Об именах и ангелах.

Есть место в книге Откровения, где тайнозритель Иоанн повествует нам, что когда придет время и мы все будем в Царстве Божием,
то каждый получит имя таинственное, которое знает только Бог, дающий его, и познает тот, кто его получает.
Это имя как бы содержит в себе всю тайну человека;
этим именем сказано все о нем;
этого имени никто не может знать, кроме Бога и получающего его, потому что оно определяет то единственное, неповторимое соотношение,
которое существует между Богом и Его тварью – каждой, единственной для Него тварью.

Мы носим имена святых, которые прожили и осуществили на земле свое призвание;
мы им посвящены, как храмы посвящаются тому или другому святому; и мы должны бы вдумываться и в значение его имени,
и в ту личность святого, которая нам доступна из его жития.

Ведь он не только является нашим молитвенником, заступником и защитником, но в какой-то мере и образом того, чем мы могли бы быть.
Повторить ничью жизнь нельзя; но научиться от жизни того или другого человека, святого или даже грешного,
жить более достойно себя и более достойно Бога – можно.

И вот сегодня мы празднуем честь и память Архистратига Михаила в окружении Ангелов Господних.

Ангелы – это вестники;
Ангел – это тот, кого Господь может послать с поручением и кто до конца, совершенно исполнит его.
Может показаться странным, что целую группу тварей Господних мы называем именем, которое обозначает их должность,
их служение, словно в них нет ничего другого.
И на самом деле это так, и в этом их святость: очищенные, сияющие Божиим светом, по слову Григория Паламы
и наших богослужебных книг, они являются «вторыми светами», отблесками вечного света Божественного.

В них нет той непрозрачности, той потемненности, которая позволяет нам называться именем,
и это имя и есть определение нашего места перед лицом Божиим
и нашего места в творении Господнем. Они – «светы вторые».

Что это значит?

Это значит, что некий божественный свет льется через них безпрепятственно, свободно, широкой рекой; но не просто как по пустому желобу,
не только как через безжизненное стекло, а так, как льется, и искрится, и сияет,
и множится свет, когда он падет на драгоценный камень, дойдет до его сердца и оттуда ответным сиянием бьет в стороны,
озаряя, а порой и ослепляя своей красотой.

Это образ подлинной святости, и в этом отношении они действительно Ангелы, потому что мы их узнаем, переживаем только
как сияние Божественного света, сияние не уменьшенное, не потемненное, но сияние приумноженное и радостотворное,
приносящее жизнь, – а сущность их бытия и сущность их святости остаются тайной
между ними и Богом, Который познает глубины Своей твари...

Но их личная святость явлена нам еще особо тем отдельным именем, которым каждый из них назван.
Некоторые из этих имен вошли в Священное Писание, были открыты опыту Церкви и показывают нам, в чем их особая святость.

Архистратиг Сил Небесных, которому посвящены многие среди нас здесь и многие в стране Российской, назван Михаилом.

“Михаил” – слово еврейское, и оно значит “Никто как Бог”; и это слово выражает все стояние великого Архангела,
когда Денница восстал против Бога, желая утвердить себя в некоторой, хотя бы тварной, обособленности и самостоятельности,
и когда встал великий Архангел Михаил и произнес одно это слово, которое определило все для него:

“Никто как Бог”, и утвердило его в таком отношении с Богом, что сделало его хранителем врат райских.

“Никто как Бог” – в этом выразилось все знание великим Архангелом своего Бога.
Он Его не описывает, он Его не объясняет – он встает и свидетельствует.
В этом его приобщенность к сиянию Божества, и в этом мера, в которой он являет это сияние и открывает нам путь к тайне Господней своим словом и тем именем, которое выражает весь его непостижимый опыт непостижимого Бога.

На иконах Архангел Михаил изображается в латах, с пламенеющим мечом в руке.
Он попирает дракона, который знаменует собою зло;
Архангел стоит во вратах рая, не давая войти в это святое и священное место тем, кто к этому не готов; и еще он изображается на тех вратах иконостаса, через которые духовенство выходит из алтаря: священник с Евангелием, на Великом Входе, или дьякон на ектении;
и это те врата, через которые в литургическом, богослужебном порядке никто не входит во Святая Святых, в алтарь.

