Тихонов В.В. DOI: 10.7256/2222-1972.2016.2.17639 При цитировании этой статьи сноска на doi обязательна Сталинская премия как инструмент конструирования общей истории народов СССР Аннотация. С т а т ь я посвящена рассмотрению роли книг-лауреатов Сталинской премии (премии име­ ни И.В. С талина) в конструировании общей истории народов СССР. П оказывается идеологический контекст поворота к идеологии «дружбы народов» и роли истории в ней. А втор рассм атр и вает С т а ­ линскую премию как «мягкую» форму идеологического контроля. Анализируются труды Б. Д. Грекова иА.Ю. Якубовского, Я.Я. Зутиса, С.В. Киселева, Б.Б. Пиотровского, Л .П . П отапова, С.П. Толстова, удо­ стоенные премии. Подчеркивается, ч т о именно исторический компонент играл одну из ведущих ролей в формировании советской национальной общности. Делается вывод, ч т о для конструирования общего исторического прошлого предпочтительнее были древнейшие периоды истории народов СССР, поскольку их легче было осветить в нужном ключе. П риветствовалась демонстрация древности народов СССР, их большое влияние на мировую культуру. Особое внимание уделялось поиску примеров классовой солидарности. В прошлом была найдена и общая трагедия, объединявшая народы СССР, ~ нашествие монголо-татар. Ключевые слова: Сталинская премия, советская историческая наука, идеология «дружбы народов», нациестроительство, народы СССР, идеология, пропаганда, историческая политика, сталинизм, историки. Abstract. The article isfocused on analysing the role of the book-laureates of the Stalin Prize (prize named afterJ. V. Stalin) in the construction of a unified history of thepeoples of the USSR. The author demonstrates the ideological context of the turn towards the ideology of "the Fraternity ofPeoples " and the role of history in it. The author regards the Stalin Prize as a "soft" means of ideological control. The analysed laureate books include those by B. D. Grekov and A. Y. Yakubovskiy, J . J . Zutis, S. V. Kiselev, В. B. Piotrovskiy, L. P. Potapov, and S. P. Tolstoy. The article underlines that it was precisely the historical constituent that had played one of the leading roles in theformation of the Soviet national community. The author comes to the conclusion that Ancient periods in the histories of the peoples of the USSR werefavoured for the benefit of constructing a unified historical past, since these periods were easier to present in the needed light. Demonstrations of the USSR peoples ’ antiquity were particularly welcomed, as well as proof of their influence on world civilisation. Particular attention is paid tosearches of examples of class solidarity in history. A common tragedy that unified the peoples of the USSR was also found: theMongol-Iatar invasion. Keywords: Stalin prize, Soviet historical sciences, ideology "Fraternity of Peoples", nation building, peoples ofthe USSR, ideol­ ogy, propaganda, history policy, Stalinism, historians. С талинская премия (премия имени Сталина) была учреждена в конце 1939 г. шое идеологическое значение и носило ярко выраженный политический характер. Книги, к 60-летию Иосифа Виссарионовича и стала высшей советской наградой в области науки и искусства [13]. Научные работы, Удостоившиеся ее, должны были направлять развитие советской научной мысли. Не надо забывать и то, что присуждение премии имело боль- получившие премию, как правило, образовывали достаточно отчетливую идеологическую линию. Об этом свидетельствуют и воспоминания К.М. Симонов: «Анализируя книги, которые он [Сталин В. Т.] в разные годы поддержал, вижу существовавшую у него концепцию современ- Р аб о та подготовлена при финансовой поддержке гран та РГН Ф № 15-31-01257 (а2). © NOTABENE (ООО «НБ-Медиа») 177 DOI: 10.7256/2222-1972.2016.2.17639 ного звучания произведения, концепцию, в ко­ нечном счете связанную с ответом на вопрос: “Нужна ли эта книга нам сейчас? Да или нет?” И всякий раз - и за произведениями, получавшими премии, и за идеями о создании произведений о чем-то или о ком-то, произведений, которые впоследствии были обречены, как правило, на премию, стояли сугубо современные политиче­ ские задачи» [20, с. 179-180]. Приведенная цита­ та касается художественной литературы, но и к научно-историческим трудам ее можно отнести в полной мере. Появление премии стало знаковым собы­ тием. Она стала формой «мягкого» контроля над культурной и научной жизнью Советского Союза. Лауреаты премии становились ориенти­ ром для научных работников и представителей творческих профессий, а награждение наглядно демонстрировало, какие исследования правя­ щий режим считает актуальным и полезным и чего ждет от других. В области литературы, ис­ кусства и гуманитарных наук идеологический прагматизм проявлялся особенно ярко. Но иде­ ологическая актуальность обязательно должна была сочетаться с фундаментальностью трудовлауреатов. Ценились работы не являющиеся просто набором клишированных идеологем. Идейная лояльность должна была соседствовать с научным качеством. Были