Краткое житие преподобного Александра Константинопольского

Пре­по­доб­ный Алек­сандр, пер­во­на­чаль­ник оби­те­ли "Неусы­па­ю­щих", ро­дил­ся в Азии и по­лу­чил об­ра­зо­ва­ние в Кон­стан­ти­но­по­ле. Он со­сто­ял неко­то­рое вре­мя на во­ен­ной служ­бе, од­на­ко его влек­ло иное при­зва­ние: он оста­вил мир и при­нял по­стри­же­ние в од­ной из пу­стын­ных си­рий­ских оби­те­лей близ Ан­тио­хии под ру­ко­вод­ством игу­ме­на Ильи. Че­ты­ре го­да он про­вел в стро­гом по­слу­ша­нии и ино­че­ских по­дви­гах, по­сле че­го по­лу­чил бла­го­сло­ве­ние игу­ме­на на пу­стын­но­жи­тель­ство. Ухо­дя в пу­сты­ню, пре­по­доб­ный ни­че­го не взял с со­бой из мо­на­сты­ря, кро­ме Еван­ге­лия. Пре­по­доб­ный под­ви­зал­ся в пу­стыне семь лет. За­тем Гос­подь при­звал его на про­по­ведь языч­ни­кам. Свя­той об­ра­тил ко Хри­сту мест­но­го гра­до­на­чаль­ни­ка Ра­ву­ла, ко­то­рый впо­след­ствии был удо­сто­ен свя­ти­тель­ско­го са­на и 30 лет управ­лял епи­скоп­ской ка­фед­рой в го­ро­де Едес­се. Од­новре­мен­но с Ра­ву­лом Кре­ще­ние при­ня­ли все мест­ные жи­те­ли, ко­то­рые пе­ред та­ин­ством со­жгли на пло­ща­ди сво­их идо­лов. Утвер­див в ве­ре но­во­об­ра­щен­ных, пре­по­доб­ный Алек­сандр опять ушел в пу­сты­ню, где слу­чай­но по­пал в пе­ще­ру раз­бой­ни­ков. Не ис­пу­гав­шись гро­зив­шей ему смер­ти, он про­по­ве­дал им Еван­ге­лие и убе­дил по­ка­ять­ся. Дей­стви­тель­но, все раз­бой­ни­ки ис­крен­но рас­ка­я­лись, при­ня­ли Свя­тое Кре­ще­ние, а свой вер­теп об­ра­ти­ли в мо­на­стырь, где пре­бы­ва­ли в по­ка­я­нии и мо­лит­ве. Пре­по­доб­ный Алек­сандр по­ста­вил им игу­ме­на, дал устав, а сам уда­лил­ся еще даль­ше в пу­сты­ню. Несколь­ко лет он жил в пол­ном оди­но­че­стве. Но и ту­да на­ча­ли сте­кать­ся к пре­по­доб­но­му лю­би­те­ли без­мол­вия. Воз­ник мо­на­стырь, на­счи­ты­вав­ший до 400 ино­ков. Же­лая в этом мо­на­сты­ре уста­но­вить непре­рыв­ное сла­во­сло­вие Гос­по­ду, пре­по­доб­ный три го­да мо­лил­ся, чтобы Со­зда­тель от­крыл ему Свою во­лю и, по­лу­чив от­кро­ве­ние, ввел в мо­на­сты­ре сле­ду­ю­щий по­ря­док: все ино­ки бы­ли раз­де­ле­ны на 24 мо­лит­вен­ные стра­жи. Сме­ня­ясь каж­дый час, день и ночь они пе­ли на два ли­ка псал­мы Да­ви­да, пре­ры­ва­ясь лишь на вре­мя со­вер­ше­ния Бо­го­слу­же­ния. Оби­тель по­лу­чи­ла на­име­но­ва­ние "неусы­па­ю­щих", по­то­му что по­движ­ни­ки круг­ло­су­точ­но пес­но­сло­ви­ли Бо­га.

Два­дцать лет пра­вил пре­по­доб­ный Алек­сандр мо­на­сты­рем на Ев­фра­те. За­тем, оста­вив игу­ме­ном од­но­го из сво­их уче­ни­ков, опыт­но­го стар­ца Тро­фи­ма, от­пра­вил­ся он с из­бран­ной бра­ти­ей по го­ро­дам, по­гра­нич­ным с Пер­си­ей, с про­по­ве­дью Еван­ге­лия сре­ди языч­ни­ков. По­сле это­го мис­си­о­нер­ско­го пу­те­ше­ствия, пре­по­доб­ный Алек­сандр со сво­и­ми ино­ка­ми жил неко­то­рое вре­мя в Ан­тио­хии. Там он по­стро­ил для жи­те­лей го­ро­да цер­ковь, боль­ни­цу и стран­но­при­им­ный дом на сред­ства, ко­то­рые обиль­но по­сту­па­ли в его рас­по­ря­же­ние от ми­ло­серд­ных ан­тио­хий­цев. Од­на­ко, по про­ис­кам злых за­вист­ни­ков, пре­по­доб­ный Алек­сандр вы­нуж­ден был уда­лить­ся в Кон­стан­ти­но­поль. Здесь он ос­но­вал но­вый мо­на­стырь, в ко­то­ром так­же ввел устав "неусы­па­ю­щих". В Кон­стан­ти­но­по­ле пре­по­доб­ный Алек­сандр и его ино­ки по­стра­да­ли от ере­ти­ков несто­ри­ан, пре­тер­пев по­бои и за­клю­че­ние. По­сле то­го, как ми­но­ва­ла бу­ря ере­ти­че­ских вол­не­ний, пре­по­доб­ный Алек­сандр про­вел ко­нец сво­ей жиз­ни в ос­но­ван­ном им Кон­стан­ти­но­поль­ском мо­на­сты­ре. Умер он в глу­бо­кой ста­ро­сти око­ло 430 го­да, по­сле 50 лет непре­рыв­ных ино­че­ских по­дви­гов.

Полное житие преподобного Александра Константинопольского

Свя­той пре­по­доб­ный отец наш Алек­сандр ро­дил­ся в Азии. Бу­дучи еще в юных ле­тах, он при­хо­дил для об­ра­зо­ва­ния в Кон­стан­ти­но­поль, где, до­воль­но по­учив­шись, при­об­рел зна­чи­тель­ные по­зна­ния в на­у­ках. По до­сти­же­нии же зре­ло­го воз­рас­та по­сту­пил в во­ен­ную служ­бу и впо­след­ствии был во­е­на­чаль­ни­ком. Лю­бил он на до­су­ге от слу­жеб­ных дел сво­их чи­тать кни­ги Бо­же­ствен­но­го Пи­са­ния, по­то­му что был доб­ро­де­те­лен, че­стен, по­сто­я­нен, бо­го­бо­яз­лив и укра­шен це­ло­муд­ри­ем и воз­дер­жа­ни­ем. Про­чтя Вет­хий и Но­вый За­вет, он углу­бил­ся сво­ею мыс­лью в еван­гель­ские сло­ве­са, ре­чен­ные пре­чи­сты­ми Хри­сто­вы­ми уста­ми: "Ес­ли хо­чешь быть со­вер­шен­ным, пой­ди, про­дай име­ние твое и раз­дай ни­щим; и бу­дешь иметь со­кро­ви­ще на небе­сах; и при­хо­ди и сле­дуй за Мною" (Мф.19:21). Раз­мыш­ляя о сем и твер­до ве­руя в сло­во Хри­сто­во, на­чал он про­да­вать свои име­ния, ко­то­рых у него бы­ло до­воль­но, при его вы­со­ком слу­жеб­ном по­ло­же­нии, и по­лу­чен­ное за них – раз­да­вать ни­щим и бед­ным, а сам возы­мел уже непре­мен­ное на­ме­ре­ние от­речь­ся от ми­ра и от все­го мир­ско­го и быть под­ра­жа­те­лем Хри­сту. Слы­шал он, что в Си­рии оби­та­ют свя­тые му­жи, про­во­дя­щие бо­го­угод­ную жизнь в ки­но­ви­ях, и по­же­лал ид­ти ту­да. Сло­жив с се­бя зва­ние во­е­на­чаль­ни­ка и оста­вив дру­зей сво­их, дом свой и ра­бов сво­их, и от­ло­жив вся­кое по­пе­че­ние о жи­тей­ском, по­шел в Си­рию. До­стиг­нув ки­но­вии, в ко­то­рой ав­вою был пре­по­доб­ный Илия, он умо­лил се­го от­ца при­нять его в чис­ло ино­че­ству­ю­щей бра­тии. Бу­дучи при­чтен к ли­ку ино­че­ству­ю­щих, че­ты­ре го­да про­жил он в этой ки­но­вии, рев­ност­но ис­пол­няя все воз­ла­га­е­мые на него по­слу­ша­ния и упраж­ня­ясь, кро­ме се­го, в по­сте, ден­но-нощ­ной мо­лит­ве и в чте­нии книг. Бо­лее все­го же­лал он про­ник­нуть в ра­зу­ме­ние псал­мов Да­ви­до­вых, же­лал ура­зу­меть си­лу каж­до­го сти­ха в псал­мах. В слу­чае недо­уме­ний спра­ши­вал он опыт­ных о непо­нят­ном и усерд­но мо­лил­ся Бо­гу, да про­све­тит его ра­зум к по­ни­ма­нию Бо­же­ствен­ных Пи­са­ний, что и по­лу­чил по бла­го­да­ти Свя­то­го Ду­ха, так что впо­след­ствии при чте­нии Бо­жия сло­ва он уже на­хо­дил пол­ное услаж­де­ние и уми­ле­ние в сво­ем серд­це. Ви­дя, что во всех ки­но­ви­ях бра­тия име­ют из­лиш­нее по­пе­че­ние о пи­ще и одеж­де, он вспо­ми­нал об еван­гель­ских Хри­сто­вых сло­вах, ко­то­рые воз­бра­ня­ют из­лиш­нюю за­бо­ту о пи­ще, пи­тии и одеж­де и да­же не ве­лят за­бо­тить­ся и о зав­траш­нем дне. Он был твер­до и непо­ко­ле­би­мо уве­рен, что бла­го­про­мыс­ли­тель Гос­подь, пи­та­ю­щий птиц и оде­ва­ю­щий тра­ву сель­ную, тем бо­лее не оста­вит без Сво­е­го по­пе­че­ния ра­бо­та­ю­щих Ему лю­дей, что си­лен Он и про­пи­тать и одеть их, ис­ка­ли бы они преж­де Цар­ствия Бо­жия и прав­ды Его. Оду­шев­лен­ный та­ки­ми по­мыш­ле­ни­я­ми, пре­по­доб­ный Алек­сандр, взяв имев­ше­е­ся у него Еван­ге­лие, при­шел с ним к ав­ве Илии и ска­зал ему:

