Жили-были дед да бабка.
Жили тихо, мирно, гладко.
Но однажды дед "вскипел":
- Бабка, борщ твой надоел!
В ресторан хочу сходить,
Блюда есть да бренди пить.
- Дед, ты что, совсем сдурел?!
Ресторан не наш удел.
Туда ходят богачи.
Ты сиди уж на печи!
- В ресторан хочу, сказал!
Час мой в свет пойти настал,-
На старуху дед кричит.
Та тихонько лишь ворчит:
- Посмотри, дед, на себя.
Опозоришься зазря!
В чём пойдешь ты в ресторан?
Весь в заплатках твой кафтан.
- Мой костюм достань скорей!
Смерть далёко, не жалей.
- Что ты дед, костюм святое!
Он для вечного покоя.
- Доставай и не ворчи! -
Дед на бабку всё кричит.
- Выжил из ума ты, дед.
Ведь тебе уж сотня лет!
А ты вздумал молодиться,
На печи тебе не спится.
Ты б корзину лучше взял,
Да грибов насобирал.
Блюдо я тебе сварю,
Самогонкой напою.
- Бабка, ты со мной не спорь
И сундук скорей открой!
Доставай костюм, штиблеты,
Не пойду же я раздетый.
Кошелёк свой открывай
И заначку вынимай.
- Здесь на чай тебе лишь хватит!
Кто ж за ужин твой заплатит?!
- Бабка, ты не причитай,
Дома буду пить я чай.
В ресторане пьют коньяк!
- Тьфу ты! Старый ты дурак!
Чем оплачивать то будешь?!
- Бабка, ну не лезь ты в душу.
Дед костюмчик свой надел,
Долго в зеркало глядел.
- Даа... красавчик хоть куда.
Портит образ борода.
Бороду хочу я сбрить,
Чтоб лицо омолодить.
Бабка смехом закатилась.
- Как бы вновь я не влюбилась?!
Исподлобья смотрит дед,
- Старая, тебе ж сто лет!
Я молодку там найду,
В ЗАГС красотку поведу.
Бабка снова хохотать.
- Как ты будешь с нею "спать"?!
Петушок уж не поёт,
Сладко спать тебе даёт.
- Цыц старуха! Не мешай!
Лучше зелье своё дай.
- Лет уж пятьдесят назад
Высох зелья водопад.
- Ладно, бабка, справлюсь сам.
Шуткам повода не дам.
Бабка смехом прослезилась.
- Чтоб ты, старая, сказилась!
Всё! Я в ресторан пошёл!
Хлопнул дверью и ушёл.
Бабка вслед перекрестила,
Пред иконой помолилась.
Чтобы дед живой вернулся,
Не упал и не запнулся.
Села тихо у окна,
Вечер коротать одна.
Дед же в ресторан пришёл,
Стол свободный там нашёл.
Подозвал официанта,
- Принесика провианта, -
Дед парнишке говорит,
Кошельком своим звенит.
Подал деду тот меню.
- Вроде я ещё не сплю! -
Дед глаза свои потёр.
Понял - ждёт его позор.
- Мне б чайку, милок, испить,
Да сухарик закусить.
Тот заказу удивился,
Мигом с чаем появился.
Дед хлебает чай из чашки,
Заприметивши милашку.
Левым глазом подмаргнул,
Ногу на ногу загнул.
Рассмеялась лишь молодка,
Замахнула рюмку водки.
Понял дед, что зря пришёл,
С бабкой дома хорошо.
Он за чай парнишке дал
Весь звенящий капитал.
И старик домой побрёл,
Бабку у окна нашёл.
- Ты прости уж ради бога! -
Дед промямлил ей с порога.
- Бес меня в ребро кольнул,
Вот я сдуру и взбрыкнул.
Зажигай старуха свечку,
Я дровишек брошу в печку.
Будем ужинать борщом,
При свечах и лишь вдвоём.
Романтично ворковать,
Молодость всю вспоминать.
Я ж всю жизнь тебя люблю,
Ненаглядную мою!
Бабка слёзы вытирая,
Свой сундук вдруг открывает.
Платье белое достала.
Хоть мало немного стало,
Всё ж она его надела
И за стол нарядной села.
- Вот мы вновь жених с невестой,
Восемьдесят лет уж вместе.
Ты всегда мне будешь мил!
Теперь дед слезу пустил.
- Восемьдесят?! Это ж надо!
Ты в судьбе моей награда.
Как бы жил я без тебя,
Дорогая ты моя?!
Бабка деда обняла,
Борщ по мискам налила.
Ужин дружно уплетали
И над дедом хохотали,
Как он в ресторан сходил,
Чашку чая там попил.

Долго жили дед и бабка.
Жили тихо, мирно, гладко.

Агеева Е.

Над хлевом щербатым погасла в ночи звезда.
Мечты о былом постоянно выходят боком.
Зачем нас когда-то привел Моисей сюда,
На этот разлом между Западом и Востоком?

Над хлевом щербатым погасла в ночи звезда.
Мечты о былом постоянно выходят боком.
Зачем нас когда-то привел Моисей сюда,
На этот разлом между Западом и Востоком?

Хребты неподвижны – скитаний его итог,
Две пальмы под ветром качаются одиноко.
Хотя здесь и Ближний, но все-таки здесь Восток,
Где следует жить, соблюдая закон Востока.

Завесою мутной дышать не дает хамсин.
Горячие ветры срезают траву, как бритва.
Здесь каждое утро читает молитву сын, –
Тебе, что ни день, все понятней его молитва.

Истошно над крышей кричит муэдзин в свой срок,
И слышен ночами коней бедуинских цокот.
Хотя здесь и Ближний, но все-таки здесь Восток,
И здесь непреложен суровый закон Востока.

Лежат под песками забытые города.
Зеленый росток пробивается вверх упрямо.
Была здесь веками ценнее, чем кровь, вода,
А жизнь человека не стоила и дирхама.

Пустынею выжжен, обуглится тот росток,
И реки иссякнут поблизости от истока.
Хотя он и Ближний, но все-таки он Восток,
И здесь непреложен суровый закон Востока.

И Остом, и Вестом затронутые места
Живут сокровенно, – не зная пути простого.
Не сдвинут их с места ни проповеди Христа,
Ни Запад растленный, ни новый поход крестовый.

Здесь суть пятикнижий читается между строк,
Суды неизменны, где око идет за око.
Хотя здесь и Ближний, но все-таки здесь Восток,
И все здесь живет, соблюдая закон Востока.

Понять здесь нельзя, если в дружбе клянется друг,
Когда он внезапно тебе нанесет удар свой.
Здесь честному слову не верят давно вокруг,
Где хитрость в почете, предательство и коварство.

«Не верь чужеземцу»,- годами учил пророк,
Блажен, кто сумеет исполнить завет пророка.
Хотя здесь и Ближний, но все-таки здесь Восток,
Где следует жить, соблюдая закон Востока.

Ни слов, ни усилий напрасно своих не трать,
Чтоб быть европейцем в обычаях и одежде,-
Европа пришла и обратно уйдет опять,
А здесь все останется так же, как было прежде:

Народ неизменно безграмотен и жесток,
Палящее солнце безжизненно и жестоко.
Хотя здесь и Ближний, но все-таки здесь Восток,
И выжить нельзя здесь, не зная закон Востока.


