И очень даже неблаговиден. В романе В.С.Пикуля "Нечистая сила", которому тоже доставалось от брежневских властей, которые узнали себя в николаевской верхушке, сказано так (Часть 1. Помазанники божьи. Глава 14. Парламент на крови):
Николай II имел в быту репутацию un charmeur (то есть очарователя). Спокойными глазами глянем на него как бы со стороны... Милый и деликатный полковник, умеющий, когда это надо, скромно постоять в сторонке. Предложит вам сесть, справится о здоровье, раскроет портсигар и скажет: "Пра-ашу вас..." Он умел производить впечатление мягкого и доброго человека, а скучноватое лицо императора оживляли глубокие материнские глаза ("глаза газели"). Военным людям царь импонировал умением держаться на парадах. В его щуплом теле таился геликон удивительной мощи, и трубой своего голоса он свободно покрывал громадные площади, заставленные сплошь войсками...
Внешне, таким образом, всё обстояло благополучно.
Но именно царствование Николая II было самым жестоким и злодейским, недаром же он получил кличку Кровавый. Кровавое царствование - и самое бесцветное. Картину своего правления Николай II обильно забрызгал кровью, но безжизненная кисть царя не отразила на полотне ни одного блика его самодержавной личности. Здесь не было ни упрямого азарта Петра I, ни бравурной весёлости Елизаветы, ни тонкого кокетничанья Екатерины II, ни либеральных потуг Александра I, ни жестокой прямолинейности Николая I, не было и кулацких замашек его отца. Даже те, кто воспевал монархию, днём с огнём искали монарха в России и не могли найти его, ибо Николай II, словно масло на солнцепёке, расплывался на фоне общих событий. Реакционеры желали видеть в нём грозного самодержца, а к ним выходил из-за ширмы "какой-то весёлый, разбитной малый в малиновой рубашке и широких шароварах, подпоясанный шнурочком" (это форма стрелков Императорского батальона).

И скажу уже от себя: я не хотел бы, чтобы во главе моей страны встал вот такой человек, каким был Николай II.