– От­че, всё ли ис­тин­но, что на­пи­са­но в Еван­ге­лии?

Услы­шав та­кой во­прос, пре­по­доб­ный Илия уди­вил­ся и в сму­ще­нии по­ду­мал, что во­про­шав­ший его пре­льщен ка­ким-ни­будь неве­ри­ем от диа­во­ла. Не от­ве­чая ни­че­го на во­прос, он сел и скло­нил гла­ву свою, а в это вре­мя при­шли к нему бра­тия.

– Бра­тия, – ска­зал им пре­по­доб­ный Илия, – по­мо­лим­ся о бра­те на­шем Алек­сан­дре, увяз­шем во вра­же­ские се­ти.

И, встав, со­тво­рил мо­лит­ву со сле­за­ми, а по­том, об­ра­тив­шись к Алек­сан­дру, ска­зал ему:

– От­ку­да при­шел к те­бе та­кой со­мни­тель­ный по­мысл, что ты не ве­ришь на­пи­сан­но­му в Свя­том Еван­ге­лии?

– Не не ве­рую я, от­че, – от­ве­тил ему Алек­сандр, – а толь­ко спра­ши­ваю, всё ли ис­тин­но на­пи­сан­ное в Свя­том Еван­ге­лии?

– Во­ис­ти­ну, всё ис­тин­но, – от­ве­ча­ли ему все бра­тия, – и ни­ка­ко­го в этом не мо­жет быть со­мне­ния.

То­гда ска­зал им Алек­сандр:

– Ес­ли всё ис­тин­но на­пи­сан­ное, то по­че­му же мы не ис­пол­ня­ем оно­го?

– Невоз­мож­но немощ­но­му че­ло­ве­ку ис­пол­нить все­го, – от­ве­ти­ли ему бра­тия.

По­сле та­ко­го от­ве­та Алек­сандр, вос­пла­ме­нив­шись сво­им ду­хом и за ни­что по­чи­тая преж­нее жи­тие свое, про­ве­ден­ное не в со­вер­шен­ном ис­пол­не­нии еван­гель­ских слов, воз­на­ме­рил­ся уй­ти в пу­сты­ню, чтобы там удоб­нее по­жить по еван­гель­ско­му сло­ву. Ис­про­сив бла­го­сло­ве­ние у пре­по­доб­но­го Илии и с лю­бо­вию про­стив­шись с бра­ти­ей, по­шел он с упо­ва­ни­ем на Гос­по­да, ни­че­го не имея при се­бе, кро­ме Свя­то­го Еван­ге­лия. Семь лет про­был он в пу­стыне, не имея ни­ка­ко­го по­пе­че­ния ни о чем зем­ном. Как он пи­та­ем был, по бла­го­про­мыш­ле­нию Бо­жию, в пу­стыне, от­кро­ет­ся из по­сле­ду­ю­ще­го по­вест­во­ва­ния.

По ис­пол­не­нии се­ми­лет­не­го пре­бы­ва­ния в пу­стыне пре­по­доб­ный Алек­сандр узнал, что невда­ле­ке от ме­ста, где он на­хо­дил­ся, есть од­но се­ле­ние, в ко­то­ром жи­ли слу­жив­шие бе­сам идо­ло­по­клон­ни­ки. Воз­го­рев­шись по Бо­ге рев­но­стью, по­шел в это се­ле­ние и за­жег там идоль­ский храм. Уви­дев­ши это, жи­те­ли сбе­жа­лись к пы­лав­ше­му ка­пи­щу и на­шли здесь пре­по­доб­но­го Алек­сандра. Он не ото­шел от за­жжен­но­го им ка­пи­ща, но на­ро­чи­то ожи­дал, ко­гда сте­кут­ся сю­да жи­те­ли идо­ло­по­клон­ни­ки, по­то­му что не хо­тел ута­ить от них сде­лан­но­го им. Ко­гда на­ча­ли спра­ши­вать его о за­жже­нии хра­ма, то он при­знал­ся и ска­зал, что он за­жег его. Услы­хав­ши это, бро­си­лись на него и хо­те­ли убить его, но Бог хра­нил ра­ба Сво­е­го. Неко­то­рые из жи­те­лей не со­глас­ны бы­ли на уби­е­ние Алек­сандра и по­се­му не до­пус­ка­ли устре­мив­ших­ся на него и на­ста­и­ва­ли, чтобы ви­нов­но­го в под­жо­ге пре­дать го­род­ско­му су­ду. По­сле се­го, ко­гда все по­успо­ко­и­лись от сво­ей го­ряч­но­сти, свя­той воз­вы­сил свой го­лос и ска­зал:

– О лю­ди! ура­зу­мей­те ва­ше за­блуж­де­ние, по­знай­те ис­ти­ну, из­бавь­те се­бя от веч­но­го осуж­де­ния, я воз­ве­щаю вам Цар­ство Небес­ное.

И на­чал им как апо­стол про­по­ве­до­вать сло­во спа­се­ния. Неко­то­рые слу­ша­ли его уче­ние, а дру­гие не хо­те­ли вни­мать его сло­вам и от­ве­ли его в го­род­ской суд. Гра­до­на­чаль­ни­ком в том го­ро­де был то­гда Ра­вул. Он, слу­шая от уст пре­по­доб­но­го пре­по­да­ва­е­мое Бо­жие уче­ние, дол­го про­ти­во­ре­чил ему, ста­ра­ясь оспо­рить это уче­ние от сво­их язы­че­ских книг, и устра­шал свя­то­го угро­за­ми му­че­ний. На­ко­нец, убе­див­шись, что пре­по­доб­ный Алек­сандр и нра­вом сво­им кро­ток, и пре­мудр в сво­их от­ве­тах, и что про­по­ве­ду­е­мое им уче­ние непре­одо­ли­мо, Ра­вул не сде­лал ему ни­ка­кой непри­ят­но­сти. На­про­тив, Гос­подь так устро­ил, что сей гра­до­на­чаль­ник при­гла­сил к се­бе Алек­сандра од­но­го, чтобы ве­сти с ним на­едине бе­се­ду, и преж­де все­го спро­сил:

– Ска­жи мне прав­ду, на ка­ком ос­но­ва­нии вы, хри­сти­ане, так пре­зи­ра­е­те жизнь ва­шу?

На этот во­прос пре­по­доб­ный от­ве­тил Ра­ву­лу:

– Не так ты го­во­ришь, мы не пре­зи­ра­ем на­шей жиз­ни, но ста­ра­ем­ся со­хра­нить се­бя бес­смерт­ны­ми во ве­ки. Ис­тин­ная жизнь в том и за­клю­ча­ет­ся, чтобы жить веч­но, а жить толь­ко вре­мен­но – это не жизнь, а смерть. Эту вре­мен­ную, смерт­ную жизнь мы и пре­зи­ра­ем ра­ди бу­ду­щей веч­ной, бес­смерт­ной жиз­ни, по­то­му что пи­са­но нам: по­те­ряв­ший ду­шу свою в сем ве­ке, в жиз­ни веч­ной сбе­ре­жет ее (Мф.10:39).

Ска­зал ему на это Ра­вул:

– А где вы на­де­е­тесь быть по пре­кра­ще­нии сей зем­ной жиз­ни?