Александр Городницкий

Когда исполнится мне восемьдесят лет,
Я буду забывать про дни рождения,
И буду летом прятаться под плед,
И мерзнуть от любого дуновения.

Я буду переспрашивать не раз
И все равно услышу все иначе.
И буду засыпать, прервав рассказ,
И буду забывать в аптеке сдачу.

Я буду только с палочкой ходить
И перестану узнавать знакомых.
И стану хлеб в воде сырой мочить,
И трепетно коситься на иконы.

Морщины одолеют меня всю
И я пойму, что тихо умираю.
Но знай, тебя за все благодарю
И что любовь к тебе не потеряю.
__________

Когда исполнится ей восемьдесят лет,
Я подарю букет на день рождения,
И буду укрывать ее под плед,
И целовать ее до изнеможения.

Я буду повторять ей много раз
И пересказывать ей новости и вести.
Смотреть, как спит, не слушая рассказ.
И буду с ней ходить в аптеку вместе.

Я буду ее под руку водить
И говорить, кто встретился сегодня.
И буду ее с ложечки кормить,
Когда на Бога смотрит исподлобья.

Когда исполнится ей восемьдесят лет,
Мне будет больше, но дожить я должен.
Чтоб вместе умереть, укрывшись в плед,
Сказав «Люблю» той, нет кого дороже…

Мария Куткар
Картина художницы Dianne Dengel

Полученный от Творца небо-земли
Наш земной путь очень краток
Ничего нет вечного, как не крути!
Надо радоваться прекрасными
Утренними солнечными лучами!
Не ходить над обрывами — опасными
Любоваться снегопадами, дождями!
Одевать каждый день самое лучшее
Что приносит радость, удовлетворение!
Не ждать особого дня или случая
Для себя, своей души — успокоение!
Кушать с посуды, самой красивой
С той, что держали для особенных дат
Оставаться честной, доброй и милой
Всегда помнить — пути нет назад!
Пусть огонёк души согреет в метель
И чашечка заваренного кофе и чая!
Используй ярко-красочную акварель
Для своей картины — земного рая!

Чего от жизни хочется теперь?
Да просто меньше боли и потерь.
И чтоб не ныло сердце по ночам.
И чтоб не ранить близких сгоряча...

Я заново свой путь пройти смогу,
Но я не пожелаю и врагу
Тех рек солёных слёз из карих глаз.
Беду я знаю в профиль и анфас.

И точно знаю, в каждом сердце есть
Тот уголок, куда не нужно лезть.
Там спрятана от всех глухая боль.
Там семь замков чугунных и пароль.

И у кого улыбка шире всех,
В ком видится и счастье, и успех,
Тот просто пережить потери смог,
Когда его беда сбивала с ног.

А полностью счастливых нет вокруг.
Кого-то слишком больно предал друг...
Кого-то надломал поток утрат.
И ценится теперь вдвойне закат.

А вслед за ним всегда рассвет спешит.
Он из надежд, любви и веры сшит.
Чего от жизни хочется теперь?
Да просто меньше боли и потерь.


Ирина Самарина-Лабиринт

На краю у нелёгкой судьбы
Помолюсь и наверх посмотрю.
Кто-то там принимает мольбы.
Кто-то чувствует душу мою.

И в судьбу посылает людей
В самый жуткий, опасный момент,
Чтоб души не лишилась своей,
Чтоб от душных избавилась стен.

И на свет этой близкой души
Я иду, чтоб поверить опять,
Что рассвет – это повод, чтоб жить.
Что закат – это повод обнять...

Столько слёз и потерь за спиной.
Столько радостей, праздников, встреч.
Я судьбы не желаю иной.
Лишь молюсь, чтобы близких сберечь...

И чтоб повод обнять не исчез.
Чтобы счастье в глазах – даже в дождь.
В этой жизни немало чудес,
Если веришь, надеешься, ждёшь...


Ирина Самарина-Лабиринт

Я спросила однажды у жизни:
«Что хорошего мне ты дала?»
И тихонько она отвечала:
«Ты достойно все годы жила!»

Я спросила у жизни ещё раз:
«Сколько времени можно страдать?»
Отвечая, она улыбалась:
«Ты умела с победой шагать!

Ты умела быть смелой и сильной!
Ты держалась всегда молодцом!
Я тебя наградила терпеньем-
Этим мудрым тяжелым венцом…»

И я снова спросила у жизни:
«НУ, а где справедливость тогда?»
И, ответив, она засмеялась:
«Я тебе подарила года!»
Я заплакала:

«Жизнь — ты жестока.
Я ведь просто живое дитя»
И, погладив меня по головке,
Жизнь ответила — нежно, шутя:

«Ты жила всем на радость всегда!
Для других бескорыстно трудилась,
Не щадила себя никогда
И с судьбою покорно смирилась.

Я горжусь, что такое сердечко,
Не смогли одолеть зло и мгла,
И все годы, что я подарила —
Не напрасно ты их прожила!

Ты живи, человек мой любимый,
Я тебя уж в обиду не дам.
Ты прошла испытания смело,
Я сейчас тебе мудрости дам!»

Долго-долго мне жизнь говорила:
И жалела, и просто ждала,
Об одном лишь меня попросила,
Чтоб её не ругала — А ПРОСТО ЖИЛА!

Старики управляют миром
Суетятся, как злые мыши.
Им по справке, выданной МИДом,
От семидесяти и выше.

Откружили в боях и в вальсах,
Отмолили годам продленье,
И в сведённых подагрой пальцах
Крепко держат бразды правленья.

По утрам их терзает кашель,
И поводят глазами шало
Над тарелками с манной кашей
Президенты Земного Шара!

Старики управляют миром,
Где обличья подобны маскам,
Пахнут вёсны — яичным мылом,
Пахнут зи;мы — камфа;рным маслом.

В этом мире — ни слов, ни сути,
В этом мире — ни слёз, ни кро;ви!
А уж наши с тобою судьбы
Не играют и вовсе роли!

Им виднее, где рваться минам,
Им виднее, где быть границам…
Старики управляют миром,
Только им по ночам не спится.

А девчонка гуляет с милым,
А в лесу раскричалась птица!
Старики управляют миром,
Только им по ночам не спится.

А в саду набухает завязь,
А мальчишки трубят «по ко;ням!»
И острее чем совесть — зависть
Старикам не дает покоя!

Грозный счёт покорённым милям
Отчеркнёт пожелтевший ноготь.
Старики управляют миром,
А вот сладить со сном не могут!

1964 ГОД
Александр Галич

Ушел последний Первый поэт России Белла Ахмадулина
Я дружил с ней и любил ее. Она была прекрасна, она была необыкновенно одарена душевной щедростью, благородством, красотой и гением Таланта.

