У Винсента Ван Гога имелось два брата и три сестры, но только с братом Теодорусом он был связан крепчайшими узами - и не только родственными, материальными, хотя и этих хватило бы с избытком, но что гораздо важнее - их объединяла глубокая и нежная дружба. Без Тео мир не только едва ли узнал бы Винсента, но тот однозначно не смог бы состояться как художник, так что в некотором роде, можно сказать, что у гениальных произведений основателя постимпрессионизма было два автора - два брата - два Ван Гога: Винсент и Тео.

Тео был младше Винсента на четыре года, но именно он практически всю свою сознательную жизнь содержал старшего брата, давая ему возможность заниматься живописью. Именно Тео ежемесячно посылал ему деньги и краски, сперва, кстати, пока правда не раскрылась, скрываясь и делая вид, что помощь Винсенту оказывает священник-отец. Тео был тем человеком, который сам не обладая художественным даром (хотя кто это сказал?), связал свою жизнь, как и брат, с живописью, только он не писал полотна, а торговал ими. Он пытался помочь брату пробиться, стать известным живописцем. Как арт-дилер Тео имел связи среди художников, он познакомил брата с Гогеном, Сезанном, Писсарро и другими знаменитыми современниками. Он служил буфером между неуживчивым и порой шокирующим обывателя Винсентом и обществом. А ещё он был прекрасным утешителем в бедах и болезнях, которые одолевали Винсента. Он находился у постели брата, когда тот умирал после, вероятно, самострела. И он организовал посмертную выставку Винсента.

И прожил Тео всего на полгода дольше художника. Погружённый в печаль после гибели брата,33-летний Тео умер в начале 1891 года от паралитической деменции, оставив после себя молодую вдову с годовалым сыном, а также многочисленные картины брата, которые хранились почти все у него. В 1914-м году вдова экскгумировала тело Тео и перезахоронила его рядом с Винсентом, чтобы они навсегда остались вместе.

Помимо прочего, братьев связывала интенсивная переписка, начавшаяся когда Винсенту было 19, а Тео 15 лет, и продолжавшаяся всю их недолгую жизнь. Последнее письмо Винсента к Тео было обнаружено у него в кармане после смерти. Тео сохранил все 661 письмо от брата. Писем самого Тео было найдено всего 36, хотя именно младший брат был инициатором переписки.

Письма Ван Гога брату Тео - это неотъемлемая часть его творчества, пусть и не такая важная как живопись. Практически это художественный дневник, рассказывающий не только о творческом развитии живописца, но и о его становлении как человека. Но прежде всего это рассказ о свете. Десятки писем, в которых Ван Гог описывает не как стремится к свету, а как живёт в нём, как видит его, чувствует. Вероятно, удручающая бедность, зависимость от денежного довольствия брата, то и дело обостряющаяся душевная болезнь и постоянные скорби выводили его дух в иную плоскость существования. Кто знает, состоялся бы он как живописец, если бы не страдал постоянно столь сильно? А ещё обострённая совесть, которая заставляла творить его немыслимые для окружающих, в том числе семьи, поступки. Вот он бросает работу, ибо для живописи нет большего врага, чем торговец картинами (да, Винсент тоже в своё время начинал идти этим путём), то в шахтёрском городке ведёт миссионерскую работу - посещает больных, обучает детей, и даже заступился за рабочих перед дирекцией шахт, за что был изгнан синодальным протестантским комитетом, то решает жениться на беременной проститутке вопреки воле родителей, чтобы спасти её, но сталкивается с тяжёлой инерцией её характера.

В письмах Ван Гога немало рассуждений о современной ему литературе (Толстой, Мультатули, Доде), о старых мастерах живописи (Делакруа) и нынешних (Гоген), бытовых зарисовок, идей, мечтаний и планов о создании коммуны художников, которую он пытался воплотить в жизнь, размышлений о природе смерти.

"Почему, спрашиваю я себя, светлые точки на небосклоне должны быть менее доступны для нас, чем чёрные точки на карте Франции? Подобно тому, как нас везёт поезд, когда мы едем в Руан или Тараскон, смерть уносит нас к звёздам.

Впрочем, в этом рассуждении бесспорно лишь одно: пока мы живём, мы не можем отправиться на звезду, равно как, умерев, не можем сесть в поезд.

Вполне вероятно, что холера, сифилис, чахотка, рак суть не что иное, как небесные средства передвижения, играющие ту же роль, что пароходы, омнибусы и поезда на земле. А естественная смерть от старости равнозначна пешему способу передвижения".

Впрочем, сам Ван Гог отправился к звёздам не каким-либо транспортным средством и не пешком, он просто растворился в окружающем его свете - ведь в нём нет ни болезни, ни скорби, ни нищеты, ни несправедливости или неблагодарности, а только вечная любовь и творчество. Спасибо Винсенту за его прекрасное неземное искусство и за такие умные тонкие и интеллигентные письма. И спасибо Тео за то, что подарил Винсента этому грешному миру.

Вот, говорят, вредно читать русскую классику в школе. Дети ни фига не понимают, а потом, будучи взрослыми, к ней не возвращаются. Я решила традицию нарушить и вернуться - уже пора, вот-вот седьмой десяток пойдёт. Начала с "Петербургских повестей" Гоголя в аудиоформате (в исполнении Клюквина). Первая из повестей - "Невский проспект".

Сюжет помните? Проспойлерю немного. Некий бедный художник Пискарёв на Невском увидел красивую девушку и слёту влюбился, последовал за ней, а она оказалась проституткой и завела его в публичный дом, который очень даже подробно описывается. После этого несчастному идеалисту Пискарёву его красавица стала сниться в виде порядочной и таинственной дамы, с какой-то тайной, которую она никак не могла ему раскрыть. Сны его были не так часты, как ему хотелось бы, а потому он пристрастился к опиуму и стал наркоманом. Когда его мозги совсем размякли, он решил спасти любимую, отправился в бордель, обнаружил её, но на его предложение выйти за него замуж и заняться честным трудом, она его осмеяла. После чего студент себя зарезал. Боже мой! И вот это мы проходили в 6-м классе - ещё до пестиков и тычинок?!

Бедные учителя, как же им приходилось вертеться, чтобы обойти все острые углы Гоголя, который был той ещё язвительной ехидной - никакому Салтыкову, который Щедрин и не снилось. Впрочем, о нём у меня тоже сохранились весьма школьные представления.

Повесть Николая Лескова "Очарованный странник" - первая в цикле "Праведники". Написана была в 1872-73 годах.

Сюжет незамысловатый: двое товарищей (один из них рассказчик) едут на пароходе, где встречаются с человеком, словно вышедшим из былины. Он излагает им историю своей жизни, вернее, множество историй своей жизни, плавно перетекающих одна в другую, ибо что ни глава, то новый сюжет. Жизнь его чрезвычайно насыщенна: Иван Голован и крепостным был, и разбойником-конокрадом заделаться пытался, и за маленькой девочкой ухаживал, привязавшись к ней, и провёл 10 лет в татарском плену, и прекрасную цыганку любил всей душой, и спасался от белой горячки. В момент путешествия, когда Иван встретился со своими слушателями, он был уже послушник монастыря, но видел окончание своего земного пути не в ризе, а на поле брани, куда непременно направится, когда начнётся война, которая непременно будет.

Повесть похожа на прекрасную картину, которая то и дело, словно в калейдоскопе, меняет свои очертания. В образе главного героя гармонично сублимируются многие противоречивые качества, которые традиционно называются "загадочной русской душой".

Отложите же наконец в сторону Донцову и Маринину. Зачем вам мелкие затхлые лужи, когда есть чудесный океан русской классики, где повесть Лескова ассоциируется с чудесной погодой и поверхностью вод, играющей золотыми бликами?

Знакомство со знаменитым романом Исигуро у меня началось с замечательной его экранизации, которая у нас вышла под названием "На исходе дня", где главные роли исполнили сэр Энтони Хопкинс и Эмма Томпсон (а также участвует Хью Грант), что само по себе гарантия высокого профессионализма. Фильм я смотрела несколько раз, он превосходный, чудесный, один из тех любимых, к которым то и дело возвращаешься, но теперь вот наконец добралась и до книги.