Свя­той на­чал про­по­ве­до­вать ему о Цар­ствии Небес­ном и об уго­то­ван­ных пра­вед­ным веч­ных бла­гах. Невер­но­му языч­ни­ку, как бас­ня, пред­став­ля­лись ска­за­ния свя­то­го, но, несмот­ря на это, ему еще бо­лее хо­те­лось слу­шать но­вое для него уче­ние, и он спро­сил еще о на­ча­ле свя­той ве­ры. То­гда пре­по­доб­ный, по­учая его Бо­го­по­зна­нию и рас­кры­вая о бла­го­у­тро­бии Бо­жи­ем к лю­дям, на­чал по­вест­во­вать о де­я­ни­ях Гос­под­них от са­мо­го со­зда­ния ми­ра, до кре­ста и воль­ной Хри­сто­вой смер­ти, – до вос­кре­се­ния и пре­слав­но­го воз­не­се­ния на небо. День и ночь про­дол­жа­лась бе­се­да. Ни пи­щи, ни пи­тья со­бе­сед­ни­ки не упо­тре­би­ли, и да­же ко сну не кло­ни­ло их. Ко­гда бы­ла речь о свя­том Илии про­ро­ке, как по его сло­ву за­клю­чи­лось небо и как по его мо­лит­ве нис­пал на жерт­вы огонь, ка­ко­го не мог­ли вы­мо­лить у сво­их идо­лов жре­цы Ва­а­ло­вы, Ра­вул, слы­ша это, сме­ял­ся и го­во­рил:

– Все эти ва­ши хри­сти­ан­ские бас­ни – вы­дум­ки. Со­ве­тую те­бе по­лез­ное: при­не­си вме­сте с на­ми жерт­вы на­шим бо­гам; они ми­ло­сти­вы и про­стят те­бе то, что ты по неве­де­нию про­гне­вал и оскор­бил их, со­жег­ши их храм.

Свя­той ска­зал:

– Ес­ли дей­стви­тель­но бо­ги те, ко­то­рых ты на­зы­ва­ешь бо­га­ми, то по­че­му при про­ро­ке Илии не по­слу­ша­ли жре­цов сво­их, ко­гда они це­лый день взы­ва­ли к ним, и не све­ли с неба ог­ня на жерт­вы? А раб Бо­жий Илия толь­ко один и од­на­жды по­мо­лил­ся к на­ше­му еди­но­му, на небе­сах жи­ву­ще­му Бо­гу (3Цар.18:23-39), и тот­час спал с неба огонь и по­па­лил не толь­ко дро­ва и жерт­ву, но и во­ду, и кам­ни, и са­мую зем­лю по­жег, а по­том спал свы­ше огонь и на тех пя­ти­де­сят­ни­ков, ко­то­рые хо­те­ли схва­тить про­ро­ка, и сжег их с во­и­на­ми их (4Цар.1 гл.).

Рас­сме­ял­ся Ра­вул и ска­зал:

– Ес­ли то дей­стви­тель­но бы­ло, то и ты, на­зы­ва­ю­щий се­бя ра­бом Бо­га тво­е­го, сде­лай то же. Вот пред на­ми мно­же­ство ро­гож и хво­ро­сту, по­мо­лись сво­е­му Бо­гу, как и Илия, чтоб со­шел огонь с неба и сжег это. То­гда и я ска­жу, что нет дру­го­го Бо­га, кро­ме Бо­га, в Ко­то­ро­го ве­ру­ют хри­сти­ане.

Свя­той ска­зал:

– Спер­ва ты по­мо­лись сво­им бо­гам, пусть они это сде­ла­ют.

Ра­вул от­ве­тил на это:

– Я не имею ни си­лы, ни дерз­но­ве­ния пред мо­и­ми бо­га­ми, по­мо­лись ты сво­е­му Бо­гу.

То­гда свя­той Алек­сандр, вспом­нив, что, по Еван­гель­ско­му сло­ву, всё воз­мож­но ве­ру­ю­ще­му (Мк.9:23), с твер­дою ве­рою и упо­ва­ни­ем на Бо­га встал на мо­лит­ву и как толь­ко, воз­дев­ши свои ру­ки, на­чал мо­лить­ся, тот­час нис­пал с неба огонь на ро­го­жи и хво­рост и по­жег их. Ви­дя это, Ра­вул при­шел в ве­ли­кий ужас и бо­ял­ся, как бы не пал и на него огонь и не сжег его, как пять­де­сят­ни­ков при Илии про­ро­ке. И воз­звал Ра­вул гром­ким го­ло­сом и ска­зал:

– Во­ис­ти­ну ве­лик Бог хри­сти­ан­ский!

И хо­тел об этом чу­де рас­ска­зать на­ро­ду, но свя­той стро­го за­пре­тил ему, чтобы ни­ко­му не ска­зы­вал. И умол­чал Ра­вул, за­та­ив это в се­бе, по­ка жив был пре­по­доб­ный Алек­сандр. По­сле же его кон­чи­ны он объ­явил о сем чу­де пред епи­ско­па­ми и мо­на­ха­ми, име­нем Бо­жи­им под­твер­ждая ис­ти­ну сво­е­го ска­за­ния.

По­сле со­вер­шен­но­го пре­по­доб­ным Алек­сан­дром чу­да гра­до­на­чаль­ник Ра­вул це­лую сед­ми­цу был нераз­луч­но с свя­тым Алек­сан­дром для на­уче­ния в ис­ти­нах ве­ры и для на­став­ле­ния на ис­тин­ный путь спа­се­ния, а за­тем про­сил про­све­тить его и Свя­тым Кре­ще­ни­ем, так как при­бли­жал­ся пре­свет­лый день Свя­той Пас­хи. Но нена­вист­ник че­ло­ве­че­ско­го спа­се­ния диа­вол за­хо­тел вос­пре­пят­ство­вать ис­пол­не­нию это­го свя­то­го де­ла и вло­жил Ра­ву­лу мысль, чтобы не в го­ро­де при­нять Свя­тое Кре­ще­ние, а в церк­ви, ко­то­рая на­хо­ди­лась за го­ро­дом. По­шли ту­да в со­про­вож­де­нии мно­гих из граж­дан с же­на­ми их и детьми. Ко­гда же при­шли к сей церк­ви, то уви­да­ли здесь страш­но бес­ну­ю­щу­ю­ся де­ви­цу. Ис­пу­гал­ся Ра­вул и ска­зал:

– Не хо­чу быть хри­сти­а­ни­ном. Эту де­ви­цу на­ка­зы­ва­ют бо­ги за то, что она при­ня­ла хри­сти­ан­скую ве­ру. Бо­юсь, чтобы и со мной по­доб­но­го не слу­чи­лось.

Ска­зав это, ото­шел от церк­ви и хо­тел воз­вра­тить­ся на­зад. Свя­той же удер­жал его и ска­зал:

– За­чем под­да­ешь­ся диа­воль­ско­му ис­ку­ше­нию? Эта де­ви­ца на­ка­зы­ва­ет­ся за свои гре­хи по по­пуще­нию Бо­жию. Она обе­ща­лась пред Бо­гом со­хра­нять чи­сто­ту дев­ства, но не со­блю­ла сво­е­го обе­ща­ния и за это стра­да­ет от бе­сов, бу­дучи пре­да­на са­тане, чтобы ду­ша ее спас­лась. А что это ис­тин­но, пой­ди сам к де­ви­це и спро­си ее.

Ра­вул по­до­шел к бес­ну­ю­щей­ся и от нее са­мой услы­шал гро­мо­глас­ное при­зна­ние в гре­хах, за ко­то­рые Бог по­пустил вой­ти в нее са­тане и му­чить ее. По­сле се­го Ра­вул оста­вил вся­кое со­мне­ние и про­сил у свя­то­го Кре­ще­ния се­бе. Ко­гда он кре­стил­ся и вы­шел из свя­той ку­пе­ли, то бе­лая одеж­да, ко­то­рая по обык­но­ве­нию хри­сти­ан­ско­му при­го­тов­ле­на бы­ла для него к Кре­ще­нию, ока­за­лась вся, свер­ху дони­зу, с изо­бра­жен­ны­ми на ней крас­ны­ми в кру­гах, как бы ки­но­ва­рью на­пи­сан­ны­ми, кре­ста­ми. Все уди­ви­лись та­ко­му чу­ду, а при­шед­шие сю­да за Ра­ву­лом му­жи и же­ны про­си­ли и се­бе Свя­то­го Кре­ще­ния. Свя­той же Алек­сандр, же­лая уве­рить­ся, что во­ис­ти­ну они ве­ру­ют во Хри­ста, ска­зал им:

– Сле­ду­ет вам до­ка­зать ва­шу ве­ру. Пой­дем в го­род и, ес­ли кто из вас име­ет в сво­ем до­му идо­лов, пусть вы­не­сет их на се­ре­ди­ну гра­да и разо­бьет их на ча­сти сво­и­ми ру­ка­ми, а по­том уже спо­до­бит­ся Свя­то­го Кре­ще­ния.

Все со­гла­си­лись ис­пол­нить это и, при­дя в го­род, вы­нес­ли из сво­их до­мов ве­ли­кое мно­же­ство идо­лов и раз­би­ли их на се­ре­дине го­ро­да, по­сле че­го и про­све­щен был весь го­род Свя­тым Кре­ще­ни­ем. Пре­по­доб­ный оста­вал­ся на неко­то­рое вре­мя в го­ро­де и утвер­ждал но­во­кре­ще­ных в свя­той ве­ре. Ко­гда же уви­дел, что они утвер­ди­лись в бла­го­че­стии и бла­го­да­рят за это Бо­га, то ска­зал Ра­ву­лу:

– До­се­ле вы бы­ли пи­та­е­мы мле­ком, а те­перь сле­ду­ет вам пи­тать се­бя и твер­дою пи­щею. Ес­ли кто из вас хо­чет со­вер­шен­ным быть в жиз­ни хри­сти­ан­ской, пусть по­слу­ша­ет Хри­сто­вых сло­вес. Он го­во­рит: "Про­да­вай­те име­ния ва­ши и да­вай­те ми­ло­сты­ню. При­го­тов­ляй­те се­бе со­кро­ви­ще неоску­де­ва­ю­щее на небе­сах" (Лк.12:33), "ищи­те Цар­ствия Бо­жия, и это все при­ло­жит­ся вам" (Лк.12:31).

