В начале апреля на заседаниях фракций политических партий в нижней палате парламента рассматривался проект закона «О внесении изменений и дополнений в закон Республики Узбекистан о правах лиц с инвалидностью». Законопроект был рассмотрен в первом чтении 2 апреля и концептуально принят. Сообщалось, что в ходе подготовки проекта ко второму чтению ответственный комитет провёл ряд встреч и семинаров с участием членов рабочей группы, юристов, представителей профильных министерств и ведомств.
23 апреля «после бурных обсуждений» законопроект был принят депутатами во втором чтении. Теперь его должен рассмотреть Сенат. Депутаты сообщили, что изменения в закон «О правах лиц с инвалидностью» предоставят дополнительные условия для обеспечения прав лиц с инвалидностью на доступ к правосудию, участие в выборах, включая право избирать и быть избранными, а также на получение образования с использованием доступных мультимедийных средств и информационно-коммуникационных технологий.
В соответствии с Конвенцией ООН о правах инвалидов закон дополняется нормами, которые определяют формы общения, допустимые при взаимодействии с лицами с инвалидностью, а также устанавливают основания для адаптации объектов социальной инфраструктуры с целью обеспечения беспрепятственного доступа для лиц с инвалидностью, говорится в официальном сообщении. Депутаты считают, что принятие закона поспособствует расширению возможностей, созданных для людей с инвалидностью, и усилению их прав и свобод.
Но что о законопроекте думают сами люди с инвалидностью и представляющие их права и интересы общественные организации? Были ли они включены в рабочую группу по внесению изменений и дополнений в закон, считающийся основным для них? Принимали ли они участие в обсуждениях законопроекта в первом и втором чтениях?
Закон о нас обсуждался без нас
Законопроект не был опубликован для общественного обсуждения на Портале обсуждения проектов нормативно-правовых актов. Организации людей с инвалидностью даже не имеют представления о том, какой законопроект обсуждался и был принят в Законодательной палате. Закон «О правах лиц с инвалидностью» является базовым законом для людей с инвалидностью. Разве можно его принимать и изменять без участия самих лиц с инвалидностью и их общественных организаций?
В 2023 году в целях приведения национального законодательства в соответствие с положениями и принципами Конвенции «О правах инвалидов» Ассоциация инвалидов Узбекистана разработала предложения по внесению изменений и дополнений в закон «О правах лиц с инвалидностью» и представила разработанный проект в Национальный центр по правам человека (НЦПЧ).
«Мы просили НЦПЧ, чтобы они передали наши предложения в Кабинет министров. Сделали они это или нет, я не знаю. Какие поправки утвердила Законодательная палата, нам не известно. Комитет по труду и социальным вопросам Законодательной палаты нас не приглашал принять участие в обсуждении законопроекта. Данная ситуация считается грубым нарушением принципов и положений Конвенции ООН о правах инвалидов», — говорит председатель Ассоциации инвалидов Узбекистана Ойбек Исаков.
В данном случае нарушен принцип Конвенции ООН о правах инвалидов (КПИ) «Ничего о нас без нас». Более того, согласно конвенции, государство должно брать на себя обязанности привлекать и включать лиц с инвалидностью, а также представляющие их организации при принятии любых решений, затрагивающих их права и интересы. Обязанность консультироваться с лицами с инвалидностью является одним из основных принципов КПИ. Статья 4(3) КПИ требует, чтобы государства тесно консультировались с лицами с инвалидностью, включая детей с инвалидностью, и активно привлекали их к работе «по вопросам, касающимся лиц с инвалидностью».
В заседании Законодательной палаты во время второго чтения законопроекта участвовали представители Национального агентства социальной защиты, но они также не обратили внимание на то, что нарушаются обязательства государства, указанные в КПИ.
Что нужно изменить в законе?
Депутаты предложили такие поверхностные изменения, как замену понятия «органы государственного управления» на понятие «исполнительные органы власти республики». Исходя из содержания и важности проекта, были внесены редакционные исправления в название и введение закона.
