15 - 18 мая 2019 года, Республика Беларусь, г. Минск
Мнения / Безопасность / Противодействие терроризму
5:00 / 29.03.17
Станислав Иванов: Роль и значение курдского фактора на Ближнем Востоке
Курдский фактор на Ближнем Востоке / Фото: newspile.ru
Трагические события "арабской весны" 2011 года, вызвавшие затяжные гражданские войны в странах Ближнего Востока, и, как следствие, активизацию радикальных исламистских группировок привели в движение и "курдскую улицу" в регионе. Брошенные на произвол судьбы своими правительствами иракские и сирийские курды смогли в сжатые сроки создать довольно эффективные силы самообороны и дать решительный отпор хорошо вооруженным бандформированиям "Исламского государства" и "Джабга ан-Нусра". Объективно, курды оказались на переднем крае борьбы с международным терроризмом и смогли в наземных операциях не только остановить дальнейшую экспансию джихадистов в регионе, но и освободить ранее оккупированные ими территории Сирии и Ирака.
Долгие годы курдская проблема оставалась как бы в тени других региональных и международных проблем, таких как палестинская, но уже в 2012 - 17 гг. курды решительно заявили о себе как о самом многочисленном народе мира [1], до сих пор не имеющем своей государственности. Как известно, сговор стран-победителей в Первой мировой войне (главным образом, Великобритании и Франции), вошедший в историю как тайное соглашение Сайкса – Пико [2], разделил курдов бывшей Османской империи границами трех новых ближневосточных государств (Турция, Ирак, Сирия). Несколько миллионов курдов продолжало к тому времени проживать и в Иране.
Несмотря на то, что курды являются одним из древнейших народов нашей цивилизации и тысячелетиями проживали в этом регионе, власти всех перечисленных выше стран последовательно проводили политику дискриминации курдов но национальному признаку, осуществляли их насильственную ассимиляцию, массовые депортации, запрещали общение и СМИ на курдском языке, вне закона объявлялись курдские партии и общественные организации. Курды не могли рассчитывать на места в центральных и местных органах власти, в силовых структурах, проблематично было получить им и высшее образование. Районы компактного проживания курдов оставались наиболее отсталыми в социально-экономическом отношении.
Курды не могли смириться с положением изгоев и людей "второго сорта" на своей исторической родине и вели непрекращающуюся борьбу всеми возможными способами за свои национальные права и свободы. Центральными властями проводились военные и карательные операции по подавлению курдских восстаний и разгрому партизанских отрядов. Саддам Хусейн не останавливался перед применением химического оружия против мирных курдов (1988 год, г.Халабджа), Хафез Асад лишил сотни тысяч курдов гражданства, десятки тысяч курдов были убиты в ходе войсковых операций на юго-востоке Турции, жестоко подавлялись волнения и в курдских районах Ирана (казни руководителей Мехабадской курдской республики).
К 2011 году наибольших успехов в своем самоопределении добились иракские курды (Южный Курдистан). Им удалось закрепить в новой постсаддамовской конституции страны свой статус широкой автономии в форме субъекта федерации. Сегодня Иракский Курдистан имеет свой флаг, гимн, конституцию, свод региональных законов, президента, правительство, судебные органы, полицию, спецслужбы, вооруженные силы (бригады пешмерга), осуществляет внешнеэкономическую и внешнеполитическую деятельность. В регионе аккредитовано свыше 35 иностранных дипломатических представительств (консульств). Иракские курды достойно представлены и в Багдаде: президент Ирака - Фуад Маасум, несколько постов федеральных министров, фракция в парламенте.
Несмотря на, казалось бы, достигнутое с таким трудом с большими жертвами равное положение иракских курдов с титульной нацией - арабами, им приходится вновь и вновь ставить вопрос о проведении регионального референдума о своей независимости. Можно сказать, что иракские курды находятся в шаге от создания первого суверенного курдского государства.