Ра­вул, услы­шав это, ска­зал:

– Я не мо­гу быть та­ким со­вер­шен­ным хри­сти­а­ни­ном. Ес­ли я всё про­дам и раз­дам, то кто бу­дет про­пи­ты­вать мно­гих мо­их до­маш­них, и как без за­бо­ты мож­но при­об­ре­сти то, что нуж­но для жиз­ни? Ес­ли ты хо­чешь уве­рить ме­ня в этом, по­ка­жи мне на де­ле, чтобы хоть один день мог про­пи­тать ме­ня и всех мо­их до­маш­них без на­шей об этом за­бо­ты. Не знаю, как ты смо­жешь это сде­лать, ко­гда ты сам ни­щий и ко­гда у те­бя и для сво­е­го про­пи­та­ния ни­че­го нет и на один день. Ес­ли же ты в го­ро­де сде­лать это­го не смо­жешь, то что бу­дешь де­лать в пу­стыне, ко­гда мы всё оста­вим и пой­дем за то­бой?

Свя­той же, имея твер­дое упо­ва­ние на Бо­га, ре­ши­тель­но ска­зал:

– Возь­ми до­маш­них сво­их и, ес­ли хо­чешь, дру­зей сво­их, ко­то­рых зна­ешь, и ве­ди их на це­лый день в ка­кую угод­но да­ле­кую от лю­дей пу­сты­ню; бу­ду и я с ва­ми; хле­ба чтобы не бы­ло ни у ко­го из вас, да­же са­мо­го ма­ло­го кус­ка, и ни­ка­кой дру­гой пи­щи. Ес­ли Бог не на­сы­тит вас, как преж­де из­ра­иль­тян в пу­стыне, то­гда и не бу­де­те ве­рить мо­им сло­вам.

Ра­вул со­гла­сил­ся. Ко­гда на­ста­ло утро, он взял с со­бою до­маш­них и дру­зей и по­шел в од­ну непро­хо­ди­мую пу­сты­ню вме­сте с пре­по­доб­ным Алек­сан­дром, же­лая ви­деть на де­ле ис­пол­не­ние его слов. Шли це­лый день, и уже на­стал один­на­дца­тый час, ко­гда они оста­но­ви­лись на ме­сте меж­ду двух гор, к ко­то­рым не бы­ло ниот­ку­да ни­ка­ко­го сле­да. И на­чал свя­той Алек­сандр по обык­но­ве­нию сво­е­му со­вер­шать ве­чер­нее пе­ние, а Ра­вул и его спут­ни­ки, бу­дучи уже из­ну­ря­емы го­ло­дом, ду­ма­ли, что они бу­дут есть. Ко­гда же окон­чил свя­той мо­лит­ву, то уви­де­ли они ка­ко­го-то иду­ще­го к ним про­сто­го се­ля­ни­на, ко­то­рый вел за со­бою скот, тя­же­ло на­вью­чен­ный боль­ши­ми меш­ка­ми, ви­сев­ши­ми по обе­им сто­ро­нам, в ко­то­рых бы­ли чи­стые и теп­лые хле­бы и пло­ды са­до­вые и ого­род­ные. И ска­зал пре­по­доб­ный Ра­ву­лу:

– По­лу­чи­те эту пи­щу и не будь­те невер­ны, но вер­ны.

С ра­до­стью при­ня­ли они при­ве­зен­ное, и Ра­вул, удив­ля­ясь с сво­и­ми дру­зья­ми, ска­зал:

– От­ку­да в этой пу­стыне по­явил­ся че­ло­век с та­кой пи­щей? Мы, шед­ши це­лый день, ед­ва мог­ли прид­ти сю­да, се­му же сле­до­ва­ло толь­ко в пол­ночь вый­ти из до­му, чтобы в этот час прид­ти на это ме­сто. Ес­ли же он в пол­ночь вы­шел, то по­че­му эти хле­бы и те­перь теп­лы, как буд­то сей­час вы­ну­ты из пе­чи?

Так удив­ля­ясь, спро­си­ли они при­шед­ше­го к ним:

– От­ку­да и кто по­слал те­бя сю­да?

– Ме­ня по­слал к вам мой Гос­по­дин, чтобы вы не бы­ли го­лод­ны, – от­ве­тил им при­шед­ший.

Ко­гда же они хо­те­ли еще что-то ска­зать это­му че­ло­ве­ку, то он тот­час сде­лал­ся неви­дим и со все­ми при­шед­ши­ми с ним жи­вот­ны­ми, по­то­му что это был Ан­гел Бо­жий в об­ра­зе про­сто­го че­ло­ве­ка. Ужас объ­ял всех, и то­гда все по­ве­ри­ли сло­вам пре­по­доб­но­го, а еще бо­лее сло­ве­сам Хри­сто­вым, чтобы ни о чем не за­бо­тить­ся ра­бо­та­ю­щим Гос­по­ду, но во всем по­ла­гать­ся на Про­мысл Бо­жий. За­тем, по­бла­го­да­рив Бо­га, ели и но­че­ва­ли тут, а на дру­гой день воз­вра­ти­лись в го­род. По­сле это­го чу­да мож­но бы­ло по­нять, чем пре­по­доб­ный Алек­сандр пи­тал­ся семь лет во вре­мя пре­бы­ва­ния сво­е­го в пу­стыне, не имея ни­ка­ко­го по­пе­че­ния о жи­тей­ском. Этим чу­дом гра­до­на­чаль­ник Ра­вул силь­но укре­пил­ся и без вся­ко­го уже ко­ле­ба­ния воз­же­лал упраж­нять­ся в бо­го­мыс­лии. Он преж­де все­го от­ка­зал­ся от сво­ей долж­но­сти, а по­том на­чал про­да­вать свое име­ние и, по со­гла­сию с же­ной и до­черь­ми (а сы­на у него не бы­ло), раз­да­вать ни­щим, оста­вив толь­ко им часть на про­пи­та­ние. Же­на его с до­черь­ми устро­и­ла мо­на­стырь и, по­слу­жив­ши в нем Бо­гу всем серд­цем, уго­ди­ла Ему, а Ра­вул, всё свое раз­дав и от­пу­стив на сво­бо­ду сво­их ра­бов, ушел в пу­сты­ню, из ко­то­рой чрез несколь­ко лет из­ве­ден был и по­став­лен епи­ско­пом го­ро­ду Эдес­се^[1]. До­воль­но лет про­жил он в свя­ти­тель­ском сане и, как свет, про­све­щал свою паст­ву. Но мы воз­вра­тим­ся к по­вест­во­ва­нию о пре­по­доб­ном Алек­сан­дре.

Пре­по­доб­ный Алек­сандр, ви­дя тот го­род, ко­то­рый он про­све­тил свя­тою ве­рою, про­цве­та­ю­щим по бла­го­да­ти Гос­под­ней и пре­успе­ва­ю­щим, ве­се­лил­ся в ду­ше сво­ей, но серд­це влек­ло его опять в пу­сты­ню. Граж­дане же­ла­ли иметь его у се­бя епи­ско­пом и умо­ля­ли его об этом. Ко­гда же он не со­гла­сил­ся и хо­тел тай­но уй­ти от них, то они и днем и но­чью сте­рег­ли у го­род­ских во­рот, чтобы не упу­стить сво­е­го от­ца и учи­те­ля. Но пре­по­доб­ный, как неко­гда свя­той апо­стол Па­вел, неко­то­ры­ми из уче­ни­ков сво­их был спу­щен чрез сте­ну в кор­зине (ср. 2Кор.11:32) и уда­лил­ся в пу­сты­ню для лю­без­но­го ему без­мол­вия. Шел он два дня по пу­стыне, и на пу­ти ока­за­лось жи­ли­ще раз­бой­ни­ков. Раз­бой­ни­ки взя­ли его и при­ве­ли к сво­е­му на­чаль­ни­ку. Пре­по­доб­ный же сво­и­ми бо­го­вдох­но­вен­ны­ми сло­ва­ми не толь­ко укро­тил сви­ре­по­го и зве­ро­нрав­но­го во­ждя раз­бой­ни­че­ской шай­ки, но и до­вел до уми­ле­ния же­сто­кое серд­це его, так что он уве­ро­вал во Хри­ста и чрез несколь­ко дней про­све­щен был Свя­тым Кре­ще­ни­ем. Со­вер­шив над ним Кре­ще­ние, пре­по­доб­ный спро­сил его:

– Че­го про­сил ты у Бо­га мыс­лен­но пред Кре­ще­ни­ем?

– Про­сил я, – от­ве­тил ему кре­ще­ный, – чтобы Гос­подь по очи­ще­нии гре­хов мо­их в ку­пе­ли Кре­ще­ния ско­рее взял от ме­ня ду­шу мою.

– Ис­пол­нит­ся то, о чем про­сил ты, – ска­зал ему свя­той.