Ее не с кем сравнить не только в современной жизни (здесь она была просто одна), ее не сравнить и с предшественниками. Она не сравниваемая, а, значит, несравненная.
Хрупкая, нежная и тревожная Белла Ахатовна обладала чрезвычайно стройным, не гнущимся ни на каком ветру стеблем, на котором цвел, не опадал, лишь меняя затейливые и прекрасные лепестки, чистый цветок ее (и только ее) поэзии. Да она и не учитывала веяний, не ожидая ни хулы (чтобы сердитостью не…), ни выгоды (чтобы пустым развлечься).

Умирает владелец, но вещи его остаются,
Нет им дела, вещам, до чужой, человечьей беды.
В час кончины твоей даже чашки на полках не бьются
И не тают, как льдинки, сверкающих рюмок ряды.
Может быть, для вещей и не стоит излишне стараться, -
Так покорно другим подставляют себя зеркала,
И толпою зевак равнодушные стулья толпятся,
И не дрогнут, не скрипнут граненые ноги стола.
Оттого, что тебя почему-то не станет на свете,
Электрический счетчик не завертится наоборот,
Не умрет телефон, не засветится пленка в кассете,
Холодильник, рыдая, за гробом твоим не пойдет.
Будь владыкою их, не отдай им себя на закланье,
Будь всегда справедливым, бесстрастным хозяином их, —
Тот, кто жил для вещей, — все теряет с последним дыханьем,
Тот, кто жил для людей, — после смерти живет средь живых.


Вадим Шефнер
1957 г.

Отключи эти чёртовы новости
И включи эту Божью весну.
Сквозь, уныние, ярость, и подлости,
Лучик солнца сюда заглянул…

Пробежал по тюльпанам, по крокусам,
И уже абрикосы в цвету.
Пусть исчезнут все чёрные полосы!
Пусть печали навеки уйдут.

Жизнь – она коротка, как мгновение.
Из бутона родился цветок.
Снова птичье мне слышится пение…
Видишь, этой весне невдомёк,

Почему наши души зашторены
И в себя не пускают тепло.
Знаешь, часто с собою же в ссоре я,
Но сегодня внутри расцвело

Что-то так на надежду похожее…
Сердцем чувствую, хочется петь.
Я весну разглядела вдруг Божию.
Отчего ж мне печалиться впредь?!

Всё мирское уныло-банальное.
Чудо – это черёмухи цвет.
И рассветы весны нереальные.
И магнолий цветочный привет.

Птицы дружно парят в невесомости.
Не ведут из-за неба войну.
Отключи эти чёртовы новости
И включи эту Божью весну.

Ирина Самарина-Лабиринт

Тяжело бывает лёгкий крест нести.
Господи, помилуй. Господи, спаси...
Заповеди знаю. Не кляну, не мщу.
Я не унываю, лишь слегка грущу.

Видеть солнце в небе мне хватает сил.
Господи, помилуй. Господи, спаси.
Красота апреля и беда страны.
Я молюсь о мире... Мире без войны.

А сердца устали ненависть носить.
Господи, помилуй. Господи, спаси.
Ты очисть от скверны, отмоли, отмой.
Где тревога давит, пусть взойдёт покой.

Вирус лютой злобы стольких подкосил...
Господи, помилуй. Господи, спаси.
У победы низкой – высока цена.
Мне нужна молитва. Битва не нужна!

Как же не зачахнуть? Как же расцвести?
Господи, помилуй. Господи, прости!
Заповеди знаю. Только мало знать.
Я не унываю... Как не унывать???


Ирина Самарина-Лабиринт

Пахнет кофе старыми мочалками,
У пирожных вкус газеты «Труд» -
Поэтессу Зиночку Мурчалкину
Олигархи замуж не берут!

И сидит Зинуля у окошечка
В новой блузке цвета огурца,
На груди пластмассовая брошечка -
Пчёлка, туповатая с лица.

А на ножках розовые тапочки
В виде двух молочных поросят…
И такую пусеньку и лапочку
Олигархи, морды, не хотят?!!

Небо за окном прикрылось тучами,
Отменяя звёздный перфомАнс,
Увлажняя бюст слезами жгучими,
Сочиняла Зиночка романс:

«Я сидела как-то у окошечка
И во рту жевала круассан.
Было очень грустно мне немножечко…
Где ты, где, мой верный Дон Жуан?

Я б тебе носки вязала модные
И кормила толстым пирогом,
Я бы в ночи зимние холодные
Грела пятки тёплым утюгом.

Не погрязнуть чтобы в бескультурности,
Я тебе читала б из себя…
Где ты, образец мускулатурности?
Даже мухи дохнут, не любя…

Чтоб меня в пучину меланхолии
Не всосало прямо в неглиже,
Приходи! Ишшо не все магнолии
На моей засохнули душе!

Надоело тухнуть в неизвестности…
Чем я хуже Пушкина с Барто?!
Где ты, милый друг с рублёвской местности,
С нефтяною вышкой и авто?

Пусть ты будешь лысеньким и стареньким,
Я тебя сумею пережить.
Где ты скачешь, суженый мой заинька?
По лесам мальдивским, может быть?

Приходи! Усей меня фиалками,
Предложи манто, Париж и брак,
Чтобы стала Зиночка Мурчалкина
Зинаидой… фон де Лапсердак!"..

…Пахнет кофе старыми мочалками,
У пирожных вкус газеты «Труд» -
«Заиньки» с манто к мадам Мурчалкиной
Косяками, сволочи, не прут.

И в окно метнув седьмой окурочек,
Зиночка устроила антракт…
Говорят, мужчины любят дурочек.
Может быть, и любят. Но не факт.

Автор: Маджента М

Один из известнейших поэтов Серебряного века свои первые стихи написал в 5 лет, в 14 — издавал рукописный журнал «Вестник», а с 17 — уже ставил пьесы на сцене домашнего театра. В начале прошлого столетия Александр Блок был настоящей столичной звездой и голосом эпохи. Жизнь поэта — истинное отражение взлетов и падений эпохи прошлого века. Поэт, окрыленный революцией, поначалу работал на новоиспеченную советскую власть, однако умер, не в силах примириться с новыми порядками. Какой же была жизнь создателя загадочного образа Прекрасной Дамы?

Удивительная у нас память. Что Вера Инбер - одесситка помним. А что Маргарита Алигер - одесситка... Забыли.
7 октября, день рождения нашей землячки поэта, военного корреспондента Маргариты Алигер ( 1915-1992)

Думаю, она осталась в истории литературы, а не в самой литературе. Даже ее поэму «Зоя», которую я учил еще в школе, вряд ли кто перечитывает. Обидно – человек она была талантливый, но настолько зажатый догмами того времени, что в целом в том времени и осталась.

Когда распрощались с тобою однажды,
Во всём обвинив, словно жертву – удав,
Обиды сложи в самолётик бумажный,
Добра пожелай и с балкона отправь.

Рассвет обними, улыбнись кипарисам.
И кофе с корицей себе завари.
Здесь каждой принцессе найдётся по принцу.
И каждому сердцу по горсти любви.

Доказывать чувства, себя унижая,
Поверь, это очень неверный маршрут.
Не держат любовь, а всегда отпускают,
Не душат любовь, надышаться дают…

То звали назад, то опять прогоняли,
Ломали, чтоб сделать удобной. Ну что ж,
Тебя проворонили и потеряли.
В спине притаился тринадцатый нож…

Не вздумай скулить. Бог отсеять способен
Плохое из сердца и зло из судьбы.
Весенний закат всё равно бесподобен!
И навык себя обвинять истреби.