Были также предложены изменения, подразумевающие доступ для людей с инвалидностью к правосудию наравне с другими, участие на всех стадиях судебного разбирательства, а также на стадиях дознания и предварительного следствия, участие в политической жизни общества и государства наравне с другими, непосредственно и через своих представителей, включая право голосовать и быть избранным, участвовать в референдуме.
Включается также изменение по получению образования лицами с инвалидностью с помощью мультимедийных средств посредством развития информационно-коммуникационных технологий.
Члены Законодательной палаты утверждают, что «общепризнанные международные нормы и стандарты в сфере предотвращения дискриминации по признаку инвалидности и обеспечения прав лиц с инвалидностью имплементированы в национальное законодательство».
Однако до сих пор неясно, сколько судебных дел было рассмотрено касательно дискриминации по признаку инвалидности в Узбекистане. Какой правовой механизм существует для защиты лиц с инвалидностью от дискриминации и предусмотрено ли наказание за такой тип правонарушений в нашем законодательстве? Эти вопросы остаются открытыми.
В соответствии с КПИ в закон вводятся такие понятия, как «общение» и «разумное приспособление» и даётся им определение. Неясно, включили ли депутаты в законопроект другие понятие из КПИ, такие как «универсальный дизайн» и «язык». Можно лишь предположить, что само понимание и определение инвалидности в законе «О правах лиц с инвалидностью» остаётся прежним:
«лицо с инвалидностью — лицо со стойкими физическими, умственными, сенсорными (чувственными) или психическими нарушениями, нуждающееся в социальной помощи и защите, создании условий для полного и эффективного участия наравне с другими в политической, экономической, социальной жизни общества и государства».
Данное определение полностью противоречит КПИ, так как отсутствует упоминание о взаимодействии лиц с инвалидностью с различными барьерами, которые могут мешать их полному и эффективному участию в жизни общества наравне с другими.
В преамбуле КПИ отмечается, что «инвалидность — это эволюционирующее понятие», она является «результатом взаимодействия, которое происходит между имеющими нарушения здоровья людьми и отношенческими и средовыми барьерами, которое мешает их полному и эффективному участию в жизни общества наравне с другими».
То есть в конвенции акцент делается не только на нарушения здоровья, а на барьеры, с которыми сталкивается лицо с инвалидностью. Наличие барьеров, с которыми сталкиваются лица с инвалидностью, являются основным источникам их дискриминации. Это и является пониманием инвалидности через призму социальной модели. Насколько наши депутаты понимают данное определение, основанное на социальной модели инвалидности?
В существующей версии закона «О правах лиц с инвалидностью отсутствуют отдельные статьи, посвящённые женщинам с инвалидностью (статья 6 КПИ), детям с инвалидностью (статья 7 КПИ), ситуациям риска и чрезвычайным гуманитарным ситуациями (статья 11 КПИ), статистике и сбору данных об инвалидности (статья 31 КПИ), национальному осуществление и мониторингу (статья 33 КПИ) среди прочих. В новом законе можно было бы утвердить статус Межведомственного совета по делам лиц с инвалидностью в качестве координационного механизма согласно статье 33 КПИ.
В парламенте нет депутатов с инвалидностью
В обсуждениях в Законодательной палате можно было ощутить нехватку экспертного мнения самих людей с инвалидностью и их общественных организаций. Видимо, поэтому (судя по трансляции в YouTube) обсуждение заняло около восьми минут.
Сами депутаты также не очень хорошо разбираются в вопросах инклюзии людей с инвалидностью. Например, депутат Умид Жабборов от партии «Миллий тикланиш» предложил изменить понятие «тактильное общение» из статьи 2 КПИ на «дактильное общение», опираясь на науку дактилологии и дактильный алфавит узбекского жестового языка.
Депутат также предложил внести «сурдо алфавит» вдобавок к азбуке Брайля. При этом в существующем законе «О правах лиц с инвалидностью» в статье 3 приведено определение таких понятий, как «сурдоперевод — способ перевода с помощью дактильной азбуки и (или) языка жестов с какого-либо языка».
