Что произошло с экономикой Аргентины за шесть месяцев работы нового президента?

В прошлом году в ходе предвыборной кампании нынешний президент Аргентины Хавьер Милей, чтобы подчеркнуть свою решимость существенно урезать государственные расходы, появлялся на митингах с бензопилой.

По прошествии полугода интересно посмотреть, как работает его шоковая терапия.

«Изменения, в которых нуждается наша страна, радикальны, — заявил Милей вскоре после избрания. — Здесь нет места постепенности».

Тянуть с принятием новых мер президент не стал. Для начала он девальвировал аргентинскую валюту, песо, на 50%, сократил государственные субсидии на топливо и наполовину уменьшил количество министерств.

Быстрое сокращение государственных расходов помогло Аргентине не только избавиться от бюджетного дефицита — разницы между расходами и доходами правительства, — составлявшего в декабре прошлого года 2 трлн песо (примерно 120 млрд долларов), но и привести бюджет к профициту в размере 264,9 млрд песо в апреле этого года.

Апрелю предшествовали еще три профицитных месяца, чего в истории страны не случалось с 2012 года.

Милей, называющий себя либертарианцем, сделал сокращение инфляции своим главным приоритетом. В интервью Би-би-си в прошлом году он назвал ее «наиболее регрессивным налогом, от которого люди страдают больше всего».

Инфляция действительно замедлилась — если судить по ежемесячным показателям, популярным в странах с высокой инфляцией: в апреле ежемесячная инфляция сократилась до 8,8%, не превысив двузначных цифр впервые с октября.

Однако в годовом исчислении, считающемся общепризнанным в мировой экономике, в апреле инфляция составила 289,4%. Для сравнения, в Великобритании годовая инфляция сейчас снизилась до 2,3%.

И хотя официальных данных о росте экономики за период, прошедший с момента вступления Милея в должность 10 декабря, еще нет, по некоторым данным, в первые три месяца этого года экономика Аргентины резко сократилась, а потребительские расходы упали.

О других обещаниях, с которыми Милей шел на выборы — например, замена песо на американский доллар и упразднение центрального банка, — президент в последнее время говорит мало.

Проблема президента Милея заключается в том, что его коалиция La Libertad Avanza («Продвижение свободы») не имеет большинства в аргентинском Конгрессе, и ему непросто проводить свои проекты в жизнь.

Например, Милей настаивает, чтобы Конгресс разрешил ему приватизировать более двух десятков государственных компаний, включая государственную авиакомпанию, железные дороги, почтовую службу и национальную службу водоснабжения.

Первоначальный законопроект, содержащий планы приватизации и сотни других экономических мер, не прошел второе чтение в феврале. Упрощенная версия, повторно представленная в Конгресс в апреле, прошла нижнюю палату, но Сенат ее пока не одобрил.

Президенту также противостоят профсоюзы, регулярно выводящие на улицы тысячи людей. По их мнению, повальное дерегулирование экономики ущемит права трудящихся.

Хуан Круз Диас, управляющий директор аргентинской консалтинговой компании Cefeidas Group, специализирующейся на геополитических рисках, считает, что по степени радикальности политика президента Милея мало отличается от обещаний кандидата Милея — но немного запаздывает.

«Его администрация была вынуждена замедлить эти реформы, учитывая политические и социальные препятствия, с которыми она столкнулась», — говорит Диас.

По его словам, «ухудшение покупательной способности населения и страх перед ростом социальных волнений» — это дополнительные факторы, заставляющие президента действовать осторожно.

При этом количество жителей Аргентины, живущих в бедности, быстро растет: в 2017 году их было примерно 25% населения, сегодня — более половины.

Однако Международный валютный фонд, за несколько десятилетий одолжил Аргентине больше денег, чем любой другой стране, в мае дал ее правительству высокую оценку, заявив, что результаты его работы «лучше, чем ожидалось», и что его экономическая программа ведет страну в правильном направлении.