Другой Архангел, Гавриил, чье имя означает “Крепость Божия”, изображается на тех вратах,
через которые дьякон во время богослужения входит обратно в алтарь.

Гавриил – тот, который возвещает нам, что дверь открыта, чтобы нам снова войти в присутствие Божие;
что сила Божия явлена, что Бог победил и мы спасены.

От Евангелиста Луки мы знаем, что Архангел Гавриил принес Захарии весть о рождении Иоанна Крестителя,
он же возвестил Деве Марии, что Она обрела благодать у Бога и родит миру Спасителя; поэтому мы видим его на иконах
с оливковой ветвью в руках – знаком примирения Бога с миром.

Об Архангеле Рафаиле мы читаем в книге Товита, как он сопутствовал сыну его Товии и исцелил Товита
и его невестку, и имя его означает “Исцеление Божие”;
и о других Архангелах и Ангелах говорит нам Священное Писание; и вера Церкви, опыт христианский говорят нам об Ангелах-хранителях.

О дне памяти святого, имя которого мы носим,
мы говорим, что это “день нашего Ангела”.
И в каком-то смысле, в смысле нашего посвящения святому это верно;
но с разными святыми людьми – как и с окружающими нас
простыми людьми – общение у нас складывается по-разному:
одни нам лично ближе, через молитву и через их житие,
которому мы хотели бы подражать;
другими мы восхищаемся как бы издали.

С Ангелом же хранителем отношения наши совсем иные:
мы ему поручены, и он – хранитель наш, независимо как бы от того,
обращаемся ли мы к нему, помним ли вообще о нем или нет, –
как наши мать и отец,
с которыми у нас неразрушимая связь, что бы мы ни думали,
как бы ни поступали по отношению к ним, как бы ни вели себя...

И еще: один человек на земле
был назван вестником и Ангелом веры церковной:
это Креститель Иоанн,
и о нем мы читаем слова, именно подобные тому,
что я сейчас говорил об Ангелах.

О нем начало Евангелия от Марка говорит:
Он – глас вопиющего в пустыне...

Он глас, он – только звук Господня голоса,
он – Ангел, потому что через него говорит Сам Бог,
а сам он о себе говорит, что ему надо умаляться,
чтобы в полную меру встал перед людьми образ Господень.

Это – путь на земле;
мы должны малиться, умаляться, постепенно терять то,
что кажется таким драгоценным,
а на самом деле есть сгущенность нашего видимого естества.

Мы должны постепенно делаться прозрачными,
чтобы стать как бы невидимыми –
как драгоценный камень невидим
и обнаруживается только тем светом,
который, ударяя в него, осиявает все вокруг.
Тогда мы как будто теряем что-то из своего временного существа,
но для того только, чтобы приобрести неотъемлемое познание Бога,
единственное, которое каждый из нас, кто называет себя “я”,
может иметь и которое он может явить всем другим,
потому что каждый из нас познает Бога
единственным и неповторимым образом.

Наш путь – от земли на Небо,
от тяжелой нашей воплощенности
в просветленность и прозрачность...

Ангелом на земле является неложный свидетель –
Иоанн Креститель, который на пути, и Тот,
Кого Священное Писание называет “Великого Совета Ангел” –
Бог, пришедший во плоти.

Вот те образы, те мысли, те думы из нашего почитания Ангелов,
из нашей любви к ним, из нашего с ними общения в молитве
и их заступления за нас,
которые нам могут помочь найти путь нашей собственной души
от земли на Небо,
от собственной потемненности
к совершенному просвещению.
Молитвами святых Ангелов и Архангелов
да даст нам Господь, отрешившись от себя, вольной волей,
любовью к Богу, начать умаляться до того,
чтобы полной мерой воссиял Сам Бог в каждом из нас.

Аминь.
_
Антоний, митрополит Сурожский