Роман представляет собой монолог пожилого английского дворецкого Джеймса Стивенса, который всю свою сознательную жизнь верой и правдой служил в поместье лорда Дарлингтона. Вряд ли он когда-либо выбирался за его пределы. Впервые в жизни дворецкий отправился в дальний путь на автомобиле - чтобы встретиться с самым важным для себя человеком, бывшей экономкой - мисс Кентон. Во время путешествия, а происходит оно в 1956 году, он вспоминает события преимущественно двадцатилетней давности - период между двумя мировыми войнами, когда к хозяину Дарлингтон-холла съезжались именитые гости, высший свет, верша политические деяния.

Но внешняя и внутренняя английская политика далеко не главная линия романа, это скорее аранжировка, которая ярче представляет драматизм жизни человека, посвятившего себя служению. Служение как краеугольный камень структуры мироздания - не больше и не меньше - одна из основных идей романа, которую обдумывает, объясняет и оправдывает всей своей жизнью Стивенс, ведь его работа - поддерживать порядок, противостоять хаосу. Его служение - не великое, но оно обеспечивает великое (как ему представляется) возможностью вершиться беспрепятственно и комфортабельно. Это порядок, действующий как часы, но для его поддержания мало механического соблюдения правил, требуется сноровка, быстрый упорядоченный ум, согласованность между слуг и даже некий дар предвидения - чтобы предусмотреть все возможные варианты накладок и погрешностей, которыми реальность противостоит точному расчёту. В его работе немало монашеского, что наводит читателя не только на космогонические, но и религиозные аллюзии.

Однако, не всё так просто, как кажется. У читателя больше свободы воли, чем у персонажа, избравшего путь добровольного самоотречения. У читателя кругозор имеет более широкий спектр. Он видит то, что Стивенс, ограничивший свой взгляд на мир преданностью, достоинством и неосуждением (прекрасные ведь черты, не правда ли?), различить не способен. Он видит в "великом" подчас зло или, в случае лорда Дарлингтона, глубокие ошибки и заблуждения. Опрокидывает ли это рассуждения Стивенса о служении - судить читателю, ибо если воспринимать ошибки и заблуждения как необходимую часть мирового порядка, то, может быть, он и прав? Вершиной рассуждений Стивенса о служении являются его размышления об "идеальном дворецком". Возможно, безукоризненное поведение, безукоснительное послушание и непротивление, даже если они противоречат здравому смыслу, являются некоей константой английской культуры, на которой зиждется местная цивилизация.

В своё время Овчинников в дилогии "Сакура и дуб" сравнивал английский и японский менталитеты (а Кадзуо Исигуро, автор романа - англичанин японского происхождения) и находил в них много общего (связывая это в частности с островной изоляцией обеих стран). В том числе он писал о склонности представителей обеих культур к некоему внутреннему кодексу, сродни самурайскому, к послушанию, именно эта национальная черта превалирует в романе.

Вторая основная идея, напрямую связанная с понятием служения, - это достоинство. "Служить бы рад, прислуживаться тошно", - протестовал в 19-м веке Чацкий. Стивенс нашёл выход из этого противоречия. Он сумел превратить рабское прислуживание в служение высокого достоинства и стал больше джентльменом, чем сами джентльмены (при этом не признаваясь в этом даже самому себе). О том, что из себя представляет это достоинство, читатель в полной мере сумеет ознакомиться.

А когда новый - американский (политический намёк? наверняка) хозяин Дарлингтон-холла (теперь Стивенс служит ему, он как кот привязан к месту) постарается прояснить для себя этот вопрос, он услышит от дворецкого:

- Как Вы думаете, что такое достоинство?
Должен признаться, что прямо поставленный вопрос застал меня врасплох.
– Это довольно сложно изложить в немногих словах, сэр, – ответил я. – Но мне кажется, оно сводится к тому, чтобы не раздеваться на глазах у других.

Трагичность образа жизни, который Стивенс построил самому себе как мощную непробиваемую цитадель, состоит в том, что он не позволяет раздеваться себе не только на глазах у окружающих, но и своих собственных. И это приводит нас к новой - романтической линии романа, которая выведена необычайно тонко и нежно. Ни слова о любви (только чуть-чуть в финале), но любовью это холодное царство идеального сдержанного служения одухотворено с первой до последней страницы.

И при этом никаких даже полунамёков - только сухие факты. Что Стивенс и мисс Кентон любят друг друга, хотя никогда в этом друг другу (а он и самому себе) не признаются, читатель поймёт из самой ткани повествования, из недомолвок, из невысказанного. Именно эта линия, полностью недоговорённая, делает роман Исигуро столь совершенным, что впервые в истории Букера - премию ему дали единогласно, без препятствий с чьей-либо стороны.

Если вы не читали книгу и не смотрели фильм, то устройте себе праздник: почитайте и посмотрите.

Третья книга Маккаммона о Мэтью Корбетте, нью-йоркском молодом любопытном человеке начала 18 века, который вечно попадает в невероятные истории, выбивается из общего ряда. Это уже не классический приключенческий детектив аля Шерлок, а триллер, и довольно жёсткий, с темой искушения и грозного неотвратимого наказания за то, что пошёл на поводу у маммонова соблазна и свернул с назначенного пути.

А путь у Мэтью и его старшего компаньона и наставника Хадсона Грейтхауса намечался совсем простой – их частному агентству «по решению проблем» поручили пустяковое, но ответственное дело – отконвоировать закованного в кандалы заключённого из психиатрической лечебницы в морской порт, дабы отправить закоренелого преступника «мистера Слотера» в Англию. Но убийца оказался совсем не прост, и всё пошло не так, как хотелось бы, иначе и писать было бы не о чем. Бедный Мэтью, призраки погибших по его вине людей отныне будут преследовать его на протяжении, не знаю скольких книг (я ещё пока только к четвёртой приступила), но определённо надолго, ибо Мэтью - человек крайне совестливый.

Не знаю, читали ли вы книги о Шерлоке Холмсе в детстве до того, как посмотрели фильмы, но если так, вы, наверное, помните, как замирало сердце при чтении, пока не разрешались наконец страшные загадки «Собаки Баскервилей», «Знака Четырёх» или любой другой истории. Вот Маккаммон обладает удивительным даром – заворожить и заставить сильнее биться сердце при чтении своих в общем-то по сути приключенческих историй. Книги его определённо для взрослых, но в читателе он ухитряется разбудить давно заснувшего подростка, который не заснёт, пока не дочитает увлекательную историю до конца. Это острая зрелищная динамичная хроника жизни в 18 веке, крайне сопереживательная и нервомотательная.

Серьёзно, художественно это на уровне Конан-Дойля с Шерлоком, Марка Твена – с Томом Сойером, Яна Флеминга – с Джеймсом Бондом. Увлекательного вам чтения! :)

Вторая история про Мэтью Корбетта - молодого американского клерка... впрочем, вру - Мэтью уже не клерк, ведь его пригласили в первое в Нью-Йорке отделение лондонского сыскного агенства "Герральд", которое скромно позиционирует себя конторой по решению проблем. Теперь Мэтью - профессиональный решатель этих самых проблем. Или попросту - детектив. По характеру и складу ума он всё ещё рефлексирующий начитанный ботаник, но его новая работодательница Кэтрин Геральд, обладательница своей личной трагической истории, прикрепила к нему старшего агента - брутального задиру Хадсона Грейтхауза, который обучает юношу фехтованию, рукопашному бою и различным способам выживания в городских джунглях, что совсем неизлишне, учитывая, насколько часто Мэтью ухитряется попадать в смертельно опасные передряги, и нездоровый интерес к нему загадочной страшной персоны - профессора Фэлла, в которой угадывается другой известный криминальный профессор - Мориарти, но это, конечно, не он, ибо действие происходит не во времена Шерлока Холмса, а в начале 18 века. И, кстати, происходит, в молодом перспективном пятитысячном городе, который называется Нью-Йорк.