Как считает Диас, в том, что касается торга с парламентом, некоторые представители оппозиции готовы вести диалог с Милеем, однако левые партии, в том числе возглавляемые бывшим президентом Кристиной Фернандес де Киршнер перонисты, очевидно, не поддерживают его программу.

«В этом контексте способность правительства к переговорам и достижению консенсуса подвергается ежедневному испытанию, которому сам Милей часто мешает своими выпадами и ненужными конфронтационными заявлениями», — говорит Диас.

Многие аргентинцы вообще считают, что эскапады президента скорее мешают, чем помогают стране.

По данным последнего опроса, проведенного компанией Zuban Córdoba, 54% респондентов полагают, что президент уделяет больше внимания своему международному политическому имиджу, чем собственно решению проблем Аргентины.

Этому мнению немало поспособствовал нынешний дипломатический конфликт Аргентины с Испанией, из-за которого Мадрид отозвал своего посла в Буэнос-Айресе.

Главная проблема Милея заключается в том, что ему предстоит преодолеть «многие годы экономической бесхозяйственности» в Аргентине, считает Кимберли Сперрфехтер, экономист по развивающимся рынкам из исследовательской группы Capital Economics.

«Один из ключевых факторов заключается в том, что правительство на протяжении десятилетий тратило гораздо больше средств, чем могло себе позволить, — говорит она. — И этот дефицит финансировался за счет того, что центральный банк печатал деньги для финансирования государственных расходов».

Печатание денег неизбежно привело к стремительному росту инфляции.

По большому счету Аргентина, восьмая по площади страна в мире, переживает экономический упадок уже более века.

До Первой мировой войны она входила в десятку самых богатых стран мира.

Но популистская политика и чрезмерные расходы президента Хуана Перона, находившегося у власти с 1946 по 1955 год, значительно ускорили начавшийся после войны медленный экономический спад.

В 1990-х годах президент Карлос Менем провел рыночные реформы, приватизировал многие фирмы, национализированные Пероном, и предпринял серьезные попытки восстановить доверие к аргентинской валюте.

Но ситуация резко изменилась к худшему в конце 2001 года, когда страна пережила катастрофический экономический крах и дефолт по долгам на сумму 102 миллиарда долларов.

Зафиксировав курс песо к доллару, Аргентина лишила себя экономической гибкости. В сочетании со ставшими уже привычными щедрыми государственными расходами это привело к тому, что страна слепо следовала за взлетами и падениями американской экономики, а в 2001 году не смогла сделать ничего, когда клиенты аргентинских банков стали массово снимать средства со счетов.

После этого кризиса два десятка лет страной в основном управляли левые протекционисты, которые, по сути, не решали глубоко укоренившиеся проблемы Аргентины.

Теперь, когда у власти находится правая либертарианская администрация, страна пытается проложить новый экономический курс. А это означает необходимость поставить государственные финансы на прочную основу.

По данным исследовательской компании Consensus Economics, администрация Милея собирается сосредоточить усилия на огромном сельскохозяйственном секторе Аргентины и связанных с ним доходах от экспорта зерна, сои, мяса и вина.

«Политики возлагают надежды на то, что сельскохозяйственный экспорт принесет столь необходимую иностранную валюту, надеясь пополнить истощенные валютные резервы центрального банка и, как следствие, укрепить финансовый авторитет государства», — говорится в отчете Consensus Economics.

Однако Кимберли Сперрфехтер считает, что аргентинская экономика сейчас находится на переломном этапе, и даже несмотря на победу на выборах, Милей не может рассчитывать на поддержку населения.

«Дело не в том, что его предложения убедили людей, скорее это было протестное голосование, — считает она. — Просто уже нельзя было оставлять все в прежнем виде».

Сперрфехтер считает, что, несмотря на девальвацию песо, аргентинская валюта по-прежнему переоценена, возможно, даже на треть. По ее словам, обменный курс все еще регулируется, вместо того чтобы свободно расти или падать, и это сдерживает рост и мешает конкурентоспособности.

«С Аргентиной никогда точно не угадаешь, но я думаю, что энтузиазм сходит на нет, — говорит она. — Оптимизм угаснет, и экономика будет испытывать трудности».