Успех второй волны митингов, который заключается и в ее массовости, и в заявленном властью форсировании политических реформ, заставляет серьезно задуматься и о целях, и о закреплении успеха путем конвертации социальной энергии в нечто конструктивное.

Митинг 24 декабря заставил власть резко ускорить законодательное оформление политреформы: сначала Кремль моментально отправил в Думу законопроекты об упрощенном порядке регистрации партий и кандидатов на выборах, а уже на следующий день объявил об ускорении срока ввода изменений в действие. Таким образом, реактивная политическая модернизация началась.

По сути властью предложен пакт: поменять правила игры на следующие выборы в обмен на принятие этих (думских и президентских) по-старому, как есть. Причем если на федеральном уровне это означает откладывание эффекта на несколько лет, то на уровне региональном и местном реальные изменения должны произойти уже в 2012 году. Важно, что запускается механизм - регистрация партий, - который дальше будет работать сам.

По всей видимости, Кремль пойдет и на то, чтобы "сдать" Владимира Чурова, раз уж именно он вызывает такую идиосинкразию. Но я бы не стал особенно обольщаться тем, что на его месте может появиться кто-то другой. Дело не в Чурове, а в чуровщине - как раньше в вешняковщине и т д. Вспоминая всю портретную галерею председателей Центризбиркома начиная с Николая Рябова, трудно сказать, кто из них был лучше: все хуже. Дело тут не в персоне, а в самом институте с чрезмерным кремлевским контролем и отсутствием контроля общественного.

Здесь уместно напомнить историю середины 1990-х с законом об общественном контроле на выборах. Закон предусматривал обязательный пересчет бюллетеней в случайной выборке избирательных участков по регионам с подробно прописанной процедурой вплоть до признания итогов выборов недействительными по конкретным регионам или по стране в целом. Он был принят Думой в апреле 1996 года, но не рассмотрен в срок Советом Федерации. Президент Ельцин мог его подписать, но предпочел этого не делать. Сейчас стоило бы к этому закону вернуться.

Параллельно с поисками контригры в отношении протестов Кремль активизировал и работу с тремя условно оппозиционными думскими партиями. Они, будучи по сути в доле, не заинтересованы ни в отмене результатов последних выборов, ни в либерализации избирательного законодательства и открытии политического рынка для всех желающих, поскольку нынешнее законодательство закрепляет их привилегированное положение. Что касается честных выборов, то их интерес заключается в честности относительно их самих. Информация о нарушениях, которую они собирают с помощью наблюдателей, как правило, служит компроматом для ведения политического торга с властью. Таким образом, рассчитывать на КПРФ, СР и ЛДПР как на локомотивы политических преобразований не стоит. Хотя, конечно, ситуативными союзниками они могут быть.

На 24 декабря митинге предложений по институциональному совершенствованию системы почти не звучало, и едва ли не наибольшее неприятие вызвали выступления Алексея Кудрина и Ксении Собчак, говоривших не о смене власти или каких-то лиц во власти, а об установление жестких рамок, не о революции, а об ускоренной эволюции. Причины неприятия понятны: это, с одной стороны, реноме ораторов, а с другой - суть их заявлений, не очень укладывающаяся в митинговую стилистику. Между тем сейчас, когда острота реакции на 4 декабря спадает, особенно важно, чтобы все не сводилось к лозунгам "Долой Путина!" или "Слава Навальному!".

Как относиться к прозвучавшим в президентском послании предложениям Кремля?

Объявленные Медведевым политические инициативы выглядят вполне логичными, хотя, конечно, далеко не достаточными. В предлагаемых изменениях нет особого альтруизма - они нужны самой власти, чтобы сделать нынешнюю примитивизированную донельзя политическую систему более сложной, гибкой и устойчивой. Другое дело, что детали, как это видно из недавних путинских заявлений относительно выборов губернаторов, могут сильно менять картину, да и при реализации инициатив отклонение от первоначального их описания может быть весьма значительным. Проблема в том, что власть, повинуясь инстинкту самосохранения, одновременно и хочет усложнить систему, и боится ослабить свой контроль. Еще пару месяцев назад такие реформы могли бы казаться радикальными - сейчас же они выглядят скорее как попытка оттянуть давно назревшую и перезревшую политическую модернизацию устаревшими и даже менее чем половинчатыми мерами.

В Кремле не считают нужным соотносить напыщенно предлагаемые "политреформы" с действительностью, не замечая эффекта дискредитации. Например, Медведев постоянно ставит в себе в заслугу снижение порога для прохождения партий в Госдуму с 7% до 5%. Но партий, которые попадали бы в этот диапазон, как не было в 2007 году, так нет и сейчас. Таким образом, эта норма "мертвая" и называть ее реформой смешно. Или, скажем, число подписей для регистрации на президентских выборах Медведев предлагает снизить с 2 миллионов до 300 тысяч. Но, во-первых, и 300 тысяч - это запретительно много, а во-вторых, надувать щеки по этому поводу через несколько дней после того, как Эдуарду Лимонову не дали даже провести собрание, дающее право собирать эти подписи, выглядит издевкой. Это не говоря уже о том, что в новой схеме губернаторских выборов, которую подробно описал Путин, важная роль отводится "президентским фильтрам", позволяющим отбраковать любого кандидата.

Что должна включать в себя политическая модернизация на нынешнем этапе? Прежде всего ревизию избирательного законодательства: его общее упрощение, расширение доступа к выборам для различных политических сил, устранение возможностей административного произвола, установления общественного контроля.

Если война слишком серьезное дело, чтобы доверять его генералам, то политическая система и ее реформирование - слишком серьезное дело, чтобы доверять его политикам. Здесь должны работать эксперты, и работать максимально публично. Власть может и должна принимать участие в этом, но не в роли хозяина площадки - сама площадка должна быть нейтральной и пользоваться определенным доверием со стороны разных политических сил и общества в целом. В этой роли, например, мог бы выступить президентский Совет по развитию гражданского общества и правам человека. Важно начать работу уже сейчас, чтобы к следующему митингу в феврале выйти уже с конкретными предложениями.