Дмитрий Иванович Иловайский родился 11 февраля 1832 года в маленьком городке Рязанской губернии Раненбурге в семье небогатого мещанина. Его отец долгое время служил управляющим имением графини Пален. Окончив трехклассное раненбургское уездное училище, Дмитрий в 1843 году поступил в Первую городскую гимназию. Из-за недостатка в средствах Иловайский уже с 4-го класса гимназии начал зарабатывать на жизнь, содержа себя репетиторством. За проявленные в гимназии успехи педагогический совет рекомендовал юноше продолжить своё обучение в Московском университете, на историко-филологический факультет которого Дмитрий Иловайский вскоре и поступил.

В университете Д.И.Иловайский также проявил себя как один из лучших студентов. Здесь он оказался однокашником Петра Ивановича Бартенева (1829-1912), основателя, издателя и редактора исторического журнала «Русский архив», в будущем также как и Иловайский ставшего членом черносотенного Союза Русских Людей (оба они закончили одну и ту же раненбургскую гимназию и всю жизнь поддерживали приятельские отношения).

Когда в 1853 году разразилась Восточная (Крымская) война, втянувшая Российскую Империю в неравную схватку с коалицией, состоящей из Великобритании, Франции, Турции и Сардинского королевства, Дмитрий Иловайский решается уйти с выпускного курса университета, чтобы поступить в действующую армию добровольцем. Но врачи обнаружили у студента Иловайского туберкулёз, и молодому человеку ничего не оставалось, как отказаться от своей благородной затеи. Впрочем, в следующую войну с Турцией (1877-1878 годов) уже известным историком Иловайский все-таки побывает на фронте, и будет находиться в самом центре событий – под Плевной – стремясь разобраться в причинах неудач русской армии.

Кроме любви

Не любила, но плакала. Нет, не любила, но все же
Лишь тебе указала в тени обожаемый лик.
Было все в нашем сне на любовь не похоже:
Ни причин, ни улик.

Только нам этот образ кивнул из вечернего зала,
Только мы - ты и я - принесли ему жалобный стих.
Обожания нить нас сильнее связала,
Чем влюбленность - других.

В то время я гостила на земле.
Мне дали имя при крещенье - Анна,
Сладчайшее для губ людских и слуха.
Так дивно знала я земную радость
И праздников считала не двенадцать,
А сколько было дней в году
Я, тайному велению покорна,
Товарища свободно избрав,
Любила только солнце и деревья...

Марина Цветаева 
 
 Осипу Эмильевичу Мандельштаму.

Ты запрокидываешь голову — 
Затем, что ты гордец и враль. 
Какого спутника весёлого 
Привёл мне нынешний февраль!

О муза плача, прекраснейшая из муз!
О ты, шальное исчадие ночи белой!
Ты черную насылаешь метель на Русь,
И вопли твои вонзаются в нас как стрелы.

Весна наводит сон. Уснём. 
Хоть врозь, а все ж сдаётся: все́ 
Разрозненности сводит сон. 
Авось увидимся во сне.

Стихотворение Марины Цветаевой «Первое путешествие» обращено к Эллису (Льву Львовичу Кобылинскому; 1874—1947), поэту-символисту, домашнее прозвище которого было — Чародей. Эллис вошел в семью Цветаевых в 1908 году в качестве гувернера, через два года после смерти их матери, Марии Александровны Мейн.

Лев Кобылинский — первый учитель Марины Цветаевой, герой двух стихотворений и первой юношеской поэмы «Чародей», которая писалась в Феодосии с 15 февраля по 4 мая 1914 года.

Не думаю, не жалуюсь, не спорю.
Не сплю.
Не рвусь
ни к солнцу, ни к луне, ни к морю,
Ни к кораблю.

Рисунок К. Родзевича

Поэтический талант проснулся с раннего детства, Марина уже в 6 лет создавала прекрасные стихи.

Цветаева посещала кружок московских символистов. Ее первые шаги на поэтической стезе были одобрены Гумилевым, Брюсовым0 Волошиным.

