Община — в ряде государств и стран название местной административно-территориальной единицы 1, 2, 3 или 4 уровней.
Община, как правило, представляет собой небольшую административную единицу с городом или крупным сельским населённым пунктом в качестве центра, вокруг которого могут располагаться несколько небольших селений или хуторов. Иногда общину образует всего один населённый пункт. Близкими единицами являются — коммуна, муниципалитет, муниципальное образование.
Русскому слову «община» в разных языках соответствуют разные слова:
- В славянских языках используются однокоренные слова: болг. община, серб. општина, макед. општина, словен. občina, словац. obce.
- В немецкоязычных регионах термином «община» переводится Gemeinde.
- Соответствующее слово в романских языках (фр. commune, порт. comuna) переводится как «коммуна», однако «общинами» могут называться фр. communautés rurales (букв. «сельские сообщества») в некоторых государствах и странах Африки.
- В английском языке во многих случаях русскому община соответствует муниципалитет (municipality).
- Как «община» могут передаваться также термины, буквально значащие «приход» (кат. parròquia, англ. parish, порт. freguesia).
Энциклопедичный YouTube
-
1/2Просмотров:2 4437 792
-
Лекция "Определение мирного сосуществования", Питер Джозеф, 12 февраля 2012г. (Русские субтитры)
-
The Zeitgeist Movement - "Defining Peace" lecture
Субтитры
Питер Джозеф / Движение "Дух времени" Лекция "Определение мирного существования", 12 февраля 2012 г. "Z-Фестиваль", Тель-Авив, Израиль Шалом! В такие моменты мне действительно хочется уметь говорить на иврите. У меня нет представления, что он сейчас сказал, но я собираюсь сделать краткое вступление, прежде чем начну свою основную речь. Я хотел бы выразить огромную благодарность израильскому отделению движения "Дух времени", которое организовало это событие. [Аплодисменты] Меня зовут Питер Джозеф. Я состою в организации "Дух времени". Основная часть моих выступлений посвящена теме экономической неэффективности, которая приводит к большинству гражданских недовольств, экологическим проблемам и всеобщему упадку, наблюдаемым в мире сегодня, а также освещению существующих, пока остающихся без применения, научных методов, которые могли бы решить эти проблемы в целом, не говоря уже о создании новой социальной модели, основанной на другой форме мышления, в сущности гарантирующей экологическую и социальную стабильность, в случае её реализации. Тема нашей сегодняшней беседы не столь глобальная и отличается от других. Название этой презентации — "Определение мирного существования: мировая экономика, государство и война". Она разделена на четыре части. Первая называется "История человеческих конфликтов и споры о природе человека". Здесь наглядно будет показана устойчивая концепция врождённой и неизменной человеческой агрессии и склонности к территориальному разделению. Мы обнаружим, что ранние сообщества не участвовали в глобальных войнах, и что большинство конфликтов, в частности, крупномасштабная мобилизация, наблюдаемая в современном мире, является следствием естественных или специально смоделированных условий, которые склоняют людей к агрессивному поведению. Затем мы перейдём к вопросам об окружающей среде, а также о структурных и психологических процессах, которые помогут нам понять, что состояние войны, насколько нам известно, навязывается непосредственно государством. Во второй части, "Государство: характер и сила принуждения", мы рассмотрим истоки современного государства и его характеристики. Было обнаружено, что существует определённый набор преимуществ, которые образуют почву для концентрации власти. Кроме того, более сильное влияние со стороны государства на культурные ценности оказывается в отношении верности, патриотизма и того, насколько небольшому количеству политических и коммерческих интересов было бы проще убедить общественность в том, что их войны моральны, правильны и полезны. Далее, в третьей части, "Война, бизнес, право собственности и конкуренция как явления культуры", более подробно будут рассмотрены мотивы, которые послужили созданию государства и власти. Также мы коснёмся самой предрасположенности к войне, уделив внимание основам нашей социальной системы и тому, что война не просто присуща сегодняшним экономическим методам, но и просто неизбежна. Будет показано, что сама структура общества и вытекающая из него психология, которая существует в рыночной экономике и господствует в сегодняшнем мире, является ключевым фактором большинства мировых конфликтов. В последней, четвёртой части выступления, под названием «Определение мирного существования: новый общественный договор» мы рассмотрим причинно-следственные связи описанного выше и, следуя базовому редукционистскому методу, выясним, какие общественные характеристики поддерживают мир, а какие — нет, и каким образом мы, как мировое сообщество, можем изменить наше общественное состояние, чтобы сохранить новообретённый мировой баланс, пока еще не поздно. Прежде чем начать, хотелось бы обозначить проблему, на которую, по моему мнению, меньше всего обращают внимание. Сидящая в самом сердце общества, исторически сложившаяся неспособность что-либо изменить (наверное, это уже все успели заметить) не только в отношении глобальных войн, которые нам кажутся практически естественными в современном мире, к сожалению, но также и по отношению к общему чувству социальных перемен к лучшему, которые периодически отвергаются, без видимых на то причин. Нетрудно понять, что устоявшиеся традиции постоянно вступают в конфликт с нововведениями. Например, как только устанавливается новый идеологический порядок, обычно, путём простого согласия между всем населением, — возникает ощущение того, что такое состояние, или такая идеология, теперь будут преобладать в общественном сознании, и это никогда не прекратится. Это характерно в большей степени для религиозных и политико-экономических убеждений, но ни одна научная дисциплина или социальное новшество не застрахованы от этого. Даже так называемые ученые, утверждающие беспристрастную этику научного подхода, часто становятся жертвами традиционных предубеждений и ошибочных представлений, искажающих собственные открытия. Эта преданность почти всегда исходит из принятой потребительской культуры и её господствующих институтов, в рамках которых воспитывается личность. Думаю, доктор Габор Матэ хорошо описывает эту проблему: «Это исторический факт — что доминирующая интеллектуальная культура типичного общества отражает интересы доминирующей группы в этом обществе. В рабовладельческом обществе взгляды на людей и их права отражают потребности рабовладельцев. В обществе, где власть принадлежит одной группе, которая контролирует жизнь других и получает выгоду от труда миллионов, доминирующая интеллектуальная культура будет отражать потребности доминирующей группы. Если собрать воедино идеи, распространённые в психологии, социологии, истории, то политическая наука и политическая экономика, по сути своей, в точности отражают интересы элиты. Учёных, которые часто задаются подобными вопросами, обычно отметают в сторону или представляют не в лучшем свете. Бегло взглянув на идеи, которые однажды рассматривались как абсурдные, невозможные, подрывающие устои или даже опасные, которые позже начали активно служить человеческому прогрессу, можно ясно представить, насколько мы можем ошибаться в своем мнении. Нет необходимости говорить, что многие идеи, которые способствуют прогрессу и могут принести пользу обществу в будущем, встречают жестокий отпор и сопротивление сегодня. И, кажется, чем более велика польза от новой идеи, тем негативнее первичная реакция на нее со стороны современной культуры. Типичная ситуация жутко медленного осознания механистической природы научного мироописания — понимание методов, которые способствуют продвижению прогресса в истории человеческой цивилизации — от решений в области медицины до прихода производящих изобилие технологий, понимание роли человека в природе и того, как устроен этот мир. Научный метод, который действительно является применением логических схем на практике, встречал на своём пути множество обвинений, связанных с ересью со стороны тех же институтов политической и религиозной власти. К сожалению, это продолжается и по сей день во многих областях. Антинаучные взгляды взаимосвязаны с моральными устоями общества, и вступают в конфликт с большинством субъективных мнений. Классический пример — когда говорят о новых технологических разработках, служащих пагубным целям, например, при производстве оружия, что явно не имеет ничего общего с технологиями. При этом, на виду лишь одни недостатки от их применения. Ещё более надуманное утверждение, что научный метод просто-напросто необъективен. Вы найдете похожие взгляды у ранних западных философов, таких как Томас Гоббс и Роберт Бойль. Вообще-то они выражают некую симпатию, но только с определенной долей иронии по отношению к постоянному вмешательству культурного наследия на почве якобы научных заключений, как упоминалось ранее. Так называемых учёных не следует путать с методологией науки. Очень часто культурное влияние наряду с системой ценностей оказывается настолько сильным, что не позволяет рассуждать объективно. Чем более спорным является новое научное открытие, тем больший диссонанс оно вызывает, и это подтверждается исторически. В классической работе Коэна и Нагеля под названием "Введение в логику и научный метод" (книга, которую я лично рекомендую) этот вопрос был очень хорошо изложен во взаимосвязи с процессом эмпирического изменения оценки и её независимости от человеческой психологии. В ней говорится, что "логическое различие между действительным и недействительным умозаключением не зависит от образа мышления (процесса, происходящего