Любовь не калечит, она исцеляет.
Любовь – не за что-то, она вопреки.
Живи, крылья белые вновь расправляя,
Над теми взлетая, кто прятал клыки…

Что было плохого – сегодня неважно.
Ты только хорошее в сердце оставь.
Обиды сложи в самолётик бумажный,
Прости, позабудь, и с балкона отправь!


Ирина Самарина-Лабиринт

Как хочется стать ёжиком,
Сложить проблемки в тряпочку
И с узелком под дождиком
Уйти в лес без оглядочки.

Там, заплутав нечаянно,
В густом белёсом мороке
Лошадку звать отчаянно,
Бредя в туманном облаке.

И, испугавшись филина,
Вложив всю прыть ежовую,
Бежать и обессиленно
Упасть под сень еловую.

Вот тут и обнаружится,
Что узелок с проблемками
Лежит быть может в лужице
Иль на траве под ветками –

Потерян, да и к лучшему,
Искать в лесу бессмысленно.
Как по веленью щучьему
Ушло проблем бесчисленно.

Домой лететь на радостях
Такое облегчение,
А дома к чаю сладости,
Вишнёвое варенье.

Щетинится жизнь ёршиком,
Проблемы прибавляются.
Так хочется стать ёжиком,
Да вот не получается.

Юлия Гонина

Проклятье века — это спешка,
и человек, стирая пот,
по жизни мечется, как пешка,
попав затравленно в цейтнот.
Поспешно пьют, поспешно любят,
и опускается душа.
Поспешно бьют, поспешно губят,
а после каются, спеша.
Но ты хотя б однажды в мире,
когда он спит или кипит,
остановись, как лошадь в мыле,
почуяв пропасть у копыт.
Остановись на полдороге,
доверься небу, как судье,
подумай — если не о боге —
хотя бы просто о себе.
Под шелест листьев обветшалых,
под паровозный хриплый крик
пойми: забегавшийся — жалок,
остановившийся — велик.
Пыль суеты сует сметая,
ты вспомни вечность наконец,
и нерешительность святая
вольется в ноги, как свинец.
Есть в нерешительности сила,
когда по ложному пути
вперед на ложные светила
ты не решаешься идти.
Топча, как листья, чьи-то лица,
остановись! Ты слеп, как Вий.
И самый шанс остановиться
безумством спешки не убий.
Когда шагаешь к цели бойко,
как по ступеням, по телам,
остановись, забывший бога, —
ты по себе шагаешь сам!
Когда тебя толкает злоба
к забвенью собственной души,
к бесчестью выстрела и слова,
не поспеши, не соверши!
Остановись, идя вслепую,
о население Земли!
Замри, летя из кольта, пуля,
и бомба в воздухе, замри!
О человек, чье имя свято,
подняв глаза с молитвой ввысь,
среди распада и разврата
остановись, остановись!

Евгений Евтушенко
1967 г.

Бывает дефицит финансов,
Железа дефицит — в крови,
Бывает мало в жизни шансов,
Но хуже — дефицит любви.

Тем, кто женился по «залёту»,
Хочу сказать: ваш брак не плох.
«Залёт» подобен самолёту,
В котором двигатель заглох.

Тем, кто женился по привычке,
Хочу открыть один секрет:
Ваш брак большой подобен спичке,
В которой, правда, серы нет.

И быт уютливо-угрюмый
Не разожжёт огня в крови.
Поверьте мне, что даже юмор
Не лечит дефицит любви.

Тем, кто женился по расчёту,
Возможно, больше повезло
И не сводя друг с другом счёты
Живут они «друзьям» назло,

Подобно вложенным банкнотам:
Жизнь — долгосрочный депозит.
Они в любви давно банкроты —
Не ощущают дефицит.

Те, кто женат на голом теле
И только телом дорожит,
Покуда нет проблем в постели,
Не испытают дефицит.

Но стоит телу «разрыхлиться»
И потерять «товарный вид» —
Захочется пережениться.
Наступит «телодефицит».

И чтоб семья могла сложиться,
Нам пары нужно создавать
Не с тем, с кем хочется ложиться,
А с тем, с кем хочется вставать.

Эдуард Асадов

Кто понял жизнь, тот больше не спешит,
Смакует каждый миг и наблюдает,
Как спит ребенок, молится старик,
Как дождь идет и как снежинки тают.

В обыкновенном видит красоту,
В запутанном — простейшее решение,
Он знает, как осуществить мечту,
Он любит жизнь и верит в воскресенье,

Он понял то, что счастье не в деньгах,
И их количество от горя не спасет,
Но кто живет с синицею в руках,
Свою жар-птицу точно не найдет.

Кто понял жизнь, тот понял суть вещей,
Что совершенней жизни только смерть,
Что знать, не удивляясь, пострашней,
Чем что-нибудь не знать и не уметь.

Омар Хайям

Бывает, сахар на губах, а в сердце яд.
Бывает, дальний твой приятель встрече рад,
А близкий друг, со страшным скрежетом зубов,
Твой новый взлёт принять сегодня не готов.

Но не ломайся никогда о злой оскал.
Ты знаешь, дьявол тех к себе не подпускал,
Кто никогда в ответ плохого не хотел.
Где злые ползали – там добрый полетел.

И не доказывая значимость свою,
Иди туда, где на душе твоей уют.
Не ненавидь, не выясняй, и не злословь.
Забудь обиды. Сохрани свою любовь.

И ты спасёшься, если ливень проливной,
Любовь откроет зонт волшебный над тобой.
И научившись без условностей прощать,
Ты будешь сердцем мир унылый освещать.

Но только душу всем подряд не открывай.
Душа – музей, а не заброшенный сарай.
И просто помни, незнакомый встретив взгляд,
Бывает, сахар на губах, а в сердце яд…


Ирина Самарина-Лабиринт

Да здравствует любовь — сердечная наука!
Да здравствует любовь. Будь проклята война.
Любимых и родных держите крепче руку.
И радость новых дней да будет вам верна!

Да здравствует любовь! Светите солнца ярче.
И будьте маяком для потемневших душ!
Когда глаза горят, под них не клеят патчи.
Когда глаза горят, весь мир светлей, к тому ж!

Да здравствует любовь, всегда с весною в сердце.
С прощением святым и верой в чудеса.
Влюбляться и любить — от всех сражений средство!
Доверие в любви — для близких душ бальзам!

Да здравствует любовь! Пускай, порой, с печалью,
Но к счастью новый шаг все горести затмит.
И всё, что вам вчера казалось нереальным —
Исполнится теперь и сердце воспарит!

Да здравствует любовь без гнева и упрёков.
Любить — так вопреки, от неба и до дна!
Да здравствует любовь, нежна и весноока!
Да здравствует любовь! Будь проклята война!


Ирина Самарина-Лабиринт

Владей собой среди толпы смятенной,
Тебя клянущей за смятенье всех.
Верь сам в себя наперекор вселенной,
И маловерным отпусти их грех.

