"Жизнь черных что-то значит": почему умер Эрик Гарнер?

В Нью-Йорке не утихают акции протеста против решения большого жюри не возбуждать дело против 29-летнего белого полисмена Дэниэла Панталео: шесть дней подряд по вечерам на улицы города выходят сотни людей.

Панталео был одним из четырех полицейских, пытавшихся скрутить 43-летнего чернокожего гиганта Эрика Гарнера, незаконно торговавшего на углу сигаретами поштучно и не дававшего надеть на себя наручники.

В Нью-Йорке запрещено продавать сигареты поштучно, а товар Гарнера к тому же считался контрабандным, поскольку не имел штампа об уплате местного налога и был привезен из другого штата вроде Вирджинии, где акцизный налог на пачку на несколько долларов ниже, чем в Нью-Йорке.

В городе Желтого Дьявола он достигает $6,86.

Федералы тоже берут свою долю, поэтому пачка сигарет сейчас стоит в городе от 12 до 14 долларов.

На Статен-Айленде, где промышлял Гарнер, отец шестерых детей, штучная сигарета - обычно Newport с ментолом, популярный у афро-американцев - стоит 75 центов, а на Манхэттене – доллар-полтора. В Чикаго – 50 центов.

Власть не терпит конкуренции и борется с негоциантами вроде Гарнера, которые лишают ее части налоговых поступлений. Союзниками властей в этой борьбе являются местные лавочники. Те тоже торгуют сигаретами и не любят конкурентов, а также недовольны тем, что на тротуарах перед их заведениями толкутся сомнительные личности, к которым относился и Гарнер с его десятками судимостей.

С 1980 года его арестовывали более 30 раз, девять их них – за торговлю штучными сигаретами. В тот жаркий день, когда судьба свела их с полисменом Панталео, Гарнер был на свободе под залогом в связи с арестом за те же сигареты, вождение без прав, хранение марихуаны и выдачу себя за другое лицо.

Поймав Гарнера за его обычным промыслом, Панталео с товарищами попытались заковать его в наручники, которые в США всегда надеваются на при аресте. Двухметровый Гарнер, весивший 157 кг, не давался.

"Не трогай меня!" - кричал он полицейским.

"Нельзя сопротивляться аресту! – говорит бывший комиссар нью-йоркской полиции Бернард Керик. – Если бы Гарнер не сопротивлялся аресту, у этого дела был бы совершенно иной исход. Он бы не умер".

Но Гарнер сопротивлялся. На видеозаписи инцидента, которую сделал своим смартфоном зевака Рамсей Орта, видно, как щуплый Панталео сзади обхватил шею Горнера и повалил его на тротуар, где тот скоро скончался. Критики полиции отмечают, что такой прием давно запрещен в Нью-Йорке.

На записи слышно, как Гарнер несколько раз внятно говорит: "Я не могу дышать!".

Заступники полиции, в свою очередь, подчеркивают: то, что Гарнер мог произнести эту фразу, означало, что Панталео не нарушал запрет и не сдавливал ему горло, поскольку иначе тот бы не вымолвил ни слова. Очевидно, к такому же выводу пришло и большое жюри, на нашедшее в действиях полисмена состава преступления.

Сейчас фраза "Я не могу дышать" сделалась лозунгом демонстрантов: ее скандируют на улицах, а чернокожие спортсмены пишут ее на своих футболках, выходя на поле. Когда я подошел к толпе, собиравшейся на Фоули-сквере, несколько девушек выводили его на кусках картона.

Другие позировали перед прессой с лозунгом "Жизнь черных что-то значит" из светящихся рождественских лампочек. Этот лозунг приобрел популярность на акциях протеста против решения другого большого жюри не привлекать к суду полисмена Дэрина Уилсона, застрелившего в Фергюсоне юного афроамериканца Майкла Брауна.

Больше половины толпы составляли молодые афроамериканцы, но в ней было немало европейских и азиатских лиц.

По крайней мере в тот момент и активисты, и стоявшая по бокам полиция были настроены добродушно. Вообще, по сравнению с Фергюсоном, где разгромили и сожгли несколько кварталов, на восстановление которых теперь шлют деньги со всей страны, нью-йоркске акции пока проходят довольно мирно.

В полтретьего ночи на пятницу по 3-й авеню мимо моего дома прошли, скандируя лозунги, несколько десятков припозднившихся демонстрантов, но стекол не били и исчезли в темноте.

С тех пор над городом ночью стоит вой полицейских сирен и шум вертолетов, но ни о каких громких выходках я не слышал. Утром в понедельник, например, несколько десятков активистов с плакатами блокировали въезд на мост Верразано, соединяющий Бруклин со Статен-Айлендом, но пикет рассосался где-то через полчаса.

Активисты также широко практикуют die-ins - лежачие акции, когда они укладываются на мостовой или в общественном месте и изображают погибших. В субботу, наппример, такая акция прошла в магазине компании Apple на 34-й улице.

Сердце Гарнера не выдержало столкновения с полицией. Судебный патологоанатом написал в свидетельстве о смерти, что она явилась результатом homicide, то есть Гарнер не умер естественной смертью, его лишили жизни. Однако этот двусмысленный термин может подразумечать и умервщление, и несчастный случай.

Защитники полицейского настаивают на последней трактовке и напоминают, что у дородного покойника были плохое сердце, гипертония, диабет, астма и сонное апноэ.

В либеральных кругах произошедшее трактуют как очередное проявление полицейского расизма, хотя стройность этой теории нарушается тем обстоятельством, что старшим чином полиции на месте происшествия была сержант-афроамериканка.

Интересно, что если смерть Майкла Брауна расколола Америку (белые в массе своей считали, что жюри поступило правильно, а черные – что нет), то гибель Эрика Гарнера ее несколько объединила. Многие американские консерваторы, которые обычно горой стоят за полицию, говорят, что в данном случае она применила излишнюю силу, и критикуют вердикт жюри.

"Мы видим на записи, что Гарнер окружен копами, что он ни на кого не набрасывается и что он сопротивляется аресту лишь в самом ограниченном смысле", - укоризненно пишет медийный комментатор Fox News Ховард Курц.

Кроме того, консерваторы видят в государстве мало проку, не считая охраны порядка и внешних границ, и стоят за максимальное сокращение налоговой базы, которая его подпитывает. Поэтому их сильно задела смерть Гарнера, умершего, на их взгляд, ради сбора вздорного акцизного налога на курево.