Рыжая-бесстыжая
Бесстыжей Сара была уже по своему происхождению. Она была одной из незаконнорождённых дочерей портнихи Юдифь Бернар. На то, чтобы вырастить Сару так, чтобы она вырвалась из мира содержанок и куртизанок, в котором застряла сама Юдифь, мать положила все силы. До пяти лет — у хороших кормилиц. Потом немного дома: девочка упала неудачно, сломала руку и ногу, и мать выхаживала её. В должном возрасте учёба — сначала в светском пансионе, потом в школе при монастыре. Наконец, в тринадцать или четырнадцать Сара приезжает домой, в Париж, где ей нанимают ей лучшую учительницу, которую может себе позволить. И после этого Сара поступает в консерваторию.
Впрочем, не стоит расслабляться. В девятнадцатом веке артистки были социально совершенно незащищены и фактически были куртизанками более высокого класса — с шансом войти в историю за своё основное, сценическое искусство. Покровители откровенно выбирали за кулисами, кому будут покровительствовать, и отказать было очень трудно — ведь свою долю получал владелец театра, которому, естественно, строптивые актрисы были не нужны. Так что Сара оставалась бесстыжей — но смогла выйти на иной уровень.
В парижской консерватории учили не только петь и играть музыку. Там был и драматический класс. Его-то Сара и посещала.
Саре повезло: у её матери было много влиятельных знакомых. Среди её клиентов были Дюма-отец и герцог де Морни. Они-то и составили Саре протекцию после выпуска, обеспечив ей место в Комеди Франсез, легендарный театр, известный ещё как Дом Мольера. Восемнадцатилетняя девушка дебютировала сразу в главной роли в одной из классических пьес Расина и — оправдала протекцию полностью. Публике дебютантка очень понравилась. Красивая, высокая (на сцене это важно), с безупречной дикцией и с ролью своей справ
Но в Комеди, тем не менее, Бернар удержаться не могла. Не прошло и года, как вспыльчивая Сара подралась с другой актрисой — и с треском вылетела из коллектива. Её перехватил было театр Жимназ, но перед самой премьерой спектакля она написала короткую записку («Простите бедную сумасшедшую») и укатила в путешествие по Франции. «Ничего святого!» качают головами актёры и режиссёры. Перед самой пре-мье-рой! Рыжая-бесстыжая… С таким подходом будущего у неё в театре не будет.
Будущее в театре
Уже через несколько лет Сара блистает в шекспировском «Короле Лире», а Дюма-отец проталкивает её на роль в пьесе своего авторства и всем нахваливает результат такого сотрудничества. В двадцать пять Бернар впервые исполняет мужскую роль — менестреля Занетто, и с той поры возвращается к мужским ролям раз за разом.
Её зовут обратно в Комеди Франсез, она играет и на других сценах, а после пятидесяти начинает коллекционировать театры новым способом: покупает их. Один из купленных ею театров сейчас так и называется — театр Сары Бернар.
В легенду она превращалась постепенно, на глазах, ещё живая, из плоти и крови. Сыграла Гамлета — и Гамлета в исполнении Бернар стало увидеть обязательно для всякого истинного поклонника театра. Сыграла сына Наполеона и даму с камелиями. Гастролировала по Европе, Америке, России. В Бразилии опять повредила ногу. Не раздумывая, потребовала ампутации ноги — боль мешала играть на сцене. Играла прямо так, без ноги. Зрители неистовствовали. Зрители изумлялись. Зрители поклонялись. До века «всеобщей толерантности», когда будут спрашивать, зачем показывать калек на экранах телевизоров и давать мужские роли женщинам, было ещё сто лет.
Когда началась Первая мировая, Саре исполнилось семьдесят. Конечно же, она сразу поехала на фронт. Медсестра из неё не получилась бы — она выступала. Перед солдатами, ничего не понимавшими в театральном искусстве, равнодушными к громким именам и аплодировавшим или освистывавшим только смотря по тому, зацепишь их или нет. Сара цепляла. Аплодировали ей с воодушевлением. Вот таким было будущее бесстыжей Сары в театре.