До XV века на Руси осмысленным скрещиванием лошадей для создания пород с определенными скаковыми и рабочими качествами не занимались. Наиболее распространенной в это время была водившаяся на славянских землях обычная лошадь. Она имела рост от 125 до 135 см в холке, короткую шею, голову с большим выпуклым лбом и маленькими ушами. Грива у этой лошади была короткой и стоячей, холка - низкой, туловище - длинным, с растянутой спиной и короткой поясницей. Ноги – тоже короткие и тонкие, с широкими копытами. Эти невзрачные лошадки и использовались столетиями для самых разных целей – и для крестьянского труда, и для военного дела. Вопреки изображениям иллюстраторов более поздних времен большинство русских конников Средневековья воевало именно на таких лошадях (понятно, что князья и бояре могли купить себе более статных и крупных «заморских» коней, завозившихся купцами, но «забугровые» животные тогда на Руси были очень редкой и крайне дорогой экзотикой)…


Первые частные конезаводы, занявшиеся селекцией конских пород, появились на Руси при великом князе Василии I (1425-1462 гг.); а государственному конезаводству начало положил Иван III (1462-1505 гг.). При нем был основан Хорошевский конный завод, и в Москве появилась «конюшенная слобода», в которой селились работники этого государственного конезавода. На государственный и частные конезаводы поступали как лошади «соседские», степных пород, так и «забугровые» - завезенные из далеких стран. Скрещивая эти породы, русские конезаводчики начали создавать новые виды лошадей с самыми разными способностями. Благодаря их деятельности конное поголовье в России стало быстро возрастать, причем в дополнение к дешевым крестьянским лошадкам появилось много лошадей малой, средней цены и даже очень дорогих – самых разных назначений: верховых, упряжных, сильных рабочих. Иностранные путешественники, посещавшие Москву в XVI веке, свидетельствовали, что ни один русский, имеющий хоть какой-то достаток, уже не появлялся на улице пешим.
Не считая дешевых крестьянских «универсалов», разводившихся «сами собой», наиболее распространенными благодаря конезаводам в России в то время стали два вида лошадей: для работы и для военных дел. Рабочие лошади, предназначавшиеся для упряжи, были сравнительно рослыми, широкотелыми, сильными, но рыхлыми; они не обладали хорошими скаковыми данными, в них развивались в основном тягловые способности. Для военных же дел разводили «бахматов» - так на Руси называли ездовых лошадей степных ногайских пород, отличавшихся небольшим ростом и легким телосложением. Бахматы были неприхотливы, приучены питаться подножным кормом и двигаться без остановки по 6-7 часов. Именно кони степных кровей разводились заводами наиболее активно - ведь они более всего подходили для военных дел, и широко продавались поместной коннице, численность которой к середине XVI века достигла 50, а к концу века - 74 тысяч воинов. Стоимость лошадей ногайских пород тогда была такой: жеребец 8 рублей, кобыла – 6 рублей, жеребенок – 3 рубля.

А самой дорогой породой считались «аргамаки» – так на Руси называли лошадей арабских или ахалтекинских кровей, попадавших в Россию из Турции, Персии и арабских государств. В Московской Руси XVI века эти породы, хоть и не стали массовыми, но все же уже и не являлись редкой экзотикой: со времен Ивана Грозного, очень ценившего аргамаков, ахалтекинцев и «арабов» разводили и на русских конезаводах. Тем не менее, эти красивые, статные резвые и быстрые скаковые лошади (способные на 1,5 минуты развивать скорость до 60 км/ч, а за полтора часа пробежать 50 км!) все равно стоили очень дорого: до 200 рублей (целое состояние для XVI – XVII веков!). Дорогущие для России того времени аргамаки являлись гордостью царских и боярских конюшен – купить и содержать таких коней мог только очень богатый человек.

Новый этап в деятельности российских конезаводов начался с царя-реформатора Петра I (1682-1725 гг.). Создавая регулярную армию, Петр начал формировать по европейскому образцу и кавалерию. На Западе же в то время образцом строевой лошади считалась голштинская порода – ширококостные, высокие, плотного сложения кони. Именно таких лошадей имела шведская кавалерия – главный военный противник петровской России. На таких коней очень хотел посадить своих кавалеристов и Петр I. Однако в России подобных лошадей в достаточном для армии количестве просто не было: ведь русские и частные, и государственные конезаводы для военного дела столетиями выращивали в основном «степняков» - небольших, коренастых, но очень выносливых и приученных к суровому климату животных.
Для скорейшего осуществления своей мечты царь Петр организовал новые конезаводы в Казанской, Азовской и Киевской губерниях, которым было велено для разведения закупать жеребцов и кобыл в Западной Европе. Только что созданный Астраханский завод начал скрещивать персидских жеребцов и черкесских кобыл. А Архангельский и Пермский конезаводы получили для улучшения местных пород производителей из эстонских клепперов – более плотных и крупных лошадей, чем широко распространенные в России «степняки».