В вось­мой день, ко­гда но­во­кре­ще­ный по­сле очи­ще­ния сво­е­го в свя­той ку­пе­ли омыл гре­хи еще мно­ги­ми сле­за­ми ис­тин­но­го по­ка­я­ния, он пре­ста­вил­ся к Гос­по­ду. Ви­дев это, и про­чие раз­бой­ни­ки при­со­еди­ни­лись к свя­той ве­ре и, при­няв Кре­ще­ние, на­ча­ли ве­сти свою жизнь с со­кру­шен­ным по­ка­я­ни­ем, а спу­стя немно­го вре­ме­ни и са­мое жи­ли­ще раз­бой­ни­ков об­ра­ще­но бы­ло в мо­на­стырь, в ко­то­ром под­ви­за­лись раз­бой­ни­ки, от­рек­шись от ми­ра, став рев­ност­ны­ми ино­ка­ми. Пре­по­доб­ный несколь­ко вре­ме­ни жил с ни­ми и, учре­див ино­че­ские уста­вы и по­ста­вив для них опыт­но­го на­чаль­ни­ка, уда­лил­ся в глу­бо­чай­шую пу­сты­ню, ра­ду­ясь о спа­се­нии че­ло­ве­че­ских душ. Два дня шел он и до­стиг Ев­фра­та. Пе­ре­пра­вив­шись чрез ре­ку, он на­шел де­ре­во с весь­ма об­шир­ным внут­ри дуп­лом, и эту пу­сто­ту в де­ре­ве из­брал ме­стом для сво­е­го пре­бы­ва­ния. В днев­ное вре­мя хо­дил он по го­рам и по пу­стын­ным де­брям, а на ночь при­хо­дил к ме­сту сво­е­го оби­та­ли­ща. Чем он пи­тал­ся, не нуж­но спра­ши­вать, ко­гда в пу­стыне Ра­ву­лу с его спут­ни­ка­ми, как ска­за­но, ис­про­сил хлеб у Бо­га. Оби­тал он на этом ме­сте дол­гое вре­мя. По Бо­жию вну­ше­нию на­ча­ли при­хо­дить к нему бра­тия и се­лить­ся при нем, же­лая под­ра­жать рав­но­ан­гель­ско­му жи­тию его. Пре­бы­ва­ние здесь пре­по­доб­но­го про­дол­жа­лось два­дцать лет. В это вре­мя на ме­сте при Ев­фра­те,устро­и­лась ве­ли­кая ки­но­вия, в ко­то­рую со­бра­лось мно­же­ство бра­тии. До че­ты­рех­сот че­ло­век бы­ло здесь бра­тии из раз­ных стран, – из Гре­ции, из Ри­ма, из Си­рии и из Егип­та. Бог со­брал та­кое ста­до и вру­чил его доб­ро­му пас­ты­рю пре­по­доб­но­му Алек­сан­дру. Но что уди­ви­тель­нее – та­кое мно­же­ство бра­тии при ма­лом по­пе­че­нии о пи­ще и одеж­де име­ло каж­дый день пол­ное во всем до­воль­ство. И они ни­че­го не остав­ляли на дру­гой день, а раз­да­ва­ли всё при­хо­дя­щим к ним ни­щим и стран­ным. Про­мысл Бо­жий по­сы­лал на вся­кий день пи­щу ра­бам Сво­им. В этой ки­но­вии в пер­вой учре­жден был но­вый, ни­где преж­де не быв­ший, чин неусы­па­ю­щих. Пре­по­доб­ный Алек­сандр сна­ча­ла уста­но­вил, чтобы бра­тия хо­ди­ли в цер­ковь на сла­во­сло­вие Бо­жие по се­ми раз в сут­ки, по сло­ву про­ро­ка, ко­то­рый го­во­рил: "Се­ми­крат­но в день про­слав­ляю Те­бя за су­ды прав­ды Тво­ей" (Пс.118:164). По­том, об­ра­тив вни­ма­ние на дру­гие сло­ва то­го же про­ро­ка: "Бла­жен муж, ко­то­рый … о за­коне Его раз­мыш­ля­ет он день и ночь!" (Пс.1:1,2), пре­по­доб­ный раз­мыш­лял, воз­мож­но ли на са­мом де­ле ис­пол­нить че­ло­ве­ку про­ро­че­ское сло­во, чтобы и днем, и но­чью неусып­но по­учать­ся в за­коне Бо­жия сла­во­сло­вия. Ес­ли бы, го­во­рил он се­бе, это не бы­ло воз­мож­но, то Свя­той Дух не из­рек бы се­го про­ро­че­ски­ми уста­ми. И по­же­лал он учре­дить в сво­ей ки­но­вии та­кой чин, чтобы в церк­ви и днем и но­чью бы­ло непре­стан­ное и неусып­ное псал­мо­пе­ние. Ес­ли, го­во­рил он, невоз­мож­но это по немо­щи пло­ти в кел­лии од­но­му че­ло­ве­ку, то воз­мож­но со­вер­шать это в церк­ви мно­гим, сме­ня­ясь по ча­сам. Так он раз­мыш­лял с со­бою, но не ре­шал­ся на­чать та­кое де­ло без из­ве­ще­ния от Бо­га. И вспом­нив сло­во Хри­сто­во: "про­си­те и да­но бу­дет вам; сту­чи­те и от­во­рят вам" (Мф.7:7), на­чал усерд­но мо­лить Гос­по­да, да явит ему Свое от­кро­ве­ние, угод­но ли Ему его на­ме­ре­ние и бу­дет ли Ему при­я­тен та­кой чин, чтобы как все­гда Ан­ге­лы на небе­сах, так и лю­ди на зем­ле, пре­бы­ва­ю­щие в его ки­но­вии в ино­че­ском Ан­гель­ском чине, в церк­ви, ко­то­рая есть зем­ное небо, – днем и но­чью псал­мо­пе­ни­ем про­слав­ля­ли Бо­га. О сем пре­по­доб­ный три го­да во все но­чи мо­лил­ся, удру­чая се­бя мно­го­крат­ным по­ще­ни­ем.

На­ко­нец Гос­подь въяве пред­стал ему и ска­зал:

– Нач­ни же­ла­е­мое то­бою, – оно при­ят­но Мне.

И по­ве­дал пре­по­доб­ный о яв­ле­нии Гос­по­да неко­то­рым ду­хов­ней­шим из сво­ей бра­тии, но и им объ­явил не от сво­е­го име­ни, упо­доб­ля­ясь в этом слу­чае свя­то­му апо­сто­лу Пав­лу, ко­то­рый о се­бе го­во­рил: "Знаю че­ло­ве­ка во Хри­сте, ко­то­рый… вос­хи­щен был до тре­тье­го неба" (2Кор.12:2). По­сле се­го пре­по­доб­ный и при­сту­пил к учре­жде­нию же­ла­е­мо­го и бла­го­сло­вен­но­го Бо­гом чи­на. Он по чис­лу ча­сов дня и но­чи раз­де­лил бра­тию на два­дцать че­ты­ре чре­ды, чтобы вся­кий зная час сво­ей чре­ды, яв­лял­ся к это­му вре­ме­ни на ме­сто пе­ния. Для пе­ния на­зна­че­ны бы­ли Да­ви­до­вы псал­мы; петь их по­ло­же­но бы­ло по сти­хам, на два ли­ка, без по­спеш­но­сти, кро­ме то­го вре­ме­ни, в ко­то­рое со­вер­ша­лись обыч­ные цер­ков­ные служ­бы. На вре­мя со­вер­ше­ния сих служб пре­ры­ва­ем был но­во­учре­жден­ный чин псал­мо­пе­ния. Та­ким об­ра­зом, в церк­ви ки­но­вии и днем и но­чью непре­стан­но сла­во­сло­ви­ли Бо­га, от че­го и са­мая эта ки­но­вия ста­ла име­но­вать­ся "оби­те­лью неусы­па­ю­щих". Уста­вил пре­по­доб­ный при псал­мо­пе­нии и чис­ло по­кло­нов на вся­кий день, по чис­лу тех про­ще­ний, ка­ки­ми Гос­подь по­веле­ва­ет про­щать со­гре­шив­ше­го – семь­де­сят крат сед­ме­ри­цею, что и со­став­ля­ло че­ты­ре­ста и де­вя­но­сто. Кро­ме се­го, он учре­дил, чтобы по окон­ча­нии каж­дой цер­ков­ной и мо­на­стыр­ской служ­бы и по­сле вся­ко­го де­ла про­из­но­си­ли: "Сла­ва в выш­них Бо­гу и на зем­ле мир, в че­ло­ве­ках бла­го­во­ле­ние". Уста­вив та­кой чин в сво­ей оби­те­ли, пре­по­доб­ный раз­мыш­лял, что еще по­треб­но к бо­го­уго­жде­нию. И вспом­нив пса­лом­ское сло­во: "На­учу без­за­кон­ных пу­тям Тво­им, и нече­сти­вые к те­бе об­ра­тят­ся" (Пс.50:15), ре­шил, что нуж­но за­бо­тить­ся не толь­ко о сво­ем спа­се­нии, но и о дру­гих, осо­бен­но же пре­бы­ва­ю­щих в нече­стии. А так как в тех стра­нах мно­го в то вре­мя бы­ло идо­ло­по­клон­ства, то и умыс­лил он по­слать неко­то­рых из бра­тии с Хри­сто­вою про­по­ве­дью. Из­брал он на это де­ло семь­де­сят са­мых све­ду­щих и осо­бо рев­ну­ю­щих о свя­той ве­ре, по чис­лу тех Хри­сто­вых уче­ни­ков, о ко­то­рых свя­той Еван­ге­лист Лу­ка пи­шет: "Из­брал Гос­подь и дру­гих семь­де­сят [уче­ни­ков], и по­слал их по два пред ли­цем Сво­им во вся­кий го­род и ме­сто, ку­да Сам хо­тел ид­ти" (Лк.10:1). Из­брав та­кое чис­ло уче­ни­ков на Хри­сто­ву про­по­ведь и по­мо­лив­шись о них, под­ра­жа­тель Хри­стов Алек­сандр по­слал их по два в окрест­ные идо­ло­по­клон­ни­че­ские се­ле­ния. Бла­го­дать Бо­жия спо­спе­ше­ство­ва­ла им мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го от­ца. Не на­прас­ны бы­ли их тру­ды. Они мно­гих из языч­ни­ков об­ра­ти­ли ко Хри­сту.