в голове). Ценность доказательства сама по себе — не временное явление, но отношение взаимосвязи между определенными классами или типами суждений (высказываний). Разумеется, для осознания суждений необходимо мышление, однако это не делает физику областью психологии. Осознание того, что логика не может быть сведена к психологическому явлению поможет нам отличить науку от риторики — искусства спора или убеждения, с целью поставить утверждение под сомнение. В силу нашей эмоциональной предрасположенности нелегко принять определённые предположения, несмотря на вескость доводов, приведённых в их пользу. А поскольку всё доказательство основано на принятии некоторых суждений за истинные, то человеку невозможно будет доказать что-либо, если он не верит в то или иное суждение. Что есть содержательное, побуждающее или останавливающее, и что мы бы назвали объективным мышлением? Формирование культуры и культурных ценностей. Всё это очевидно, но, к сожалению, мы становимся жертвами этого. Люди не действуют и не думают спонтанно. Мы, возбудители бесконечных последовательностей идей и реакций, всегда существуем в «переходном» состоянии. Возвращаясь к главной теме, необходимо отметить, что нет ничего более укоренившегося в сознании личности, чем общие социокультурные институты, в которых мы рождены, и ценности, которые они в себе несут. Чем древнее традиция, тем отчаяннее борьба за её сохранение. Мир сегодня, во многих отношениях, отражает усиливающийся конфликт между устоявшимися традиционными ценностями, поддерживаемыми теми институтами, которые продолжают извлекать из них выгоду, и развивающейся научной практикой и логической (рациональной) оценкой, которые наиболее точно могут показать истинное предназначение человека. Раз уж я начал оценивать природу войны и мира, что действительно спорная тема, хотелось бы, чтобы каждый прислушивался к себе, наблюдал за собственной реакцией на мои утверждения. Если вы услышите что-то, с чем вы не согласны, честно спросите себя, откуда возникло это разногласие? Возникло ли оно вследствие технического анализа, где были приняты в расчёт и оценены все варианты независимо от того, кто это произнёс? Или разноглазие произошло по причинам, связанным, возможно, с поддержанием культурных ценностей, которые, во благо или во вред, определили то, что вам кажется абсолютной нормой, не учитывая, так ли это на самом деле. С этим всё ясно. Однако, я бы хотел уточнить моё личное отношение к этой деликатной теме. Я здесь не для того, чтобы осуждать какую-либо страну, политическую партию, религиозные нормы или институты в целом. Не для того, чтобы приводить аргументы в пользу революции или против американского империализма. Я не буду даже акцентироваться на израильско-палестинском конфликте, обвинять какие-либо партии или власть вообще, хотя история не прекращает свидетельствовать об откровенных злодеяниях. Почему? Потому, что когда настанет время перемен, и я имею в виду настоящие перемены, все произошедшие сегодня дебаты и вытекающие из них постулированные, внутрисистемные решения станут неуместны, так как в конечном итоге всё будет сведено к войне. Нам нужно перейти на новый уровень мышления. В рамках этого мышления я не могу относиться лояльно к той или иной стране. Я не лоялен ни в отношении какого-либо человека, учёного или правителя, ни в отношении подчинения. Я не выступаю ни за какую расу, религию, политическую партию или установленную идеологическую доктрину, и, что более важно, я не верю в постоянство того или иного утверждения, исторического, настоящего или будущего, и понимаю, что все известные человеческие концепции будут развиваться, изменяться, уточняться от начала и до конца нашей цивилизации. Постоянны только изменения. [Аплодисменты] Очевидно, что только изменения происходят постоянно. Это кажется парадоксом, однако смысл исторических записей в том, чтобы сделать вывод из всего, что мы видим в истории, неважно в какой области знаний, и если мы применим научный подход к общей модели, то сможем прийти к адекватным выводам. Это то, что происходит с нашим разумом. Наука - это наш инструмент создания лучшего мира для всего человечества, сохраняя среду обитания, и как покажет исследование, это возможно только если мы изменим структуру господствующей в современном мире социальной системы, а именно — её экономические условия, которые преобладают над всем остальным, — чтобы так называемый "мир во всём мире" стал возможным. Часть первая. История человеческих конфликтов и споры о природе человека. Похоже, что во многих культурах мира по-прежнему бытуют суеверия по поводу территориальной природы человеческого поведения и предполагаемой неизбежности войны, как с точки зрения агрессивной провокации, так и защиты. В истории можно найти множество споров по поводу врождённой склонности человечества к насилию. Проявляясь в особых случаях, независимо от обстоятельств, жестокое, доминирующее поведение вырывается подобно пару из открывающегося под давлением клапана. Таким образом, следуя данному рассуждению, состояние нападения или обороны считается естественным, неизбежным следствием для каждого. Эта идея принимала различные метафизические формы в истории, как, например, религиозное толкование добра и зла: зло существует как духовная сила, которую просто невозможно остановить, можно только защититься от нее. Мы обсудим это немного позже, однако такое использование двойственной природы добра и зла, наряду со многими другими суеверными представлениями всё ещё является основной частью мотивирующей политической мысли, которая пытается склонить общественность к поддержанию государственных конфликтов. И это действительно мощное оружие пропаганды, особенно если учесть, что большинство людей на этой планете все ещё придерживаются религиозных взглядов, откуда следует и легковерие во всем остальном. Тем не менее, если спросить обыкновенного среднеобразованного человека, что он понимает под словом ‘зло’, ответ будет вероятнее всего сведён к якобы научному объяснению природы человеческих инстинктов. Своим мнением по этому поводу делится Джеймс Гиллиган, профессор Центра изучения насилия при Гарвардском университете в США, который в достаточно прямой форме утверждает, что «одна из причин инстинктивного объяснения природы агрессивного поведения — это поддержание статус-кво. Если насилие врожденно и инстинктивно, тогда явно нет никакой причины пытаться изменить нашу социальную и экономическую системы». Что по по этому поводу говорят история и современная наука? О состоянии социума в совокупности с принципами насилия и в отношении природы человека. Нашли ли они «ген войны», который активирует инстинкт, заставляющий нас идти и убивать других людей? Есть ли что-то в физических науках, что могло бы выразить эмпирическую причинность в эволюционной биологии или даже эволюционной психологии человеческого организма, что делает насилие неизбежным? Исследования современной социобиологии показали, что нет. Учёные обнаружили, что всё предположение о том, что люди имеют насильственную природу основано на узком сравнении случаев с опущением многих обстоятельств, которые отвечали за возникновение того или иного случая. Есть только один универсальный фактор, который можно измерить в отношении зарождения и проявления насилия в мирное или военное время, - это окружающая среда. Единственная универсальная переменная - это характер окружающей среды, физической или социальной, в которой человек вырос или долгое время находился. В самом центре формирования человеческой личности действительно лежит окружающая среда, и это довольно интересно. Как у вида, наши физические и умственные способности отбирались и сохранялись биологической эволюцией, с учетом того, что лучше подходило для приспособления и выживания. Мы буквально отпечаток среды обитания и законов природы, которые ей управляют. Это и есть эволюция: формирующий процесс во Вселенной, который медленно приспосабливает вновь возникающие сущности к текущим условиям, так что они могут жить. Вот почему мы находимся на Земле и имеем органы дыхания, в отличие от существования на Венере. Если бы мы эволюционировали там, то имели бы совершенно другие органы для выживания в той среде; если вообще смогли бы выжить. Даже наследственность, которую видят корнем нашей неизменной, по общему мнению, человеческой психологии, в действительности управляется стимулами внешней среды (чему некоторые не уделяют должного внимания). К примеру, если вы возьмете новорожденного и поместите его или ее в темную комнату на определенный период, то генетическая предрасположенность к зрению просто не будет развиваться. Если вы приютите младенца и будете кормить его, но ни разу не дотронетесь до него и не проявите ласку, то он не только не будет расти, но и скорее всего умрет, потому как ласка крайне важна в младенческом возрасте: таково влияние окружающей среды. И, наконец, обнаружено, что единственно важным, определяющим фактором влияния на организм человека в кратковременной и долгосрочной перспективах является окружающая нас среда, в совокупности с генами, реагирующими на стимулы в рамках определённых условий. И чем больше мы узнаём об этой взаимосвязи, тем шире кажутся грани открывающихся возможностей, представленных на разных уровнях. Самые широкие грани возможностей под воздействием окружающей среды открываются на уровне культуры. Когда мы осознаем всю силу культурного влияния на психологию человека и его социальное поведение, то получим ясное представление о том, что наиболее важным фактором изменения поведения человека является изменение условий, в которых он существует, — как в отношении удовлетворения естественных жизненных потребностей и безопасности, так и в отношении образования и культурного воспитания, которые формируют наши взгляды на мир и друг