Одной из главных причин этому процессу является сектантская политика нового иракского руководства. Получившее демократическим путем в результате всеобщих выборов власть в стране арабо-шиитское большинство вскоре развязало так называемую кампанию дебаасизации Ирака. Репрессии обрушились не только на ближайших соратников Саддама Хусейна, но и на бывших рядовых членов правящей партии Баас, полицейских, военнослужащих, сотрудников местных органов власти, представителей бизнеса. Подавляющее большинство пострадавших иракцев оказались арабами-суннитами. Эта "охота на ведьм" сопровождалась бесчинствами шиитских "эскадронов смерти", массовыми арестами, убийствами и похищениями людей, взрывами суннитских мечетей и т.п. Десятки тысяч арабов-суннитов вынуждены были эмигрировать в соседние арабские страны, значительное число бывших военных пополнило подполье и отряды вооруженного сопротивления властям.
К лету 2014 года 8 суннитских провинций восстали и, по сути, пригласили в страну боевиков "Исламского государства". Свыше десяти местных военно-политических группировок суннитов, среди которых были бывшие офицеры, сержанты и военные специалисты, заметно усилили военный потенциал ИГ. Деморализованная иракская армия в панике разбежалась, оставив на поле боя и на складах арсеналы тяжелых вооружений и боевой техники. Боевики-джихадисты захватили также многие населенные пункты на севере страны, включая стратегически важные города Ар-Рамади, Эль-Фаллуджа, Тикрит, Мосул, Синджар и другие. Брошенные властями на произвол судьбы курды (езиды) подверглись геноциду со стороны исламистов (десятки тысяч попали в рабство, тысячи были казнены). Такая же участь ожидала северные города Киркук, Дохук и Эрбиль, но бригады пешмерга Иракского Курдистана при поддержке ВВС международной коалиции смогли остановить боевиков ИГ и в дальнейшем постепенно освободить оккупированные ими территории. К сожалению, на территории Иракского Курдистана оказалось свыше 1,5 млн беженцев из Сирии и Ирака, содержание которых тяжелым бременем ложится на бюджет региона. Однако, есть определенная уверенность в том, что к середине 2017 года объединенным иракским вооруженным силам при поддержке Ирана, Турции и США удастся все же вытеснить джихадистов из Мосула и в дальнейшем изгнать их из страны.
Но пока остается неясным, как будут управляться освобожденные суннитские районы, как Багдад дальше будет строить свои отношения с арабо-суннитским меньшинством? Сможет ли он договориться со старейшинами суннитских племен, местными лидерами, интегрировать суннитов во власть и силовые структуры, создать новое коалиционное правительство и парламент? Исключать продолжения вооруженного конфликта между шиитами и суннитами в Ираке пока нет оснований. Уже сейчас отмечаются факты внесудебных расправ отрядов шиитской милиции над жителями освобождаемых суннитских населенных пунктов.
Относительно слабое центральное иракское правительство во многом зависит от Тегерана, а иранские аятоллы не намерены делиться властью в этой стране с суннитами. Их вполне устраивает марионеточное слабое арабо-шиитское правительство в Багдаде. К тому же, стали известны факты о высоком уровне коррупции среди нынешних правителей Ирака. Даже ряд шиитских оппозиционных группировок во главе с авторитетным лидером Муктадой ас-Садром периодически проводят акции протеста в правительственных кварталах Багдада, блокируют работу парламента и правительства.
Курдам не хотелось бы участвовать во внутриарабских войнах и конфликтах, быть в какой-либо зависимости от Ирана, поэтому продолжение конфликта между шиитами и суннитами вполне может подтолкнуть иракских курдов к выходу из состава Ирака и образованию собственного государства.() Есть и другие причины, которые провоцируют курдов на отделение от Багдада. Дело в том, что центральные власти не выполнили ряд, ранее достигнутых с курдами, соглашений и договоренностей (статья 140 конституции о мирном решении вопроса о "спорных территориях", новый закон об углеводородах, содержание и оснащение всем необходимым бригад пешмерга, выделение 17 % из госбюджета на развитие курдского региона). Кроме того, Багдад пытается внести раскол в ряды курдского национального движения и всячески поддерживает политических противников президента Масуда Барзани в рядах оппозиционных курдских партий (ПСК, Горан, исламисты). В последнее время отмечены даже контакты иракских властей с запрещенной во многих странах турецкой Рабочей партией Курдистана (РПК).
Багдад и Тегеран пытаются взаимодействовать с РПК в провинциях Ниневия, Сулеймания, Халабджа дабы не допустить усиления на севере Ирака позиций Турции и правящей в регионе Демократической партии Курдистана (ДПК) во главе с кланом Барзани. Премьер-министр Ирака Хейдар аль-Абади согласился даже на пребывание на севере страны вооруженных отрядов боевиков РПК, якобы под предлогом совместной борьбы с боевиками ИГ.
