.
История эта началась давно, еще в советские времена, когда один знакомый аккомпаниатор москонцерта поведал мне, что слова известной блатной песенки «На Дерибасовской открылася пивная» написал не кто иной, как сам Юрий Олеша, который в те времена жил в Одессе.
Я тогда не придал этому значения. Я тогда вообще знал об этой песенке только одну ее первую строчку, ту самую, «На Дерибасовской открылася пивная...». Блатной фольклор меня в те годы не интересовал совсем.
Правда я потом еще несколько раз слышал из уст москонцертовских деятелей, что автор – Юрий Олеша, но так тогда и не заинтересовался. Теперь – жалею.
Юрий Олеша
Уже потом, много лет спустя, с подачи Шаламова, под впечатлением его «Колымских рассказов» стал заниматься изучением блатного фольклора. Всерьез и основательно.
И лишь тогда понял, что «На Дерибасовской открылася пивная...» никакого отношения к настоящим блатным песням не имеет. Это была блестящая, я бы даже сказал гениальная имитация блатной лирики, выполненная на грани стеба.
Этот текст даже рядом не лежал с типичными блатными песнями. Уже сама тема, история песенки не та, которую удостаивает вниманием блатной фольклор. Обычная ресторанная драка между фраерами из-за шлюхи, это не то что воспевает блатная лирика.
В тот момент я впервые перечитал все доступные мне варианты «Дерибасовской» и понял, что передо мной не только настоящая поэзия, а нечто совершенно выдающееся, практически гениальный стеб на прибланенную еврейско-одесскую тематику.
Шикарный словарный запас песенки, тонкие намеки и аллюзии, чуть ли не в каждой строчке песни, на события, обстоятельства, нравы еврейской одесской среды, умелое и очень к месту использование «просторечных» словечек... Автор явно имел широкий кругозор, отлично владел языком и поэтическими приемами. Стихи были написаны не только талантливым автором, но и очевидно, профессионалом.
Только грамотный поэт, виртуозно владеющий словом может выстроить такой роскошный ассоциативный ряд:
Он подошел к нему походкой пеликана,
Достал визитку из жилетного кармана,
«Я б вам советовал, как говорят поэты,
Хранить на память о себе свои портреты».
В блатной лирике это тоже есть. И ассоциации, и владение словом. Но... там совсем другие слова, другие ассоциации, другая тематика и другие герои.
Ни в одной настоящей блатной песне вы не встретите ассоциаций с греческой мифологией «...она была, как тоя древняя вакханка...». Ни один бланой автор не сделает героями песни фраеров и уж точно не заставит героя побираться – вот уж западло. А если уж снизойдет до уровня ресторанной драки, то уж непременно с вором в главной роли.
Текст песни писал настоящий, поэт. И не блатной.
Тут уж версия насчет авторства Олеши не показалась мне бредовой.
Хотя... подумав я все же сказал – «нет». Вот почему.
Многие мелкие детали песни говорят о дореволюционной эпохе. Точнее даже – «до первой мировой».
«Фраеров из надзора» при советской власти уже не было. Надзор вели не специальные полицейские агенты, а обычные учатковые. Надзорное отделение ушло в небытие вместе с царской Россией. И уж «Фраером из надзора» советского участкового точно не назвали бы. Он был «мусором».
Да и «машину марки Форда» блатарь после революции врял ли уже мог себе позволить купить. Даже при НЭПе. Если конечно верить Ильфу с Петровым, да воспоминаниям современников.
Видимо песенка возникла еще до первой мировой. Но не раньше 1911 года. Поскольку мелодия танго El Choclo, на которую был положен текст появилась именно в 1911.
Олеша в те годы был еще гимназистом. А после революции уехал из Одесы, спасаясь от голода.
Кто же тогда был автором? Вы хотите услышать моих догадок? У меня их есть! Но – позже.
Недавно я услышал из уст Леона Оганезова, что слова «На Дерибасовской открылася пивная» мог написать только поэт-профессионал. И только в Одессе.