прецеденты, когда идеологически верные, но научно слабые рабо­ ты отклонялись по причине их недостаточной основательности. Книги-лауреаты превращались в своеобраз­ ные ориентиры для историков в реализации ге­ неральной идеологической линии, поэтому зна­ чение премии в историографическом процессе трудно переоценить. Тем не мене в научной ли­ тературе до сих пор отсутствуют специальные исследования, посвященные анализу роли Ста­ линской премии в формировании концепту­ ального облика советской исторической науки. В данной статье анализируются книги-лауреаты, являвшиеся трансляторами идеологии «дружбы народов». Национальный вопрос являлся традици­ онной головной болью советской государствен­ ности. В многоэтничной стране он приобретал особую остроту. В 1920-х гг. советская националь­ ная политика строилась на двух основных фак­ торах: борьбе с «великорусским шовинизмом» и предоставлении этническим сообществам мак­ симально возможной национально-культурной автономии [14]. Повороты внутренней и внеш­ ней политики конца 1920-х-начала 1930-х годов потребовали концептуального перевооружения На смену борьбе с «великорусским шовиниз­ мом» пришла идеология «дружбы народов». Те­ перь в истории необходимо было подчеркивать исторические связи между народами СССР, их культурную взаимозависимость. Не рекомендо­ валось выпячивать национальные антагонизмы всячески приветствовались примеры классовой солидарности в борьбе с царизмом. Составной частью идеологии «дружбы народов» стало при­ знание того, что русские - первые среди равных народов СССР [5, 10, 23]. Новая идеология не была четко прописана, многие положения были аморфными и могли вступать в противоречие с устоявшимися идеологическими канонами. Например, антицаристские восстания призна­ вались прогрессивными, но поскольку нередко они проходили под антирусскими лозунгами, то нащупать грань между тем, когда классовая прогрессивность оказывалась борьбой против «великого русского народа», было порой очень сложно. Ясно, что, по задумке власти, новая иде­ ология должна была играть на консолидацию народов СССР под лидерством русских, а не разъединять их. По мнению ряда историков, со­ ветское правительство нацелилось на конструи­ рование на русской основе в рамках Советского Союза единой национальной общности, по при­ меру американской нации. История в этом про­ цессе неизменно занимает ключевую роль [3, с. 173-180; 19, с. 324-339]. Советское руководство прекрасно понима­ ло особое значение истории в нациестроительстве. Прошлое слишком часто становится кам­ нем преткновения в этнических отношениях, поэтому историческая политика направлялась на формирование идеологии единства совет­ ских народов. Исходя из всего вышесказанного, книгами-лауреатами, в комбинации с другими причинами, становились те, кто способство­ вал конструированию общей истории народов СССР. Поощрялись труды, показывающие един­ ство народов СССР в историческом ракурсеИсторики находили культурные и эк о н о м и ч е­ ские связи между различными регионами Совет­ ского Союза и тем самым показывали неизбеж­ ное и исторически закономерное о б ъ ед и н ен и е их в единое государство. В 1946 г. Б.Б. Пиотровский получил втору10 премию за монографию «История и культура Урарту» (Ереван, 1944). Внимание к Урарту вТ0 время было чрезвычайно высоким. Еще в ш к о л ь DOI: 10.7256/2222-1972.2016.2.17639 ном учебнике под редакцией А.В. Шестакова писалось, что племена Урарту - это предки гру­ зин. История СССР теперь начиналась не с Ки­ евской Руси, а с Урарту, что значительно удревняло историю всего Союза и ставило его в ряд исторически ведущих и древнейших регионов мира. В подготовке учебника принимал участие сам Сталин, а изучение его библиотеки показа­ ло, что он испытывал особый интерес к истории древнего государства [8, с. 370-371]. В монографии Б.Б. Пиотровского было силь­ но влияние яфетической теории Н.Я. Марра, уче­ ником которого он являлся. Урарту показывалось автором как сильное, высококультурное государ­ ство, являвшееся реальным соперником могуще­ ственной Ассирийской империи. Проводилась мысль об огромно влиянии культурного наследия Урарту на народы Кавказа. В то же время автор подчеркивал, что «...нельзя ни один из современ­ ных закавказских народов непосредственно вы­ водить от урартов, считая урартов его прямыми и единственными предками» [16, с. 338]. С одной стороны, автор подчеркивал общие историче­ ские корни кавказских народов, и тем самым ре­ ализовывал идеологему «дружбы народов». Но, с другой, он явно шел против течения, поскольку не признавал прямой связи Урарту и грузин, на чем настаивали многие влиятельные грузинские историки. По его воспоминаниям, на одной дово­ енной конференции академик Грузинской акаде­ мии наук С.Н. Джанашия требовал у Пиотровско­ го признать прямую родственную связь Урарту именно с грузинами [17, с. 156]. Несмотря на это, идеологов привлекла возможность при помощи работ Б.