Не менее сложной остается ситуация и в Сирийском (Западном) Курдистане. Изначально, курды уклонились от участия в гражданской войне в Сирии и выразили готовность сотрудничать с любым правительством в Дамаске при условии учета их национальных прав и свобод в новой конституции страны. Успехи сирийских курдов общепризнанны. Им удалось в тяжелых боях с помощью турецких, иракских и иранских собратьев отстоять стратегически важный г.Кобани, освободить практически все ранее оккупированные джихадистами районы. Поскольку официальные сирийские власти и силовые структуры еще в 2012 году покинули северные районы страны в целях экономии сил и средств, то курдам пришлось оперативно создать органы местного самоуправления и отряды самообороны. Главной политической силой региона стала Партия демократического союза (ПДС), которая приглашает к сотрудничеству не только курдских активистов, но и все этнические и конфессиональные группы региона (армяне, ассирийцы, туркоманы, арабы и др.). По такому же принципу строятся и отряды самообороны. ПДС установила контроль за большей частью сирийско-турецкой границы (800 км) и провозгласила создание на севере Сирии автономного региона "Рожава" (кантоны Джазира, Кобани, Африн). Имеются также кварталы с компактным проживанием курдов в г.Алеппо. К сожалению, лидерам ПДС не удалось соединить между собой кантоны Кобани и Африн по причине вторжения в 2016 г. турецких войск в 100 км коридор между пограничными городами Джараблус и Аазаз. Этот турецкий плацдарм глубиной до 60 км не позволяет сообщаться курдам Африна с другими курдскими кантонами.
Сирийские курды продолжают защищать свои территории от боевиков "Джабга ан-Нусра" и ИГ, а также подвергаются артиллерийским обстрелам и ракетно-бомбовым ударам со стороны ВС Турции. Отмечались и наземные боестолкновения курдских ополченцев с турецкими войсками. Анкара считает, что ПДС аффилирована с турецкой РПК и обе эти группировки являются террористическими. Это, якобы, дает право турецким властям убивать граждан иностранного государства в лице сирийских курдов.
Не все однозначно и внутри "Рожавы". Кроме правящей ПДС имеется Курдский национальный совет (КНС) который объединил ряд других, более мелких курдских партий и организаций. Если ПДС ориентируется на турецкую РПК и ее лидера Абдуллу Оджалана, то КНС ориентируется на иракскую ДПК и ее лидера Масуда Барзани. Поскольку у Оджалана и Барзани разные программы и подходы к решению курдской проблемы, к тому же Иракский Курдистан весьма тесно взаимодействует во всех областях с Турцией, а РПК/ПДС считаются врагами Анкары, то отношения между ПДС и КНС не складываются. Более того, служба безопасности "Рожавы" (Асаиш) прибегает к задержаниям и арестам активистов КНС, а руководство ПДС не пускает в регион подготовленный в Иракском Курдистане контингент сирийских пешмерга. Соответственно, курды Сирии не могут сформировать и выставить на переговоры в Астане и Женеве единую делегацию. Против участия делегации ПДС в этих переговорах выступает Турция. Вряд ли отсутствие курдской делегации в Астане и Женеве будет способствовать мирному и справедливому решению сирийского кризиса.
Таким образом, гражданские войны в Сирии и Ираке и активизация в регионе действий радикальных исламистских группировок способствовали росту и значению курдского фактора в региональной геополитике. Иракские и сирийские курды на деле показали свою готовность противостоять силам международного терроризма. В силу своей политической, национальной и религиозной толерантности курды могли бы стать связующим звеном и стержнем будущей государственности в переживающих серьезный кризис власти арабских странах (Сирии и Ираке). Однако, дальнейшее игнорирование интересов курдских меньшинств и попытки силового решения курдской проблемы могут привести к провозглашению ими независимости. Не исключено, что в перспективе по этому пути могут последовать турецкие и иранские курды и может возникнуть на Ближнем и Среднем Востоке федерация или конфедерация курдских народов.
Ведущий научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, кандидат исторических наук Станислав Иванов.