Это удивительным образом совпало с моими старыми мыслями на эту тему, всколыхнуло их, и я решил вновь покопаться в теме, и выяснить откуда пошла мосэстрадовская легенда об авторстве Олеши.
Увы, старые знакомые мосэстраники по большей части уже ушли из жизни, а те кто остался, помочь мне не смогли.
Зато новое поколение интернетчиков завалило меня ссылками, и все эти ссылки говорили о том, что «На Дерибасовской открылася пивная...» это одесская переделка более старой блатной ростовкой песни «На Богатяновской открылася пивная», дескать одеситы просто поменяли ростовскую улицу Богатяновскую на свою Дерибасовкскую и слямзили песню.
Меня это удивило. Двадцать лет назад я ничего такого не слышал. Это была очевидно гипотеза последнего времени. Но как знать, может и верная.
Я решил изучить «ростовский вариант песни».
И тут меня ждал облом.
Оказалось что «Ростовского оригинала» нет ни у кого из тех, кто продвигал гипотезу о ростовском происхождении песенки.
Точнее, мне наприсылали вариантов, но в них был тот же самый «одесский» текст, который только начинался словами «На Богатяновской открылася пивная», а дальше шёл сплошняком тот же одесский антураж. Та же самая «Роза с Молдаванки», «Гвоздь Одессы Васка-Шмаровоз» и «Бандерша с Одессы».
Ну скажите на милость, где это в Ростове находится Молдаванка? И почему это Васка Шмаровоз оказался гвоздем Одессы, а не Ростова.
И как хотите, господа, воля ваша, но «тохес» это все же анатомическая часть одесских девушек. А у ростовских девушек эта часть тела называется иначе.
Как ни верти, но все те «ростовские тексты» что мне наприсылали, имели явный одесский колорит и ростовского там было только слово «Богатяновская».
Все тексты, кроме одного текста.
Даже не текста – куплета, который мне прислали со ссылкой на источник, Абрама Терца, с ремаркой, что это единственное, что осталось от «настоящего ростовского» варианта:
Держась за ручки, как за жопу своей Раи,
Наш Костя ехал по Садовой на трамвае.
За ним гналися тридцать мЕнтов, три агента,
А с ними был ищейка — рыжий пёс.
А вот этот куплет, господа, скажу я вам – уже настоящая блатная лирика, неподдельная, без дураков. Довоенная, качественная! Из той же серии что и классическое, «убейте чем хотите, но только не ножом». После войны так уже не сочиняли.
И это-то как раз без сомнения явно не Одесский вариант. Садовая улица с трамваями – это либо Москва, либо... правильно – Ростов.
Итак, ростовский вариант был! Действительно существовала блатная ростовская песенка на мотивчик этого аргентиского танго.
Но как видно даже из одного присланного мне куплета – песенка совсем с другим сюжетом. Которая никак не могла послужить пробразом «на Дерибасовской».
Откуда же тогда возникла эта легенда об Ростовском происхождении «Дерибасовской»?
Восстановить картину событий, будучи знакомым с историей преступного мира, в общем-то, несложно.
В довоенное время – благословенное время для блатной культуры, – существовало много вариаций и текстов на мотив этого аргентинского танго. И среди них и приблатненная одесская «Дерибасовская» и настоящая блатная ростовская «Богатяновская». Песни с разными сюжетами, между собой никак не связанные.
«На Дерибасовской» гуляла по народным массам принимаемая (как и большинство приблатненного шансона) за настоящую «блатную» песню. А по настоящему блатная «Богатяновская» гуляла по тюрьмам, не выходя (как и большинство настоящих блатных песен) в народ.
После войны все переменилось.
После войны НКВД, гениально использовав особенности воровской психологии, инницировало в лагерях знаменитую сучью войну, результатом которой явилась практически полное уничтожение в течение нескольких лет всей старой воровской гвардии.
Старая воровская культура пала, почти не осталось ее носителей. И уж о чем меньше всего воры заботились, в тех условиях, когда речь шла о сохранении самой воровской жизни, так это о не спасении блатного фолклора.