По ис­пол­не­нии два­дца­ти лет пре­бы­ва­ния сво­е­го при ре­ке Ев­фра­те пре­по­доб­ный Алек­сандр, ви­дя свою ки­но­вию вполне бла­го­устро­ен­ною и чин неусы­па­ю­щих в ней, рав­но как и все уста­вы от­но­си­тель­но пост­ни­че­ско­го жи­тия, утвер­див­ши­ми­ся, воз­ве­се­лил­ся ду­хом сво­им и мно­го бла­го­да­рил Гос­по­да. По­сле се­го, по­буж­да­е­мый ве­ли­кою рев­но­стью о спа­се­нии душ че­ло­ве­че­ских, вос­хо­тел он ид­ти к Пер­сид­ской зем­ле, где весь­ма уко­ре­не­но бы­ло язы­че­ское нече­стие. Из­брав с со­бою в путь из бра­тии сто пять­де­сят че­ло­век, а про­чих вру­чив опыт­но­му стар­цу Тро­фи­му, по­ста­вив его игу­ме­ном и пре­по­дав бра­тии мир и бла­го­сло­ве­ние, пе­ре­пра­вил­ся с от­де­лен­ной се­бе бра­ти­ей чрез ре­ку Ев­фрат и на­пра­вил­ся по пу­стыне к пер­сид­ским пре­де­лам, ни­че­го не взяв с со­бою, кро­ме свя­щен­ных книг. И в пу­ти, ко­то­рым шел, ни­ко­гда не пре­кра­щал с бра­ти­ею непре­стан­ное на два ли­ка псал­мо­пе­ние, как и в церк­ви, с пе­ре­ме­на­ми по ча­сам и днем и но­чью. Же­лая ис­пы­тать тер­пе­ние со­пут­ству­ю­щих ему бра­тий, он во­дил их по пу­стыне, где нель­зя бы­ло до­стать ни­ка­ко­го про­пи­та­ния, кро­ме лес­ных ягод, ко­то­ры­ми и предо­ста­вил пи­тать­ся в доз­во­лен­ное вре­мя. Неко­то­рые нетер­пе­ли­вые на­ча­ли роп­тать, как преж­де из­ра­иль­тяне на Мо­и­сея. Они го­во­ри­ли пре­по­доб­но­му:

– Ты вы­вел нас в эту пу­сты­ню умо­рить нас го­ло­дом.

И за­ду­мы­ва­ли уже тай­но воз­вра­тить­ся в оби­тель. Та­ких ока­за­лось трид­цать че­ло­век. Про­ви­дя по­мыш­ле­ния их, по от­кро­ве­нию Бо­жию, пре­по­доб­ный об­ли­чил их в ма­ло­ве­рии и ве­лел им воз­вра­тить­ся на­зад, а про­чим ска­зал гром­ким го­ло­сом:

– Верь­те мне, бра­тия, что ны­неш­ний день Гос­подь по­шлет нам обиль­ную пи­щу и по­сра­мит неве­рие.

На­ко­нец при­бли­зи­лись они к гра­ни­цам Пер­сид­ской зем­ли, где по­стро­е­ны бы­ли гре­ко-рим­ски­ми ца­ря­ми хо­тя неболь­шие, но укреп­лен­ные го­ро­да, в ко­то­рых бы­ло и вой­ско для за­щи­ты от невер­ных. Ко­гда уже неда­ле­ко от этих го­ро­дов пре­по­доб­ный с бра­ти­ею шел по пу­стыне, неожи­дан­но по по­ве­ле­нию Бо­жию вы­шли к нему на­встре­чу во­е­на­чаль­ни­ки из тех го­ро­дов, на­зы­ва­е­мые три­бу­на­ми, с до­ста­точ­ным ко­ли­че­ством хле­бов и дру­гою раз­ною пи­щею, и мо­ли­ли свя­то­го по­се­тить го­ро­да их и про­све­тить их, так как мно­го в них оби­та­ло слу­жи­те­лей бе­сов. Вку­сив с бла­го­да­ре­ни­ем при­не­сен­ной пи­щи и ото­слав в ки­но­вию тех, ко­то­рые ока­за­лись ма­ло­вер­ны­ми и нетер­пе­ли­вы­ми, свя­той по­шел в те го­ро­да и при по­мо­щи Бо­жи­ей бла­го­да­ти в ко­рот­кое вре­мя всех об­ра­тил ко Хри­сту еван­гель­скою про­по­ве­дью. В од­ном из сих го­ро­дов не хо­те­ли при­ни­мать его уче­ния, осо­бен­но ко­гда услы­ша­ли уче­ние его о ми­ло­стыне и щед­ром по­да­я­нии. Бо­га­тые то­гда ска­за­ли ему:

– Ты при­шел бед­ня­ка­ми сде­лать нас.

По­се­му пре­по­доб­ный и ушел от них, а Бог на­ка­зал их без­до­ж­ди­ем. Три го­да не бы­ло у них до­ждя, по­ка не со­зна­ли они гре­ха сво­е­го. На­ча­ли они ис­кать пре­по­доб­но­го; най­дя его уже в Ан­тио­хии, умо­ля­ли его, чтобы он про­стил им грех их. По­сле се­го рас­ка­я­ния на чет­вер­тый год силь­ней­ший дождь на­по­ил зем­лю, и бы­ло ве­ли­кое изоби­лие зем­ных пло­дов и об­ра­ще­ние душ ко Гос­по­ду. Пу­те­ше­ствуя да­лее по пу­стыне, пре­по­доб­ный при­шел к го­ро­ду, на­зы­ва­е­мо­му Паль­ми­ра, по­стро­ен­но­му в этой пу­стыне еще Со­ло­мо­ном. В этом го­ро­де жи­те­ли хо­тя и на­зы­ва­лись хри­сти­а­на­ми, но бы­ли из иуде­ев и при­дер­жи­ва­лись еще вет­хо­го за­ко­на. Они, уви­дев­ши при­бли­жа­ю­ще­го­ся к ним Алек­сандра с бра­ти­ей, за­тво­ри­ли от него го­род­ские во­ро­та.

– Кто, – го­во­ри­ли они, – мо­жет про­кор­мить та­кое мно­же­ство ино­ков? – и не пу­сти­ли их к се­бе.

Но пре­по­доб­ный воз­бла­го­да­рил Бо­га и ска­зал:

– Луч­ше упо­вать на Гос­по­да, неже­ли на­де­ять­ся на че­ло­ве­ка (Пс.117:8). Бра­тие, не будь­те ма­ло­душ­ны! Неожи­дан­но для нас по­се­тил нас Бог.