друга. Нельзя сказать, что гены никак не влияют на нашу природу. Наш общий инстинкт к выживанию, производству потомства и даже самообороне в случае опасности, имеют место быть; мы не являемся «чистыми листами». Рассмотрение общих для нас безусловных реакций, или так называемых инстинктов, что действительно является важным, очень сильно искажено. Было даже обнаружено, что у нас есть предсказуемый диапазон поведения, зависящий практически полностью от определённых обстоятельств, Разница между человеком, берущим в руки оружие и хладнокровно убивающим, что требуют от нас наши военные институты, и человеком, который предпочитает этого не делать, на самом деле обусловлена культурой. Что отличает серийного убийцу, который отбирает определённых людей для убийства, и солдата, который делает то же самое? Где проходит граница морали? Для меня, как бы сомнительно это ни прозвучало, такой границы нет, так как действительно нет никакой разницы, если речь заходит о положении, в котором оказался человек. Ведь сущность каждого человека есть результат воздействия на него окружающей среды, неважно, биологическое ли это влияние, либо культурная программа. Последнее имеет куда больше веса, если принимать во внимание поведение и выбор человека. Наверное, я копнул слишком глубоко. Некоторые могут подумать, что подобная идея опасна, холодна и аморальна, вероятно, предполагая, что людям требуется некий набор моральных ценностей который отделяет нас от невежества, как например религиозная заповедь "Не убий". Если отнестись к этому вопросу более прагматично, сделали ли эти стародавние идеалы что-то, чтобы остановить бесконечное насилие по всему миру, враждебность по отношению друг к другу и антигуманную эксплуатацию, которые существуют и по сей день? Очевидно, нет. Навязанная философская мораль не поможет. Только ясно продуманный план по изменению настоящих условий таким образом, что все вышеперечисленные действия окажутся бессмысленными, и остановит так называемое аморальное поведение. Закончим с этим. Теперь давайте сделаем краткий экскурс в историю относительно конфликтов. Я собираюсь начать с места достаточно неожиданного: с наших предков — приматов. Более старые антропологические исследования, пытавшиеся объяснить природу насилия, часто сравнивали людей на разных стадиях эволюции в поисках подобных случаев. На первый взгляд это кажется логичным, потому как наше ДНК и ДНК шимпанзе, а также других приматов этого спектра, совпадают на 95-99%. Впечатляет. Должно быть, также прозвучит впечатляюще, что гены плодовых мух и человека совпадают примерно на 60%, однако сравнивать поведение в данном случае как минимум неразумно, я думаю, все с этим согласятся. Вот почему использовать сравнение генов в данном контексте не имеет практически никакого смысла, как и весь подход целиком. Тем не менее, между человеческим обществом и приматами действительно можно обнаружить общие черты насильственного поведения, как например, социальная стратификация или убийства, элементы предумышленного насилия, акты мести, проявление доверия и наоборот, а также ряд других действий, которые легко узнаваемы в нашем обществе. Как и в человеческой культуре, они могут демонстрировать уникальные и исключительные варианты поведения, основанные на опыте и в зависимости от обстоятельств, что делает данные особенности трудными для изучения. Например, антрополог и нейробиолог Стэнфордского университета, который провел десятки лет, изучая группы бабуинов в Африке, был удивлен, когда стал свидетелем социальной трансформации в этом семействе после того, как альфа-самцы случайно отравились и погибли, оставив за собой только низшие, менее агрессивные классы особей. Исчезновение альфа-самцов и их доминирования, по-видимому, трансформировало группу таким образом, что насилия и агрессии в ней стало гораздо меньше, чем можно было увидеть ранее, и не только для существующего поколения. Даже десятилетие спустя, благодаря этому случайному культурному сдвигу в группе, они по-прежнему поддерживают низкий уровень агрессии, даже когда к ним мигрируют самцы из других групп, в которых тенденция к агрессии сохраняется. Они были способны перевоспитывать новых членов группы, поддерживая тем самым низкий уровень агрессии. Таково влияние культуры. Это очень уникальное открытие. Означает ли оно, что бабуинов можно приучить носить костюмы, водить автомобили и петь песни Джона Леннона? Конечно же нет. Мы имеем дело с границами поведения. Следовательно, уместным будет вопрос: каковы границы человеческого поведения? Кажется, что чем проще организм, (особенно его умственное развитие, если оно вообще есть), тем менее гибок он поведенчески. Классическим примером могут послужить муравьи, которые демонстрируют однообразное, предсказуемое поведение до такой степени, что кажутся не более чем химическими машинами, действующими автоматически. Но чем сложнее организм в общем плане, тем более он универсален. Если разобраться в том, что мы сейчас знаем об эволюции человеческого мозга, начиная от стадии рептилий и до ранних млекопитающих, и от них до поздних млекопитающих, то можно найти явное свидетельство того, что текущее развитие коры больших полушарий, в особенности неокортекса, делает возможным очень уникальное, адаптивное и гибкое мышление, которое мы воспринимаем как дар, либо вообще не замечаем. Это также подтверждают многочисленные и разнообразные культурные проявления, которые мы видим или наблюдали в истории. Редкое явление, когда в одной части планеты обитают мирные сообщества, где нет насилия, в то время как в другой её части - систематические ежедневные убийства. Нет свидетельств, доказывающих наличие разницы в психологическом развитии рас. Tолько региональные условия и культура могут объяснить эти множественные отличия. Это заставляет погрузиться в историю человеческого общества и военных конфликтов. Пожалуй, лучше начать с долгого периода существования человека в роли охотников и собирателей до начала неолитической революции и появления сельскохозяйственных и обычных орудий труда, протекавшим примерно 12 000 лет назад. Мы часто забываем, что 99% тех, кого мы называем «гомо сапиенс» (т.е. нас), жили в нестратифицированных, равноправных социальных структурах с низким уровнем насилия и практически несуществующей известной нам моделью военной мобилизации. Немногие племена охотников-собирателей, существующих в настоящее время в изолированных районах, по сей день сохранили характерное миролюбивое поведение. Оказывается, что после неолитической революции, с появлением у нас возможности контролировать окружающую среду, а именно — производить и запасать еду, создавать орудия труда, руководить трудовыми нормами и т.д., было положено начало современной социально-экономической системы. Не трудно понять, как базовая концепция ценностей, приобретённая в результате труда одних людей, вылилась в покровительственную и взаимовыгодную систему обмена труда, несмотря на то, что эти ценности и рыночные идеи не были формально реализованы до начала 17-18-го столетий. Так как этот процесс продолжался со времен неолитической революции, кочевой образ жизни охотников-собирателей постепенно сменялся оседлыми протекционистскими племенами и, в итоге, локализованными сообществами городского типа. Именно здесь началось развитие современных войн, включая технологии, позволяющие создавать оружие, которые являются отдельной темой. По словам Ричарда А. Габриэла, в его работе под названием "Краткая история войны": "Возникновение и распространение земледелия, связанное с одомашниванием животных в 5-м веке до н. э., признаны событиями, подготовившими почву для появления первых крупномасштабных, сложно организованных поселений городского типа. Эти сообщества, которые появились почти одновременно около 4000 г. до н. э. в Египте и Месопотамии, использовали каменные орудия труда, но в течении 500 лет эти орудия сменились бронзовыми. С началом изготовления бронзы произошла революция в приемах ведения войны." Это период, когда возникла концепция государства и постоянство вооруженных сил. "Эти ранние цивилизации создали первую модель институтов государственного управления, в начале это были вождества с централизованным управлением, позже монархии. В то же время, централизация потребовала создания административной структуры, способной руководить общественным...[Технические проблемы с микрофоном] Развитие центральных институтов государственной власти и поддержание административного аппарата неизбежно придало форму и устойчивость военным структурам. Результатом стало расширение и стабилизация ранее неопределенной и нестабильной касты воинов. К 2700 году до н.