Просто не осталось в живых его носителей. Именно в эти годы оказалась безвозвратно утрачена огромная часть истиных воровских песен (разве что, кроме тех немногих, которые были афиксированны в письменных аналах). Все это устное богатство пропало.
И среди пропавшего видимо была и та истиная, настоящая «богатяновская», от нее остался один-единственный куплет, и то лишь благодаря тому, что он был зафиксирован Абрамом Терцем в его фолклорной публикации.
На место ушедшей воровкой гвардии пришла новая формация, которая и говорила по фене несколько иначе и старые воровкие законы понимала чуток по другому.
Которая уже не знала старого текста «на Богатяновской», но была отлично знакома с общенародным «на Дерибасовской».
И теперь в тюрьмах зазвучала уже «на Дерибасовской», но по новому.
Улица Дерибасовкая для послевоенной братвы (в отличие от довоенной) была уже чем-то совсем абстракным и далеким. А через улицу Богатяновкую прошел чуть ли не каждый уважающий себя рецидивист – именно здесь был расположен один из крупнейших изоляторов европейской части СССР.
Вместо «на Дерибасовской» стали петь «на Богатяновской» и сюжет песни слегка видоизменили, чтобы он уложился в воровкие понятия.
А потом произошла еще одна, обратная трансформация песни.
Когда послевоенное поколение заключенных стало выходить из тюрем, народ, слыша от бывших зеков «на Богатяновкой» и считая песню блатной, делал вполне ественный вывод о том, что это и есть правильный изначальный вариант песни.
То, что на Богатяновской обнаружился одесский антураж никого не смущало: такие тонкости географии за пределами тюрем мало кто понимал, все просто думали, что «Богатяновкая» тоже расположена где-то в Одессе.
Да, собственно это и наглядно видно из текстов песен. Мало в какой записи фигурирует правильное «На Богатяновкой», все больше названия несуществующих нигде улиц «Багартьяновская», «Балатьяновская».
Впрочем можно сравнить песни, чтобы все стало ясно. Я отобрал наиболее характерные варианты.
При всей внешней схожести сюжетов – ресторанная драка – сюжеты на самом деле принципиально разные с точки зрения блатной этики.
В Дерибасовском варианте это просто разборки фраеров из-за шалавы, которые правильным пацанам неинтересны.
А вот в Богатяновском варианте совсем иная мораль – правильный деловой пацан Степка наказывает наглого фраера, и девок, которые сбились с правильного пути.
Это ключевой момент показывающий направление заимствования. Блатной фолклор, заимствуя «гражданский» сюжет, будь то песенка или классический роман, всегда приводит его в соотвествие с правильными блатными понятиями. Иначе быть просто не может, это сама квинтэсенция блатной морали.
А вот при обратном заиствовании в переделке нет смысла. Ее и не бывает. Во-первых, не существует самих «обязательных гражданских понятий» к которым следует привести сюжет, а во-вторых стороний человек ничего не смыслит в блатной этике и не понимает скрытых в ней символов, чтобы как-то их переделывать.
Вообще, есть еще много подобных моментов, например можно подумать над использованием слов «тохес» и «жопа», но по мне описанного выше вполне достаточно.
Не знаю! Но в Одессе начала века было трое авторов, которые очень неплохо могли бы претендовать на роль автора «Дерибасовской». Тем более, что творения этих авторов ныне приписываются народу. Яша Ядов, самым известным творением которого считаются «Купите бублики», Бенимович про которого достоверно известно, что он автор «Мясоедовская улица моя», и Мирон Ямпольский, да-да, это он-таки сочинил знаменитую «Свадьбу Шнеерсона».
По стихотворной манере, богатству красок, я бы отдал предпочтение Ямпольскому, да вот только одна загвоздка, творил он уже позже. При НЭПе.
А как вам такая мысль? Только одна «народная» песенка, которая может поспорить по популярности с «Дерибасовской» появилась в те же самые годы. Это «Семь-сорок», дата появления задокументрована – 1910 год.
Я ничего не утверждаю, только кидаю семена на почву размышлений.