И дей­стви­тель­но: ко­гда ото­шли они от го­ро­да на неко­то­рое рас­сто­я­ние, неда­ле­ко от­сю­да оби­тав­шие невер­ные, по рас­по­ло­же­нию Гос­по­дом их сер­дец, вы­шли к ним на­встре­чу с хле­бом и вся­ки­ми зем­ны­ми бла­га­ми и уго­сти­ли их и удо­воль­ство­ва­ли. От­сю­да по­шел пре­по­доб­ный в Ан­тио­хию. Так Бог на­прав­лял его путь на поль­зу мно­гим. И ко­гда при­бли­зил­ся он к Ан­тио­хии, ис­пол­няя чин обык­но­вен­но­го непре­стан­но­го псал­мо­пе­ния, узнал о при­бы­тии его епи­скоп это­го го­ро­да Фе­о­дот, а имя Алек­сан­дро­во вез­де уже бы­ло про­слав­ля­е­мо и чти­мо. Диа­вол же воз­бу­дил неко­то­рых злых и за­вист­ли­вых лю­дей, ко­то­рые и на­кле­ве­та­ли епи­ско­пу на пре­по­доб­но­го и на бра­тию его, буд­то всё, что они со­блю­да­ют – и по­сты, и мо­лит­вы, то де­ла­ют ли­це­мер­но, для тщет­ной сла­вы, на­по­каз лю­дям. Епи­скоп, не рас­су­див о лож­ной кле­ве­те, по­слал мно­гих из сво­их слуг с те­ми кле­вет­ни­ка­ми про­гнать с бес­че­сти­ем от го­ро­да Алек­сандра и всех, кто с ним, но во­ди­мый пре­по­доб­ным Алек­сан­дром чест­ный лик зем­ных Ан­ге­лов во­шел уже в го­род с обыч­ным псал­мо­пе­ни­ем, так что по­слан­ные епи­ско­пом встре­ти­ли их уже в го­ро­де. Они как раз­бой­ни­ки на­па­ли на них и, схва­тив каж­до­го из них, мно­го и тяж­ко би­ли и вы­тас­ки­ва­ли вон из го­ро­да, а пре­по­доб­но­му Алек­сан­дру, как на­чаль­ни­ку, усу­гу­би­ли ра­ны и бес­че­стия. Пре­по­доб­ный же и бра­тия его ра­до­ва­лись, что спо­до­би­лись по­стра­дать невин­но. Пре­по­доб­ный знал, что это слу­чи­лось по диа­воль­ско­му на­у­ще­нию, чтобы вос­пре­пят­ство­вать бла­го­му де­лу и поль­зе от него для мно­гих. Он воз­го­рел ду­хом и опять тай­но но­чью во­шел с бра­ти­ею в го­род и, най­дя здесь вет­хие пу­стые ба­ни, в них ис­пол­нял свое псал­мо­пе­ние. На дру­гой день епи­скоп узнал об этом. Хо­тя и не про­шел еще гнев его, но и на ми­лость он уже скло­нял­ся, бо­ясь не толь­ко Бо­га, но и на­ро­да, по­то­му что все граж­дане ан­тио­хий­ские об­ра­до­ва­ны бы­ли при­ше­стви­ем к ним Алек­сандра, ко­то­ро­го все по­чи­та­ли за ве­ли­ко­го про­ро­ка, и весь­ма гне­ва­лись на епи­ско­па за при­чи­нен­ное им пре­по­доб­но­му от­цу и бра­ти­ям его бес­че­стие и уве­чье. Сам епи­скоп, на­ко­нец, уми­лил­ся и бла­го­сло­вил оста­вать­ся в го­ро­де Алек­сан­дру и бра­ти­ям его. И бы­ли пу­стые ба­ни оби­те­лью для них. Но спу­стя немно­го вре­ме­ни граж­дане с бла­го­сло­ве­ния и со­из­во­ле­ния епи­ско­па со­зда­ли цер­ковь для пре­по­доб­но­го и устро­и­ли мо­на­стырь. По­сле это­го мно­гие из на­ро­да, пе­ре­ста­вая по­се­щать свои церк­ви, схо­ди­лись на цер­ков­ное пе­ние к пре­по­доб­но­му Алек­сан­дру, чтобы слы­шать от него и ме­до­точ­ное его на­зи­да­ние, ко­то­рым он по­учал при­хо­див­ших к нему. Ду­ша каж­до­го го­ре­ла лю­бо­вью к пре­по­доб­но­му, всё, что нуж­но бы­ло для него и для его бра­тии, при­но­си­мо бы­ло каж­дый день. Но они вку­ша­ли пи­щу толь­ко од­на­жды в день по­сле де­вя­то­го ча­са, а осталь­ное всё раз­да­ва­ли ни­щим и ни­че­го не остав­ля­ли на дру­гой день. Бог по­сто­ян­но по­сы­лал им пи­щу и всё нуж­ное от ми­ло­сти­вых ни­ще­люб­цев. Спу­стя несколь­ко вре­ме­ни пре­по­доб­ный вос­хо­тел иметь при сво­ей оби­те­ли боль­ни­цу и стран­но­при­им­ную и, по ис­про­ше­нии от епи­ско­па бла­го­сло­ве­ния, устро­ил по сво­е­му же­ла­нию. Хо­тя сам он, бу­дучи ни­щим, ни­че­го не имел, но бо­га­тые всё предо­став­ля­ли ему от сво­их со­кро­вищ: все с ра­до­стью да­ва­ли ему, че­го бы он ни по­тре­бо­вал, и все­гда с усер­ди­ем де­ла­ли всё, к че­му бы они ни рас­по­ла­гал их. Пре­по­доб­ный сам уха­жи­вал за боль­ны­ми, сам по­ко­ил и стран­ни­ков, на­де­ляя их всем нуж­ным для них из по­да­я­ний, по­лу­ча­е­мых от бо­го­лю­би­вых лю­дей, рас­по­ла­га­е­мых Бо­гом к бла­го­тво­ри­тель­но­сти. Боль­ным он по­да­вал ис­це­ле­ние чрез воз­ло­же­ние рук сво­их, про­яв­ляв­ших ве­ли­кую си­лу. И про­слав­ля­ли Бо­га, чу­до­дей­ству­ю­ще­го чрез него. За­ме­чал пре­по­доб­ный, что епи­скоп в де­лах сво­их по­сту­пал несо­от­вет­ствен­но сво­е­му зва­нию; ви­дел он не по прав­де по­сту­па­ю­щи­ми и во­е­во­ду го­род­ско­го, и дру­гих важ­ных са­нов­ни­ков и, про­ник­шись Или­и­ною рев­но­стью и вме­сте с тем бу­дучи пре­ис­пол­нен кро­то­сти, без­бо­яз­нен­но и сме­ло об­ли­чал, на­учая их прав­де от Сло­ва Бо­жия. Всем он был учи­те­лем и на­став­ни­ком. Но не всем при­ят­на бы­ла та­кая его рев­ность, осо­бен­но же на­чаль­ству­ю­щим. Неко­то­рые и из ду­хо­вен­ства хо­тя и удив­ля­лись его доб­ро­де­тель­но­му жи­тию, но весь­ма нена­ви­де­ли его и воз­буж­да­ли про­тив него епи­ско­па. По­это­му по­слан был от епи­ско­па са­мый злоб­ный ипо­ди­а­кон, по име­ни Малх, со мно­ги­ми слу­га­ми к пре­по­доб­но­му, чтобы вы­гнать его из го­ро­да. Малх, при­шед­ши, с яро­стью силь­но уда­рил в ли­цо свя­то­го и ска­зал:

– Ухо­ди из это­го го­ро­да, нече­сти­вый!

Пре­по­доб­ный же, как незло­би­вый аг­нец, ска­зал ему в от­вет крот­ко, – толь­ко еван­гель­ским сло­вом:

– "Имя ра­бу бы­ло Малх" (Ин.18:10).

И ко­гда ипо­ди­а­кон Малх и при­шед­шие с ним слу­ги хо­те­ли на­не­сти пре­по­доб­но­му еще боль­шее оскорб­ле­ние и из­гнать его из гра­да, сбе­жал­ся в это вре­мя на­род и сде­ла­лось ве­ли­кое смя­те­ние; по­то­му что все за­щи­ща­ли свя­то­го от­ца и его бра­тию, так что Малх и те, кто был с ним, ед­ва мог­ли спа­стись от вол­не­ния на­род­но­го. Епи­скоп еще бо­лее вос­пы­лал гне­вом и со­ве­то­вал­ся с во­е­во­дою, ко­то­рый так­же был гне­вен на свя­то­го. По­сле это­го взя­ли пре­по­доб­но­го из оби­те­ли, тай­но от на­ро­да, но­чью, и про­гна­ли его в Хал­ки­ду; разо­гна­ли так­же и бра­тию его, и разо­шлись все, ку­да кто мог. По ис­те­че­нии же неко­то­ро­го вре­ме­ни пре­по­доб­ный Алек­сандр сно­ва воз­вра­щен был в Ан­тио­хию, по­то­му что все ан­тио­хий­ские граж­дане скор­бе­ли о нем и роп­та­ли на епи­ско­па и на во­е­во­ду. Но пре­по­доб­ный, не най­дя бра­тии сво­ей, и сам не по­же­лал жить здесь и на­ме­ре­вал­ся уй­ти. Узнав­ши о сем, граж­дане сте­рег­ли его у во­рот, бо­ясь, как бы он не вы­шел, по­то­му что ве­ли­кую лю­бовь име­ли к нему и же­ла­ли, чтобы остал­ся жить у них. Пре­по­доб­ный же, ре­шив­ши оста­вить Ан­тио­хию, пе­ре­ме­нил ино­че­скую свою одеж­ду и, на­дев на се­бя ру­би­ще, под ви­дом ни­ще­го, вы­шел но­чью из го­ро­да. Шел он несколь­ко дней и при­шел в Ки­рин­фи­ний­скую ки­но­вию. В этой ки­но­вии он на­шел весь тот чин, ка­кой он уста­но­вил в сво­ей ки­но­вии при ре­ке Ев­фра­те, удив­ля­ясь и пред­по­ла­гая, что этот чин пе­ре­нес сю­да кто-ни­будь из его уче­ни­ков, бла­го­да­рил Бо­га за то, что Он и в этой стране по­ка­зал ему пло­ды тру­дов его. Ко­гда же бра­тия узна­ли, что это Алек­сандр, весь­ма воз­ра­до­ва­лись о его при­ше­ствии к ним, по­то­му что вез­де бы­ло про­слав­ля­е­мо его имя и дав­но им же­ла­тель­но бы­ло ви­деть его.