Б. Пиотровского доказать древность культуры народов СССР, их заметную роль в ми­ ровой истории. Возможно, причиной могло стать и следу­ ющее. Исследования библиотеки Сталина пока­ зали, что он внимательно и с интересом читал учебник по истории Грузии с древнейших времен до начала XIX в., вышедший на грузинском языке в 1943 г. Эта книга при ее переиздании в 1946 г. получила Сталинскую премию второй степени. В частности, в учебнике утверждалось, что госу­ дарство Урарту было основано хетто-субарскими племенами, которые назывались прямыми предками грузин [9, с. 231]. «Великому грузину» могло льстить, что предки его народа являлись основателями великого древнего государства, а мысль Пиотровского (который сам не решался напрямую связать ни один ныне существующий кавказский народ с Урарту) о том, что наследие Урарту стало фундаментом кавказской культуры подогревать его национальное честолюбие. В конце жизни, несмотря на все дифирамбы в сто­ рону «великого русского народа», Джугашвили не потерял интереса к родине [9, с. 220]. По наблюдениям историка Б.С. Илизарова, Сталин однажды вполне мог и наказать Пио­ тровского. В библиотеке диктатора сохранился сборник, в котором была помещена статья исто­ рика об Урарту. На полях книги Сталин оставил многочисленные гневные пометки, но итоговый вывод о том, что армяне и грузины - наследники Урарту его, видимо, удовлетворил [8, с. 372-377]. В 1949 г. первую премию присудили С.П. Толстову за труд «Древний Хорезм» (1948). Работа являлась итогом многолетней деятель­ ности Хорезмской экспедиции. Рукопись книги была защищена С.П. Толстовым в качестве док­ торской диссертации в 1942 г., затем доработа­ на и вышла отдельным изданием. Монография могла получить премию еще в 1948 г.: Комитет предлагал дать книге награду первой степени, но В.М. Молотов, неизменно являвшийся чле­ ном жюри, поставил резолюцию: «На 1949 г.». Правда, тот же Молотов компенсировал свое решение в следующем году. Комиссия предлага­ ла присудить вторую премию, но он настоял на первой [25, л. 190]. В самом начале книги автор показывает себя последовательным сторонником концеп­ ции В.В. Струве о рабовладельческом характере древневосточного общества: «Автор настоящей работы вынужден был убедиться, что существо­ вавшая в литературе трактовка социально-эко­ номического строя домусульманского периода, как сложившегося феодального строя - не верна и в сущности ни на чем не основана. Напротив, письменные источники с несомненностью сиг­ нализировали наличие многих черт, свойствен­ ных рабовладельческому строю» [21, с. 7]. С его точки зрения, и древний Хорезм - это рабовла­ дельческое общество. Соблюдя чистоту форма­ ционной теории в том виде, в котором она была одобрена властью, историк стремился показать политическое и военное могущество Хорезма, называя его «плацдармом борьбы за независи­ мость среднеазиатских народов» [21, с. 342]. Но, очевидно, особенно членам комис­ сии пришлись по вкусу рассуждения Толстова о единой исторической судьбе древнего средне­ азиатского государства (ставшего историческим фундаментом для среднеазиатских народов и государств) и остальных частей СССР. «Так DOI: 10.7256/2222-1972.2016.2.17639 приобретает контуры древняя история нашей родины. Она выступает пред нами не как сово­ купность изолированных, спонтанных местных процессов, лишь случайными стихийными свя­ зями воздействовавших друг на друга, а как еди­ ный процесс, находивший свое выражение в об­ разовании единой, могучей системы скифо-массагетских позднее-эллинистических государств, управлявшихся ветвями одной династии сиявушидов... Боспор и Иберия, Армения и Парфия, Кангха-Хорезм и Индоскифская империя вели­ ких кушанов - вот тот консолидировавшийся к началу нашей эры политический каркас, вокруг которого шла группировка далеких и близких племен Великой Скифии, во многом подгото­ вившая процессы консолидации огромной тер­ ритории нашей страны в средние века» [21, с. 342], - писал автор. Блестящее развитие среднеазиатских госу­ дарств было прервано нашествием монголов. И в этом автор находит единую историческую судь­ бу народов Советского Союза: «Эта катастрофа, пронесшаяся и над другими странами нашей ро­ дины, одновременно со Средней Азией пережи­ вавшими полосу хозяйственного, политического и культурного подъема, - над Владимиро-Суздальской Русью, над Болгарами, над цветущей Грузи­ ей Тамары, снова роднит эти страны, связывая их общей судьбой, единой героической миссией спасения европейской цивилизации от монголь­ ского варварства»[21,с. 344]. Заканчивалась книга в духе утверждения по­ литики «дружбы народов», где русские - первые среди равных народов СССР: «Русский народ, возглавивший победоносную борьбу народов России против феодально-капиталистического и национального гнета.... Сторицей отплатил исторический долг народов Европы перед на­ родами Востока, которым народы Европы столь многим обязаны в развитии своей культуры...» [21, с. 345]. Конечно же, достоинствами исследования были не только идеологически верные пассажи. В современной исторической науке книга при­ знается классической, хотя многое в ней и не выдержало проверку временем [15, с. 471-474]. Тем не менее, очевидно, что грамотно расстав­ ленные автором идеологические акценты, при­ шлись жюри по душе. В схожем ключе был написан труд архео­ лога С.