При написании материала использовались открытые интернет-источники:
1. Официальные переписи курдского населения не проводились, но, по оценкам экспертов, на начало 2017 года их число достигает 40 млн человек (20 млн - Турция, 9 млн - Иран, 6 млн - Ирак, 3 млн - Сирия, 2 млн - страны ЕС и СНГ).
2. Соглашение Сайкса-Пико 2016 г. стало олицетворением концепции тайных колониальных разделов территорий иностранных государств, в данном случае, искусственного расчленения Османской империи без учета интересов курдского и других народов
Долгие годы курдская проблема оставалась как бы в тени других региональных и международных проблем, таких как палестинская, но уже в 2012 - 17 гг. курды решительно заявили о себе как о самом многочисленном народе мира [1], до сих пор не имеющем своей государственности. Как известно, сговор стран-победителей в Первой мировой войне (главным образом, Великобритании и Франции), вошедший в историю как тайное соглашение Сайкса – Пико [2], разделил курдов бывшей Османской империи границами трех новых ближневосточных государств (Турция, Ирак, Сирия). Несколько миллионов курдов продолжало к тому времени проживать и в Иране.
Несмотря на то, что курды являются одним из древнейших народов нашей цивилизации и тысячелетиями проживали в этом регионе, власти всех перечисленных выше стран последовательно проводили политику дискриминации курдов но национальному признаку, осуществляли их насильственную ассимиляцию, массовые депортации, запрещали общение и СМИ на курдском языке, вне закона объявлялись курдские партии и общественные организации. Курды не могли рассчитывать на места в центральных и местных органах власти, в силовых структурах, проблематично было получить им и высшее образование. Районы компактного проживания курдов оставались наиболее отсталыми в социально-экономическом отношении.
Курды не могли смириться с положением изгоев и людей "второго сорта" на своей исторической родине и вели непрекращающуюся борьбу всеми возможными способами за свои национальные права и свободы. Центральными властями проводились военные и карательные операции по подавлению курдских восстаний и разгрому партизанских отрядов. Саддам Хусейн не останавливался перед применением химического оружия против мирных курдов (1988 год, г.Халабджа), Хафез Асад лишил сотни тысяч курдов гражданства, десятки тысяч курдов были убиты в ходе войсковых операций на юго-востоке Турции, жестоко подавлялись волнения и в курдских районах Ирана (казни руководителей Мехабадской курдской республики).
К 2011 году наибольших успехов в своем самоопределении добились иракские курды (Южный Курдистан). Им удалось закрепить в новой постсаддамовской конституции страны свой статус широкой автономии в форме субъекта федерации. Сегодня Иракский Курдистан имеет свой флаг, гимн, конституцию, свод региональных законов, президента, правительство, судебные органы, полицию, спецслужбы, вооруженные силы (бригады пешмерга), осуществляет внешнеэкономическую и внешнеполитическую деятельность. В регионе аккредитовано свыше 35 иностранных дипломатических представительств (консульств). Иракские курды достойно представлены и в Багдаде: президент Ирака - Фуад Маасум, несколько постов федеральных министров, фракция в парламенте.
Несмотря на, казалось бы, достигнутое с таким трудом с большими жертвами равное положение иракских курдов с титульной нацией - арабами, им приходится вновь и вновь ставить вопрос о проведении регионального референдума о своей независимости. Можно сказать, что иракские курды находятся в шаге от создания первого суверенного курдского государства.
Одной из главных причин этому процессу является сектантская политика нового иракского руководства. Получившее демократическим путем в результате всеобщих выборов власть в стране арабо-шиитское большинство вскоре развязало так называемую кампанию дебаасизации Ирака. Репрессии обрушились не только на ближайших соратников Саддама Хусейна, но и на бывших рядовых членов правящей партии Баас, полицейских, военнослужащих, сотрудников местных органов власти, представителей бизнеса. Подавляющее большинство пострадавших иракцев оказались арабами-суннитами. Эта "охота на ведьм" сопровождалась бесчинствами шиитских "эскадронов смерти", массовыми арестами, убийствами и похищениями людей, взрывами суннитских мечетей и т.п. Десятки тысяч арабов-суннитов вынуждены были эмигрировать в соседние арабские страны, значительное число бывших военных пополнило подполье и отряды вооруженного сопротивления властям.