Про­быв неко­то­рое вре­мя в этой ки­но­вии, пре­по­доб­ный по­шел от­сю­да в Кон­стан­ти­но­поль. Бог при­зы­вал его ту­да для спа­се­ния мно­гих. По­шли с ним из этой ки­но­вии два­дцать че­ты­ре бра­та. При­шед­ши в Кон­стан­ти­но­поль, по­се­лил­ся он при церк­ви свя­то­го Ми­ны, и на­ча­ли со­би­рать­ся к нему бра­тия. В немно­го лет со­бра­лось до трех­сот бра­тий из раз­ных на­ро­дов – гре­че­ско­го, рим­ско­го и сир­ско­го. Та­ким об­ра­зом устро­и­лась здесь об­шир­ная оби­тель, и в ней учре­жден был чин неусы­па­ю­щих. Всё по­треб­ное, по бла­го­про­мыш­ле­нию Бо­жию, до­став­ля­е­мо бы­ло для оби­те­ли, как это вид­но бу­дет из ни­же­сле­ду­ю­ще­го. Неко­то­рые из лю­дей знат­ных, слы­ша и ви­дя сие ни­щен­ское и вме­сте с тем не име­ю­щее ни­ка­кой за­бо­ты жи­тие ино­ков, упраж­ня­ю­щих­ся толь­ко и днем, и но­чью в про­слав­ле­нии Бо­га и не за­бо­тя­щих­ся ни о чем зем­ном, да­же и о зав­траш­нем дне, на­ро­чи­то по­сы­ла­ли му­жей в эту оби­тель, чтобы про­быть там несколь­ко дней и на­блю­сти, от­ку­да ино­ки по­лу­ча­ют на каж­дый день пи­щу. Пре­по­доб­ный Алек­сандр, про­ви­дя та­кое на­ме­ре­ние, ска­зал в при­сут­ствии по­до­слан­ных му­жей од­но­му из сво­их уче­ни­ков:

– Иди и при­ве­ди че­ло­ве­ка, ко­то­рый сто­ит у мо­на­стыр­ских две­рей.

По­шел брат и уви­дел че­ло­ве­ка с боль­шою кор­зи­ною, на­пол­нен­ною чи­сты­ми и теп­лы­ми хле­ба­ми, и ввел его с хле­ба­ми к от­цу. Пре­по­доб­ный при всех на­чал спра­ши­вать его: кто он та­кой и от­ку­да при­нес хле­бы? Спра­ши­вал его не по­то­му, чтобы сам не знал – для него ни­че­го не бы­ло ута­ен­но­го от Бо­га, но чтобы усты­дить ма­ло­вер­ных, ко­то­рые при­шли ис­сле­до­вать о жи­тии и про­пи­та­нии. Спро­шен­ный же на­чал го­во­рить:

– Я хле­бо­про­да­вец. Ко­гда я вы­ни­мал се­го­дня из пе­чи хле­бы, явил­ся мне ка­кой-то све­то­нос­ный муж, вы­со­кий ро­стом и пре­крас­ный на вид, и по­ве­ли­тель­но ска­зал: неси все эти хле­бы ра­бам Выш­не­го. В ужа­се я ска­зал ему: я не знаю ме­ста, ку­да нести. А он ска­зал: иди за мною, и я по­шел за ним. До­ве­дя до врат этой оби­те­ли, он стал неви­дим.

Пре­по­доб­ный, вос­став, воз­дал бла­го­да­ре­ние Бо­гу, и сде­ла­лась из­вест­на всем его ве­ра в Бо­га и ве­ли­кое о нем Бо­жие про­мыш­ле­ние. На­столь­ко был пре­по­доб­ный про­зор­лив, что знал всё, что де­ла­ли бра­тия, и да­же по­мыс­лы их. При слу­чае на­едине он об­ли­чал со­гре­ше­ния и оте­че­ски ис­прав­лял со­гре­ша­ю­щих. Имел он по­пе­че­ние и о боль­ных, и для слу­же­ния им при­ста­вил чет­ве­рых из бра­тии и ве­лел им каж­дый день при­го­тов­лять теп­лый на­пи­ток для тех, ко­то­рым нуж­но бы­ло это в их бо­лез­нях. И ис­пол­ня­ли это слу­жа­щие. Слу­чи­лось в один день, или же по во­ле Бо­жи­ей, чтобы по­ка­зать твер­дую ве­ру пре­по­доб­но­го в Бо­га, слу­жа­щие за­бы­ли при­го­то­вить для боль­ных теп­ло­го на­пит­ка. Про­зрев о сем и при­звав од­но­го из слу­жа­щих, пре­по­доб­ный спро­сил, по­че­му не со­гре­ли на­пит­ка, но тот, на­ме­ре­ва­ясь ута­ить от про­зор­ли­во­го от­ца свой по­сту­пок, ска­зал ему, что нет у них дров. Пре­по­доб­ный же ска­зал ему:

– По­че­му же ты утром не го­во­рил мне о дро­вах? Неуже­ли ты ис­пы­ты­ва­ешь ме­ня? Впро­чем, иди: со­грел­ся уже на­пи­ток.

При­дя в боль­ни­цу, брат в са­мом де­ле на­шел ко­тел пол­ный и без ог­ня ки­пя­щий и кло­ко­чу­щий. И удив­ля­лись все это­му чу­ду и ве­ре пре­по­доб­но­го.

В то вре­мя цер­ковь Хри­сто­ва сму­ща­е­ма бы­ла Несто­ри­е­вою ере­сью^[2], и враг рас­про­стра­нил в на­ро­де слух, что пре­по­доб­ный Алек­сандр ере­тик, по­то­му что то­гда на бла­го­че­стие смот­ре­ли как на ересь, а ересь счи­та­ли бла­го­че­сти­ем, так как ере­ти­че­ство­ва­ли то­гда мно­гие, и сам пат­ри­арх Несто­рий. При­ве­ден был пре­по­доб­ный Алек­сандр на суд к зло­вер­ным и, бу­дучи спро­шен о ере­си, в ко­то­рой был непо­ви­нен, от­ве­тил им сло­ва­ми из псал­ма:

– "Кня­зья си­дят и сго­ва­ри­ва­ют­ся про­тив ме­ня, а раб Твой раз­мыш­ля­ет об уста­вах Тво­их. От­кро­ве­ния Твои – уте­ше­ние мое, – со­вет­ни­ки мои" (Пс.118:23-24).

Ко­гда он это го­во­рил, по­ка­зал­ся бес и за­кри­чал: "За­чем ты преж­де вре­ме­ни му­чишь ме­ня", – и по­том стал неви­дим. Свя­той по­сле ска­зан­ных из псал­ма слов ни­че­го бо­лее не от­ве­чал тем, ко­то­рые ис­пы­ты­ва­ли его, но, скло­нив взор свой кни­зу, оста­вал­ся, как аг­нец пред стри­гу­щим, без­гла­сен. Судьи раз­гне­ва­лись и вы­гна­ли его вон от се­бя. Ко­гда же в сре­де на­ро­да слу­ги са­та­ны хо­те­ли воз­ло­жить на него свои ру­ки и при­чи­нить ему зло, он, бу­дучи за­щи­щен по­кро­вом Бо­жи­им, про­шел невре­ди­мым по­сре­ди их и до­стиг сво­ей оби­те­ли, в ко­то­рой мно­го мо­литв воз­не­се­но бы­ло о нем от бра­тии. По­том опять во­ору­жил­ся на него враг и вос­ста­но­вил ере­ти­ков про­тив него, ко­то­рые не толь­ко уже его са­мо­го, но и мно­гих из бра­тий му­чи­ли и уза­ми, и тем­ни­цею, и по­бо­я­ми, но всё это уго­тов­ля­ло пре­по­доб­но­му пре­слав­ный ве­нец, а вра­гу по­срам­ле­ние. Ко­гда же ми­но­ва­ла ере­ти­че­ская бу­ря, пре­по­доб­ный осталь­ное вре­мя сво­ей жиз­ни про­вел в ми­ре и, уго­див Бо­гу и при­ве­дя ду­ши мно­гих ко спа­се­нию, ото­шел ко Гос­по­ду^[3] в глу­бо­кой ста­ро­сти, под­ви­за­ясь в ино­че­стве пять­де­сят лет, и с че­стью по­гре­бен был. При гро­бе его со­вер­ша­лись чу­де­са: во вся­ких бо­лез­нях по­да­ва­лись лю­дям ис­це­ле­ния мо­лит­ва­ми пре­по­доб­но­го Алек­сандра, бла­го­да­тию Гос­по­да на­ше­го Иису­са Хри­ста, Ему ­же со От­цом и Свя­тым Ду­хом честь, сла­ва, бла­го­да­ре­ние и по­кло­не­ние ныне и прис­но и во ве­ки ве­ков. Аминь.

При­ме­ча­ния

^[1] Го­род на се­ве­ре Ме­со­по­та­мии, на ре­ке Ев­фра­те.

^[2] Ересь Несто­рия со­сто­я­ла в утвер­жде­нии, что Пре­свя­тая Де­ва Ма­рия ро­ди­ла не Бо­га, а толь­ко че­ло­ве­ка, с ко­то­рым, по­ми­мо Нее, со­еди­ни­лось пред­веч­но рож­ден­ное от От­ца Сло­во Бо­жие; при­чем это со­еди­не­ние бы­ло толь­ко нрав­ствен­ным. Ересь Несто­рия осуж­де­на на Все­лен­ском Со­бо­ре в Ефе­се в 431 го­ду, на ко­то­ром во­прос о со­еди­не­нии во Хри­сте Иису­се двух естеств был ре­шен сле­ду­ю­щим об­ра­зом: "Два есте­ства – Бо­же­ское и че­ло­ве­че­ское – со­еди­не­ны во Хри­сте нераз­дель­но и нес­ли­ян­но".

^[3] Око­ло 430 го­да.