э. в Шумере была полностью сформирована военная структура, постоянная армия была организована по современному образцу. Постоянная армия возникла как неизменная часть социальной структуры, она была наделена твердыми требованиями к социальной легитимности и существует до сих пор". Со времён ранних форм современной цивилизации были пережиты тысячи войн, многие из которых имели отношение к завладению чужой территорией и ресурсов, где одна группа была занята либо увеличением собственного могущества и материальных благ, либо защитой от попыток других завоевать и присоединить их к себе. По сути, то же самое происходит и сегодня. Напрашивается вопрос: почему тенденция сохраняется? В чем основная причина? Что побуждает армию хладнокровно убивать ради пользы государства? Продолжив наш разговор, мы более подробно разберём, что склонность к войне не является универсальной человеческой чертой, стремящейся к самопроявлению, но крайне выраженной уязвимостью к ощущению социальной принадлежности, признанию, которые совместно с чувством страха и общими личностными интересами, при правильном подходе, можно использовать для манипуляции одного общества другим. Дебаты о природе человеческой жестокости, в которых нет единой точки зрения, раскрывают высоковероятную ответную тенденцию, когда определенный внешний стимул преподносится человеку, чтобы вызвать страх или агрессию. То, что было свойственно со времён раннего периода войн, — это не какая-то аномалия человеческого общества, и не является непреодолимой человеческой склонностью. Скорее, подобное функционирование характерно для института государственной власти совместно с присущей ему потребностью все контролировать, а также коренящимися в его истоках фундаментальными положениями экономики о нехватке ресурсов, суевериями и психологией, которая все это сохраняет. Часть 2: "Государство: характер и сила принуждения" Так как сама природа современной войны почти во всем мире является образцом крупной социальной организации и правительственного аппарата, известного как государство, давайте рассмотрим его основные характеристики в целом. Первое - оно создано для самозащиты. С тех пор как государство образовалось из племенного суверенитета, где требуется независимая власть над географической областью (территорией, которая была отбита у другой группы, которая наверняка в определённый момент попробует её отобрать), вопрос о защите является неотъемлемым и закономерным следствием. Вопрос не только в защите от внешних сил, но и от тех, кого законно называли в феодальный период "подданными". Исторически эти подданные назначались, чтобы нести обязанность или ответственность за сохранение института государственной власти. Это средневековое наследие мы наблюдаем не только в "служении Родине", то есть во вступлении в войска, но и в таких явлениях, как измена, мятеж и других формах правовой защиты, которые направлены непосредственно против граждан, если они вышли слишком далеко за рамки. Также важно отметить, что эти элементы внутренней защиты были усовершенствованы более современными методами, как, например, новая концепция "терроризма" и свойственный ей откровенно сомнительный отличительный признак, когда агрессия может быть направлена и на иностранные государства, и на собственных граждан, создавая ещё больше различных форм внутренней защиты благодаря своей неоднозначной природе. Что касается общих особенностей и характера взаимодействия государств... то есть, извините, государственных организаций по всему миру, будет верно разделить их на категории супердержав, держав, полудержав и, в феодальный период, вассальных государств. После Холодной войны США были отмечены как первая в мире сверхдержава, что определялось их военной и экономической мощью. Державы, многие из которых сегодня набирают обороты и могут быть названы параллельными сверхдержавами, — это такие экономически развитые страны, как Китай, Великобритания, Россия и др., каждая из которых также обладает и огромным военным потенциалом. Полудержавами называются менее влиятельные и независимые государства, которых большинство. Вассальные государства — это государства, находящиеся в зависимости от держав, часто вследствие выгодного экомномического сотрудничества путём подчинения на том или ином уровне. Что касается подчинения, то это основная характеристика хищнической природы института государственной власти. Стоит отметить, что способы подчинения, которые и позволяют государству быть державой, со временем изменялись, становясь всё более завуалированными. Некоторые из этих методов не связаны с физическим насилием, по крайней мере, на первый взгляд. Сюда относится экономическое противостояние, которое само по себе выступает в роли полноценного акта агрессии или процессуального начала традиционных военных действий, проявляющееся в форме торгово-пошлинных санкций, принудительных долгов и многих других, менее известных скрытых методов, которые непосредственно имеют отношение к долгам, провоцируемым Всемирным банком или МВФ, или ООН в виде санкций. Эти санкционированные во всём мире финансовые институты представлены крупным частным бизнесом, прикрывающимся государственными интересами. Они способны навязывать долги, чтобы помочь нуждающимся странам за счёт уровня жизни граждан, обычно перенимая управление природными ресурсами или отраслями промышленности, используя методы приватизации или другие способы, которые ослабляют страну и делают ее зависимой от других государств и их индустрии. Проще говоря, это более скрытая форма подчинения в отличие от того, что мы видели на примере экспансии Британской Империи и Ост-Индской компании — коммерческой силе, которая использовала в своих интересах завоеванные региональные ресурсы и рабочую силу в Азии в 19-м веке. Некоторые аналитики, сравнивая Британскую Империю с США обнаружат, что США достигла своего статуса не только с помощью военных действий, но и используя довольно сложную секретную экономическую стратегию, которая может перестраивать другие государства в пользу экономических и геоэкономических интересов США. Спросите, почему? Об этом более подробно в третьей части. Краткий ответ: несмотря на все разглагольствования, государство – это всего лишь проявление и расширение экономической парадигмы. Это в чистом виде экономический объект, и многие сегодня этого попросту не понимают. Управление государством основывается на методах обеспечения самобезопасности любыми средствами. Те, кто осуждают Соединенные Штаты как корпоративное, коммерческое имперское государство, полагая, что такое поведение является отклонением государственной власти от нормы, не принимают во внимание сами экономические предпосылки, на которых всё и основано. Мы с вами обсудим это по ходу. Давайте отвлечёмся от этой темы и заострим внимание на насильственной политике государства касательно военного подхода. Так как за государством (как и за любым институтом) стоят люди и их ценности, вопрос массового преобразования для поддержания целостности государства имеет первостепенное значение в целях его сохранения. Как показывает история, если дело доходит до войны, то сам народ редко бывает в ней заинтересован. Настоящий интерес к конфликту проявляют только правители и политики, которые всячески пытаются склонить людей на свою сторону. Патриотизм, отвага, священные войны. Первое, что бросается в глаза при подготовке государства к войне – оно никогда не позиционирует себя как агрессор, только как обороняющийся. Это называется самозащитой. Военное министерство в США так и называется — Министерство обороны. Звучит благородно при том, что подразумевает непосредственно боязнь нападения извне. Общественность понимает эту боязнь в традиционном, захватническом смысле, тогда как более уместный страх таится внутри государства. Стоит понимать, что такая боязнь взаимосвязана с государственной властью — это боязнь потерять саму власть. Наверное лучше всего данная ситуация показана в работе бывшего советника по национальной безопасности Збигнева Бжезински под названием "Великая шахматная доска", которая детально повествует о крайне точных наблюдениях и прогнозах касательно того, что потребуется Америке, чтобы остаться крупной мировой державой. В частности, речь шла о необходимости контролировать Евразию и Ближний Восток. При этом боязнь возникает на основе никем не принятого положения о том, что Америка должна быть мировым лидером в этой шахматной игре. Соединённые Штаты всегда должны побеждать, иначе, возможно, в итоге пострадает весь мир. Это классическая точка зрения защитников империализма - мол, мы, американцы, и наши союзники должны управлять всем, потому что мы знаем что к чему. Также существует боязненное предположение, что если США не будут ведущей мировой державой, то появится другое государство и навредит интересам США, что, судя по уровню развития современного общества, так и произойдёт (Бжезинский также об этом утверждал), однако нигде не отражается здравая идея о сохранении социального баланса. Она вовсе не рассматривается, что в полной мере отражает суть государства и его предпосылок, поэтому не следует осуждать Бжезинского за его взгляды. Он всего лишь высказывает то, что, к сожалению, считается нормой, однако, как мы увидим, совершенно бесчеловечной и неприемлемой. Он утверждает, что "Америка теперь является единственной мировой сверхдержавой, а Евразия - центральной ареной мира. Следовательно, изменение в распределении сил на евразийском континенте будет иметь решающее значение для мирового превосходства Америки, а также для ее исторического наследия. Выражаясь языком древних и жестоких империй, тремя главными задачами имперской геостратегии является: предотвращать сговоры между вассалами и поддерживать их зависимость от общей безопасности; сохранять покорность подданных и обеспечивать их защиту; и не допускать объединения варваров. С тех пор США, вероятно, решили, как будут действовать по отношению к региональным коалициям, которые стараются вытолкнуть Америку из Евразии, тем самым подвергая угрозе её статус мировой державы". Если вы прочитаете эту работу, которая была написана 15 лет назад, то сразу заметите что американское империалистическое государство вместе с союзниками действовали согласно этим специфическим интересам. Тем не менее, вы не найдёте ни одной политической организации, ни источника информации, раскрывающих широкой публике эти взгляды в обычной жизни, хотя Бжезинский говорит об этом, как об общеизвестном факте. СМИ, корпорации и государство возвращаются к старой практике психологического принуждения, основанной только на метафизической, воображаемой риторике, использующей идеи веры и морали, патриотизма и героизма, страха и общественной безопасности, а также другие, не имеющие смысла концепции, которые служат только одной цели – мобилизации населения в поддержку интересов правящей партии. Торстейн Веблен, социолог и экономист, которого я буду ещё много раз цитировать в данной презентации, отлично выразился