Фабула второго романа цикла про Корбетта заверчена вокруг разных событий, которые, как и в первой книге, кажутся между собой не связанными, но Мэтью находит зацепки, которые их объединяют. Задачи, которые предстоит решить юному детективу, отнюдь не по его возрасту. Это попытки найти улики против Эбена Осли - директора сиротского приюта, откуда в своё время Мэтью забрал магистрат Вудворд, ведь педофил и вор Осли причинил много зла товарищам Мэтью. Это поиски Маскера - таинственного убийцы, который совершает преступления по ночам, уродуя своим жертвам лица. Это попытки установить личность безымянной королевы Бедлама - пациентки частной психиатрической лечебницы, которая остро нуждается в помощи. И да, ему придётся напрямую сразиться со слугами профессора Фэлла, спасая свою подругу Берри Григсби - есть такая внучка у местного печатника - невероятная особа, стихийное бедствие, приносящее всем вокруг несчастья.

Вторая часть понравилась не меньше первой - здесь уже нет леденящих полумистических элементов, как в "Голосе ночной птицы", зато есть новые, весьма специфические персонажи, за которыми следить одно удовольствие.

Любителям детектива - обязательно к прочтению. :)

ЗЫ. Уже читаю третий роман.

Любителям хорошего детектива очень рекомендую роман «Голос ночной птицы» Роберта Маккаммона, открывающий цикл книг про Мэтью Корбетта – молодого и крайне любознательного американского клерка.

1699 год. Вместе с магистратом Вудвордом, при котором он служит, Мэтью прибывает в захолустный городок Фаунт-Ройал в Каролине для того, чтобы принять участие в суде над Рэйчел Ховарт, обвиняемой в убийстве и колдовстве. У Мэтью, несмотря на юный возраст, богатый жизненный опыт, который сформировал из него целеустремлённую личность, крайне правдолюбивую – он готов пожертвовать своими интересами и благополучием ради достижения истины. И ещё у него нет комплексов – если Мэтью что-то требуется узнать, он пристаёт к человеку как банный лист. За это многие его не любят. Но у клерка очень живой ум, внимательный к мелочам, и магистрат весьма ценит в своём помощнике и это качество, и его склонность к самообразованию, и его высочайшую порядочность.

В Фаунт-Ройале Мэтью сразу заметит невидимые сигналы, которые сообщат ему, что что-то нечисто в деле Рэйчел Ховарт. Чтобы спасти молодую и невиновную (как он уверен) женщину от неминуемой гибели на костре, юноша душу вытрясет из жителей городка: доктора, учителя, старосты, управляющего, кузнеца, крысолова и других. Он вытащит из каждого шкафа Фаунт-Ройала все хранящиеся там скелеты. Он доберётся даже до квартала чернокожих рабов. Он будет своим любопытным носом встревать в различные истории и получать за это по заднице (в самом прямом смысле), не раз чудом избежав гибели. Он будет бороться за Рэйчел даже тогда, когда все улики против неё (п)окажутся совершенно неопровержимыми. Таков уж он, этот Мэтью.

Разбойники, испанские шпионы, индейцы, убийцы, пираты, цирковые артисты - да, романтики и приключений в этой истории навалом. И написана она прекрасным языком. Великолепные образы, которым можно только позавидовать. Но самое главное – это, конечно, детективное расследование Мэтью и его собственная история, которая тесно переплетена с судьбой магистрата Вудворта.

Прочитала с огромным удовольствием и вам рекомендую, если вы любите хорошую детективную литературу в классическом стиле. Реально чудесное открытие. Только удивляет, почему этот роман до сих пор не экранизирован - он просто идеально ложится на камеру.

Начала смотреть новый фильм "История Дэвида Копперфильда". Кастинг великолепный, но картина напрягает режиссёрским ракурсом. Не помню, я такого, чтобы Диккенс писал в комедийном ключе. Явно, помнится, что совсем наоборот - история трагичная. Надо бы перечитать, конечно.

Лезу на Кинопоиск - глянуть, что народ говорит. И первые три подсунутые мне рецензии начинаются с того, что это фильм не про фокусника. Люди всерьез пишут, что их друзья никогда не слышали о романе Диккенса.

Сто лет не покупала книг, ибо давно читаю всё новое в электронном виде, а дома 5 книжных шкафов (и это после двух переездов и больших раздач по знакомым), и там куча всего, что хотелось бы перечитать. Да ещё сынок спит и видит оставшиеся книги выбросить. Но что-то моя душа не выдержала, и я заказала в Озоне этот том (хотя основное произведение тома прочитано в читалке уже давно). Получила, теперь буду наслаждаться. :)))

Реклама в небе и машина славы - два сбывшихся предсказания от родившегося на следующий год после смерти Пушкина (Пушкин к этой истории отношения не имеет) когда-то знаменитого, а теперь изрядно подзабытого французского нищего аристократа Фили́ппа-Огю́ста-Матиа́са де Вилье́ де Лиль-Ада́на. Сегодня, кстати, его день рождения.

Начнём с рекламы на небесах. Одно время граф, мечтающий о греческом троне и пришедший (обвесившись фальшивыми орденами) на аудиенцию к Наполеону III с заявлением прав на освободившийся престол, оголодал настолько, что не брезговал даже работой ходячей рекламы. Видать, это горькое обстоятельство и подтолкнуло его к столь экстраординарной идее...

Вы думаете, какое же это сбывшееся предсказание, если в настоящее время на ночном небе больших городов не видно ничего, даже звёзд? Одна только луна ещё просвечивает через смок. Но работы над созданием спутников, которые будут нам рекламировать то, что мы усердно и терпеливо отключаем на компьютерах и гаджетах, уже ведутся. В начале года обещали, что такую рекламу мы увидим уже в 2022-м. И не думайте, что это у злых буржуинов, которым так и надо - нет, это у нас в России, мы впереди планеты всей. Может, ковид работы над этим проектом приостановил, не исключено, что вообще всё это фейк, кто знает, но будущее неизбежно и неумолимо. Не верите? Погуглите. Народ на Пикабу уже ругается, вот только первые избранные комменты:

"Если меня позовут громить компании, которые будут так рекламироваться, я пойду :)",

"Сколько килотонн должен содержать adblock"?

"Засрать рекламой само небо - отличная идея..."

"Тогда китайцы запустят RGB светодиоды и это будет совсем киберпанк".

"То самое чувство, когда начинаешь радоваться что живёшь в Питере и тут почти всегда облачно, особенно ночью".

"Представляется чел который сбежал от навязчивой рекламы в леса в Сибирь, наступает ночь и вот, среди тысяч звезд проступает "пей Пепси Блю"

"а можно будет как-то отписаться?" - "Платная подписка на чистое небо. Первый месяц бесплатно"

"Есть другая планета? А то эта за@ла уже@" - "Илон Маск предвидел это".

Вернёмся к Филиппу-Огюсту-Матиасу де Вилье де Лиль-Адану. Уже в середине 19 века он пообещал нам это замечательное зрелище. Чтобы не быть голословной, приведу его рассказ "Реклама на небесах" из цикла "Жестокие рассказы", он очень коротенький, но ёмкий (а о машине славы я, может быть, напишу как-нибудь в другой раз).
___________________________
Хоть это покажется странным и вызовет усмешку у человека делового, но речь идет о Небе! Однако оговоримся: о небе с точки зрения чисто практической, промышленной.

Некоторые исторические явления, в наше время научно доказанные и объясненные (или почти объясненные), например: лабарум императора Константина, кресты на облаках, отраженные снежной равниной, явления рефракции над горой Броккен, северное сияние в полярных странах — чрезвычайно заинтересовали, можно сказать, вдохновили ученого инженера из южных провинций, г-на Грава, и у него несколько лет назад созрел блистательный проект: извлечь пользу из обширных пространств ночного неба, словом, поднять небеса на уровень современной эпохи.

