Она любила порядок, а он - беспорядок.

    В беспорядке он ощущал дыхание жизни, ее изменчивость, ее скрытые порывы и причастность к неведомому. А в холодном и точном порядке его пугал бессмысленный покой, минимум энтропии и замкнутость пространства на себя. Он ощущал в этом замороженность быта и бытия в целом. Он избегал порядка, как черновика смерти, он создавал беспорядок и погружался в него как реку жизни, полноводную, бурную и непредсказуемую.
  
    А его жене в беспорядке виделся хаос и разрушение, полное отсутствие направления и ложный пафос вещей, не желающих знать свое место. Она боролась с беспорядком ежедневно и методично, и это было похоже на Сизифов труд, потому что беспорядок воссоздавал себя каждый день, почти без усилий, пользуясь одним лишь присутствием ее мужа. Она упорно раскладывала вещи по местам и эта борьба с безликой сущностью мира утомляла ее, как утомляет нас порой ощущение бессмысленности происходящего, когда мы не в силах его изменить.

   Так они и жили, между порядком и беспорядком, каждый день разрушая и возрождая свои миры, каждый день проводя границу между ними, возводя стену, закрывая ворота и защищаясь друг от друга своим усталым одиночеством...
   
   Однажды наступил день, счастливый и несчастливый день, когда они наконец-то разошлись и стали жить отдельно, устав от бесконечной войны порядка и беспорядка.
   
   И в его квартире теперь был идеальный порядок, которого он раньше так боялся и которого так жаждал теперь. А в ее доме беспорядок поселился навсегда, потому что теперь, когда она осталась одна, и необходимость бороться с беспорядком исчезла, порядок потерял для нее всякий смысл.
Он смотрел на порядок, и каждая вещь была намертво приклеена к своему месту острой болью разрыва. А она отрешенно рассматривала хаос в комнате и ей виделась в этом насмешка судьбы, которая обманула их обоих, переставив их местами как кубики в детской игре в слова. Беспорядок полностью растворял в себе ее волю, и чем больше хаоса было вокруг, тем сильнее она ощущала огромную пустоту внутри.

   Так порядок и беспорядок поменялись местами и перестали бороться друг с другом. И только часы там и там шли по-прежнему правильно, равнодушные и к порядку, и беспорядку.