по этому поводу в 1917 году: "Любой патриотизм будет служить методом и средством установления военного порядка под уполномоченным управлением, даже если люди вовсе не предрасположены к агрессии. При должном контроле обычное патриотическое чувство может быть легко использовано в военных целях любыми, достаточно искусными и целенаправленными политическими деятелями, что подтверждается множеством примеров". В самом деле, есть множество подтверждений того, что в основе всей социальной предрасположенности к войне лежит подмножество таких нематериальных ценностей, которые, судя по всему, весьма ксенофобные, неадекватные и нелогичные. Веблен продолжает: "Также вполне правомерно заявить, что при инициации военных действий заинтересованным политиком, национальное чувство патриотизма может быть с лёгкостью использовано в поддержании конфликта, независимо от его природы». Думаю, данную идею очень точно передаёт популярная американская фраза, которую наверняка переняли и другие страны: «Я против войны, но поддерживаю войска!» Пожалуй, это стоит назвать «классическим двоемыслием Оруэлла». Это очень эффективно снижает количество общественных протестов, и со временем превращается в идею чести и предельно самоотверженную солдатскую сущность. Как раз тут церемонии, костюмы, ордена и выступления находят своё место. Солдатская честь формируется с помощью церемоний, орденов, мероприятий и других знаков уважения и почета, которые впечатляют публику, придавая значимость поступкам солдат и, следовательно, войне, которую они олицетворяют. Это также создаёт культурное табу, при котором критика любого элемента военного аппарата считается проявлением неуважения к той жертве, которую приносят вооружённые силы, и к солдатской чести, таким образом упрочняя главную иллюзию, что война — дело благородное, как и участие в ней. Идея чести и результат, который она вызывает, порождает мощный инструмент для ведения войн: мораль. Веблен продолжает: «Любая военная инициатива, которую надеются осуществить, должна подкрепляться моральной поддержкой со стороны общества или влиятельного большинства в обществе. Следовательно, главной задачей военного лидера становится контроль над моральными силами в пользу затеянной военной авантюры. Существует два основных пути мотивации: 1) Поддержка и сохранность материальных интересов общества, истинных либо иллюзорных; 2) Отстаивание национальной чести. К ним, пожалуй, следует добавить ещё один: распространение и укрепление национальной культуры». Этот последний пункт хорошо просматривается на примере популярной на Западе фразы "свобода и демократия", простой и понятной с точки зрения метафизики или религии. Фактически, эта поэтически замысловатая, тем не менее, пустая фраза олицетворяет, скорее, непоколебимость частных интересов и их свободу, а не моральные протесты против бесчеловечности других стран и намерение «освободить их», или что-то в этом роде. Всё это ничем не отличается от печально известных крестовых походов во времена Средневековья, в основе которых всегда лежали материальные и территориальные интересы нескольких лиц, находящихся за сценой, хотя история повествует нам о религиозных мотивах. Я не могу себе представить ничего более могущественного, чем мобилизация религиозно-моральных ценностей в угоду меньшинства —тех, кто на самом деле зарабатывает на войнах. Понятия свободы и демократии убедительны ровно настолько, насколько убедительны действия, когда одна религиозная община пытается спасти другую путём насильственного вторжения и подчинения. Надеюсь, связь понятна. Осознав это, давайте обсудим, как в основном разворачиваются военные действия. С закладкой патриотизма и постоянным укреплением настроя общества, чьи политические круги нацелены на военную мотивацию, первым делом обычно происходит наведение страха, к которому приписывается так называемое надругательство над национальной честью. Збигнев Бжезинский хорошо это понимал и говорил по этому поводу: "Отношение американцев к внешним проявлениям мощи американской власти более чем противоречиво. Народ поддержал вступление Америки во Вторую мировую войну в основном по причине полученного шока от нападения Японии на Пёрл-Харбор. В виду того, что Америка всё больше превращается в мультикультурное общество, становится всё сложнее находить консенсус касательно вопросов внешней политики, за исключением обстоятельств, когда возникает действительно явная, массовая угроза извне". Это может быть угроза не только в её основном понимании, но также и в метафизическом, в виде абстрактных понятий морали, чести или бесчинства. Если углубиться в историю войн США... (будучи американцем, я лучше всего знаком именно с ней), можно увидеть, что суть провокаций, приводящих к войне, практически всегда соотносится с разного рода мелочами по сравнению с тем, что за этим следует, и усугубляется абсурдным моральным всплеском и неврозом чести, который приводит к мести, заставляя общественность всерьёз воспринимать подобные вещи. К примеру, американо-мексиканская война 1846 года началась с распрей по поводу мексиканского господства над Техасом. Все газеты с налета твердили как одна: "Мексиканцы убивают наших ребят в Техасе!" - по всем новостям. Эта маленькая война, в ходе которой была украдена земля у Мексики, стоила 30 тысяч жизней всего за несколько лет. Тридцать тысяч смертей, и это еще в те времена! Война во Вьетнаме была спровоцирована предполагаемой торпедной атакой, которая никого не убила, однако убедила общественность поддержать вмешательство, унесшее жизни трех с половиной миллионов человек! Почти все имперские войны, включая участие США в мировых конфликтах, причинили бы куда меньше вреда, если бы не были подкреплены шовинистскими настроениями народа. Основные формальные признаки социального общества были выведены в проекте ЦРУ под названием «Операция "Нортвудс"», когда США планировали вторгнуться в Кубу в 1960-х гг. Они планировали провести серию внутренних террористических актов и обвинить во всём Кубу для того, чтобы публика поддержала вторжение, таким образом используя страх и возмущение. Всё это задокументировано в архивах, и смею добавить, самым настоящим событием современного мира, которое вызвало огромный моральный всплеск, негодование и патриотический невроз, было событие, произошедшее 11-го сентября 2001 года, которое доказывает, без всяких сомнений, что причины подобной провокации не нуждаются в подробном изучении, так как сами действия породили достаточно шока и шовинизма. Даже если официальная версия происшествия была бы абсолютно правдива, на все 100%, действия, последовавшие за этим событием со стороны правительства США и их союзников, не имели ничего общего ни с чем, что бы относилось к самому происшествию. Абсолютно ничего, если вы следили за событиями. [Апплодисменты] Это только вызвало всеобщее чувство патриотического возмездия и фактически дало свободу имперской мобилизации. Взглянем на ситуацию шире, и не только касательно США. События 11 сентября повлекли за собой и другие последствия, затронув практически все силовые структуры в мире, поскольку все эти государственные структуры по сути являются замкнутой системой. Им нет никакого дела до других стран или их населения. Это не вопрос морали. Это принцип, по которому они были созданы. В Турции или России, Израиле или Великобритании события 11 сентября отлично помогли государствам связать руки общественности, развернув и укрепив свою власть. К сведению, нет никакой войны с терроризмом. Не может быть... [Апплодисменты] Война с абстрактным понятием невозможна: у него нет командного центра, нет места расположения. Нет даже самого понятия об успехе, особенно если учесть, что все случаи так называемого терроризма статистически не связаны с реальными угрозами человеческому сообществу и его здоровью, но это отдельная тема для разговора. Триллионы долларов тратятся на эту "борьбу", в то время как люди умирают от множества причин, с которыми можно было бы справиться с помощью этих денег. Но мы все знаем, как обстоят дела на самом деле: настоящая война ведется против решений проблем и человеческой гармонии. Настоящая война ведётся против баланса власти и социальной справедливости. Настоящая война ведётся против установления экономического паритета. К сожалению, социальная устойчивость не является искомым атрибутом крупных государственных образований, потому как это не приносит выгоды. Настоящая цель терроризма — это не проявление насилия какой-либо крайне отчаявшейся небольшой субкультурой, но он позволяет государству в дальнейшем укрепить свою власть — внутреннюю и внешнюю. Не буду углубляться в подробности. Каждый раз, при завершении этой темы —о социальном манипулировании органов власти ради укрепления целостности государства за счёт постоянных расходов других государств и их граждан, меня часто спрашивают: почему же тогда общество держится вместе, почему сохраняется доверие? Разве патриотизм и национальная гордость не играют никакой роли? Если подумать, почти все понятия общества были просто замещены разделяющими принципами рыночной конкуренции и всеобщей приватизации. В мире всё меньше остаётся основы для создания социального капитала и доверительных отношений. Даже так называемые эгалитарные государства: Норвегия, Швеция и др. проявляют признаки несбалансированного роста и неравенства доходов, теряя общественные связи. Другими словами, положение ухудшается. Можно сказать, что у патриотизма есть некая скрытая роль, потому как больше сказать о нём нечего. Однако он служит интересам определённой группы людей. К сожалению, нужно сказать, что этот трайбализм можно легко обернуть против других сил этой же системы. Уверен, что у 10-миллионной армии нацистов было отлично развито чувство взаимной поддержки и товарищества, но эта националистская сплоченность также оказалась ярким примером социального краха и разделения в современном мире. Взглянув на проблему по-другому, наша экономика международна по своей природе и рассчитана на массовость производства. И это неизбежно. Патриотический национализм не может существовать в нашей технической реальности, он потерял свой смысл. Текущее состояние на самом деле невероятно снижает нашу техническую эффективность, когда речь заходит о поддержке населения путем индустрии и т.