В самом деле, какой нам прок от лазурного небосвода, на что он годен? Лишь на то, чтобы тешить болезненное воображение пустоголовых

мечтателей. Разве не заслужит права па благодарность общества и, скажем прямо, на восхищение Потомства тот, кто обратит эти бесполезные пространства в поистине плодотворное, назидательное зрелище, кто извлечет выгоду из пустынных ланд, кто, наконец, сделает доходными необозримые небесные равнины?

Здесь нет места чувствительным излияниям! Дело есть дело. Необходимо прибегнуть к советам и, если понадобится, к содействию деловых людей, чтобы точно определить все значение, все финансовые выгоды поразительного открытия, о котором идет речь.

На первый взгляд, самая идея представляется неосуществимой и даже безрассудной. Распахать небесную лазурь, сосчитать звезды, эксплуатировать восход и закат, организовать вечерние сумерки, извлечь пользу из небосвода, до сей поры совершенно бесполезного, — какая дерзкая мечта! Какой сложный, тернистый путь, полный непреодолимых трудностей! Но разве Человек, вдохновленный идеей прогресса, не в силах разрешить любые проблемы?

Проникшись этой мыслью и решив, что если уж Франклин, типограф Бенджамин Франклин, сорвал молнию с неба, то a fortiori возможно употребить ее на пользу человечеству, г-н Грав начал путешествовать, исследовать, сравнивать, расходовать средства, изобретать и в конце концов усовершенствовал гигантские линзы и колоссальные рефлекторы американских инженеров, в частности аппараты, установленные в Филадельфии и Квебеке и, при попустительстве автора, присвоенные фирмой Cant и Puff. И вот теперь означенный г-н Грав (предварительно заручившись патентами) предлагает свои услуги нашим крупным промышленникам, фабрикантам и даже мелким торговцам, обещая создать для них поистине неслыханную Рекламу.

Никто не будет в состоянии конкурировать с новой системой великого популяризатора. В самом деле, представьте себе один из наших крупных, густонаселенных торговых центров, например Лион, Бордо и т. п., в час вечерних сумерек. Вообразите сутолоку, оживление, лихорадочное возбуждение, какие в наше время одни лишь финансовые интересы способны вызвать в толпе большого города. И вот на вершине какого-нибудь цветущего холма, излюбленного приюта юных парочек, вроде нашего милого Монмартра, вдруг вспыхивают ослепительные огни — магния или электричества; разноцветные лучи, усиленные в сотни тысяч раз при помощи мощных прожекторов, устремляются в небо, и там, между Сириусом и Альдебараном, в созвездии Тельца или даже среди Гиад, внезапно появляется изображение очаровательного юноши, держащего в руках шарф, на котором мы день за днем все с тем же удовольствием читаем утешительную надпись: «Если вам не нравится купленная вещь, мы возвращаем ее стоимость в золоте». Вообразите только, какой радостью озаряются при этом все лица, вообразите восторг шумной толпы, ликование, крики «браво!». После недолгого, вполне простительного замешательства старые враги бросаются в объятия друг другу, самые тяжкие семейные раздоры предаются забвению, все рассаживаются в беседках, чтобы с удобством любоваться этим великолепным назидательным зрелищем, и славное имя г-на Грава, разнесенное повсюду на крыльях ветра, улетает к Бессмертию.

Легко представить себе блистательные результаты этого гениального изобретения. Как поражена будет сама Большая Медведица, если между ее царственными лапами вдруг вспыхнет надпись, грозно вопрошающая; «Носить корсеты или не носить?» Или еще лучше; в какое смущение придут слабодушные, как насторожится духовенство, если на диске нашего спутника, на сияющем лике Луны, внезапно проступит изящно гравированная табличка, которой мы все недавно любовались на бульварах;

«Кафе Лохматых». Какая гениальная выдумка поместить в сегменте у Созвездия Скульптора краткое объявление: «Статуя Венеры, уменьшенные копии Колла». В какое волнение придут любители десертных ликеров, рекламируемых под многими названиями, если вдруг к югу от Ре- гула, главной звезды созвездия Льва, на самой макушке Девы появится ангел с бутылкой в руке, а изо рта у него выскочит бумажная лента с надписью: «Боже, как вкусно!»

Короче говоря, совершенно ясно, что речь идет о грандиозном, небывалом рекламном предприятии с беспредельными возможностями и совершенной техникой: правительство могло бы даже, впервые в истории, финансировать эту антрепризу.

Излишне распространяться о тех поистине неоценимых услугах, какие подобное изобретение может оказать Обществу и Прогрессу. Представьте себе, например, как пригодятся фотографии на стекле или картинки Лампоскопа, увеличенные новым способом в сотни тысяч раз, при розыске сбежавших банкротов или при поимке знаменитых преступников. Отныне злодею, как поется в песне, «нигде от погони не скрыться»; едва он высунет нос из окна вагона, как увидит в облаках собственную физиономию и будет изобличен.

А в области политики? В предвыборной кампании, например? Как легко теперь добиться решающего перевеса, подавляющего большинства голосов! Как невероятно просто вести пропаганду, прежде столь разорительную! Не надо больше голубых, желтых, трехцветных листочков, которые уродовали стены домов и мозолили нам глаза, навязчиво повторяя одно и то же имя. Не надо больше дорогостоящих фотографий (чаще всего неудачных), которые никогда не достигали цели, ибо кандидаты, не отличаясь ни приятной внешностью, ни величественной осанкой, не могли привлечь симпатии избирателей. Ведь в конце концов истинные заслуги политического деятеля, по мнению толпы, бесполезны, опасны и даже вредны; самое главное, чтобы он умел держаться с достоинством.

Представим себе, например, что на недавних выборах овальные портреты господ Б. и А. в натуральную величину появлялись бы каждый вечер как раз под звездой β в созвездии Лиры. Это, бесспорно, их законное место, ибо, если верить молве, господа Б. и А. некогда оседлали Пегаса. Оба государственных мужа красовались бы на небосклоне всю ночь накануне голосования, улыбающиеся, с легкой складкой озабоченности на челе, но с уверенным, ясным взором. При помощи вращающихся колесиков Лампоскоп мог бы даже поминутно изменять выражение их лиц. Они улыбались бы светлому Будущему, проливали слезы о прошлых бедствиях, открывали бы рот, хмурили брови, раздували ноздри в порыве гнева, напускали на себя величественный вид, словом, применяли бы всю ту мимику, какая придает столько блеска речам опытного оратора. Любой избиратель мог бы сделать выбор, отдать себе отчет, заранее составить представление о своем депутате, а не покупать, как говорится, кота в мешке. Осмелимся даже добавить, что без изобретения г-на Грава всеобщие выборы не что иное, как смехотворный фарс.

Итак, нам следует ожидать, что в один прекрасный день или, вернее, в один прекрасный вечер г-н Грав при содействии просвещенного правительства начнет свои замечательные опыты. Хороши будут тогда скептики, нечего сказать! Придется им вспомнить времена г-на де Лессепса, который обещал соединить два океана и действительно это сделал, несмотря на карканье маловеров. И на этот раз, как всегда, последнее слово останется за наукой, а гениальный г-н Грав восторжествует и посмеется над своими противниками. Благодаря его чрезвычайно важному открытию мы поймем наконец, что небесный свод хоть на что-нибудь годен, и точно определим его подлинную ценность.

У матери Джона Дугласа была фамилия Холмс. Может, поэтому его жизнь оказалась напрямую связана с детективной работой. Одна из ключевых фигур в ФБР, он практически с нуля создал методику розыска опасных преступников, составляя их верные психологические портреты на основе почерка преступления. Это он ввёл бихевиоризм в американскую криминалистику. Даже если нарушители закона не оставляли никаких видимых улик: днк и отпечатков пальцев, - нередко их находили по верно составленному Дугласом портрету и косвенным данным, как следует искать преступника.

"Охотники за умами" - документальный рассказ Дугласа о том, как он посещал в тюрьмах самых разных маньяков и преступников, совершивших тяжкие преступления, входил к ним в доверие и узнавал об их детстве, начале преступной деятельности, и о том, как они постепенно превращались в монстров. Жуткое, но увлекательное чтение о том, с чем никто никогда не хотел бы столкнуться в своей жизни.