Но улучшение породы – дело долгое, поэтому значительную часть Северной войны русским драгунам пришлось сражаться верхом на невысоких конях ногайских пород. Увидев русские драгунские полки, британский наблюдатель лорд Витворт сообщил своему правительству: «В царской армии кавалерии практически нет. Русские драгуны ездят на легких татарских лошадях, и сомнительно, чтобы они могли устоять против шведских рейтаров». Насколько высокомерный британец был прав, показали дальнейшие события – в частности, блестящие действия русских драгун в Полтавской битве… Но Северная война продолжалась 21 год, и к ее окончанию все же часть русских драгун получила более рослых, чем «степняки» коней новых «европеизированных» пород. Эти драгунские кони имели рост от 136 до 146 см в холке; их стоимость колебалась от 15 до 20 рублей; срок военной службы лошадей в петровской кавалерии определялся 15 годами.

В 30-е годы XVIII века при императрице Анне Иоанновне (1730-1740 гг.) в русской кавалерии появились кирасирские полки. В кирасиры отбирали самых высоких и крепких солдат, и им, носившим тяжелые металлические кирасы, требовались еще более рослые и сильные кони, чем драгунам – кони, ростом не менее 160 см в холке. Поэтому, так как подобные породы на российских конезаводах еще не производились, для первых русских кирасирских полков закупили лошадей за границей. Это обошлось казне очень дорого: стоимость «забугровой» кирасирской лошади колебалась от 50 до 60 рублей – почти в три раза дороже драгунской! Всего же на покупку, доставку и содержание партии лошадей голштинской породы (о которой так мечтал покойный император Петр I) было потрачено 100 тысяч рублей (почти не сомневаюсь, что часть этой суммы, как издавна ведется в России, уворовали). При этом вскоре выяснилось, что немецкие лошади плохо переносят суровый русский климат – зимой «голштинцы» часто простужались и болели. К тому же их содержание оказалось очень дорогим: «немцы» питаться травой и соломой (как русские лошади) отказывались, кормить их приходилось только отборным овсом, который тоже пришлось покупать в Германии – из-за этого годовой прокорм «голштинцев» обходился еще в 40 тысяч рублей! В результате дороговизна и чувствительность к морозам чистокровной голштинской породы серьезно сказалась на количестве кирасир: вместо запланированных десяти полков остановились только на трех, для которых кони уже итак были закуплены…

А в 40-х годах XVIII века при императрице Елизавете Петровне (1741-1761 гг.) началась организация первых русских регулярных гусарских полков. Этих шустрых бойцов «малой войны» требовалось посадить на легких и проворных лошадей – для русских конезаводов, уже несколько веков выращивавших подвижных коней степных пород, задача оказалась более чем простой. Поэтому гусары были быстро обеспечены имевшимся в больших количествах относительно недорогим конским составом – цена гусарской лошади не превышала 18 рублей.
Правда, в этот период российское правительство проводило довольно жесткий режим экономии, пагубно отразившийся на состоянии кавалерии. В связи с инфляцией рыночные цены на лошадей, овес, сено, солому росли, а администрация дополнительных ассигнований для кавалеристов не выделяла. Это привело к тому, что командиры полков за недостатком средств начали закупать для своих частей более дешевых лошадей, не удовлетворявших требованиям строевой службы – в результате боеспособность русской кавалерии заметно снизилась.
Изменить сложившееся положение помогли грозные события в Западной Европе. Русское правительство не смогло не обратить внимания на уроки австро-прусских войн 1743-1744 и 1744-1745 гг., в которых огромную роль в победах Пруссии сыграла великолепная конница короля Фридриха II. Известия об успехах прусских кавалеристов заставили российское командование поспешно провести реформирование своей конницы для улучшения ее состояния. Давно назревавшие проблемы были быстро решены путем реформирования всех сторон жизни русской кавалерии. Что касается конского состава, то для него перестали скупиться, и значительно увеличили фуражный рацион. Раньше он выдавался только на зиму (весной, летом и осенью лошади питались подножным кормом); теперь же кормежка лошадей овсом и сеном стала почти круглогодичной (за исключением 1,5 летних месяцев, когда кони паслись на лугах). Кроме того, повысили закупочные траты на лошадей (у драгун – с 20 до 30 рублей), и сократили срок их службы с 15 до 8 лет. Эти меры быстро улучшили качество конского состава в полках: дряхлое поголовье было списано, а ряды кавалерии пополнились более молодыми, сильными и здоровыми лошадьми. И когда в 1756 году разразилась грандиозная по меркам XVIII века Семилетняя война (1756-1763 гг.), в которой пришлось принять участие и России, русская кавалерия показала себя в боях наилучшим образом, добившись множества побед. В частности, в 1760 году именно русские кавалеристы внезапным наскоком захватили столицу Пруссии город Берлин (заодно значительно пополнив свой конский состав прекрасными немецкими лошадьми из берлинских конюшен).

