей в ответ на преступление, совершенное пришельцем (в данном случае пока предположительно). В карельской Кондопоге такие выступления произошли семь лет назад и имели огромный резонанс. Подобные события впоследствии происходили еще в нескольких точках на карте страны, предыдущий раз — минувшим летом в Пугачеве Саратовской области. Было такое и в Москве, это всем памятная Манежка в декабре 2010-го после убийства футбольного болельщика.

Но происходившее в Бирюлеве Западном 13 и 14 октября ближе к карельскому прототипу. На улицы вышли не сплоченные болельщики и не в каком-то знаковом месте центра города, а обычные жители в своем районе. Горожане.

Потом к ним, конечно, примкнули и молодые люди с явными признаками организованности. Но это не отменяет того факта, что до столицы докатилась самая обычная, провинциальная, трагедийная по своей типичной причине (убийство) и убогая во всем остальном форма беспорядков. И не надо себя утешать, что Бирюлево — дальняя южная окраина города. Москва у нас, как известно, не сужается, а расширяется, и именно в южном направлении, хотя и чуть западнее этого района.

Теперь по пунктам. Первое. Бросается в глаза, что от городских волнений недавних лет в Париже и Лондоне наши отличаются тем, что там, особенно во Франции, происходили выступления мигрантов, а у нас — коренных жителей. Между тем восстание — это самовыражение угнетенных. Следовательно, в российском случае угнетенными чувствуют себя не деклассированные приезжие, а коренные жители городов и поселков.

Второе. Эти наши жители угнетены не мигрантами — хороши угнетатели, которые разбегаются и прячутся при первых признаках опасности! Те в принципе не в лучшем положении, но у них есть скрытые механизмы этнической солидарности, взаимопомощи, как в любой диаспоре, и этих механизмов им, видимо, пока достаточно. А у коренного населения почти никаких организованных форм солидарности не осталось. Что объединяет, например, москвичей? Крохи процентов — общественные организации, чуть больше процентов — церковные приходы, но эта, традиционная, казалось бы, форма солидарности для нас пока чуть ли не экзотика. А местного самоуправления в обеих столицах еще меньше, чем в остальной России, оно здесь законодательно сведено ниже, чем до минимума. Характерна попытка граждан района Бирюлево Западное создать народный совет и печальный провал — на данный момент — этой инициативы.

Третье. Положение угнетенных в обществах раннего капитализма является типичным для основной массы народа. Беда капитализма нашего в том, что он упорно не желает развиваться и становиться зрелым, а мы в него все-таки не из Средневековья пришли, так что пора бы уже. Протест жителей Бирюлева — это протест против их социального положения, неустойчивого и неопределенного. Это социальная фрустрация, неудовлетворенность без какого-либо выхода, и этнического в этом во всем немного. Эти люди еще в большей мере являются «рассерженными горожанами», чем «протестанты» из московского постмодерна, названные так в декабре 2011 года. И они не в меньшей степени имеют право на смысл жизни и на саму жизнь.

• Медведи похищают плутоний
• Репортаж с места событий, которые начались с попытки самоуправления, а закончились вспышкой гнева и насилия