п. Уважение к окружающей среде также всецело утеряно в рамках нашего невежества. Культурные барьеры серьёзно снижают качество нашего осознания положения вещей и ответсвенность. Это экономически невыгодно. Мы не стремимся к заботе об окружающей среде, и, я думаю, становятся всё лучше видны вытекающие из этого проблемы на том или ином уровне. Даже всеобщий употребляемый слоган «сделано в Америке» (так же как и "сделано в Израиле", который я здесь увидел) является основной «мантрой» коммерческой рекламы на сегодняшний день. Тем не менее, такое положение обуславливается непосредственно технической недостаточностью, так как производство хорошей продукции —всесторонне глобальная проблема, в том числе и право пользования мировыми знаниями. Все пользуются этим правом; знание не может быть изолированным. Невозможно представить, чтобы одна страна производила определённые товары. Это единая система знаний, которая продолжает развиваться. В своём истинном смысле, экономика не подразумевает наличие ограничений либо запретов — того, что мешает эффективности. Жить в экономической системе можно, но это крайне неэффективно с точки зрения потребления ресурсов - ведь настоящая экономика должна снижать количество отходов. Патриотический национализм не только опасен, но и технически неэффективен. Истинная социальная сплочённость может возникнуть только на глобальном уровне, со взаимным уважением к друг другу, к окружающей нас среде и к законам природы. Это настоящая техническая реальность. В противном случае, мы будем постоянно сталкиваться с конфликтами, неэффективностью и деградацией — тем, что имеем сегодня. Цитируя слова Альберта Эйнштейна: «Национализм — это заболевание инфантильного характера. Это своего рода корь для человеческой расы». [Аплодисменты] Часть 3. Война, бизнес, право собственности и конкуренция В предыдущей части мы обсудили главные черты государства. Теперь я хотел бы показать очевидную, но упускаемую из виду его основную причину, которая акцентирует логику упомянутых выше характеристик. Размышляя над основопологающими идеями государства и его тенденцией к самозащите, а также склонностью к территориальной и коммерческой экспансии, непрерывной смене империй в истории, становится ясно, что основой является кульминация определённых предположений, — а именно тех, которые определяют основу того, что мы сегодня называем современной экономикой или, точнее, рыночной экономикой. Хотелось бы указать, что пытаясь говорить эмпирически, я не вижу достоинств в таких терминах, как «капитализм» или «свободный рынок», или «социализм», или «коммунизм» или рассматривать любой другой "-изм", которые на деле ограничивают обсуждение социального управления, потому как они представляют собой искажённый набор понятий в отношении экономики и ее определения в целом. Основополагающий источник всех этих традиционных институтов уходит корнями в историю гораздо глубже, чем может себе представить любой экономист-теоретик. Мы знаем, что развитие современной экономической системы шло в ногу с развитием государственной модели. Если попытаться определить, что инициирует войны, порабощение и территориальные разногласия, а также возможные пути установления глобального мира, нужно вернуться гораздо дальше в прошлое и проанализировать, откуда произошли жизненноважные и определяющие личные и общественные ценности. Как отмечалось ранее, неолитическая революция оказалась важным поворотным моментом в развитии человеческого общества. Вследствие быстрого, но не явного развития научной мысли постепенно появилась способность к контролю окружающей среды и возможность производить то, что было ранее недоступно. Это привело к появлению класса производителей и активной торговли, и в итоге специализация труда стала нормой, неотъемлемой чертой социально-экономической модели. Эта начальная форма социальной организованности продвигалась к использованию символов, отражающих ценность производимого товара в рамках торгового договора, т.е. денежной системы. На самом деле нововведение отразилось в новом товаре, который представил собой абстракцию. Присущее деньгам значение, абстрактное понятие ценности банкнот (даже при золотом стандарте оно было абстрактным) привело к концепции инвестиций. Труд стал более централизованным, так как корпорациями и заводами стал владеть и управлять класс инвесторов, который распоряжался всеми деньгами и мог выкупить производителя. Затем, естественный прогресс науки и технологий постепенно снизил роль человека в производстве (благодаря механизации) всё новых и оригинальных концепций сервиса и продукции в пользу сохранения теперь уже укоренившейся трудовой системы. Трансформация произошла в тот момент, когда человек превратился из производителя товаров, с целью осуществления прямых продаж ради собственных интересов, в рабочую машину, действующую в интересах инвестиций и класса собственников. В результате, в наше время самой выгодной формой рыночных отношений стали инвестиции, которые на деле не вносят никакого вклада в жизненно важные процессы самого экономического развития. Этот побочный класс собственников, можно сказать, в настоящее время заправляет всем миром. Социолог Торстейн Веблен освещает эту проблему с иной стороны, но очень точно: "Стандартные теории экономики закрепили право собственности как неопровержимую предпосылку и главное условие для анализа. И эти теории обычно сводятся к такой форме, которая удовлетворяет условиям кустарного производства и мелкой торговли". Он подразумевает простейшие навыки производства товаров, существовавшие до современных технологий. "Эти теории кажутся разумными на примере экономической ситуации былых времён, фактически во всём, что касается оплаты труда, капиталосбережений, экономики и эффективного управления и производства методами частного предприятия, руководствуясь данными правами собственности и действующими по принципу личной выгоды. При попытке применить эти базовые теории к текущей ситуации, которая переросла ручное производство, они кажутся показными и бесполезными. Конкурентная система, под которой эти стандартные теории понимают необходимое условие собственной правомерности и вокруг которой они предназначены возводить защитную стену, в тех ранних условиях мелкомасштабных предприятий и частных котнтрактов имеет, с одной стороны, относительно обоснованные предпосылки, с другой — достаточно целесообразную схему экономических отношений и торговли." Он продолжает: "В рамках этого порядка ручного труда и мелкой торговли, который привёл к стандартизации прав на собственность в акцентированной форме, которую мы имеем при современных законах и порядках, обычный человек имел реальный шанс свободной инициативы и самостоятельности в выборе профессии и средства существования вплоть до права на бездействие. Порядки, отвечающие за важные аспекты института собственности и исторически сложившегося права владения, существенно изменились. Конкурентная система в большей степени перестала основываться на естественных принципах свободы; в особенности касательно положения обычного небогатого человека". Далее он уточняет почему. Это очень важный момент. «По крайней мере, в популярной концепции и, предположительно, в реальности, право собственности служило гарантией личностной свободы и равноправия, и до сих пор её сторонники рассматривают этот институт в таком плане. Такой характер вещей и популярных концепций с тех пор в заметной степени изменился. Однако, как и ожидалось, изменения в популярных концепциях не поспевали за изменениями в обстоятельствах. При переходе на машинные технологии, завод преобразовался в единицу производства, и регулирование явно встало не за одним изолированным предприятием, а за целой группой таких заводов, подобно сбалансированной системе (корпорации) под совместным деловым управлением. Рабочий случайным образом становился вспомогательным фактором, практически, предметом снабжения, объектом производственных затрат. Таким образом, на этой стадии право собственности перестало быть гарантией личностной свободы для простого человека и стало, или станет, гарантией зависимости". Он написал это в 1917 г., чтобы избежать видимое несоотвествие большинства недостатков денежной экономики в целом, уделяя особое внимание войнам, государству и дальнейшему развитию из данной экономической системы. Очень важно понять точку зрения Веблена, так как она поясняет изменение абстрактного экономического понятия собственности в зависимости от перехода власти от основного класса рабочих/производителей к классу инвесторов и собственников, которые в действительности являются пагубным искажением концепции производства, самой основы начальной теории, потому как эти люди не вносят никакого вклада в технические и научные основы общей индустрии; тем не менее они являются предметом всеобщего внимания. Весьма удивительно, но из-за сосредоточения власти у класса собственников и инвесторов, мы имеем ситуацию, при которой возникают не только понятия конкуренции и собственности, но и которая способствует богатству и процветанию большинства управляющих структур. Вот уж неожиданно! Эти ценности также создают и укрепляют правовую систему, которая работает в интересах не только класса собственников, но и в интересах собственного расширения, что является отличительным знаком капиталистического предприятия, которое