При Екатерине II (1762-1796 гг.) окончательно оформилась градация, на каких лошадях должен ездить командный состав кавалерии. Если в отличие от поместной конницы XV – XVII вв., действовавшей только на личных лошадях, в регулярной армии XVIII века рядовым солдатам выделялись кони «от казны», то офицеры были обязаны сами покупать себе лошадей. И во второй половине XVIII века «ради поддержания престижа» было официально установлено: обер-офицер драгун не имеет права ездить на коне стоимостью дешевле 60 рублей, лошадь майора должна стоить не менее 70 рублей, а полковника – не менее 130 рублей. И это у драгун. А кони кирасирских офицеров должны были стоить вдвое дороже! Причем офицер не имел права обходиться только одной лошадью: кроме «строевого» коня он обязан был владеть еще хотя бы 1-2 «заводными» лошадьми, стоимостью (для драгун) не менее 30 рублей каждая. Для иллюстрации, дорого ли это было для офицеров, приведу цифры их годовых окладов в XVIII веке. Поручик драгун получал 120 рублей в год (поручик кирасир – 240 рублей), капитан драгун – 180 рублей (ротмистр кирасир - 336 рублей), полковник драгун – 600 руб. рублей (полковник кирасир - 1.176 руб.). Понятно, что дорогие офицерские лошади по своему экстерьеру и скаковым способностям не шли ни в какое сравнение с более дешевыми солдатскими лошадьми. К услугам офицерства конезаводы предлагали завозных коней испанских, арабских, персидских, немецких и английских кровей.

Тогда же, в царствование Екатерины II, было установлено правило, что конский состав полка пополняется раз в год статными плотными широкогрудыми лошадьми возрастом от 4 до 6 лет. При этом кирасирские лошади должны были иметь рост не ниже 150 см в холке, а драгунские и гусарские - не менее 142 см. Занимались конским пополнением и оплачивали покупку командиры этих полков - платили из полковой казны.
Все, что сказано выше, касается регулярных российских войск; но кроме регулярной кавалерии русская армия имела еще и значительное число иррегулярных конников – казаков. Эти природные всадники, овладевавшие навыками верховой езды с младенчества (уже с 5-7 лет!), призывались на службу в случае войны, заметно увеличивая численность российской кавалерии. И являлись они на службу в своем собственном обмундировании, со своим оружием, и на своих собственных лошадях. А их лошади практически поголовно относились к донской породе, полностью сложившейся к концу XVIII века. «Дончаки» являлись разновидностью «степняков», небольшими, но очень выносливыми лошадьми. В первоначальном своем виде «дончаки» были не очень высоки (от 146 до 150 см в холке) и некрасивы: голова сухая, горбатая, длинные шея, спина и ноги; масти обычно темных оттенков. Однако казачьи лошади были быстрыми, гибкими и поворотливыми, крепкими здоровьем, что на войне значительно важнее внешнего вида. Тем не менее, уже на рубеже XVIII-XIX веков любители «дончаков» начали скрещивать их с другими породами (в том числе с английскими скаковыми лошадьми), что при сохранении всех достоинств донских коней значительно улучшило их экстерьер и стать (например, рост увеличился до 160-165 см).

Вообще русские конезаводчики очень рано обратили внимание на выведенную в Великобритании в первой половине XVIII века так называемую «чистокровную верховую породу», которая была создана путем скрещивания местных английских лошадей с ахалтекинскими и арабскими скакунами. В результате получилась порода, более сильная, чем восточные лошади, но более резвая и быстрая, чем европейские кони. Эти «верховые англичанки» имеют высоту в холке от 155 до 170 см, длинную шею, отлично развитую мускулатуру, сильные сухие ноги. Русские конезаводчики начали покупать «верховых англичанок» еще в период, когда порода находилась в стадии становления – в конце XVIII – начале XIX веков. В первую очередь эти еще редкие для России лошади использовались в спортивных скачках, где им практически не было равных, а так же применялись в качестве производителей. Благодаря их скрещиванию с местными лошадьми была улучшена порода «дончаков», а так же появились «русская верховая» (орлово-растопчинская), «стрелецкая» и другие породы. Конечно, английские верховые лошади были очень дорогими, и никогда не закупались массово для русской кавалерии; но уже тогда наиболее богатые офицеры приобретали «штучных» «англичанок» для индивидуального использования, что неимоверно поднимало их престиж в глазах остального офицерства...