«Темой ритуального бизнеса я мечтал заняться лет пять. Непрозрачная, закрытая отрасль, овеянная множеством мифов и легенд. Когда мы лично сталкиваемся с этой сферой, то внутренне готовы, что всё будет очень дорого и сложно и согласны платить, сколько скажут, лишь бы избежать дополнительных проблем.
Я люблю темы, про которые вроде бы всё всем известно, но никто ничего конкретно не знает. В каждом городе таксист вам расскажет, что тротуарную плитку кладут, потому что заводом по её производству владеет жена мэра/губернатора. Обычно всем хватает такого ответа, а те, кто действительно зарабатывают на укладке тротуарной плитки рады, что на них никто не обращает внимания, и увеличивают масштабы своей работы.
Так было с текстом про Бирюлевскую овощебазу, который вышел за год до случившегося там конфликта. С расследованием про благоустройство Москвы, экономику ЛНР и ДНР, владельцев уличной торговли в столице. Когда несколько лет назад мэрия Москвы начала снос самостроя, поднялся шум: душат малый бизнес. Я решил взять документы и изучить, кто, на самом деле, владеет торговыми павильонами в Москве. Довольно быстро выяснилось, что предприниматели всего лишь арендаторы, а зарабатывают на сдаче в аренду вдовы известных криминальных авторитетов 1990-х годов, люди из окружения Иосифа Кобзона, чиновников мэрии времен Лужкова и т.д. Некоторых авторитетных людей эта публикация задела так, что они решились впервые в жизни дать интервью и рассказать о своем бизнесе
Два года назад случилась массовая драка на Хованском кладбище. Стало понятно, что нужно писать, но немного подождать пока осядет пена. Считается, что писать о кладбищах опасно, там всё контролирует криминал, могут отвернуть голову. Когда я читаю лекции студентам, они всегда просят рассказать, как мне угрожали и тому подобное, но мне никогда угроз не приходило. Бывало, следили, пытались взломать почту, но, первый раз какие-то более-менее серьезные намеки я получил, работая именно над этой темой. Хотя, может быть, это была моя мнительность – я предпринял несколько небольших мер, и продолжил нормальное общение.
Может быть, я не натыкался на прямые угрозы, из-за моей технологии работы. Я больше доверяю документам, а не людям. Обычно про мои тексты шутят, что в них говорят не люди, а ЕГРЮЛ и СПАРК. Открывая для себя какую-то тему, я читаю все предыдущие публикации, формулирую для себя вопросы и гипотезы, которые хочется проверить. Пытаюсь найти документальные доказательства, и только после этого иду общаться с людьми, чтобы подтвердить или опровергнуть какие-то версии, получить их интерпретацию фактов или позицию по тем или иным вопросам.
С кладбищами получилось всё немного сложнее, чем я рассчитывал. Документов очень мало, многие из них понятийные, многие сфальсифицированы. Сами похорощики готовы разговаривать, рассказывать истории про перепутанные тела, делиться версиями о драке на Ховане, но, когда начинаешь задавать вопросы конкретно о них, они боятся даже отвечать на вопрос: «который час?». Я потратил на работу над этим текстом почти семь месяцев, прерываясь на другие истории. Побывал на всех основных кладбищах в пяти крупнейших городах страны и еще в нескольких городах поменьше. Я проговорил десятки часов с более чем 70 людьми, связанными с этим бизнесом. Файл под названием «Помойка», в который я собираю интересные факты по теме, уже превышал 600 страниц. В июле я позвонил одному предпринимателю из небольшого райцентра одного из уральских регионов, который мне ответил: «Медуза? А, мне пару месяцев назад знакомые говорили, что «Медуза» готовит расследование о могилках». Тут я понял, что если информация достигла самых отдаленных деревень, то надо заканчивать работу.
Я хотел бы сказать спасибо моим редакторам Мите Кузнецу и Александру Горбачеву, которые помогли мне отсечь всё лишнее, и выразить огромную признательность генеральному директору «Медузы» Галине Тимченко, которая дала мне возможность провести это расследование.
Через две недели после выхода текста, Правительство России отправило на повторную экспертизу и доработку законопроект «О погребении и похоронном деле», который планировалось принять в Госдуме этой осенью».