В. Киселева «Древняя история Южной Сибири» (Материалы и исследования по архео­ логии СССР. Вып. 9. М.-Л., 1949). Первоначаль­ но Комитет рекомендовал присудить первую премию, но Молотов настоял на второй [26 i л. 36-37]. Ключевой мыслью автора была уже не­ однократно описанная концепция культурноисторического единства регионов СССР, что предопределило их объединение в одно государ­ ство. «Уже при изучении бронзовых культур КЗ*, ной Сибири обнаружились значительные черты сходства, сближающие их с культурами бронзово­ го века других частей СССО - Прибайкалья, За­ падной Сибири, Средней Азии, Урала, Кавказа и Причерноморья, Украины и Волго-Окского меж­ дуречья» [12, с. 360], - писал С.В. Киселев. Но сталинский лауреат не смог почить на лаврах. В 1950 г., на следующий год, состоялась широкомасштабная кампания против марризма [1, 8, 22]. Киселев, как и очень многие совет­ ские археологи, писал свои работы под сильным влиянием теорий Н.Я. Марра. Отчетливо это прослеживалось и в книге «Древняя история Южной Сибири». На заседаниях, посвященных разоблачению марристов, на Киселева неодно­ кратно обрушивались с критикой [2]. Поэтому при переиздании монографии автор внес множество поправок. Во введении к новому изданию Киселев прямо писал, что пере­ работанное переиздание вызвано необходимо­ стью рассмотреть книгу в свете работ Сталина по вопросам языкознания. Далее автор всяче­ ски пытался уверить читателей, что никогда собственно марристом он не был, а сама книга изначально была написана вразрез с теориями Марра, он только вынужден был использовать марристкий понятийный аппарат. Идеологической новацией был отказ во втором издании от термина «варварские госу­ дарства» (который, как казалось, умаляет их развитие по отношению к «цивилизованным» странам) применительно к древнетюркскому и кыргызскому государствам. Добиваясь еще большего эффекта синхронизации истории на­ родов СССР, утверждалось: «Вместе с тем выяс­ нилось большое сходство во внутреннем состоя­ нии и направлении социально-экономического развития древних государств Южной Сибири и Центральной Азии с тем состоянием и на­ правлением развития, которыми И.В. Сталин, А.А. Жданов и С.М. Киров характеризовали до­ феодальный период в истории Руси и ряда ДрУ' гих народов. Эти народы развивались в обста­ новке, слагавшейся после крушения крупней­ ших центров рабовладельческого строя - Рима и Восточно-Римской империи и миновали ра DOI: 10.7256/2222-1972.2016.2.17639 бовладельческий строй» [11, с. 4]. Итак, вкупе с монографией Б.Д. Грекова «Киевская Русь» кни­ га Киселева должна была выполнять функцию утверждения феодальной концепции примени­ тельно к истории народов СССР. Совершенно, на первый взгляд, нелогич­ ным выглядело запоздалое, в 1950-м г., присуж­ дение премии книге Я.Я. Зутиса «Остзейский вопрос в XVIII веке», вышедшей на русском язы­ ке в Риге еще в 1946 г. Напомним, что награды вручали как правило за работы, законченные или опубликованные в предыдущем году. Столь запоздалое признание объясняется следующим. Первоначально на премию выдвигались сразу две книги автора, уже упомянутый «Остзейский вопрос» и «Очерки по историографии Латвии. Часть 1, Прибалтийско-немецкая историогра­ фия», которая вышла в 1949 г., то есть была со­ всем свежей. Но при принятии итогового реше­ ния монографию по историографии почему-то решили убрать [26, л. 39]. Очевидно, что идео­ логические соображения при присуждении пре­ мии имели определяющее значение и отмечен­ ная выше формальная нелогичность факта при­ суждения вполне объяснима. Немного биографии автора. Ян Яковлевич Зутис (1893-1962), латыш по происхождению, сделал карьеру в Советской России. Сразу после войны он был назначен в Латвийский универси­ тет, очевидно, что его миссия заключалась в со­ ветизации местной исторической науки. В 1950 г. в советской науке произошло, помимо языко­ ведческой дискуссии, еще одно знаменательное событие. Настоящей сенсацией стало решение об ошибочном присуждении Сталинской пре­ мии азербайджанцу Г. Гусейнову за книгу «Из истории общественной и философской мысли в Азербайджане в XIX в.», награжденной в марте 1950 г. Официальной причиной стало то, что в книге неправильно, как прогрессивное, тракту­ ется движение Шамиля. Критика лидера антироссийского движения горцев, чей культ про­ цветал на Северном Кавказе в советское время, была обусловлена тем, что его фигура противо­ речила насаждаемому мифу о вековой дружбе народов, вошедших в СССР [23, pp. 130-147]. В контексте данного поворота в исторической по­ литике тенденции, связанные с обоснованием исторических связей народов СССР друг с дру­ гом (особенно с русскими), только усилились. В самом начале своей монографии Я.