проявляется в виде монополической, империалистической тенденции и определяет характерную черту крупного государства. Подобно монополии бизнеса в коммерческом мире, чем больше учреждение, тем больше оно стремится к расширению. Это основное правило бизнеса. По поводу права обладания, а следовательно, и неизбежного превращения в управляющий класс, Веблен пишет: "Ответственные лица и их непосредственное начальство — то, что принято называть правительством или администрацией, — как правило происходят из класса бенефициариев: дворян, джентльменов или предпринимателей, которые стремятся к едной цели — не потерять то, что имеют. Смысл в том, чтобы обычный человек не попал в число избранных, которые проводят свои тайные советы, предположительно решающие судьбу наций". Он добавляет по поводу законодательных направлений, за которые отвечают эти классы, определяемые размером собственности и капитала: "С уверенностью можно рассчитывать на то, что весь этот законодательный аппарат с органами, охраняющими закон и порядок, будут применяться ради поддержания древнего права собственности, что бы ни предпринималось для ограничения их деятельности или запрета. Существует сильный и устойчивый интерес в сохранении материальной веры (в деньги), а обладающие материальным интересом классы также заинтересованы в принудительной силе закона". Это означает, что мы облажались вдвойне. Другими словами, факторы, делающие возможным высшие классы и классы собственников, которые были завуалированы религиозным одобрением прав собственности, торговли и эксплуатации, как типичной практики социального управления, были усилены легальным правительством посредством электората, который питается за счёт самой экономической системы и её неэффективности. Когда дело доходит до военных действий, не нужно быть гением, чтобы понять многоуровневые коммерческие и финансовые интересы, стоящие за этим, особенно сейчас. И так достаточно плохо, что в основе института власти лежит экономическая система, которая в целом стремится к самосохранению и эксплуатации. Однако, если принять во внимание периодические войны и обстоятельства тех, кто обогатился и кто потерял, раскрывается совершенно новый уровень хищничества, совершенно новый уровень мерзости. В прошлом кража земель и заложенных в них ресурсов была мало-мальски основной причиной войн. Сегодня эти экономические выгоды расширяются до обширных военных экспедиций, которые оказывают огромное влияние на ВВП и рынок; до реконструкции разгромленных территорий путём захвата государственных и коммерческих компаний; до медленного разрушения целостности страны при помощи торговых тарифов, санкций и долговых обязательств — ради подчинения населения, ради выгоды транснациональных индустрий и многих других соглашений, которые приносят выгоду очень малой группе людей, опять же, классу собственников и инвесторов. Эта позиция лучше всего выражена, пожалуй, одним из ярчайших американских военных деятелей 20 века — генерал-майором Смедли Д. Батлером. После Первой мировой войны он написал книгу под названием «Война - это рэкет». Вот что он пишет о войне: «Война - это рэкет. И всегда им была. Это наверно старейший, скорее всего наиболее выгодный и точно самый порочный вид. Он единственный международного масштаба и единственный, где прибыль измеряют в долларах, а потери в жизнях. Я провёл на службе 33 года и 4 месяца, и большую часть этого времени я исполнял роль высококлассного вышибалы для большого бизнеса с Уолл-Стрит и банкиров. Короче говоря, я был рэкетиром, гангстером капитализма. В 1914 году я помог «сделать» Мексику и, особенно, Тампико безопасными для американских нефтяных интересов. Я превратил Гаити и Кубу в подходящие места для сбора доходов для парней из «Нэшнл Сити Банк. Я помог в ограблении полдюжины центрально-американских республик ради прибыли Уолл-Стрит. Я очистил Никарагуа для Международного банковского дома братьев Браун в 1902-1912 годах. В 1916 году я занялся Доминиканской Республикой во имя сахарных интересов Америки. В 1903 году я помог сделать Гондурас подходящим местом для американских фруктовых компаний. В Китае в 1927 году я проследил за тем, чтобы компания «Стандарт Ойл» продвигалась без особого риска. Оглядываясь назад, я, пожалуй, мог бы дать пару советов Аль Капоне. Максимум, чего он достиг, — шантажировал три района, я же хозяйничал на трех континентах». Невероятно! [Аплодисменты] Я бы хотел завершить данную часть, указав, что этот анализ представлен довольно широко для того, чтобы обратить внимание как можно большего количества слушателей на глобальность данной проблемы. До тех пор пока главным историческим двигателем войн является экономика, прямой контроль возможен над идеологией, противоборством и моралью, как основными мотиваторами, одобряемыми не только публикой, как упоминалось выше, но и на уровне государственных органов. Однако, это скорее исключение, чем правило. Даже государство Израиль, с его религиозными истоками и так называемым божественным правом на владение территорией Палестины, имеет скрытые экономические предпосылки за этим требованием. Как будет отмечено в следующей части, мир навряд ли наступит благодаря договорённости каких-либо государств, или вследствие правления класса собственников-бенефициариев. Его создадут люди, которые в подчинении этому классу. [Аплодисменты] Те, кто будет работать ради преодоления государственного источника власти, осознавая, что человеческая лояльность - единственная возможная перспектива. [Аплодисменты] Часть 4. Определение мирного существования: новый общественный договор Как все мы знаем, мир сегодня не является следствием дружественного соглашения или примерения противоборствующих сторон. Напротив, мир сегодня определяется гонкой вооружения и всеобщим допущением взаимного гарантированного уничтожения, появившимся ещё со времён Холодной войны. Сегодняшний мир - это лишь небольшая пауза между конфликтами, возникающими на мировой арене. А где-то боевые действия идут практически постоянно. В перерывах противоборствующие стороны торопливо прячут свои маленькие танки в песок, производят все больше новых видов оружия, распродают старое другим странам, которые затем поступают аналогично, и все это не только ради обороны, но и для успешного бизнеса. Военные учреждения сегодня имеют в своем распоряжении самые передовые виды патентованных технологий, вовлекая самых лучших ученых планеты в эту авантюру по производству смерти. Если принять во внимание экспоненциальное развитие информационных технологий, происходящее в мире, которое способствует всё большему продвижению в науке и технике, а также в вооружении, то можно понять, что, в результате, нас могут ожидать несчетные человеческие и планетарные разрушения. Словами Альберта Эйнштейна, ставшего свидетелем испытания атомной бомбы: "Наши технологии превзошла нашу человечность". Вопрос в том, достаточно ли созрело наше общество, чтобы управлять всеми невероятными возможностями нового технологического прогресса? Технологиями, которые могли бы способствовать развитию человечества? Или наши разногласия, ксенофобные, собственнические интересы и экономическая эгоистичность возьмут верх? В прошлом, по крайней мере, социальная незрелость, преобладание территориализма и стремление доминировать имели меньшие последствия. Теперь мы обладаем нанотехнологическим оружием, которое в итоге сделает атомную бомбу подобной римской катапульте. Общественная осведомлённость и ответственность должны возрасти, и быстро, потому что эта проблема касается уже не только национальной безопасности. Это проблема безопасности всего мира. Перефразируя одного из моих кумиров, американского астронома Карла Сагана, активного сторонника научного подхода и его применения в решении проблем общества: "Это почти как если бы существовал Бог и давал нам выбор. Использовать ли всё возрастающие технологические возможности для улучшения жизни всего человечества и создать изобилие, где никто не будет страдать от голода и лишений, или создать более совершенные средства собственного уничтожения. Выбор за нами." Мировая экономическая система базируется на социальном дарвинизме, который предполагает, что если каждый будет заботиться только о своих собственных интересах, часто в ущерб остальным, изначально теоретически нацеленным на то же самое, то это волшебным образом приведет к большему порядку и социальному балансу. Всё это фундаментальная метафилософия таких личностей, как основатель свободного рынка Адам Смит с его идеей "невидимой руки рынка", но времена изменились. Мы достигли рубежа, где личные интересы каждого непременно должны стать интересами общественными, если мы хотим пережить то, что нас ожидает. Наша способность приспосабливаться стала общественно важным явлением, а не личностно-ориентированным. Личные интересы должны стать интересами социальными, если мы хотим выжить, потому как, если вдуматься, это одно и то же. Либо мы станем единым разумным мировым сообществом, обладающим базовыми ценностями, либо погибнем. Мы либо изменимся, либо умрём. Сегодня США, Израиль и другие экспансионные империи провоцируют Иран и Сирию, расширяя своё влияние на почве завладения энергоресурсами; заключают разного рода сделки, устанавливают геополитический и геоэкономический контроль в Евроазиатском регионе, о чем Бжезинский писал ещё 15 лет назад. Недавний вывод войск США из Ирака высвободил немного сил и, учитывая тот факт, что большинство предвыборных кампаний склонны настаивать на переизбрании действующего президента, будет неудивительно, если где-нибудь вспыхнет очередной конфликт до начала президентских выборов 2012 г. в США. Тем не менее, Иран — не Ирак. Он находится в тесной экономической связи с Россией и Китаем, двумя другими супердержавами с огромной военной мощью. Не трудно догадаться, что любая