"– Это безумие! – кричит кто-то.
– Все, что нынче происходит с миром, безумие."

Респект - за одну только эту пророческую фразу, написанную почти 15 лет назад, когда мир ещё только готовился свихнуться, но уже тогда было ясно, к чему оно всё идёт. А сейчас (привет, старикан "Оскар") - кто б сомневался? Нынешний мир - это мир безумия. Может быть, Гжендович писал не об астронавте Драккайнене, а о родной матушке Земле, населённой обитателями с непонятными и невероятными вывертами?

Итак, в русском издании второй том масштабной фантастической эпопеи "Владыка ледяного сада" называется "В сердце тьмы". Его нельзя читать отдельной книгой, второй том - это прямое продолжение той же самой истории. Без первого будет непонятно.

Землянин Вуко Драккайнен - эдакий прокачанный супергерой, временами весьма язвительный - прилетел в Мидгард в качестве спасателя - экспедиция из восьми человек, которая отправилась сюда, пропала. Электроника тут выходит из строя, связь практически никакая. Да, это сумасшедший мир магии, абсолютно уникальный и ни на что не похожий, прагматик Вуко никак не хотел этого признавать, но к концу первой книги пришлось - куда уж дальше ехать, если тебя превратили, не проспойлерю, хотя и хочется, во что. Да что сам герой - вчипированный искусственный интеллект - Цифраль ухитрился стать маленькой феей, которая ведёт себя порой занудно, как комар.

Уже в конце первой книги Драккайнен узнал в общих чертах о судьбе экспедиции. Теперь он продолжает свои розыски, а заодно и пытается по дороге переустроить мир. Это не было бы людской заботой, но почему он должен это делать, опять же следует из финала первой книги, так что рассказывать об этом не буду.

А юный принц Тенджарук (Император без дворца, без армии и без подданных, верящих в его власть, – никто. Обычный человек.) остался в одиночестве. Ну, не совсем в одиночестве - с наставником, который пожертвует собой ("Ее ненависть сгорит в огне моей преданности"). По насыщенной смертельными опасностями территории родной страны он пробирается на север, где, очевидно, в 3-й или 4-й книге встретится с Вуко.

"Тебе пришлось бежать через всю страну и видеть вещи, которые никогда не должны бы случаться. Видеть и думать: «Где-то там есть другой мир. Есть мой народ, который никогда бы так не поступил. Была когда-то такая страна. Если бы я только мог оказаться с ними, если бы мог вернуть свою родину»."

По-прежнему читать очень увлекательно.

Крымская война. Дозоры четырёх держав бдительно следят за порядком. Начальником объединенного русского Дозора в Севастополе назначен Лев Петрович Бутырцев, коллежский советник. И да, по совместительству, бррр, Тёмный маг. Вместе с ним в качестве помощника (да и ученика) отправляется в Крым юный восторженный мичман Нырков, 17 лет роду - из Светлых. Им предстоит разобраться в балансе сил, а также выяснить цели противников - не те, что наяву, а потаённые, подступ к которым законспирирован во всю мощь.

Сергей Ерёмин - автор сильный в повествовательно-описательном жанре, а тут он смешал исторический батальный и фантастику. У меня это перед чтением вызывало понятные опасения, но в целом получилось очень даже хорошо, хотя в некотором роде опасения мои оправдались. С одной стороны, действительно, необычно, что герои фэнтезийные привязываются к конкретному историческому событию. Конечно, такое бывает, но как правило авторы таких произведений развивают на всю катушку фантазию, а историей пренебрегают. С "Нахимовскими дозорами" в точности до наоборот. Не то, чтобы фантастическая часть была недостаточно проработана, но историческая намного её перевешивает - видно, что автор перелопатил массу материала и много размышлял на тему не только Крымской войны, но и о причинах и последствиях войн вообще. Короче, дисбаланс присутствует, но, тем не менее, когда привыкаешь к тому, что в исторической книге что-то там делают всякие разные маги, нечисть и некие средние силы, типа (спойлер: оборотня-дельфина - персонаж, который мне, кстати, очень понравился), то как бы уже и нормально.

Я понимаю, сейчас такое время, что люди много букофф не читают. Вон даже мои коротенькие рецензии мало кто осиливает. А автору, конечно, хочется, чтобы его труды были востребованы. Вот он и мешает то, что массовой публике интересно с тем, что ему самому хочется сказать. Когда-то такое происходило из-за цензуры, а теперь из-за обилия картинок. Тем не менее, планку сбивать, имхо, не стоит. И мне было бы очень интересно прочитать всё то же самое, но уже без Светлых и Тёмных магов - как настоящую аутентичную историческую прозу. Реально хотелось бы.

Очень мне понравилась, ну прямо до восторга, первая часть фантастического цикла "Владыка Ледяного Сада" под названием "Ночной Странник" польского автора Ярослава Гжендовича. Жанрово это скорее добротная смесь научной фантастики и фэнтези. В сети цикл обозначен как "героическое фэнтези" и "мягкая (то есть гуманитарная) научная фантастика".

Сперва очень чувствовалось влияние разных авторов, особенно "Трудно быть богом" Стругацких, но постепенно автор разошёлся и создал весьма добротную вещь, которая читается с большим интересом, так что я по окончании первого тома сразу перешла ко второму, который сейчас и одолеваю.

Итак, начало эпопеи - "Ночной Странник", как я уже говорила, очень напоминает роман Стругацких. На планете Мидгаард существует гуманоидная цивилизация, уровень которой соответствует примерно нашему средневековью. Вмешиваться в дела и развитие этой цивилизации земным правлением запрещено, однако, два года назад сюда были посланы специалисты с Земли с целью эвакуации то ли первых приземлившихся, то ли местных гениев, как у Стругацких - точно не помню, смотреть лень. Экспедиция пропала. Теперь на поиски пропавших землян отправлен некий Вуко Драккайнен, человек, наделённый некоторыми способностями, которым могли бы позавидовать (или посочувствовать) марвеловские супергерои. Без них никак - ибо Мидгаард только внешне напоминает Землю. Законы физики здесь "ушли покурить" и творится непонятно что. Электроника да и любая техника приказывают долго жить вскоре после приземления. Часть действия ведётся от первого лица со стороны этого персонажа, Драккайнена, которого, кстати, и называют Ночным Странником. Но другая - от имени Тенджарука.

В книге два главных героя, действующих независимо друг от друга. В "Ночном Страннике" они друг о друге даже ещё не слышали. И территориально находятся по разные стороны континента. Равноправный по значимости Драккайнену персонаж - Тенджарук - мне напоминает нашего земного Гаутаму Сиддхартху. Это склонный к философствованию и любви ко всему живому юный принц, которого изысканно обучают всему, что может в жизни пригодиться правителю. Но однажды в государстве появляется странная женщина, представительница древнего культа (хороша аналогия с Его Воробейшеством из ИП), которая начинает перетягивать на свою сторону жрецов и жителей страны. Тенджарук - Владыка Тигриного Трона, Пламенный Штандарт, Господин Мира и Первый Всадник, Император - оказывается в изгнании. Он сам о себе расскажет, как и Драккайнен - от первого лица - и о своей жизни во дворце, и о своих скитаниях.

Это, может, по уровню и не Лю Цысинь, но лучшее в фантастике после него, что я читала в последнее время. Очень увлекательно и с неожиданным финалом.

Умер Владислав Крапивин. Коронавирус подкосил.

Наверное, ирония судьбы, что это случилось 1 сентября. Именно в такой день и не должен он был умереть. Писатель мальчишек и девчонок.

Я выросла на его "Мальчике со шпагой". Он выходил в журнале "Пионер" в начале 70-х. Я даже пыталась записаться в секцию фехтования во Дворце пионеров. Не взяли.

И помню, пыталась из пенопласта замок вырезать. Но руки росли не из того места. И пенопласт было не так просто достать.

А вот фрагменты песен из его книг до сих пор помню наизусть.