Именно люди с инвалидностью являются лучшими экспертами своих прав, потому что у них есть жизненный опыт инвалидности. В нынешнем составе парламента нет депутатов с инвалидностью, которые адвокатировали бы за права и интересы лиц с различными формами инвалидности.
Статья 29 КПИ обязывает государство обеспечивать полноценное участие лиц с инвалидностью в общественной и политической жизни страны. Люди с инвалидностью должны иметь право и возможности быть избранными в парламент, и такие кейсы далеко не редкость в мире.
В январе этого года Мар Гальсеран вошла в историю как первый член парламента Испании с синдромом Дауна. Когда Гальсеран было 18 лет, она вступила в консервативную Народную партию и начала свою политическую карьеру. Она хочет, чтобы её воспринимали в первую очередь как личность, а не судили о ней по инвалидности.
Мар Гальсеран. Фото: Cortesía: Partido Popular / Euronews.
За примерами не нужно идти далеко. В соседнем Казахстане бывшая председательница Общественного объединения «Ассоциация женщин с инвалидностью «Шырак» в Алматы Ляззат Калтаева является депутатом Сената Парламента с января 2022 года. С 30 октября 2023 года она возглавила вновь созданный Совет по инклюзии при Сенате.
Фото: Ляззат Калтаева.
В январе 2022 года в Казахстане приняли закон о включении лиц с инвалидностью в квоту для депутатов. Проект закона предусматривает положения по закреплению 30% квоты для женщин и лиц, не достигших 29-летнего возраста, а также лиц с инвалидностью, необходимость их учёта при распределении депутатских мандатов в Мажилисе (нижней палате) Парламента. Это важный шаг в направлении обеспечения равных возможностей для всех граждан, включая тех, кто имеет инвалидность.
Подобные меры позитивной дискриминации помогут создать более представительный и разнообразный законодательный орган, который учитывает интересы всех слоёв общества. В некоторых странах уже существуют аналогичные положения, например, в Испании и Италии, где законодательство обязывает партии включать в свои списки кандидатов представителей общественных объединений инвалидов. Это способствует более широкому участию людей с инвалидностью в политической жизни и принятии решений, затрагивающих их права и интересы.
Следует отметить, что в отличие от Законодательной палаты Сенат Узбекистана всегда приглашает негосударственные некоммерческие организации инвалидов при обсуждении вопросов, затрагивающих их права и интересы.
Надеемся, при рассмотрении законопроекта в Сенате документ будет отправлен обратно в нижнюю палату, чтобы обеспечить конструктивное участие организаций лиц с инвалидностью в усовершенствовании основного для них закона.
Наиболее эффективным и продуктивным подходом, который может быть предпринят государственными органами для решения вопросов, связанных с правами лиц с инвалидностью, является установление активного диалога через социальное партнёрство. К большому сожалению, в настоящее время социальное партнёрство с госорганами носит ограниченный характер. 20 февраля на селекторном совещании по социальным вопросам президент Узбекистана как раз призвал государственные организации к тесному сотрудничеству с общественными организациями инвалидов.
Было бы хорошо, если бы в общественный совет, созданный при Национальном агентстве социальной защиты, были включены также представители Ассоциации инвалидов Узбекистана, крупнейшей зонтичной организации, объединяющей общественные объединения инвалидов по всей стране. Общественный совет при агентстве также мог бы послужить эффективной площадкой для предварительного обсуждения законопроекта о правах лиц с инвалидностью.
Мнение авторов может не совпадать с мнением редакции.
Ойбек Исаков — юрист, председатель Ассоциации инвалидов Узбекистана — зонтичной организации, объединяющей 44 общественных объединения инвалидов по всей республике.
Дильмурад Юсупов — независимый исследователь, доктор философии (PhD) в области исследований развития Института исследований проблем развития Университета Сассекса (Великобритания).