Я. Зутис без раскачки бросается в бой против бур­ жуазных историков Латвии. Он упрекает их в том, что «буржуазно-националистическая исто­ риография в поисках национальной самобыт­ ности сознательно игнорировала вековые связи народов Прибалтики с русским народом...» [7, с. 3]. Автор обвинял своих предшественников в потакании германофильской трактовке мест­ ной истории и разыгрывании антирусской кар­ ты: «Мужественная и самоотверженная борьба [против немецкий феодалов] младолатышей и младоэстов в прошлом столетии была объяв­ лена политической ошибкой главным образом потому, что в борьбе с пережитками крепост­ ничества и другими привилегиями немецких баронов они ориентировались на русскую обще­ ственность и на русских народ....» [7, с. 4]. Этой историографии автор противопоставил подход, по которому история Прибалтики рассматрива­ лась в контексте истории народов СССР. В вопросе о т.н. остзейских привилегиях (то есть особых правах местного немецкого по про­ исхождению рыцарства и местной автономии) Зутис видел самое большое зло прибалтийской истории. Только после перехода края под власть России начались улучшения в жизни местно­ го крестьянства: «Сравнения показывают, что латышские и эстонские крепостные крестьяне только выиграли, оказавшись под властью силь­ ного правительства... В результате перехода При­ балтики под власть России создались условия, благоприятные для сохранения длительного мира для латышских и эстонских народов, тер­ ритория которых в продолжение многих веков являлись ареной кровопролитных войн между соседними державами» [7, с. 627-630]. Автор акцентировано указывал на прогрес­ сивность русской политики в Прибалтике. Как он доказывал, в XVIII в. были заложены основы экономической интеграции региона с остальны­ ми частями Российской империи. В этой связи автономия Прибалтийских губерний и привиле­ гии местного дворянства он называет «анахро­ низмом» и приветствует их отмену [7, с. 631]. Антинемецкий пафос книги очевиден. Красной нитью проходит мысль об историче­ ской связи Прибалтики, ее передовых обще­ ственных деятелей и России. Подчеркивается экономическая интегрированность региона в общий рынок Российской империи, что служит недвусмысленным намеком на будущее орга­ ничное вхождение Прибалтийских республик в экономическую систему СССР. Таким образом, книга выполняла функцию «советизации» при­ балтийской исторической науки. Не случайно, DOI: 10.7256/2222-1972.2016.2.17639 что ее автор в 1953 г. был избран членом-корреспондентом АН СССР. Тема революционных связей Латвии и России была акцентирована монографией Я.П. Крастынь, получившего в 1953 г. третью премию за труд на латышском языке «Револю­ ция в 1905 году в Латвии» (Рига, 1950). Ее авто­ ром был активный большевик, выпускник Ин­ ститута красной профессуры. В нем излагалась история Первой русской революции в Латвии. Автор уделил значительное внимание рассмо­ трению борьбы местных большевиков с различ­ ными «уклонами» в Латвийской социал-демокра­ тической рабочей партии. Основной концепци­ ей работы стала идея о том, что революционные события в Латвии - это часть общероссийских событий, а местные революционеры являлись составной частью антицаристского большевист­ ского фронта. Отметим, что книга продолжила линию на историко-культурное «присоедине­ ние» Прибалтики, заложенную монографией Зутиса. В ней обосновывалась неразрывная связь латышского и русского революционного движе­ ния. В 1951 г. автор был выбран действительным членом Академии наук Латвийской ССР. В 1952 г. монография вышла на русском языке. В 1951 г. вторую премию присудили Л.П. По­ тапову, заместителю директора ИЭМН имени Н. Н. Миклухо-Маклая, за научный труд «Очерки по истории алтайцев» (Новосибирск, 1948). Это историко-этнографическое исследование долж­ но было свидетельствовать об успешности со­ ветской (сталинской) национальной политики: «Ленинско-сталинская национальная политика вывела алтайцев из состояния нищеты, неве­ жества и бесправия на путь социалистического переустройства жизни» [18, с. 3]. Историческое развитие алтайского народа было представлено Потаповым в рамках формационной теории. Автор указывал на то, что алтайские пле­ мена являлись активными участниками склады­ вания «широко распространенной древней ци­ вилизации кочевников, получившей название скифо-сарматской» [18, с. 94]. Тем самым про­ водилась мысль об историческом фундаменте единства территории Советского Союза. Под­ черкивалось понижение жизненного уровня ал­ тайцев в годы их пребывания в составе монголь­ ской империи, что объяснялось разорительной политикой ханов [18, с. 130]. Иначе оценивает­ ся вхождение в состав России. И хотя призна­ вался колониальный гнет, тем не менее акцен­ тировалось, что «только вхождение алтайцев в состав русского государства было для них исто­ рически перспективным событием, выходом из того исключительно тяжелого положения в котором они оказались в результате многовеко­ вого господства монголов» [18, с. 187]. Таким об­ разом, это было явление прогрессивное. Иссле­ дователь специально показывал примеры поло­ жительного