Маленькие барабанщики

Как бы крепко ни спали мы,
Нам подниматься первыми —
Лишь только рассвет забрезжит
В серой весенней дали...
Это неправда, что маленьких
Смерть настигает реже:
Ведь пулемёты режут
Часто у самой земли.

Есть про нас песни разные —
Сложенные с любовью,
Есть грустные и бодрящие,
Звонкие, как труба,
Только нигде не сказано,
Как это всё-таки больно —
Пулю глотнув горячую,
Падать на барабан.

Сколько легло нас, мальчики,
В травах и узких улицах —
Маленьких барабанщиков,
Рыцарей ярых атак!
Но не могли мы кланяться,
Жмуриться и сутулиться,
Падали... А товарищи
Шли, отбивая такт...

Флаги рассвета алые
Над городами полощутся...
Снова сегодня встали мы
Раньше всех поутру.

Вновь
барабаны взяли мы.
Снова
выходим на площади —
Туда, где отряды сходятся
В марше серебряных труб.

Может быть всё исполнится:
Травы не вытопчет конница,
И от ударов пушечных
Больше земля не сгорит.
Но про тревогу помни ты,
Помни про нашу бессонницу,
Когда барабан игрушечный
Сыну решишь подарить...

Это слова прощания,
Это песня привета
Тем, кто шагал с нами рядом,
От ветра не пряча взгляд.
Горьким горнов молчанием
Будет слава пропета
Всем сгоревшим отрядам —
Маленьким кораблям.


**********

Не трогай,
не трогай,
не трогай
Товарища моего.
Ему предстоит дорога
В высокий край огневой.

Туда, где южные звезды
У снежных вершин горят,
Где ветер в орлиные гнезда
Уносит все песни подряд.

Там в бухте развернут парус,
И парусник ждет гонца.
Покоя там не осталось,
Там нет тревогам конца.

Там путь по горам не легок,
Там враг к прицелам приник.
Молчанье его пулеметов
Бьет в уши, как детский крик.

Не надо,
не надо,
не надо,
Не надо его будить.
Ему ни к чему теперь память
Мелких забот и обид.

Пускай перед дальней дорогой
Он дома поспит, как все,
Пока самолет не вздрогнул
На стартовой полосе.

Тревога с радиомачты
Ударила в мир голубой.
Не плачьте,
не плачьте,
не плачьте
О тех, кто уходит в бой.

Над краем далеким, горным
Раскаты черной грозы…
Не зря мой товарищ упорно
Испанский учил язык.

Прощаясь, он шпагу, как надо,
Братишке сделать помог.
Испанское слово «эспада»
По-нашему значит «клинок».

Пока рассветы багряны,
Пока покой не настал,
В ребячьих клинках деревянных
Пусть крепнет упругая сталь.

…Но если в чужом конверте
Придет к вам черная весть,
Не верьте,
не верьте,
не верьте,
Что это и вправду есть.

Убитым быть — это слишком.
Мой друг умереть не мог.
Вот так… И пускай братишка
Ему напишет письмо.

Угрозы врагов не слушай —
Не сбить нас залпами с ног.
Бывает сильнее пушек
Характер, стальной, как клинок.

Мы встали шеренгой строгой
Все сразу за одного:
Не трогай,
не трогай,
не трогай
Товарища моего.

Пусть маленький барабанщик
Тревогой порвет тишину —
Нельзя уставать, товарищи —
Отряд не кончил войну.

Пока где-то нет покоя,
Пока чьи-то дни нелегки,
Мы будем держать под рукою
Стальные свои клинки.

Не верьте, когда вам скажут,
Что мы свой спустили флаг.
Сжимаются экипажи
В тугой упрямый кулак.

Вставать нам на мертвый якорь
Еще не пришла пора.
Тяжелые рукояти
Качаются у бедра…

…И ты никого не слушай:
Никто не собьет нас с ног.
Бывает сильнее пушек
Характер, стальной, как клинок.

Мы встанем упрямо и строго
Все сразу за одного:
Не трогай,
не трогай,
не трогай
Товарища моего.

Он и сам организовал клуб, подобный "Эспаде" - "Каравелла", куда съезжались мальчишки со всей страны.

Что-то важное он заронил в сердце. И пусть впоследствии его книжки были похожи одна на другую, но везде он учил девчонок и мальчишек таким важным вещам, как честь, благородство, товарищество.

Спасибо за то, что был. И упокой, Господи, его душу.

Про первую книгу цикла "Маркус и Сандра" Донато Карризи я уже писала. "Охотник за тенью" и "Маэстро теней" - это соответственно 2-я и 3-я книга, на данный момент последняя в цикле. Написаны все детективы на высоком профессиональном уровне, который, как мне кажется, от произведения к произведению возрастает. Лично мне импонирует отсутствие нагнетания атмосферы страха, чернухи, которые сейчас в моде у авторов детективов, хотя остросюжетности Карризи не занимать.

Особенностью цикла являются два главных персонажа: тайный пенитенциарий Маркус и криминальный фотограф Сандра, чьи пути частенько пересекаются во время следствия, - а также место действия, преимущественно это окутанный зловещими тайнами Вечный Город, Рим.

В "Охотнике за тенью" полиция разыскивает преступника, который в силу одному ему известных (до поры до времени) причин убивает влюблённые парочки. Убийца манипулирует полицицейским расследованием, давая понять, что закон ему не указ и он ничего не боится. Определить преступника до самого финала нереально.

Третья книга - "Маэстро теней" - совсем коротенькая и читается запоем. Она основана на запрете, записанном в 1521 году Папой Львом Х в таинственной булле, которая предупреждает, что Рим не должен погружаться во тьму "никогда, никогда, никогда". Не знаю, насколько реальна эта булла, но к ней, по Карризи, однажды в 21-м веке отнеслись с пренебрежением. И зря. Однажды Рим погрузился во тьму - электричество из-за технических проблем отключили ровно на сутки. И за это время произошло очень много страшных событий, составивших основу романа. И опять едва ли вам удастся догадаться, кто является главным преступником детектива.

Любителям жанра очень рекомендую.

Название 800-страничного сборника "Как мы пережили войну. Народные истории" говорит само за себя - в книге собраны воспоминания о Великой Отечественной тех, кто был в те трудные годы ребёнком, изредка - тех, кто воевал, или чья память в подробностях сохранила рассказы уже ушедших родных. Антология охватывает и мемуары тех, кто голодал в блокадном Ленинграде, и тех, кто воевал на фронте, и тех, кто уходил в партизаны, и тех, кто жил на оккупированной территории.

Книгу отличает высокая объективность - она наполнена множеством мелких бытовых подробностей, которые обычно в советское время цензурировались. Разные люди, разные рассказы, разные ситуации. И прихода своих порой боялись на оккупированной территории, ибо могли для нужд армии отнять последнее, а то и расстрелять, если что не приглянулось; и порой немцы вели себя прилично, даже кому-то жизнь спасали. Это, конечно, частные случаи. В целом же - это всем знакомая история - про страшное время беды. В основном, глазами тех, кто в это время выживал.

Больше всего поразила история про мальчика, который потерял продуктовые карточки на месяц на всю семью. Не в Ленинграде, нет. Но и в других местах продуктов не хватало. Мальчик повесился. Когда его стали раздевать, чтобы приготовить к похоронам, сняли валенки, а в них оказались пропавшие карточки.

Непростое чтение.

Говорят, после блистательного романа "Правда о деле Гарри Квеберта" молодой швейцарский автор Жоэль Диккер сдулся. Наверное, преждевременно делать такие выводы, хотя после первого романа написано ещё два. Но "Исчезновение Стефани Мейлер" - явно провальная вещь, а вот находящийся между этими детективами семейно-бытовой роман "Книга Балтиморов" - вызывает неоднозначные впечатления. Хотя, сразу можно сказать, вещь не яркая и не оригинальная. Далеко не "Вино из одуванчиков" и не "Щегол", хотя, конечно, автор и не претендует на столь высокий уровень. Но и не совсем провал. Это такая книга - которую в принципе может написать каждый человек - о самом себе, о своём детстве, о своих друзьях. Вероятно, первоначальный успех застопорил Диккера - ему оказалось трудно удержать позиции, взятые "Гарри Квебертом". И он выбрал жанр, который заведомо провалить трудно. Но шедевра на гора не выдал. Самая обыкновенная история.