К лету 2014 года 8 суннитских провинций восстали и, по сути, пригласили в страну боевиков "Исламского государства". Свыше десяти местных военно-политических группировок суннитов, среди которых были бывшие офицеры, сержанты и военные специалисты, заметно усилили военный потенциал ИГ. Деморализованная иракская армия в панике разбежалась, оставив на поле боя и на складах арсеналы тяжелых вооружений и боевой техники. Боевики-джихадисты захватили также многие населенные пункты на севере страны, включая стратегически важные города Ар-Рамади, Эль-Фаллуджа, Тикрит, Мосул, Синджар и другие. Брошенные властями на произвол судьбы курды (езиды) подверглись геноциду со стороны исламистов (десятки тысяч попали в рабство, тысячи были казнены). Такая же участь ожидала северные города Киркук, Дохук и Эрбиль, но бригады пешмерга Иракского Курдистана при поддержке ВВС международной коалиции смогли остановить боевиков ИГ и в дальнейшем постепенно освободить оккупированные ими территории. К сожалению, на территории Иракского Курдистана оказалось свыше 1,5 млн беженцев из Сирии и Ирака, содержание которых тяжелым бременем ложится на бюджет региона. Однако, есть определенная уверенность в том, что к середине 2017 года объединенным иракским вооруженным силам при поддержке Ирана, Турции и США удастся все же вытеснить джихадистов из Мосула и в дальнейшем изгнать их из страны.
Но пока остается неясным, как будут управляться освобожденные суннитские районы, как Багдад дальше будет строить свои отношения с арабо-суннитским меньшинством? Сможет ли он договориться со старейшинами суннитских племен, местными лидерами, интегрировать суннитов во власть и силовые структуры, создать новое коалиционное правительство и парламент? Исключать продолжения вооруженного конфликта между шиитами и суннитами в Ираке пока нет оснований. Уже сейчас отмечаются факты внесудебных расправ отрядов шиитской милиции над жителями освобождаемых суннитских населенных пунктов.
Относительно слабое центральное иракское правительство во многом зависит от Тегерана, а иранские аятоллы не намерены делиться властью в этой стране с суннитами. Их вполне устраивает марионеточное слабое арабо-шиитское правительство в Багдаде. К тому же, стали известны факты о высоком уровне коррупции среди нынешних правителей Ирака. Даже ряд шиитских оппозиционных группировок во главе с авторитетным лидером Муктадой ас-Садром периодически проводят акции протеста в правительственных кварталах Багдада, блокируют работу парламента и правительства.
Курдам не хотелось бы участвовать во внутриарабских войнах и конфликтах, быть в какой-либо зависимости от Ирана, поэтому продолжение конфликта между шиитами и суннитами вполне может подтолкнуть иракских курдов к выходу из состава Ирака и образованию собственного государства.() Есть и другие причины, которые провоцируют курдов на отделение от Багдада. Дело в том, что центральные власти не выполнили ряд, ранее достигнутых с курдами, соглашений и договоренностей (статья 140 конституции о мирном решении вопроса о "спорных территориях", новый закон об углеводородах, содержание и оснащение всем необходимым бригад пешмерга, выделение 17 % из госбюджета на развитие курдского региона). Кроме того, Багдад пытается внести раскол в ряды курдского национального движения и всячески поддерживает политических противников президента Масуда Барзани в рядах оппозиционных курдских партий (ПСК, Горан, исламисты). В последнее время отмечены даже контакты иракских властей с запрещенной во многих странах турецкой Рабочей партией Курдистана (РПК).
Багдад и Тегеран пытаются взаимодействовать с РПК в провинциях Ниневия, Сулеймания, Халабджа дабы не допустить усиления на севере Ирака позиций Турции и правящей в регионе Демократической партии Курдистана (ДПК) во главе с кланом Барзани. Премьер-министр Ирака Хейдар аль-Абади согласился даже на пребывание на севере страны вооруженных отрядов боевиков РПК, якобы под предлогом совместной борьбы с боевиками ИГ.
