Цивилизация
Тридцать лет назад в Россию вернулся Александр Исаевич Солженицын. Сейчас довольно трудно оценить значимость того события по двум причинам. Во-первых, это было давно и много чего с того времени произошло, а сам Солженицын перестал быть так интересен. Внимание публики рассеялось из-за разнообразия контента не в разы, а на порядок. Во-вторых, те, кто имеют какое-то представление о Солженицыне, относятся к нему или с благоговением, или с ненавистью. Поляризация — характерная и естественная черта гиперинформационного общества.
Но что важно знать о Солженицыне? Александр Исаевич был последним великим писателем земли русской. Это почти ироничное словосочетание, это мем и товарный знак. Последним он был не потому что после него не было выдающихся литераторов, а потому что само это место перестало существовать. Отпала необходимость в литературном деятеле, который бы при этом обладал общественной значимостью и нравственным авторитетом. И бородой, непременно обладал бы бородой. Потому что какой же великий писатель без бороды?
Солженицын вернулся в Россию в мае 94-го года. Что это была за страна? В последнее время многие делятся своими воспоминаниями о том десятилетии, но тут нет необходимости застилать все личным опытом, достаточно привести одну деталь общественно-политической реальности. Солженицын, как известно, тогда обратился к народу с трибуны Государственной думы. Сейчас бы это выглядело смешно. Что эпохально значимого можно сказать оттуда? Но дело еще и в том, что против появления там Солженицына активно выступала партия под названием «Демократический выбор России», руководимая Егором Гайдаром. Тут вся неуловимая эпоха в одном предложении. Кто сейчас помнит такую партию? Кто сейчас добрым словом вспомнит Егора Гайдара? Кстати, фигуру тоже по крайней мере сложную.
Солженицын прилетел на Родину из США необычным путем — в Магадан. А из Магадана поехал через всю страну на поезде, в отдельном вагоне, выделенном ему министерством путей сообщения. Из иконографических черт у Солженицына была та самая борода и полувоенный френч. Была в этом какая-то смесь северокорейской эстетики, махновского размаха и совершенно панковского пренебрежения приличиями. Вот человек, который боролся с тоталитаризмом, проповедовал православие, призывал жить не по лжи, вдруг демонстрирует яркие диктаторские повадки, будучи еще и одет соответственно. Все это вызывало некоторое недоумение, хотя и резонировало с эпохой маскарада и постмодернизма.
Реэмиграция Солженицына была третьей и заключительной частью его выдающейся биографии. 40-50-60-е — это трудная молодость, война, первые литературные опыты, лагеря, шарашки, реабилитация, официальное признание. 70-80-е — гонения, диссидентство, иммиграция, мировая слава, Нобелевская премия. 90-00-е — возвращение пророка в свое отечество.
Как любую значительную фигуру, Солженицына легко не любить. Когда прошел шок от «Архипелага ГУЛАГ», когда появилась возможность перелопачивать гигабайты источников, не вставая с диванов, когда книгоиздание стало общедоступным, а громкость выкрика вполне могла быть обратно пропорциональна компетентности высказывания, Солженицына стали обвинять во лжи. Это проще всего. Появился мем про «сто миллионов, расстрелянных лично Сталиным», про жену, приезжавшую к Солженицыну на фронт, про постановочные фотографии обысков. Все это и сейчас остается предметом дискуссии: кто внимательно читал Солженицына, знает, что тот не врал специально. Он мог ошибаться, а мог оговариваться. Конечно, он не имел точных цифр, он мог ориентироваться на оценки. Но личный опыт отдельных людей он собирал добросовестно, именно он дал голос многим страшным воспоминаниям.
Он задал вектор оценки. Не ошибся в направлении, но ошибся в методе. И даже не в методе подсчета, а в методе взаимодействия с тем, с чем он столкнулся.
Можно сказать, что Солженицын боролся против советской власти. Более того, известно его письмо руководству страны, где он призывал отказаться от коммунистической идеологии. Что это за наивность и позволительна ли она человеку, претендующему на звание всероссийского мудреца?
Он полагал, что и репрессии, и сам Советский Союз закончились благодаря кропотливой работе таких как он — благодаря огласке, благодаря какому-то посильному сопротивлению, благодаря смелости и инаковости. Хотя понятно, что все эти исторические процессы и начинались, и заканчивались исключительно по команде сверху. «Верх» мог быть разным, но выключатель работал исправно и безотказно.
А Солженицын все полагал, что именно он знает, как обустроить Россию. В СССР он клеймил, и небезосновательно, советскую власть. На Западе — буржуазный капиталистический образ жизни. Тоже, в общем, небезосновательно. Вернувшись в Россию, отказывался от государственных наград, говоря о том, что правительственный курс разрушителен. И на это у него были основания. Но какова же была позитивная повестка гения? Жить не по лжи? Так ведь и это отрицательное определение. Как жить? Не лгать. Не произносить ложь. Хорошо. А что произносить?
Вся мощь Солженицына ушла в осуждение и вскрывание гнойников. И то не так, и это не эдак. Как нам обустроить Россию, спрашивали люди, вторя его же статье. А он отвечал статьей «Россия в обвале». В конце концов это надоело. Всем и так понятно, что все плохо, а будет еще хуже. Сам Солженицын о своих выступлениях и публикациях позднего периода говорил: «Услышан я не был. Не был понят». Будто бы сам прекрасно знал, что задача быть понятым целиком и полностью лежит на говорящем.
Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.