Героями её стали несколько подростков, влюблённых в одну и ту же девочку. Назвали они себя "Банда Гольдманов", хотя никакими такими бандитами они не были. Даже не мелкая шпана. Вполне интеллигентная компания. Дети являются выходцами из нескольких семей, чьи непростые, хотя и дружественные (без фанатизма) отношения влияют на их поступки и будущее, для некоторых очень даже губительное.

Рассказчик - один из тех самых поврозлевших ребят. И он напрямую связан с сюжетом "Правды о деле Гарри Квеберта", но это совершенно разные вещи - оба произведения вполне независимы и практически не требуют никакой связки между собой.

В целом, ничего особо интересного, кроме одной идеи, которая просачивается между строк и которую нечасто встретишь у писателей - о разочаровании, которое зачастую постигает человека после смерти близких ему людей, когда он узнаёт о них то, что они никогда не афишировали, ибо стыдились того но это разочарование связывает умерших с живыми ещё крепче, ибо испытание правдой является истинным критерием дружбы.

В 2018 вышло в свет историко-публицистическое произведение Александра Бушкова "Русский Ротшильд или Хорошие были господа". Бушкова я прежде не читала, так что по этой документальной книге состоялось моё с ним знакомство. Скажу кратко: понравилось. Я не буду цепляться к датам и цифрам, к дотошности, с которой автор подошёл к материалу. Некоторые читатели придираются, я - не буду. По этой книге не собираюсь изучать историю, а просто для общего ознакомления вполне интересный материал, адекватно и просто поданый.

Как можно догадаться по названию, книга посвящена русским меценатам и благотворителям всех мастей: Нобелям, Морозову, Штиглицу, Солодовникову, Гаазу и многим другим. Поднять эту тему - само по себе дело благородное - негоже забывать хорошие поступки людей. А то, что благотворительность была в России в почёте, факт известный. Да только имена и дела вершителей добрых дел зачастую оказались позабытыми.

Читается легко, с интересом. Единственный попрёк автору - это некая аура, благодаря которой начинает казаться, что всё в царской России было окутано розовой дымкой, а все богатые были чудесные люди. В самом деле, конечно же, не так. И может быть, этот контраст между лучшими и худшими тоже стоило показать?

Цикл романов "Квинт Лициний" петербургского автора Михаила Королюка состоит на данный момент из 3 книг: "Спасти СССР. Инфильтрация", "Спасти СССР. Адаптация", "Спасти СССР. Манифестация".

Прочитала запоем все три книги, но предупреждаю сразу - бред невероятный. Такой вот парадокс. Понимаешь, что хрень. Видишь по ходу кучу недостатков. А читать всё равно увлекательно. Как в детстве "Трёх мушкетёров", когда совершенно не важно, что герои-то в самом деле, козлы: один - пьяница, другой - дурак, третий распутник и интриган, а четвёртый - задира; и все вместе - головорезы и убийцы, от которых добропорядочным гражданам лучше держаться на приличном расстоянии; главное - что они такие замечательные и они есть. Логика нервно курит в сторонке, а эмоциональная составляющая поднимается до небес.

И всё-таки хрень. Но эта хрень мне понравилась, и если коронавирус не убьёт ни автора, ни издателя, ни меня, читателя, надеюсь прочитать со временем и пока ещё не существующую четвёртую часть.

По жанру это социально-приключенческое фэнтези, основанное на альтернативной истории нашего мира - как раз того периода, на который пришлись годы молодости многих современников автора. Главный герой - Андрей Соколов - попаданец из нынешнего времени в 1977-й год, в собственное тело восьмиклассника. Со всем набором знаний о современности. А то, чего персонаж не знает - он может почерпнуть из какого-то аналога интернета, который можно назвать ноосферой, можно ещё как-нибудь, не важно.

Короче, 50-летний мужчина попадает в тело подростка - собственное - так что слишком долго и тяжело адаптироваться ему не приходится. Цель его появления в прошлом - предотвращение развала СССР, а вместе с ним и последующей гибели всего мира. Почему гомеостатическое мироздание выбрало именно этого - не слишком умного, не слишком успешного и на всё забившего, хотя в целом положительного, дядьку - рассказано туманно и неубедительно. Приходится принять как данность.

В теле подростка происходит симбиоз сознания взрослого мужика с подрастающим и бушующим гормонами организмом, так что сверхувлечённость героя девочками-одноклассницами, да и не только одноклассницами, сперва воспринимается очень отталкивающе - ибо всё-таки ум и опыт у него старческие, и выглядит всё-это весьма смахивающе на педофилию. В третьем романе у автора появился соавтор и, возможно, благодаря этому, сексуальная обострённость героя становится на порядок-другой ниже. Можно уже немножечко вздохнуть, и хотя по-прежнему героя окружает целый гарем, а он ведёт себя как мужчина, умеющий обворожить любую представительницу противоположного пола и отечески покровительствующий каждой встречной юбке, это уже не раздражает.

Короче, адаптация происходит не столько у героя, сколько у читателя, который должен принять правила игры - ему приходится принять героя как положительного персонажа. А это осложняется ещё и первым же поступком Андрея Соколова по спасению СССР - он начинает с того, что пишет в КГБ донос на всех действующих в тот период на территории страны шпионов. Так и видишь восьмиклассника, который строчит кляузу. Может быть, это и правильно, но выглядит гадко. Млин, для какого вообще возраста это писалось? Что за каша у автора в голове?

Для полноты картины положительный герой Андрей Соколов строит запасные планы - как удрать в Штаты, когда подвернётся такая возможность, как устроить легальный бизнес, как раскрутить свой имидж и т.д.

Ну, я предупреждала - это всё бред.

Однако, если принять авторские правилы игры как таковые, то в книге обнаруживается и множество положительных моментов. Во-первых, охрененная ностальгия по тому хорошему, что было в СССР (сам-то герой тащится даже и от не слишком хороших проявлений того времени, интересно, а как сам автор?). Во-вторых, видно, что автор проработал множество материалов, так что перед читателем возникнут не совсем привычные, но вполне адекватные образы дорогого и любимого Леонида Ильича, а также всего его окружения, включая Андропова.

К концу третьей части Соколов - всё ещё школьник. Он активно занимается переделкой реальности, в связи с чем за ним уже охотятся и КГБ, и ЦРУ, и кто только его ни разыскивает. Хотя Андрей таится не слишком профессионально и вообще лезет в каждую бочку затычкой, но ему пока попросту везёт. Всё-таки хотелось бы, чтобы его уже вскорости поймали. Жду продолжения.

Маркус - человек, потерявший память, но он обладает колоссальными способностями к анализу. Ему предстоит расследовать дело серийного убийцы, попавшего в кому. Выудить из него информацию нет никакой возможности, но распутать цепочку событий необходимо - ведь где-то в неволе заточена девушка, и ей необходима помощь.

Сандра - полицейский фотограф. Она расследует трагическую гибель собственного мужа, который тоже был фотографом. Официальное следствие признало его смерть несчастным случаем, но у Сандры появляются основания подозревать убийство.

Пути Маркуса и Сандры в их изысканиях не раз пересекутся.

Увлекательный интеллектуальный детектив от итальянского писателя, специализировавшегося после окончания юридического вуза в криминологических и поведенческих областях. Разветвлённый сюжет, необычайные ситуации и персонажи, удивительные совпадения - всё это вызывает большой интерес при чтении, нельзя сказать, что не оторваться, но читать весьма увлекательно.

Отличная находка для любителей детективного жанра. Надеюсь, другие книги цикла "Маркус и Сандра" столь же хороши.