Пусть час не пробил, жди, не уставая,
Пусть лгут лжецы, не снисходи до них.
Умей прощать и не кажись, прощая,
Великодушней и мудрей других.

Умей мечтать, не став рабом мечтанья,
И мыслить, мысли не обожествив.
Равно встречай успех и поруганье,
He забывая, что их голос лжив.

Останься тих, когда твое же слово
Калечит плут, чтоб уловлять глупцов,
Когда вся жизнь разрушена и снова
Ты должен все воссоздавать c основ.

Умей поставить в радостной надежде,
Ha карту все, что накопил c трудом,
Bcё проиграть и нищим стать как прежде
И никогда не пожалеть o том.

Умей принудить сердце, нервы, тело
Тебе служить, когда в твоей груди
Уже давно все пусто, все сгорело
И только Воля говорит: «Иди!»

Останься прост, беседуя c царями,
Будь честен, говоря c толпой.
Будь прям и тверд c врагами и друзьями.
Пусть все в свой час считаются c тобой!

Наполни смыслом каждое мгновенье
Часов и дней неуловимый бег —
Тогда весь мир ты примешь как владенье
Тогда, мой сын, ты будешь Человек!

Редьярд Киплинг

Стихи, написанные сильной женщиной, не могут пройти мимо сердца. Они цепляют за живое и вызывают самые настоящие, неподдельные эмоции. А когда этот стих о сильной женщине, это и вовсе жизненно. Ведь в этих строках почти каждая узнает себя…

Прочтите стихотворение «Сильная женщина» или послушайте его в мужском озвучивании в видео, которое мы оставляем ниже под этими строками.

Увяданье сменилось цветением…
Стон души — восхитительным пением…
Ей бы плакать в подушку и каяться,
А она сквозь слезу улыбается…

Люди хаяли за непосредственность,
За её силу воли и женственность,
Что вместились в сердечке доверчивом
С ярлыком «Слишком сильная женщина…»

Ей бы сильные плечи надёжные,
Чтоб растаяли мысли тревожные,
Но мужское нытьё хуже женского,
Хуже зла мирового, вселенского…


Ей встречались мужчины случайные…
Слишком слабые, слишком печальные…
От несложных проблем убежавшие,
А в беде, хвост от страха, поджавшие…

Им она помогала советами,
С ней делились по-женски секретами…
Это бедное сердце обвенчано
С ярлыком «Слишком сильная женщина»…

Только кот видел слёзы солёные
И кричал ей глазами влюблёнными,
Что её не предаст и мурчание
Больше значило, чем обещание…

И сидят, позабыв про поклонников,
Кот с хозяйкою на подоконнике…
Лишь скрывает сердечную трещину
Тот ярлык «Слишком сильная женщина»…

Ирина Самарина-Лабиринт

Слышать в свой адрес критику и оскорбления крайне неприятно. Одно дело если вам нахамил незнакомый человек или коллега на работе, на мнение которого вам в принципе плевать.

Но в десятки раз больнее ранят слова близких людей! Они вонзаются как нож в сердце, и парализуют всё внутри…

Прочтите это прекрасное стихотворение необыкновенной глубины! ДО слез…

От слов родных удар всегда больней,
Он может принести немало горя,
Ведь без родных ты словно без корней,
Ты погибаешь в каждой с ними ссоре.

Чужие что? Ударили – ушли,
Но ты, ища защиты, мчишься к дому.
А если больно бьют тебя свои?
Уйти возможно только в гнев и злобу.

Ты оступился, глупость совершил –
Чужой тебя обидит и в сторонку.
Но лишь с родными выбьешься из сил,
Когда мораль начнут читать вдогонку.

Тебе и так безумно тяжело
«Ну поддержите» – просишь слёзным взглядом.
Ведь поступал же часто хорошо,
А стал теперь последним в мире гадом!

Родные вправе требовать, учить,
Читать мораль, стыдить и обижаться.
А как расти, как смелым в жизни быть,
Когда своих приходится бояться?

Случись беда, родные, руки в кровь,
Помогут все, пусть даже были в ссоре.
Выходит, чтоб увидеть их любовь,
Ты должен ждать несчастия и горя?

Не обижайте близких и родных,
Они неправы могут быть порою,
Но вы для них – живительный родник,
Вам их опорой быть дано судьбою.

Татьяна Валяева

Ты не выбираешь, где родиться
И не выбираешь, у кого.
Выбираешь – в злобе раствориться
Или колокольный слышать звон.

Выбираешь – оправдать ли друга
Или превратиться во врага.
Осуждать несчастного пьянчугу
Иль по зову сердца помогать…

Ты не выбираешь день и месяц,
Чтоб добиться сказочных высот.
Выбираешь список лучших песен
И людей, с кем сердце так поёт!

Выбираешь в суматохе вечной
Прошептать несмелое «люблю»,
Чтобы сердце ринулось навстречу –
Словно ветер в парус кораблю…

Ты не выбираешь жить без боли
Или никогда не заболеть…
Выбираешь, пуд съедая соли –
Сердцем от беды не зачерстветь!

Пережив предательство, наветы –
Не порвать с душой своею нить.
Ты не выбираешь курс ракеты…
Выбираешь – человеком быть.

Ирина Самарина-Лабиринт

В оконный узенький проём
Суровый ветер скалится.
Знай, всё, что было не твоё –
Отсохнет и отвалится...

Приятелей фальшивый круг,
Любовь ненастоящая.
И зацветёт весенний луг.
Исчезнут дни пропащие.

И сердце песню запоёт.
Душа заулыбается!
А всё, что было не твоё –
Отсохнет и отвалится!

Скажи спасибо небесам
За сортировку верную.
Здесь каждый выбирает сам –
Быть светом или стервою!

Бог зря уроков не даёт.
Он для тебя старается.
А всё, что было не твоё –
Отсохнет и отвалится.

Пройдёт, отпустит, отболит.
И сердцу суть откроется,
Кто был с тобой, кто делал вид,
И зависть в ком удвоится...

А снег печали заметёт
И скоро всё наладится!
А всё, что было не твоё –
Отсохнет и отвалится.


Ирина Самарина-Лабиринт

Подари мне на Новый Год
Бесконечную веру в нас…
В то, что даже в плену забот
Будет литься тепло из глаз…
Веру в то, что для нас с тобой
Не окажется пыткой быт…
В то, что буду твоей судьбой,
А не поводом для обид…

Подари мне на Новый Год
То, чего не купить вовек…
Знаешь, жизнь, как цветочный мёд,
Если любящий человек
Обнимает, когда рассвет
Освещает снежинок слёт…
Просто главный любви секрет –
Отдавать и любить за всё…

Подари мне на Новый Год
Не машину и не кольцо,
А надежду, что боль пройдёт…
Спрячь в ладони моё лицо…
Мне не страшно закрыть глаза
И уснуть на плече твоём…
Я не против, я только «ЗА!»
Счастье – это когда вдвоём…

Подари мне на Новый Год
Самый нежный любимый взгляд.
Без него этот мир – лишь лёд…
Я давно не смотрю назад…
Настоящее – это ты…
Все желанья, мечты не в счёт…
Мне хватает одной мечты –
Быть с тобой каждый Новый Год…

Ирина Самарина-Лабиринт

Присядь со мною, Жизнь, поговорим.
С тобой знакома я со дня рождения.
Бросала ты меня в огонь и дым,
То бурно проносила по течению.