Не менее сложной остается ситуация и в Сирийском (Западном) Курдистане. Изначально, курды уклонились от участия в гражданской войне в Сирии и выразили готовность сотрудничать с любым правительством в Дамаске при условии учета их национальных прав и свобод в новой конституции страны. Успехи сирийских курдов общепризнанны. Им удалось в тяжелых боях с помощью турецких, иракских и иранских собратьев отстоять стратегически важный г.Кобани, освободить практически все ранее оккупированные джихадистами районы. Поскольку официальные сирийские власти и силовые структуры еще в 2012 году покинули северные районы страны в целях экономии сил и средств, то курдам пришлось оперативно создать органы местного самоуправления и отряды самообороны. Главной политической силой региона стала Партия демократического союза (ПДС), которая приглашает к сотрудничеству не только курдских активистов, но и все этнические и конфессиональные группы региона (армяне, ассирийцы, туркоманы, арабы и др.). По такому же принципу строятся и отряды самообороны. ПДС установила контроль за большей частью сирийско-турецкой границы (800 км) и провозгласила создание на севере Сирии автономного региона "Рожава" (кантоны Джазира, Кобани, Африн). Имеются также кварталы с компактным проживанием курдов в г.Алеппо. К сожалению, лидерам ПДС не удалось соединить между собой кантоны Кобани и Африн по причине вторжения в 2016 г. турецких войск в 100 км коридор между пограничными городами Джараблус и Аазаз. Этот турецкий плацдарм глубиной до 60 км не позволяет сообщаться курдам Африна с другими курдскими кантонами.
Сирийские курды продолжают защищать свои территории от боевиков "Джабга ан-Нусра" и ИГ, а также подвергаются артиллерийским обстрелам и ракетно-бомбовым ударам со стороны ВС Турции. Отмечались и наземные боестолкновения курдских ополченцев с турецкими войсками. Анкара считает, что ПДС аффилирована с турецкой РПК и обе эти группировки являются террористическими. Это, якобы, дает право турецким властям убивать граждан иностранного государства в лице сирийских курдов.
Не все однозначно и внутри "Рожавы". Кроме правящей ПДС имеется Курдский национальный совет (КНС) который объединил ряд других, более мелких курдских партий и организаций. Если ПДС ориентируется на турецкую РПК и ее лидера Абдуллу Оджалана, то КНС ориентируется на иракскую ДПК и ее лидера Масуда Барзани. Поскольку у Оджалана и Барзани разные программы и подходы к решению курдской проблемы, к тому же Иракский Курдистан весьма тесно взаимодействует во всех областях с Турцией, а РПК/ПДС считаются врагами Анкары, то отношения между ПДС и КНС не складываются. Более того, служба безопасности "Рожавы" (Асаиш) прибегает к задержаниям и арестам активистов КНС, а руководство ПДС не пускает в регион подготовленный в Иракском Курдистане контингент сирийских пешмерга. Соответственно, курды Сирии не могут сформировать и выставить на переговоры в Астане и Женеве единую делегацию. Против участия делегации ПДС в этих переговорах выступает Турция. Вряд ли отсутствие курдской делегации в Астане и Женеве будет способствовать мирному и справедливому решению сирийского кризиса.
Таким образом, гражданские войны в Сирии и Ираке и активизация в регионе действий радикальных исламистских группировок способствовали росту и значению курдского фактора в региональной геополитике. Иракские и сирийские курды на деле показали свою готовность противостоять силам международного терроризма. В силу своей политической, национальной и религиозной толерантности курды могли бы стать связующим звеном и стержнем будущей государственности в переживающих серьезный кризис власти арабских странах (Сирии и Ираке). Однако, дальнейшее игнорирование интересов курдских меньшинств и попытки силового решения курдской проблемы могут привести к провозглашению ими независимости. Не исключено, что в перспективе по этому пути могут последовать турецкие и иранские курды и может возникнуть на Ближнем и Среднем Востоке федерация или конфедерация курдских народов.
Ведущий научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, кандидат исторических наук Станислав Иванов.
При написании материала использовались открытые интернет-источники:
1. Официальные переписи курдского населения не проводились, но, по оценкам экспертов, на начало 2017 года их число достигает 40 млн человек (20 млн - Турция, 9 млн - Иран, 6 млн - Ирак, 3 млн - Сирия, 2 млн - страны ЕС и СНГ).
2. Соглашение Сайкса-Пико 2016 г. стало олицетворением концепции тайных колониальных разделов территорий иностранных государств, в данном случае, искусственного расчленения Османской империи без учета интересов курдского и других народов