Стихи Цветаева создавала по традициям акмеистической поэзии. Ёе произведения звучат как исповеди. Лирика ее дышит эмоциями, рисуя гиперболические образы героев. В ней не было простых и скучных переживаний – как море, бушует поэзия Марины, на грани взрыва страсти и аффектации.

Книги в красном переплёте

«Что я делаю на свете? — Слушаю свою душу.» 
— В одном я — настоящая женщина; я всех и каждого сужу по себе, каждому влагаю в уста — свои речи, в грудь — свои чувства.
Поэтому — все у меня в первую минуту: добры, великодушны, доверчивы, щедры, бессонны, безумны.
Поэтому — сразу целую руку.

Июнь. Июль. Часть соловьиной дрожи. 
— И было что-то птичье в нас с тобой — 
Когда — ночь соловьиную тревожа — 
Мы обмирали — каждый над собой!

Природа не даровала Марине Цветаевой ни благородного профиля Анны Ахматовой, ни надменной элегантности Зинаиды Гиппиус, ни змеиной изысканности Нины Хабиас. Однако Цветаева сумела найти свой стиль — на фотографиях мы всегда узнаем ее в первую очередь благодаря неизменной челке. Изучим, как поэтесса искала свой образ, и поговорим о том, что значит ее прическа на языке моды. Рассказывает Софья Багдасарова.

ЭПОХА ДЕВИЧЕСТВА

Дочь респектабельного университетского профессора, создателя Пушкинского музея Ивана Цветаева, на фотографиях первого десятилетия ХХ века предстает приличной барышней-студенткой с длинными, зачесанными волосами.

Это полностью соответствовало русской моде рубежа XIX–XX веков. Коротких стрижек женщины тогда не носили, разве что некоторые курсистки или революционерки, которые унаследовали этот обычай от нигилисток 1860-х годов как атрибут эмансипации. Незамужние девушки не носили особенно сложных причесок с накладными волосами или завивкой — они ограничивались косой. Бант по обычным случаям был черный, а в театр и на балы надевался белый. Девочкам позволялось волосы распускать.

«Плывите!» — молвила Весна.
Ушла земля, сверкнула пена,
Диван-корабль в озерах сна
Помчал нас к сказке Андерсена.

Какой-то добрый Чародей
Его из вод направил сонных
В страну гигантских орхидей,
Печальных глаз и рощ лимонных.

Мы плыли мимо берегов,
Где зеленеет Пальма Мира,
Где из спокойных жемчугов
Дворцы, а башни из сапфира.

Исчез последний снег зимы,
Нам цвел душистый снег магнолий...
Куда летим? Не знали мы!
Да и к чему? Не все равно ли?

Неотторжимой частью образа Марины Цветаевой были массивные серебряные кольца, которые она дарила или меняла на другие украшения и с которыми связаны значимые эпизоды ее жизни и страницы творчества. В каждом избранном ею человеке Цветаева видела яркий - героический, романтический - образ. И одаривала его кольцом, а в поэзии - судьбой.

Сохранилось лишь три из цветаевских колец, об остальных свидетельствуют лишь воспоминания. В фильме сценарист, режиссер, дизайнер и ювелир объединяются, чтобы воссоздать утраченные кольца Цветаевой и восстановить своего рода миф, стоящий за каждым из колец поэтессы.

В 1933 Марина Цветаева писала: «Лесному царю» уже полтораста лет, а волнует, как в первый день. Но всё пройдет, все пройдут, а «Лесной царь» — останется!»

"М. И. Цветаева". Портрет работы Г.Г. Шишкина. 1992

Цыганская страсть разлуки!
Чуть встретишь -- уж рвешься прочь!
Я лоб уронила в руки,
И думаю, глядя в ночь:

 ....Я БЫ ХОТЕЛА ЖИТЬ С ВАМИ

В маленьком городе,
Где вечные сумерки
И вечные колокола.
И в маленькой деревенской гостинице -
Тонкий звон
Старинных часов - как капельки времени.
И иногда, по вечерам, из какой-нибудь мансарды
Флейта,
И сам флейтист в окне.
И большие тюльпаны на окнах.
И может быть, Вы бы даже меня не любили...