Сегодня утомилась я чуть-чуть,
И отдохнуть мне хочется слегка.
Не та задорность и не та уж прыть,
Течение замедлила река...

Мне отвечала Жизнь:
-То лишь любя
свои уроки я тебе давала.
Чтоб не напрасно тратила меня,
Чтоб цену жизни ты сполна познала.

И вот, пройдя уроки Жизни сей,
Как ученица, я могу ответить -
Нет ничего дороже и милей,
Чем Жизнь на нашей маленькой планете!
...
Не тратьте, люди, Жизнь свою напрасно,
Не ссорьтесь по различным пустякам.
Любите эту Жизнь - она прекрасна!
Цените, радуйтесь любым её годам!


Людмила Гефнер Кинцель

Порой часы обманывают нас,
Чтоб нам жилось на свете безмятежней.
Они опять покажут тот же час,
И верится, что час вернулся прежний.

Обманчив дней и лет круговорот:
Опять приходит тот же день недели,
И тот же месяц снова настает -
Как будто он вернулся в самом деле.

Известно нам, что час невозвратим,
Что нет ни дням, ни месяцам возврата.
Но круг календаря и циферблата
Мешает нам понять, что мы летим.

Самуил Маршак

Поэт-песенник, муж композитора Александры Пахмутовой Николай Добронравов умер на 95-м году жизни, об этом сообщил в своем Telegram-канале певец Николай Басков.

"Только что узнал — не стало Николая Николаевича Добронравова…", - написал артист.

Николай Добронравов родился 22 ноября 1928 года. В 1950 году он окончил Школу-студию имени Немировича-Данченко при МХАТ СССР, в 1970-м был принят в Союз писателей СССР.



Особую популярность завоевали песни на стихи Добронравова, написанные Пахмутовой: "Геологи", "Главное, ребята, сердцем не стареть!", "Обнимая небо", "Знаете, каким он парнем был!", "Усталая подлодка", "Трус не играет в хоккей", "Нежность", "Мелодия", "До свидания, Москва" (исполнялась на церемонии закрытия песня Олимпиады 1980 года), "Надежда", "Нам не жить друг без друга", "Русский вальс", "Как молоды мы были", "Беловежская пуща", "Команда молодости нашей", "Яростный стройотряд", "И вновь продолжается бой", "Я не могу иначе" — в общей сложности более 400.

Его песни исполняли Анна Герман, Людмила Зыкина, Муслим Магомаев, Иосиф Кобзон, Лев Лещенко, София Ротару, Николай Басков, Нонна Мордюкова, Эдита Пьеха, Тамара Гвердцители, Александр Градский, Сергей Пенкин, Эдуард Хиль, Валентина Толкунова, ансамбли "Песняры", "Самоцветы", "Сябры", группа Стаса Намина и другие.
Добронравов — лауреат премии Ленинского комсомола 1978 года, лауреат Государственной премии СССР 1982 года в области литературы, искусства и архитектуры, награжден орденом Трудового Красного Знамени (1984), орденами "За заслуги перед Отечеством" III (2003) и II (2008) степени.

Когда любишь того, кого любить нельзя, счастье приходится намывать по крупицам, как золотой песок.

Жил в Переделкино очень хороший, но сегодня почти позабытый, писатель Александр Яшин. Фронтовик, лауреат Сталинской премии, примерный муж, отец четверых детей, член партии.

Но была у него тайна.

А у тайны были имя и фамилия - Вероника Тушнова.
Томики со стихами этой замечательной поэтессы в 1950-х - 1960-х годах хранили под подушками, наверное, все девушки Советского Союза. Мало кто мог столь же трепетно, проникновенно и по-настоящему писать о любви.

Этого еврея Сталин лично приказал спасти из лап нацистов. И потом использовал его на Нюрнбергском процессе. Но Авром Суцкевер – не просто живой свидетель Холокоста. Он автор стихов, признанных мировым шедевром.

«Не хочу хвастаться, но не было больше такого, чтобы в годы войны послали за кем-то специальный самолёт, как за мной и Фрейдкой. Мы были в Нарочанских лесах, далеко от фронта, окружённые немецкими армиями, и на глазах у нас обоих этот самолёт загорелся. Самолёт подбили немцы. Сгорело 12 человек. Я думал, что мир закончился для меня вместе со всеми моими мечтами. Но за нами прислали второй самолёт, маленький У-2. Он был такой маленький, что Фрейдку пришлось привязать к моим ногам, чтобы она не выпала. В самолёте было маленькое окошко, и я через него видел, как по нам все время стреляли. “Не смотри”, – просила меня Фрейдка. Но я все равно смотрел, хотел увидеть свою смерть...»

Всё обойдётся. Всё будет в порядке.
Ветер расправит глубокие складки
На занавесках и в окна ворвётся.
Всё образуется, всё обойдётся.

Не сомневайся. Всё выйдет как надо.
Лоб твой остудит ночная прохлада.
Сон незаметно придет, а наутро
Мир обустроится просто и мудро.

Ну, а печали останутся в прошлом.
Новости будут только хорошими.
Верь, и удача тебе улыбнётся.
Что потеряется, тут же найдётся.

Всё устаканится, свяжется, сбудется.
Люди без зонтиков выйдут на улицу,
Ведь непогода к утру переменится.
Всё успокоится, всё перемелется,

Сделает круг и вернётся к началу.
Снова пристанут к родному причалу
Все корабли, уходившие в море.
Больше не будет ни боли, ни горя.

Только веселье и пригоршни света,
Чистое небо и долгое лето,
Радостный смех и улыбки на лицах.
Знай, обязательно это случится!


Андрей Ивонин

Я представляю свою жизнь как книгу счастья,
но прочитать её я быстро не смогу.
И прогоняя прочь сомненья и ненастья,
я лишь добро всегда, от этой жизни жду!
Я не могу для всех душою быть открытый.
Она лишь примет тех кого люблю и жду.
А моё сердце на засовы не закрыто.
Я как и все хожу под Богом и живу!

Кто говорит что жизнь игра и как рулетка
А может это и судьба, стреляет метко!
Винить не нужно не кого,за все печали.
За все невзгоды что ушли,в глухие дали!

Проходит жизнь, и годы наши уплывают.
А мне так хочется души своей приют.
И только сердце ненароком понимает,
как тяжело любить,когда тебя не ждут!
Душа не может не принять любую шалость.
Она и плакать может, может и простить.
А ей не нужно много, нужно только малость,
чтоб снова радоваться, а печаль забыть!

Вы берегите каждый час прожитый вами.
И каждый новый день
как радость принимать
Умейте выразить всё добрыми глазами.
И позабудьте что такое в жизни лгать!
Судить не надо есть судья над всеми нами
И только он умеет души рассудить.
Мы может в этом виноваты где то сами.
Наверно нужно всё плохое позабыть!!!

