Как Британия высмеивала Гитлера с помощью Немецкой службы Би-би-си

Во время Второй мировой войны Немецкая служба Би-би-си прибегала к сатире, чтобы попытаться достучаться до сердец рядовых немцев и нарушить монополию нацистов на новости в Третьем рейхе.

1940 год, в Лондоне поздний вечер. Австрийский эмигрант Роберт Лукас сидит за столом и пишет. Бомбы сыплются на город каждую ночь, гитлеровские войска одерживают в Европе победу за победой, и их вторжение в Англию становится все более вероятным.

Несмотря на завывание сирен воздушной тревоги и, как говорил Лукас, "адские звуки механизмов войны", он сосредоточен на своей работе - "бороться за души немцев".

Он сочиняет сценарий радиопередачи для граждан Третьего рейха. Но это не будет страстным обращением к ним и к их чувствам. Это попытка заставить их смеяться.

Лукас работал на Немецкой службе Би-би-си с тех самых пор, когда ее в спешке создали на пике Судетского кризиса в сентябре 1938 года. С самого начала целью ее создания было нарушить монополию нацистов на новости внутри Третьего рейха.

Нацисты не могли остановить вещание из Лондона, радиоволны им не подчинялись, поэтому, как только началась война, они сделали прослушивание вражеских передач незаконным.

Тех, кто был пойман с поличным, сажали в тюрьму, а тех, кто рассказывал другим о содержании передач, ждал смертный приговор.

Тем немцам, кто осмеливался слушать британское радио, приходилось быть очень осторожными - доносчики действовали вовсю. Приходилось накрывать себя вместе с приемником одеялом, чтобы звуки иностранного радио не были услышаны соседями.

Но почему в таких обстоятельствах Немецкая служба Би-би-си прибегла к сатире? Шутки вполне могли помочь поддержать моральный дух самих британцев, что доказал успех сатиры времен войны "Опять этот человек!" (программа английского актера-комика Томми Хэндли, в который он выступал в роли министра по усугублению ситуации и напусканию тумана в Канцелярии всеобщего занудства. - Ред.).

Но для пропаганды в тылу врага? В конце концов, кто станет рисковать своей жизнью, слушая такое?

И действительно, когда Лукас начал готовить свою передачу Die Briefe des Gefreiten Adolf Hirnschal ("Письма рядового Адольфа Хирншаля", он "понятия не имел, наберется ли хотя бы 50 человек по всей Германии, кто его слушает".

Он вещал "во тьму, откуда не доносилось ни единого эха", как он вспоминал позднее.

То, что его программа вообще была принята к производству в 1940 году (вместе с еще двумя сатирическими радиосериями - "Фрау Вернике" и "Курт и Вилли"), показывает, как смело шла на эксперименты недавно созданная Немецкая служба.

Службе не хватало сотрудников, оборудования и необходимой организации для ежедневного выполнения задач контрпропаганды. К тому же, это была совершенно неизведанная территория: радио все еще было относительно новым СМИ, а вещание на территорию врага - совершенно новым опытом.

Все это, однако рождало, атмосферу творчества и эксперимента (порой - отчаянного). "Ну хорошо, давайте и это попробуем", - сказали в руководстве Би-би-си на предложение Лукаса, когда он изложил идею "Писем рядового Адольфа Хирншаля".

Те сатирические программы были результатом странной коалиции, в которую вступили Би-би-си, британские чиновники, ответственные за пропаганду и немецкоговорящие иммигранты-беженцы.

С одной стороны, британские официальные лица настаивали, чтобы вещание Немецкой службы было безошибочно английским - "английским, как йоркширский пудинг".

Но в то же время оно должно было демонстрировать внутреннее понимание и знание немецкого менталитета, и тут требовалась помощь иммигрантов, на которых все еще продолжали смотреть с подозрением - ведь их родина была врагом.

Из этого странного альянса можно понять, откуда взялась такая необычность содержания программ.

"Адольф Хирншаль" - это серия выдуманных писем немецкого капрала с линии фронта, которые он пишет жене. Перед тем, как отправить письмо, главный герой зачитывает его своему фронтовому товарищу.

На первый взгляд, Адольф Хирншаль предан "любимому фюреру". Но его заверения в верности звучат настолько фальшиво и неправдоподобно, что цель авторов передачи ясна - показать лицемерие нацистских лозунгов.

В первом письме, написанном сразу после объявления войны России в 1941 году, Адольф рассказывает жене, как он рад сообщенной ему лейтенантом новости о переводе к советской границе.

"Я подскочил от восторга и сказал: "Господин лейтенант, любезно прошу вашего разрешения выразить то, что я невероятно рад тому, что мы теперь начнем брататься с русскими. Разве наш любимый фюрер не говорил еще в 1939 году, что наша дружба с русскими окончательна и необратима?"

Так Хирншаль вскрывает лицемерие гитлеровской политики в отношении России, но всё - под маской абсолютной преданности вождю.

Такой же метод в серии "Фрау Вернике" использовал Бруно Адлер, немецкий историк искусств и писатель, бежавший в Англию в 1936 году.

