Православный Церковный календарь

Богослужения

Мысли свт. Феофана Затворника

(1Ин.3:21–4:6; Мк.14:43–15:1)

Нужна помощь – проси. Просил, говоришь, не дана. Но как же другим дается? У Господа нет лицеприятия, чтобы одному дать, а другому не дать без всякой причины. Он всем готов дать, будучи любоподателен. Если иному не дает, причина не в Нем, а в просящем помощи. Между этими причинами могут быть и такие, которых мы и угадать не можем. Но есть причины ведомые, всякому самому видные.

Одну из таких – и не главнейшую ли? – указывает св. Иоанн в отсутствии дерзновения, а отсутствие дерзновения производит из осуждения сердца или совести. «Возлюбленные, – говорит, – если сердце наше не осуждает нас, то мы имеем дерзновение к Богу и, чего ни попросим, получим от Него, потому что соблюдаем заповеди Его и делаем благоугодное пред Ним» (1Ин.3:21–22). К этим словам нечего прибавлять. Все ясно само собою. Какой господин станет помогать неверному слуге, моту и развратнику? А Господь будто поблажать будет нам, когда мы не хотим угождать Ему и заповеди Его творить, когда, может быть, тут-то и за молитву беремся, когда приспела крайняя нужда?!

Притча дня

Свеча воровская
(Николины притчи)

Жил-был один человек, а время было трудное, вот он и задумал себе промыслить добра да недобрым делом: что у кого плохо лежит – не обойдет, припрячет, а то накупит дряни какой, выйдет купцом на базар и так заговорит ловко, так выкрутит, совсем тебя с толку собьет и втридорога сбудет, – одно слово, вор. И всякий раз, дело свое обделав, Николе свечку несет.

Понаставил он свечей, только его свечи и видно.

И пошла молва про Ипата, что по усердию своему первый он человек и в делах его Никола ему помощник. Да и сам Ипат-то уверился, что никто, как Никола.

И однажды хапнул он у соседа, да скорей наутек для безопаски. А там, как на грех, хватились, да по следам за ним вдогонку.

Бежал Ипат, бежал, выбежал за село, бежит по дороге – вот-вот настигнут, – и попадает ему навстречу старичок, так нищий старичок, побиральщик.

– Куда бежишь, Ипат?

– Ой, дедушка, выручи, не дай пропасть, схорони: настигнут, живу не бывать!

– А ложись, – говорит старичок, – вона в ту канавку.

Ипат – в канаву, а там – лошадь дохлая. Он под лошадь, в брюхо-то ей и закопался.

Бегут по дороге люди и прямо по воровскому следу, а никому и невдомек, да и мудрено догадаться: канавка хоть и не больно глубока, да дохлятину-то разнесло, что гора.

Так и пробежали.

Ипат и вышел.

А старичок тут же на дороге стоит.

– Что, Ипат, хорошо тебе в скрыти-то лежать?

– Ой, дедушка, хорошо, – чуть не задохнулся!

– Ну, вот, видишь, задохнулся! – сказал старичок и стал такой строгий, – а мне, как думаешь, от твоих свечей слаще? Да свечи твои, слышишь, мне, как эта падаль! – и пошел такой строгий.

С.А. Есенин