Ашот Аракелян

Есть горячее солнце, наивные дети,
Драгоценная радость мелодий и книг.
Если нет — то ведь были, ведь были на свете
И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ…

Есть незримое творчество в каждом мгновеньи —
В умном слове, в улыбке, в сиянии глаз.
Будь творцом! Созидай золотые мгновенья —
В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз…

Бесконечно позорно в припадке печали
Добровольно исчезнуть, как тень на стекле.
Разве Новые Встречи уже отсияли?
Разве только собаки живут на земле?

Если сам я угрюм, как голландская сажа
(Улыбнись, улыбнись на сравненье моё!),
Этот черный румянец — налет от дренажа,
Это Муза меня подняла на копьё.

Подожди! Я сживусь со своим новосельем —
Как весенний скворец запою на копье!
Оглушу твои уши цыганским весельем!
Дай лишь срок разобраться в проклятом тряпье.

Оставайся! Так мало здесь чутких и честных…
Оставайся! Лишь в них оправданье земли.
Адресов я не знаю — ищи неизвестных,
Как и ты неподвижно лежащих в пыли.

Если лучшие будут бросаться в пролеты,
Скиснет мир от бескрылых гиен и тупиц!
Полюби безотчетную радость полета…
Разверни свою душу до полных границ.

Будь женой или мужем, сестрой или братом,
Акушеркой, художником, нянькой, врачом,
Отдавай — и, дрожа, не тянись за возвратом:
Все сердца открываются этим ключом.

Есть еще острова одиночества мысли —
Будь умен и не бойся на них отдыхать.
Там обрывы над темной водою нависли —
Можешь думать… и камешки в воду бросать…

А вопросы… Вопросы не знают ответа —
Налетят, разожгут и умчатся, как корь.
Соломон нам оставил два мудрых совета:
Убегай от тоски и с глупцами не спорь.

Саша Черный
1910 г.

Может хватит находить себя в каждом печальном треке?
тому, кто не прочтёт, посвящать бесполезный стих,
может хватит так рьяно держаться за человека,
который давным давно тебя отпустил?

жизнь упрямо даёт нам уроки, а мы не юзаем,
никому никогда не мсти и держись достойно.
слишком много времени было потрачено на иллюзии,
на тоску по людям, которые явно того не стоили.

в сентябре нужно пить глинтвейн, гуляя по Патриаршим,
что-то писать в блокнот на заднем сиденьи авто.
мир не меняется, это ты становишься взрослей и старше,
вырастаешь из людей, как из детского пальто.

напиши на листке и оставь его на видном месте:
научиться спать ночами без панических атак,
пить больше воды, писать качественные тексты.
ничего не бояться, ведь сомнения — худший враг.

а выходит, никто не застрахован от ошибок.
молчи о тех, кого боишься потерять, кем дорожишь,
будь настоящей в мире, где все наиграно и фальшиво,
будь благодарна каждому, с кем столкнула жизнь.

тщательней выбирай окружение, былых ран не трожь,
помни, что никогда не поздно все начинать сначала.
когда встретишь своё, вот тогда наконец поймёшь,
почему с другими не получалось.

это век пустых разговоров, одноразовых встреч,
век небывалого лицемерия и фальшивых чувств.
запиши на видном месте: «научиться себя беречь»
запиши, и, пожалуйста, обязательно выучи наизусть.

полюби в себе каждый изъян и жить станет проще,
в мире нет ничего важнее, чем твой душевный покой.
у тебя сердце, слышишь, размером с огромную площадь,

ты спасаешь всех,
______
а что насчёт тебя самой?

Аня Захарова

У сына почётного гражданина Одессы Корнея Чуковского, выросшего в Одессе и Николаеве, есть одна малоизвестная сказка "Одолеем Бармалея".
Она написана в 1942 году и вышла сначала в "Пионерской правде".

Oщущение, что спустя 80 лет читаешь текущую сводку с фронта.

Он стоит со своими удавами,
Со своими волками кровавыми.
Вкруг него павианы поганые
На траве развалилися пьяные.

Он стоит над весёлыми сёлами,
Над полями стоит он весёлыми
И бормочет бессмысленным голосом:
«Истребить! Погубить!

Уничтожить! Убить!
Погубить! Разбомбить!
Ни людей,
Ни детей —
Никого не щадить!»

А за ним крокодилы с гориллами,
С кабанами его тупорылыми
Повторяют и ночью и днём:
«Загрызём! Искалечим! Убьём!»

***

Но бой не стихает. И вот поутру
На тихой поляне в сосновом бору
Весёлое слышится радио:

«Мы сегодня взяли в плен
Сто четырнадцать гиен,
Захватили десять дотов,
Восемнадцать самолётов,
Сто один мотоциклет,
Сто один велосипед,

Нам досталися трофеи:
Сто четыре батареи,
Триста ящиков гранат,
Полевой аэростат
И сто двадцать миллионов
Нерасстрелянных патронов.

А когда врага мы гнали
До исходных рубежей,
К нам тайком перебежали
Триста семьдесят моржей:

«Не хотим служить бандиту,
А послужим Айболиту!»

***

Правда, враг еще силён,
Так и прёт со всех сторон.
У него на левом фланге —
Лютые орангутанги,
А на правом — сто полков
Бешеных волков.

Но уже близка победа
Над ордою людоеда.
«Скоро, скоро будет он
Побеждён и сокрушён
Окончательно!»

 

Прочтите, не поленитесь. Вам понравится буквально каждое слово.

Абсолютный гений!  Он, умерший в 1997-ом, словно видел на 20 лет вперед… Как поразительно созвучно! А последнее четверостишье - вообще, похоже, прокручивается сегодня над Россией как кольцо магнитофонной ленты…

Я живу в ожидании краха,
Унижений и новых утрат.
Я, рождённый в империи страха,
Даже празднествам светлым не рад.

Всё кончается на полуслове
Раз, наверное, сорок на дню …
Я, рождённый в империи крови,
И своей-то уже не ценю.

Я жизнь хочу наполнить смыслом,
А наполняю суетой.
Во всём божественном и чистом
Душе найти земной покой.

Но не даёт нам насыщения
Её немыслимый полёт,
С приходом в мир и до забвения,
Мудрея, к небесам идёт.

Страдая, падая, взлетая,
Она как странница во тьме,
Всё ищет путь к воротам Рая,
Боясь горения в огне.

Ей хочется умыться снегом,
Из грязи показать лицо,
Боясь отверженной быть небом
Своим единственным отцом.

Она всё плачет и страдает,
Стучится в сердце и зовёт,
А мы живём и умираем,
Питая плоть из года в год.

И, проживая наудачу,
Закрыв глаза, не видя свет,
А небеса над нами плачут,
А мы смеёмся им в ответ.

Я жизнь хочу наполнить смыслом,
А наполняю суетой.
Во всём божественном и чистом
Душе найти земной покой.