Здесь главная героиня - суровая, но добросердечная и болтливая берлинская домохозяйка, которая в своих монологах жалуется на несправедливость, продуктовые карточки и прочие трудности повседневной жизни в военную пору, при этом демонстрируя изрядное здравомыслие.

Адлер достигает своих целей, сталкивая ее наивную поддержку нацизма с суровой реальностью жизни в военное время, которую она описывает.

В одном случае фрау Вернике спрашивает свою подругу, почему та так расстроена, и немедленно отвечает на этот вопрос сама.

"Неужели только потому, что твой муж вынужден закрыть свое предприятие, а твой сын сейчас воюет в вермахте и ему это опротивело? Или потому, что твоя дочь, Элзбет, второй год выполняет обязательные общественные работы, а у тебя, по твоим словам, больше нет семейной жизни? И ты этим недовольна?"

Все это звучало, как жестокая ирония.

Сценарии "Курта и Вилли" тоже писал Бруно Адлер. Это серия диалогов двух друзей. Один из них школьный учитель, другой - чиновник в немецком министерстве пропаганды.

Обсуждая в берлинском баре за кружкой пива происходящее на фронтах, Курт выступает в роли среднестатистического наивного немца. Вилли - циничный, аморальный приспособленец, который по секрету рассказывает своему дружку о последних уловках, трюках и промахах пропагандистской машины нацистов.

Те программы использовали юмор, который не так-то просто перевести на другой язык - в нашем случае с немецкого на английский, и не так просто перевести из устной речи в письменный текст.

И, естественно, их можно понять только в контексте того времени. Но и тогда они рождали вопросы, которые вызывали бурную полемику.

Была ли хоть какая-то польза от этих программ? Можно ли использовать сатиру в качестве оружия? Поможет ли она немцам сменить свою точку зрения на британскую? Захотят ли они, благодаря этим передачам, скорейшего окончания войны?

И вообще - уместно ли использовать юмор в таких обстоятельствах?

Директор европейского вещания Би-би-си Ноэл Ньюсам имел по этому поводу сомнения. Про "Курта и Вилли" он писал в 1944 году:

"Если это весело и увлекательно, то может служить только достойной сожаления цели - облегчить напряжение в Германии… Если же "Курт и Вилли" не смешны, то эта серия - в любом случае бесполезная трата драгоценного времени".

"Когда у себя дома немцы настраивают радио на Лондон, они не должны услышать шуточки".

Сомнения в ценности сатирической пропаганды существовали с самого начала. Самый первый эксперимент прозвучал в передаче Немецкой службы Би-би-си 1 апреля 1940 года. Журналистам пришлось уверять государственных чиновников, ответственных за пропаганду, что пародия на речь Гитлера, написанная и зачитанная беженцем из Австрии Мартином Милером, будет исключением.

Но исключением это не стало, как мы теперь знаем. За пародией последовали другие юмористические программы.

Советское радио делало то же самое, экспериментируя с похожими форматами, но ни одна из его программ не выходила в эфир с такой регулярностью, как "Адольф Хирншаль", "Фрау Вернике" и "Курт и Вилли".

Сатирические радиосерии Немецкой службы Би-би-си звучали с лета 1940 года и до самого конца войны - какие-то еженедельно, какие-то раз в две недели.

Но кто в Германии слушал Немецкую службу и как они реагировали на такие передачи?

По словам Роберта Лукаса, как только закончилась Вторая мировая, службу захлестнул "поток благодарственных писем" из Германии.

"Передачи из Лондона уберегли меня от самоубийства в самые темные дни войны, которую вел Гитлер", - утверждается в одном письме, хранящемся в архиве Би-би-си.

В другом слушатель пишет: "Это благодаря Би-би-си, и только Би-би-си, мне хватило моральных сил не стать соучастником".

Во многих письмах особо выделяются сатирические программы. "То, что вы несли нам и юмор, делало невыносимую жизнь сносной", - говорится в одном из них. В другом слушатель восхищается тем, "как хорошо вы понимаете душу нашего народа".

Если кто-то сомневается в том, насколько это морально приемлемо - шутить над фашистами (об этом задумался даже Чарли Чаплин, автор сатирического фильма "Великий диктатор", когда узнал о зверствах нацистов), то, возможно, эти письма подтверждают, что это стоило делать.

Немецкий философ Теодор Адорно настаивал, что антифашистская сатира не отражает реального ужаса национал-социализма, игнорирует этот ужас или сводит его к банальности.

Но не напоминает ли людям смех о том, что такое быть человеком? Не демонстрирует ли само существование сатирических программ веру в разум и, самое главное, в гуманность слушателей?

"Как и любая другая тирания, национал-социализм был абсолютно серьезен и не признавал юмора", - пишет Роберт Лукас.

Возможно, в этом и состоял главный успех первых сатирических передач Немецкой службы: это было той сферой, в которой нацистам было нечего противопоставить.

И даже если абсурдные монологи фрау Вернике или Адольфа Хирншаля слушало очень ограниченное число немцев, даже если эти монологи не всегда бывали чрезвычайно смешны, они успокаивали и, возможно, даже просвещали и просветляли кого-то.

И это доказывает: миссия Лукаса "бороться за души немцев" была далеко не безуспешной.

---

Прочитать оригинал этой статьи на английском языке можно на сайте BBC Culture.