влияния русской администрации и колонистов на алтайцев, и при этом указывал на то, что и русские кое-чему научились у местных жителей. Отделяя «великий русский народ» от классов чуждой царской администрации, Пота­ пов писал, утверждая на историческом матери­ але идеологему «дружбы народов»: «Таким обра­ зом, можно утверждать, что не насильственная русификация алтайцев, а свободное общение их с русским народом принесло им значительные успехи в культурном развитии» [18, с. 442]. Потапов проводил мысль о развитии само­ сознания трудящихся-алтайцев, которые видели угнетателей не только в царской администра­ ции, но и в богатых соплеменников. По его мне­ нию, в начале XX в. в среде алтайцев росло клас­ совое сознание. Заключительная глава была посвящена ал­ тайцам в советскую эпоху. Подчеркивались эко­ номические, социальные и культурные достиже­ ния. «В этом проявилась исключительная жиз­ неспособность и плодотворность советского государственного строя в применении даже к та­ ким племенам и народам, которые еще недавно находились на ранних ступенях общественного развития» [18, с. 504]. Возможно, что помимо концепции «наци­ онального оптимизма» в СССР в присуждении премии сыграло и то, что в книге Потапова нет (во всяком случае, явных) марристских концеп­ ций. В годы разгрома учения Марра это должно было сыграть роль: необходимо было поощрить ученого, предложившего «марксистское», немарристское этно-историческое исследование. Второе издание увидело свет в 1953 г. Во введе­ нии автор подчеркивал, что новые «выдающие­ ся» труды Сталина, позволили уточнить многие положения. Еще одну тему, проходящую красной нитью через многие исследования-лауреаты, стоит вы делить отдельно. Речь идет о татаро-монгол ском нашествии и его роли в истории народов СССР. В целом ряде книг нашествие рассматри валось не просто как рубежная черта в истори и Евразии, но и как пример не имевшей прецеДеН, та в мировой истории катастрофы, сп л о ти вш ей DOI: 10.7256/2222-1972.2016.2.17639 регионы страны С оветов. М ужествен­ ное сопротивление наш ествию всячески под­ черкивалось, показы вались катастроф ические последствия. Аналогии в соврем енности долго и ск а ть не приходится. О чевидно, что наш ествие монголов рассм атри валось как п ро об раз наш е­ ствия нацистов, а его последствия должны были показать то, что ждало бы СССР в случае победы Г е р м ан и и . Н а кон трасте победивш его С оветско­ го Союза и порабощ енной Руси дем он стри рова­ лись и достижения нового социально-политиче­ ского строя. Важ но отметить, что здесь были ис­ пользованы образы ещ е имперской пропаганды времен П ервой м и ровой войны, когда немцев называли «Чингисханом с телеграф ом ». Н аш е­ ствием монголов оправды валось и отставан и е России от передовы х стран Западной Европы. Любили повторять и упрек к неблагодарности Европы по отнош ению к России, спасш ей ее от монгольского кош мара. Наглядно эта концепция была продемон­ стрирована в совм естной книге Б.Д. Грекова и А.Ю. Якубовского «Золотая О рда и ее падение» (вторая премия в 1952 г.). Книгу предваряли эпиграфы из А.С. Пушкина: «России определено было высокое предназначение: ее необозри м ы е равнины поглотили силу монголов и останови ­ ли их наш ествие на самом краю Европы ; вар ва­ ры не осмелились остави ть у себя в тылу п орабо­ щенную Русь и возврати лись в степи своего Вос­ тока...» и «Е вроп а в отнош ении к России всегда была столь ж е невеж ественна, как и неблагодар­ на». Таким образом , с первы х страниц утверж ­ далось две вещи: разруш ительны е последствия татаро-монгольского наш ествия для Руси и ее миссия спасительницы Европы. О чевидно, что предложенный об р аз напрямую отсылал к не­ давней войне, где Советский С ою з принял глав­ ный удар Германии, а «неблагодарная Европа» (читай - Запад) бы стро это забыла. Золотая О рда представлена авторам и как паразитирующее государственное образован и е, существующее только благодаря насилию. Н о она не смогла сломить прогрессивного разви тия Русских княжеств. «Более того, Русь находила в себе силы не только обороняться от татар , но и наносить Золотой О рде удары, которы е подры ­ вали ее военную мощь. В этом прогрессивном развитии России в XTV-XV вв., в ро сте ее сель­ скохозяйственной и городской ж изни, в разви ­ л и ремесел и политического сознания, в росте ее Духовных творческих сил, наконец в лю бви к Родине и независимости, а такж е в неустанном будущие ее сопротивлении и леж ит главная причина па­ дения Золотой О рды» [6, с. 13]. Другим центром борьбы с Золотой О рдой являлось государство Тимура. Здесь авторы отдали дань набиравшему силу культивированию среднеазиатского завое­ вателя, а такж е концепции исторического един­ ства народов СССР. П редложенная книга, видимо, привлекла жю ри по нескольким причинам: во-первых, кон­ цепцией наш ествия татаро-монголов как собы­ тия, п рервавш его блестящ ее разви тие Древней Руси, и ставш его главным торм озом в русской истории; во-вторых, коннотациями со сложив­ ш ейся внеш неполитической ситуацией. Все же с монограф ией едва не случился скандал. Бди­ тельный Отдел науки и высш их ученых заведе­ ний О тдела пропаганды и агитации при Ц К ВКП (б), возглавляемый Ю.