Галина Лежнина

Ты даже не веришь, когда тебе двадцать,
Что могут болячки к тебе подобраться,
Что может рука отказать или ноги,
Они же так резво бегут по дороге.
Когда тебе тридцать, глаза замечают,
Как мама и папа твои увядают,
Но всё ещё кажется – всё за горами,
И с кем-то другим это будет – не с нами.
А в сорок (хотя наплывает усталость)
Ты знаешь, но думать не хочешь про старость –
Когда ещё будет… Но время помчится,
И вот пятьдесят уж в окошко стучится…
Чуть-чуть тяжелее задвигались мысли,
Чуть-чуть ноет сердце, но бьётся – не виснет,
А детям под тридцать – они замечают,
Как мама и папа у них увядают.
Уже шестьдесят… годы катятся с горки,
И что было сладким, становится горьким.
И семьдесят скоро, и ноги слабеют,
А внукам под двадцать, они вас жалеют,
Но только не верят, что с ними случится
Когда-то такое… А время страницы
У книги судьбы всё листает, листает,
Ты только родился, а жизнь уже тает…
К чему я? Чтоб помнить – всё так быстротечно,
А жить по-людски надо, раз мы не вечны…

Анна Опарина

Чему бы жизнь нас ни учила,
Но сердце верит в чудеса:
Есть нескудеющая сила,
Есть и нетленная краса.
И увядание земное
Цветов не тронет неземных,
И от полуденного зноя
Роса не высохнет на них.
И эта вера не обманет
Того, кто ею лишь живет,
Не всё, что здесь цвело, увянет,
Не всё, что было здесь, пройдет!
Но этой веры для немногих
Лишь тем доступна благодать,
Кто в искушеньях жизни строгих,
Как вы, умел, любя, страдать.
Чужие врачевать недуги
Своим страданием умел,
Кто душу положил за други
И до конца всё претерпел.

Федор Тютчев

K 100-летию со дня рождения Александра Галича

Стихам и песням Галича повезло больше, чем их автору, — они возвратились на родину. Но на самом деле его поэзия вернулась только к тем, от кого никогда и не уходила. А большинству ещё предстоит постичь всю её глубину.

Валерка хотел собаку. Любую, но лучше овчарку,
Чтоб звали, как в фильме- Алый! Но лучше, конечно, Джульбарс.
А Лёха хотел «Орлёнок». Шёл снег, и мы шли по парку.
И ранние зимние звёзды, мигая, смотрели на нас.
И что мы имеем в итоге? Соседка -девчонка Ира,
На санках с высокой горки, румянец и красный нос.
Валерка хотел собаку. Я очень хотел пломбира,
Стаканчик за двадцать копеек. Мороз? Ну, какой мороз!
Ржавели, скрипели качели. Фонарь разливался маслом.
По физике вроде тройка, зато рисование-пять!
Валерка хотел собаку. С Валеркой всё было ясно.
Я очень хотел пломбира. И с гимном советским тетрадь.
А варежки на резинке. А облако в небе- слоник,
А двор был большой вселенной. Практически целый мир.
А мама красивая очень. А в телеке электроник.
Валерка хотел собаку. Я очень хотел пломбир.
Но щёлкнул вдруг выключатель. Цветными вдруг стали фото.
Вот я в первый раз побрился. А вот я куда-то лечу.
Валерка купил собаку. А лет через тридцать спился.
Пломбира сегодня -море. Да что-то я не хочу.

Александр Гутин

Выпустив на волю музыку из плена,
Что держала крепко до поры сама,
Танцевала осень с ветром вальс Шопена
В юбочке из листьев, в шляпке изо льна.

Оказался ветер знатным кавалером;
То закружит даму, то прижмёт к себе.
Сам Шопен служил им в качестве примера.
Так звучали вальсы и в его судьбе.

Музыка утихла только лишь под вечер;
Осень отдыхала в парке на скамье.
Ей под ноги листья сыпал вольный ветер,
Охраняя чувства, словно сомелье…

А годы летят и уходят мгновением в прошлое,
И голос ослаб, и сердечко чего-то шалит,
И юность прошла, и уже мы не дети, а взрослые,
Лишь «Тихая ночь», как и в детстве, как прежде звучит.
Грустить не грусти, а подумай-ка лучше о вечности,
Сын Божий родился, младенец нам дан от Отца.
Душа же христианка, и рвётся она, и всё мечется,
И плачет она, и рыдает она без Творца.

А годы летят, и ничто не удержит мгновения,
Кукушка, скажи сколько жить мне? Кукушка ж молчит…
Вдруг слышу я снова мелодии той дуновенье,
И «Тихая ночь», как и в детстве, как прежде звучит.
Грустить не грусти, ты взгляни на Иисуса с надеждою,
Младенец в яслях наш Спаситель и Бог во плоти.
Открой Ему сердце, и Он исцелит душу грешную,
И мир обретёшь, лишь раскайся в грехах, Он простит.

А годы летят и летят журавлиными стаями,
И стрелка часов всё торопится как-то спешит,
И всё чем когда-то мы жили, мечты все растаяли,
Лишь «Тихая ночь», как и в детстве, как прежде звучит.
Грустить не грусти, в Иисусе дано нам спасение,
Однажды рождён, чтобы грех на себе понести.
Ты с верой к Нему обратись и получишь прощение,
Ты душу излей, и Господь, Он с любовью простит.

А годы летят, и летят, и назад не воротятся,
И лист, оторвавшийся с ветки, последний летит,
И ивушки как-то печально склонились и молятся,
И «Тихая ночь», как и в детстве, как прежде звучит.
Грустить не грусти, а подумай-ка лучше о вечности,
Сын Божий родился, младенец нам дан от Отца.
Душа же христианка, и рвётся она, и всё мечется,
И плачет она, и рыдает она без Творца.

Johann Braun

Поведаю вам таинство одно:
Уж сколько раз на свете исчезали
Империи, религии, регальи
И уходили города на дно,
Но сквозь пожары, бедствия и кровь,
Одну и ту ж свершая пантомиму,
И для времен совсем неуязвима
Шла девочка по имени Любовь.
Идет Любовь. Звучат ее шаги,
Как эхо долгожданного свиданья,
Ее шаги волнуют мирозданье,
И между звезд расходятся круги.
Пред ней равны рабы и господа.
Ей нипочем яд лести или злости.
Когда она хоть раз приходит в гости,
В наш дом приходит счастье навсегда.

Ю. Визбор, 1980.

Закружилась листва золотая
В розоватой воде на пруду,
Словно бабочек легкая стая
С замираньем летит на звезду.

Я сегодня влюблен в этот вечер,
Близок сердцу желтеющий дол.
Отрок-ветер по самые плечи
Заголил на березке подол.

И в душе и в долине прохлада,
Синий сумрак как стадо овец,
За калиткою смолкшего сада
Прозвенит и замрет бубенец.

Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот — и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.

Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.

Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.

Дар поэта — ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.

Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились —
Значит, ангелы жили в ней.

Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной, —

Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.

1923 г.

Пускай летят за годом годы,
Печаль души тревожит сны…
Все в жизни вынесу невзгоды,
Но лишь бы не было войны.
Пусть осень будет непролазна,
Минут метели до весны…
На непогоду я согласна,
Но лишь бы не было войны.
Пусть не хватает соучастья,
Вниманья с чьей-то стороны…
Я всё ж живу и это – счастье!
Но лишь бы не было войны.
Живу порой без настроенья,
И мысли горечью полны.
Обиды душат и сомненья…
Но лишь бы не было войны!

Анастасия Ефимова, 9 лет