интервенция в Иран быстро приведет к глобальной дестабилизации сил, что может послужить началом мировой войны. Если посмотреть военные расходы крупных мировых держав, то можно увидеть восходящую кривую, во многих случаях, за последнее десятилетие. Военные торговые соглашения этих держав, как недавняя продажа оружия на 30 млрд. долларов Саудовской Аравии, раскрывают их возрастающие интересы. Впридачу, Россия продолжает поставлять оружие Сирии - еще одна страна, находящаяся на прицеле у США. Министр иностранных дел России Лавров в середине января этого года, на своей ежегодной пресс-конференции заявил, что Россия будет использовать право вето в Совете Безопасности ООН, чтобы блокировать любую резолюцию, связанную с введением войск в Сирию, а также сказал, что Россия "всерьез обеспокоена" по поводу рассмотрения возможности военных действий против Ирана и обещал, что Москва сделает все, чтобы это предотвратить. Он сказал, что «последствия будут тяжелейшими». Возникнет цепная реакция, и трудно будет сказать, чем всё закончится. Аналогичный комментарий дал и китайский генерал-майор в 2011 году: "Китай не замедлит встать на защиту Ирана даже под угрозой третьей мировой войны", - как сообщает Нью-Дели ТВ. Подобные реакции вполне объяснимы, потому как Иран является ключевым энергетическим звеном и глубоко укоренился в геоэкономических интересах держав в этом регионе. В результате, кто пострадает от действий этих государств... jn интервенций, империализма, междоусобной борьбы и непримиримости? Это и есть империализм во всех отношениях, если задуматься. У всех этих стран одни и те же мотивации. Пострадают, конечно, люди. И, возможно, в трагических масштабах, особенно учитывая возрастающую автоматизацию военных кампаний, где требуется всё меньшее количество людей благодаря использованию беспилотных летательных аппаратов, управляемых с расстояния в тысячи километров и участвующих в боевых действиях, что исключает «свои» прямые потери. Я уже не говорю о полном отсутствии сострадания, когда жестокость становится все хладнокровнее, потому что люди физически отделены от акта убийства через управляемое на расстояни оружие. Думаю, что точнее всех выразился Джеймс Гиллиган: "В прошлом, на протяжении почти всей человеческой истории основной угрозой для выживания человека была природа. Сегодня - это культура." Поэтому необходим не просто традиционный протест, поскольку его эффективность ограничена. Пришло время приступить к формированию нового содружества между всеми народами для решения проблем не только нездорового поведения истеблишмента с их подростковыми стимулами соперничать и воевать, но и взглянуть на основные причины такого поведения, которые заключаются в рыночной системе экономики, наполненной метафизическими идеями процветания, имуществом, властью, торговлей, частным владением и соперничеством. Торстейн Веблен сказал в 1917 году: "Судя по всему, учитывая предмет спора, сохранение существующего монетарного порядка, со всеми его чертами владения и инвестирования, несовместимо с сохранением состояния мира и безопасности. Существующая система инвестирования, предпринимательства и промышленного саботажа будет иметь значительно больше шансов на долгое существование, если текущее состояние готовности к войне и чувство «национальной угрозы» будут постоянно поддерживаться, или, если спланированное состояние мира будет представляться проблематичным, достаточно шатким, чтобы сохранять национальную агрессию на взводе и, таким образом, игнорировать национальные интересы, такие как достижение всеобщего блага. Если бы все эти прожектёры мира хоть как-то пытались найти условия договорённости, на которых мир мог бы надежно существовать долгое время, это стало бы явно частью их усиленных начинаний ради достижения такого эффекта, при котором права владения и денежная система, в которой эти права действуют, перестали бы существовать". Скажу иначе - сегодняшнее состояние мира это не характерная черта существующей модели экономической практики. Возникает вопрос: какой вид экономической модели (если такой существует) мог бы поддерживать состояние мирного существования, благодаря своей структуре? Когда научный метод принятия решений проложит себе путь в каждодневную жизнь, постепенно рассеивая религиозные суеверия и предрассудки (по крайней мере, в вопросах социальной организации), появится качественно новый образ мышления. Такое мышление закладывает основу экономики по принципу естественных законов природы, а не различного рода прихотей первобытного, примитивного человеческого поведения, ложным противоречивым убеждениям, доставшимся нам по наследству от дальних предков. Деятельность движения "Дух времени" основана на стремлении к такому образу мышления. Революционный переход от суеверий к научному подходу в основах экономики позволит не только переступить войны, но и предотвратит напряжённость властей, одновременно преодолевая крупные проблемы, связанные с неэффективностью. Это приведёт к таким улучшениям, какие нам и не снились: к гармонии общества и окружающей среды (так нам необходимой); к материальному изобилию, которое можно создать с помощью технологий, стоит только захотеть — к тому, чего еще не видел этот мир. Наподобие смены социальной парадигмы после неолитической революции, человечество стоит на краю такого же заметного изменения сознания, и постепенно переходит в эпоху «постдефицита» и глобального сотрудничества. На сегодняшний день нет технических причин, способствующих голоду, отсутствию жилья или одежды, невозможности получения образования поддержанию низкого уровня физического и психического здоровья общества. Если мы сможем пережить темный период, в котором мы все сейчас находимся, будущие поколения будут с ужасом оглядываться на чудовищное безумие наших действий, страхов и самонадеянности. Возможно, появится новый термин, описывающий нашу эпоху. Я предполагаю, она будет называться "эпохой невежества". В заключение я хочу в последний раз указать на то, как можно избавиться от этой военной мясорубки. Ни государство или наши попытки "донести всю правду до власти", ни контролирующие его классы собственников и инвесторов, которые и построили современное общество, не принесут мир. «Мир во всем мире» начнется с глобального роста общественной солидарности на уровне цивилизованного человека; он начнётся с массового отторжения искаженных ценностей и манипулятивных тактик, исходящих от государства с его коммерческими ориентирами. Он начнётся с мирового движения, отвергающего границы, расовую вражду, политические или религиозные партии, Он должен быть основан на незыблемом утверждении, которое мы все разделяем как представители одного вида: "Мы больше не собираемся играть в эту игру!" Если вокруг нас рушится мир, растёт безработица, иссякают полезные ископаемые, бесконечно увеличиваются долги, нависает угроза коллапса, то есть, происходит то, что может привести к мировой войне в будущем, тогда, как показала история, нет более подходящего момента, чтобы заявить об этом и активно приступить к действиям. Один процент населения планеты контролирует остальные 99% в самом широком смысле. Я лично не могу дождаться момента, чтобы взглянуть в их лица, когда 99% поймут, какой силой они в действительности обладают. [Аплодисменты] В заключение, бессмертные слова Карла Сагана: «Старые методы расового, полового, религиозного шовинизма и яростного национализма уже больше не работают. Развивается новое сознание, которое воспринимает Землю как единый организм и понимает, что организм, воюющий сам с собой, обречен». Мы — единая планета. Спасибо. [Аплодисменты] www.thezeitgeistmovement.com
Содержание
1-й уровень
- Общины Андорры (кат. parròquia / parròquies)
- Общины Монтсеррата (англ. parishes)
- Общины Лихтенштейна (нем. Gemeinde(n))
- Общины Республики Македонии (макед. општини)
- Общины Словении (словен. občine)
- Общины Черногории (серб. opština/општина), включая 2 городские общины (серб. gradska opština/градска општина)
2-й уровень
- Общины Армении (арм. համայնքներ)
- Общины Болгарии (болг. общини)
- Общины Кипра (греч. δήμος)
- Общины Нидерландов (нидерл. gemeente(n))
- Общины Сербии (серб. општина)
- Общины Исландии (исл. sveitarfélög)
3-й уровень
- Общины Австрии (нем. Gemeinde [Österreich])
- Общины Вьетнама (вьет. xã)
- Общины Германии (нем. Gemeinde)
- Общины Греции: городские общины (димы, муниципалитеты; греч. δήμος, [ди́мос]) и сельские общины (греч. κοινότητα, [кино́тита]).
- Сельские общины Гвинеи (фр. communautés rurales, sous-préfectures)
- Сельские общины Киргизии (кирг. aiyl okmotus)
- Общины Португалии (порт. freguesia, букв. «церковный приход»)
- Общины Словакии (словац. obce)
- Общины Таиланда (тайск. ตำบล тамбон)
- Общины Украины (укр. громади)
4-й уровень
- Кадастровая община (нем. Katastralgemeinden) в Австрии
- Общины Германии (коммуны; нем. Gemeinde(n))
- Сельские общины Сенегала (фр. communautés rurales)
- Общины Финляндии (фин. kunta, швед. kommun) — также называются коммунами, волостями и муниципалитетами
- Сельские общины Чада (фр. communautés rurales)
- Общины Швейцарии (фр. communes, нем. Gemeinden, итал. comuni, романш. vischnancas)
- Сельские комитеты развития (англ. Village development committee) (непальск. गाउँ विकास समिति) в Непале
5-й уровень
- Местные общины КНР (кит. упр. 社区, пиньинь shèqū, палл. шэцюй) — единицы низового уровня в городских районах.
Примечания
|
В Викисловаре есть статья «община» |
|---|
 | |
|---|---|
Капителью выделяется термин, используемый не менее, чем в десяти странах. | |
| Русские термины |
|
| Нерусские в настоящее время и заимствованные слова | |
| Устаревшие и исторические русские |
|
| Устаревшие нерусские | |
| |
Эта страница в последний раз была отредактирована 14 января 2024 в 21:35.
Обычно почти сразу, изредка в течении часа.