А. Ж дановым, обнаружил в книге серьезны е недостатки. О собенно неудов­ летворительны ми были признаны главы, напи­ санные А.Ю . Якубовским. П о мнению авторов записки, поданной лично Сталину, «политиче­ ская история Золотой орды в книге излагается вне связи с историей борьбы русского народа п ротив татаро-монгольского ига, затуш евы ва­ ется роль русского народа в спасении Западной Европы о т монгольского нашествия. Н еправиль­ но освещ аю тся причины распада Золотой орды. А втор утверждает, что Золотая орда пала не в результате поражений, понесенных в борьбе с русскими, а в результате муждуусобной борьбы ханов» [24, л. 9]. Мало внимания авторы удели­ ли и Куликовской битве. П осле таких обвинений перепуганный Б.Д. Греков попросил снять свою кандидатуру с соискателей премии. Тем не менее, награду книга получила. Види­ мо, ее идеологические достои н ства пересилили недостатки, а вы ш естоящ ие арби тры не согласи­ лись с мнением сотрудников Отдела. О собый ак­ цент на негативны е последствия монгольского наш ествия, видимо, был связан и с актуализаци­ ей такой трактовки в условиях складывания тес­ ных отнош ений с К итаем, где в 1949 г. к власти приш ла коммунистическая партия. Н егативизм в оценке роли монголов в истории - традицион­ ная ч ерта китайского исторического нарратива. Книги, получившие Сталинскую премию, не только отраж али идеологию «дружбы наро­ дов», но и являлись ее проводником. И х авторы (в том числе и благодаря присуждению премии) занимали клю чевые научные и административ­ ные позиции в науке. Книги становились на­ учным источником для обобщ аю щ их трудов и DOI: 10.7256/2222-1972.2016.2.17639 ш кольн ы х учебников. Л ю б о п ы тн о отм ети ть, ч т о с р е д и м о н о г р а ф и й , гд е п р о в о д и л а с ь б ы и д е ­ о л о г и я «д р у ж б ы н а р о д о в » , н е л ь з я н а й т и п о с в я ­ щ е н н ы х с о в е т с к о м у п ер и о д у . С о п р е д е л е н н ы м и оговор кам и сю да м ож н о п ри ч и сли ть тол ько м о н о г р а ф и ю Л .П . П о т а п о в а . Х о т я , к а з а л о с ь б ы , им енно исследован и я по и сто р и и С С С Р долж ны д ем о н стр и р о вать успехи со ветск о го н ац и он аль­ н ого п ро екта. О б ъ я сн и ть эт о м о ж н о н ескол ь­ к и м и п р и ч и н а м и . В о -п е р в ы х , м о н о г р а ф и й п о со ветск о й и сто р и и п убли ковалось к р ай н е м ало. Э т о б ы л о п о п р о с т у о п а с н о и з-за н е п р е д с к а з у е м о ­ сти и д еол оги ч ески х п о в о р о т о в , и спец и ал и сты по советском у п ери оду п ред п оч и тал и не р и ск о­ вать, т е р я я вр ем я в б еск о н еч н ы х обсуж ден и ях с т а т е й и р а з д е л о в к о л л е к т и в н ы х тр у д о в. К т о м у ж е сам ы е к вал и ф и ц и р о ван н ы е кадры бы ли со ­ с р е д о т о ч е н ы в и зу ч е н и и д о с о в е т с к и х п е р и о ­ д о в . В о -в т о р ы х , и м е н н о д р е в н е й ш и е п е р и о д ы являются важнейшим элементом исторической мифологии, на которой строится этническое самосознание. Их перекодировка становится обязательным условием конструирования наци­ ональной общности. Необходимо подчеркнуть, что в прошлом была найдена и общая трагедия - нашествие монголов. Она становилась не менее важным элементом конструирования единого нацио­ нального пространства [О роли жертвенной и героической памяти в обществе и нациестроительстве см.: 4, с. 35-38, 65, 66], чем универсаль­ ные формационные скрепы или культурные связи. Дело в том, что империя монголов, рас кинувшаяся на 2 /3 евразийского континента и включавшая всю территорию будущего Совет­ ского Союза, невольно становилась консолиди­ рующим пространством, пусть и в формате об­ щей борьбы с захватчиками. Библиография: 1. Алпатов В.М. История одного мифа. Марр и марризм. М., 1991.2-е изд. 2004. - 288 с. 2. Алымов С. Космополитизм, марризм и прочие «грехи»: отечественные этнографы и археологи на рубеже 1940-1950-х годов / / http://polit.ru/article/2009/08/26/alymov/ [дата обращения - 06.06.2015). 3. Андерсон Б. Воображаемые сообщества: Размышления об истоках и распространении национализма. М., 2001. - 288 с. 4. Ассман Ал. Длинная тень прошлого: Мемориальная культура и историческая политика. М., 2014. - 328 с. 5. Бранденбергер Д.Л. Национал-большевизм. Сталинская массовая культура и формирование русского национального самосознания (1931-1956). СПб., 2009. - 416 с. 6. Греков Б.Д., Якубовский А.Ю. Золотая Орда и ее падение. М.-Л., 1950. - 505 с. 7. Зутис Я.Я. Остзейский вопрос в XVIII веке. Рига, 1946. - 647 с. 8. Илизаров Б.С. Почетный академик Сталин и академик Марр. М., 2012. - 432 с. 9. Илизаров Б.С. Тайная жизнь Сталина. По материалам его библиотеки и архива. К историософии сталинизма. 4-е изд. М., 2012.-496 с. 10. Кадио Ж. Лаборатория империи: Россия / СССР, 1860-1940. М., 2010. - 336 с. 11. Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири. 2-е изд. М., 1951. - 643 с. 12. Киселев С.В. Древняя история Южной Сибири / / Материалы и исследования по археологии СССР. № 9. М.-Л., 1949. - 364 с. 13. Максакова О.С. Из истории о дипломе, удостоверении и Почетном знаке лауреата Сталинской премии / / http://www. rgantd-samara.ru/activity/articles/4909 (дата обращения-04.10.2014) 14. Мартин Т. Империя «положительной деятельности». Нации и национализм в СССР, 1923-1939. М., 2011. - 666 с. 15. Неразлик Е.Е. Сергей Павлович Толстое / / Портреты историков. Время и судьбы. Т. 4. Новая и новейшая история. М., 2004. С. 471-474. 16. Пиотровский Б.Б. История и культура Урарту. Ереван, 1944. - XII, 364 с. 17. Пиотровский Б.Б. Страницы моей жизни. СПб., 1995. - 288 с. 18. Потапов Л.П. Очерки по истории алтайцев. Новосибирск, 1948. - 506 с. 19. Савельева И.М., Полетаев А.В. Национальная история и национализм / / Неклассическое наследие. Андрей Полетаев. М., 2011. С. 324-339. 20. Симонов К.М. Глазами человека моего поколения. Размышления о И.В. Сталине. М., 1990. - 431 с. 21. Толстое С.П. Древний Хорезм. Опыт историко-археологического исследования. М., 1948. - 357 с. 22. Polock Е. Stalin and the Soviet Science Wars. Princeton-Oxford, 2006. - 269 p. 23. Tillett L. The Greate Frienship: Soviet Historians on the Non-Russian Nationalities. Chapel-Hill, 1969. - X, 468 p. 24. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 17. Оп. 133. Д. 207. 25. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 82. Оп. 2. Д. 463. 26. Российский государственный архив социально-политической истории. Ф. 82. Оп. 2. Д. 465. 27. Тихонов В.В. «...Забить последний гвоздь в крышку политического гроба Исаака Минца и его прихвостней». V33 гром «группы» историка И.И. Минца в годы идеологических кампаний «позднего сталинизма» / / Genesis: ист р ческие исследования. - 2013. - 2. - С. 1 - 28. DOI: 10.7256/2409-868Х.2013.2.701. URL: http://www.e-notabene.rU/n / article_701.html References (transliterated): wJ; Iff'*, DOI: 10.7256/2222-1972.2016.2.17639 1. Alpatov V.M. Istoriya odnogo mifa. Marr i marrizm. М., 1991.2-e izd. 2004. - 288 s. 2. Alymov S. Kosmopolitizm, marrizm i prochie «grekhi»: otechestvennye etnografy i arkheologi na rubezhe 1940-1950-kh godov / / http://poIit.ru/article/2009/08/26/alymov/ (data obrashcheniya - 06.06.2015]. 3. Anderson B. Voobrazhaemye soobshchestva: Razmyshleniya ob istokakh i rasprostranenii natsionalizma. М., 2001. - 288 s. 4. Assman Al. Dlinnaya ten' proshlogo: Memorial'naya kul'tura i istoricheskaya politika. М., 2014. - 328 s. 5. Brandenberger D.L. Natsional-bol’shevizm. Stalinskaya massovaya kul'tura i formirovanie russkogo natsional'nogo samosoznaniya (1931-1956). SPb., 2009. - 416 s. 6. Grekov B.D., Yakubovskii A.Yu. Zolotaya Orda i ее padenie. M.-L., 1950. - 505 s. 7. Zutis Ya.Ya. Ostzeiskii vopros v XVIII veke. Riga, 1946. - 647 s. 8. Ilizarov B.S. Pochetnyi akademik Stalin i akademik Marr. М., 2012. - 432 s. 9. Ilizarov B.S. Tainaya zhizn' Stalina. Po materialam ego biblioteki i arkhiva. К istoriosofu stalinizma. 4-e izd. М., 2012. - 496 s. 10. Kadio Zh. Laboratoriya imperii: Rossiya / SSSR, 1860-1940. М., 2010. - 336 s. 11. Kiselev S.V. Drevnyaya istoriya Yuzhnoi Sibiri. 2-e izd. М., 1951. - 643 s. 12. Kiselev S.V. Drevnyaya istoriya Yuzhnoi Sibiri / / Materialy i issledovaniya po arkheologii SSSR. № 9. M.-L., 1949. - 364 s. 13. Maksakova O.S. Iz istorii о diplome, udostoverenii i Pochetnom znake laureata Stalinskoi premii / / http://www.rgantd-samara. ru/activity/articIes/4909 (data obrashcheniya-04.10.2014) 14. Martin T. Imperiya «polozhitel'noi deyatel'nosti». Natsii i natsionalizm v SSSR, 1923-1939. М., 2011. - 666 s. 15. Nerazlik E.E. Sergei Pavlovich Tolstov / / Portrety istorikov. Vremya i sud'by. T. 4. Novaya i noveishaya istoriya. М., 2004. S. 471474. 16. Piotrovskii B.B. Istoriya i kul'tura Urartu. Erevan, 1944. - XII, 364 s. 17. Piotrovskii B.B. Stranitsy moei zhizni. SPb., 1995. - 288 s. 18. Potapov L.P. Ocherki po istorii altaitsev. Novosibirsk, 1948. - 506 s. 19. Savel'eva 1.М., Poletaev A.V. Natsional'naya istoriya i natsionalizm / / Neklassicheskoe nasledie. Andrei Poletaev. М., 2011. S. 324339. 20. 21. 22. 23. Tillett L. The Greate Frienship: Soviet Historians on the Non-Russian Nationalities. Chapel-Hill, 1969. - X, 468 p. 24. Rossiiskii gosudarstvennyi arkhiv sotsial'no-politicheskoi istorii. F. 17. Op. 133. D. 207. 25. Rossiiskii gosudarstvennyi arkhiv sotsial'no-politicheskoi istorii. F. 82. Op. 2. D. 463. 26. Rossiiskii gosudarstvennyi arkhiv sotsial'no-politicheskoi istorii. F. 82. Op. 2. D. 465. 27. Tikhonov V.V. «...Zabit' poslednii gvozd' v kryshku politicheskogo groba Isaaka Mintsa i ego prikhvostnei»: razgrom «gruppy» istorika 1.1. Mintsa v gody ideologicheskikh kampanii «pozdnego stalinizma» / / Genesis: istoricheskie issledovaniya. - 2013. 2. - С. 1 - 28. DOI: 10.7256/2409-868X.2013.2.701. URL: http://www.e-notabene.ru/hr/article_701.html