Недавно, накануне Дня учителя, я был участником одного разговора про образ педагога. Историк моды Александр Васильев, сейчас, правда, более известный по передаче «Модный приговор», предложил учительницам носить строгую классическую одежду без вырезов и ярких цветов, свести к минимуму косметику и украшения (в частности, очень настаивал, чтобы учительница сняла все свои бриллианты, а также прибрала волосы и вообще «не изображала Ундину»). Присутствовавшая при этом же разговоре олимпийская чемпионка Ирина Слуцкая заметила, что такие переодевания делают учительницу очень похожей на монахиню. Васильев не спорил.
Мне представляется бесспорным, что Васильев яснее многих понимает, какими нас хотят видеть родители наших учеников. А обсуждать в данном случае стоит только родительские ожидания: ни коллеги, ни дети, в конечном счете, не определяют запрос к внешнему виду учителя. Требования и ограничения такого рода происходят только от родителей. Школьные администрации заводят с учителем разговор о целесообразности продолжения трудовых отношений, как правило, не по своей инициативе. Обычно это происходит из опасения, что фото с пляжа, блог «биолога для взрослых» или выбор стихотворения для прочтения перед классом возмутят родителей. И тогда директор представляет себе, как про его школу, в которую он вложил столько сил, выйдет передача Малахова. В этом смысле увольнение учителя — это самозащита школы от родительского негодования. И от его последствий в виде безумных комментариев в СМИ.
Но это нисколько не означает, что учитель должен быть свободен от этих ограничений. Вопрос в их источнике. Учителю, прежде всего, следует себе самому отдавать отчет в том, что он выбрал профессию, с которой связан очень жёсткий стереотипный образ. Люди не хотят, чтобы их ребенка учил «биолог для взрослых». Мы отправляем детей на урок литературы не для того, чтобы учитель разговаривал с ними матом, пусть это даже прямая цитата из классика. Если ты выбираешь работу учителя, ты принимаешь на себя целый комплекс ограничений — по внешнему виду, досугу и содержанию своих аккаунтов в соцсетях.
На это обычно возражают: да, доктор, который нас лечит, должен быть в медицинском халате, но после смены он совершенно свободен в выборе одежды, и нас нисколько не трогают его пляжные фото. Но от доктора, как и от представителя любой профессии, кроме учительской, мы ожидаем только профессиональных качеств. Мы не требуем от других специалистов ничего личного. Хирург может вести свой Instagram как угодно; учитель — нет. Поскольку мы поручаем учителю воспитание детей, мы склонны контролировать его собственное воспитание. И когда мы ограничиваем учителя в том, как он освещает свою личную жизнь, мы на самом деле пытаемся дать ребенку безупречный образец для подражания. В конце концов, с учителями ребенок проводит больше времени, чем с родителями.
В общем, если вы хотите дать учителю право на личное пространство в публичной сфере, вам сначала надо изменить к этому отношение 70 миллионов родителей.
Илья Демаков, Учитель года России (2017)