Познакомилась с "Историей государства Российского" Бориса Акунина. Прослушала в исполнении Александра Клюквина 7-й том. Почему сразу 7-й? Потому что в конце прошлого года вышел фильм "Союз Спасения" про декабристов и было интересно сравнить впечатления, современные трактовки, ибо том посвящён событиям первой половины 19 века, в том числе и восстанию на Сенатской площади.

После художественной повести "Доброключения и рассуждения Луция Катина" я от проекта ничего хорошего не ожидала, но неожиданно понравилось. Я боялась, что Акунин впадёт в либеральные мудрствования, но он постарался быть объективным и беспристрастным и, если на кого невольно и наехал пару-тройку раз, то не на политиков, а на религию. Да и то слегка и беззубо. Ну да в этом Бог ему судья.

В общем, повторюсь, книга понравилась. Написано легко, просто, не как учебник, а чисто для общего развития - события грамотно распределены по соответствующим местам. Много новой информации, которой точно не было в советских учебных исторических пособиях. Не возьмусь сказать, насколько верно расставлены акценты, критики автора упрекают в легковесности, ну дык он и не учебник, не монографию писал, а научно-популярную книгу по истории. И читать её, слава Богу, интересно, а большего мне, как и большинству читателей, я думаю, особо и не надо. Получила удовольствие, спасибо.

Средневековая Англия. Тот отрезок времени, когда короля Артура давно нет, но некоторые его сподвижники ещё живы. Страну населяют саксы и бритты, язычники и христиане. А также огры и дракониха Кверинг.

В селении бриттов, в неуютной норе, живут двое немощных стариков: Беатрис и Аксель. Их смущает, что многие события стираются у них в памяти. Но не только у них - их односельчане теряют память гораздо скорей их, словно какая-то хмарь опустилась на землю.

Однажды старики собираются в другое селение - в гости к своему единственному сыну, которого не видели много лет. В пути они встретят много разных людей - в том числе лодочника, похожего на Харона, и сподвижника Артура - сэра Гавейна, который ездит на старом коне по кличке Гораций, и рыцаря Вистана, смахивающего на Беовульфа, и раненого мальчика Эдвина. Им предстоит узреть гибель драконихи Кверинг и узнать страшную цену рассеивания хмари.

Роман Исигуро относят к жанру фэнтези, но это скорее поэтичная притча с многочисленными отсылками к мифологии, элементами рыцарского романа, использованием архетипов.

Основная коллизия романа строится на противоречии между коллективной памятью и мирным сосуществованием этносов, которые, по Исигуро, несовместимы.

Достойная вещь. Понравилась гораздо больше, чем антиутопия "Не отпускай меня".

Каждому из нас ещё в школьные годы все уши прожужжали о том, что нужно беречь природу. Кто-то помнит об этих наставлениях во взрослой жизни и старается не мусорить на загородном пикнике, кто-то использует альтернативные источники энергии, чтобы не загрязнять атмосферу, кто-то тщательно сортирует отбросы, прежде чем вынести их на помойку. А кому-то совершенно всё равно, каким он оставит после себя Землю.

В "Государстве страха" Крайтон, вполне уважаемый американский автор, ведёт себя как самый натуральный фрик - он заявляет, что нет никакого потепления, что влияние человека на природу настолько ничтожно, что им можно пренебречь, и всё в таком роде. Мало того, положительные персонажи у него отрицают вредное антропогенное влияние человека на природу, а отрицательные - сплошь злобные и бесстыжие, готовые на любую подлость, коварство и даже массовое убийство, экотеррористы. И для полноты картины он снабжает роман множеством графиков и ссылок на научные труды.

Всем этим книга меня ужасно возмутила. Я полезла посмотреть, что пишут о ней другие читатели. И увидела, что многим такая точка зрения вполне удобна. И они, нимало не сомневаясь выдают подобные перлы: "Экологический детектив. Простенький, но заставляющий задуматься о правдивости лапши, навешиваемой нам под видом защиты и охраны природы, глобального потепления и природных катастроф"; "прочитав это произведение, я ещё раз убедился что на самом деле до природы не кому нет не какого дело, а все защитные организации пугают простой народ катаклизмами только что бы выпросить по больше дениг яко бы на защиту природы" (орфография, экскьюз ми, авторская).

То, что Крайтон по образованию врач, а вовсе не климатолог, читателей не смущает. И то, что в послесловии он говорит о своей личной позиции, которая далеко не такая крайняя, как он её обозначил в романе, они, наверное, пропустили.

А вот американские учёные восприняли роман не так восторженно. 16 из 18 американских климатологов, опрошенных Knight Ridder, заявили, что автор искажает научные данные, неверно их трактует. Аллен Майлс, британский физик-климатолог, доктор наук, профессор Оксфордского университета, руководитель программы по исследованию климата, писал, что Крайтон, очевидно, старался ввести в заблуждение опрометчивых читателей. И отмечает, что количество сносок на научные труды ложным образом создаёт впечатление о научности произведения.

Джеймс Хансен, американский профессор факультета экологии и изучения Земли Колумбийского университета, выразил своё мнение о книге гораздо категоричней: дескать, Крайтон не имеет ни малейшего представления о науке, о которой пишет.

В самом романе положительных героев, отрицающих глобальное потепление учёных, преследуют злые экологи. Из-за них герои то и дело попадают в страшные передряги - по уровню остросюжетности видно, что Крайтон, вероятно, ориентировал своё произведение на экранизацию, что, может быть, неплохо для триллера, но совсем не годится для книги, которая позиционирует себя как почти научная. Иногда Крайтон противоречит сам себе. Например, когда он рассказывает, как полезны лесные пожары, то подчёркивает положительную роль индейцев, которые периодически такие пожары устраивали, приводя природу в гармоническое состояние, вопреки современной цивилизации, которая в таких вещах ничего не смыслит. Но когда герои попадают в плен к туземцам-людоедам, то оказывается, что туземцы - зло, а добро - это цивилизация, ибо сколько бы мы природе не вредили, вреда от нас как бы и никакого.

А "Государством страха" роман называется благодаря идее Крайтона о том, что человеческое общество стремится к тому, чтобы жить в страхе. И об экологии, дескать, заговорили после окончания холодной войны - чтобы образовавшуюся пустоту заполнить новыми страхами. Выигрывают от этого не корпорации, а учёные, которые гребут деньги под свои исследования (по мне, так пусть гребут, если сумеют остановить какой-нибудь апокалипсис).

Книга меня настолько взбаламутила, что я полезла читать, что же пишут о потеплении нынешние учёные . И если вам это интересно, то вот пара ссылок на лекции одного из ведущих российских климатологов Владимира Клименко, это реально интересные лекции, я их прочла запоем вместе с ответами на вопросы: Глобальный климат: вчера, сегодня, завтра и Глобальные изменения климата: Что ждет Россию. А ещё я нашла сайт, где представлены исторические сведения о погоде по 31788 метеостанциям России, стран СНГ, США и мира, начиная с января 1701 года и заканчивая текущей датой: летопись погоды . Можно посмотреть графики практически любой местности, где проводились температурные измерения, и убедиться, что потепление-таки реально существует. Оно может быть не таким опасным, даже полезным, если будет медленным и постепенным. Но пока что оно быстрое, и очевидно, что вызвано человеческим воздействием на природу. Это не я, это Клименко сказал.

Мне тут дети подарили на Новый Год велотренажёр, и я решила с его помощью сбросить вес и дать нагрузку ногам. Смотреть кино на нём, как я надеялась, увы, ckожно, а вот читать книжки, на которые не стала бы тратить время даже в транспорте - очень даже ничего (хотя можно попробовать и английским позаниматься, больше пользы будет).

В общем, первым претендентом на велотренажёрную книгу оказался роман Акунина "Доброключения и рассуждения Луция Катина" из серии "История государства Российского". Я в последнее время за творчеством Акунина совсем не слежу - разочаровалась, но мне кажется, что "ИГР" - сама по себе, а некоторые книжки, которые к ней приписывают - это чисто иллюстрация к ней. И вот, как мне представляется, Акунин для тех периодов российской истории, которые недостаточно освещены в художественной литературе и решил позабавиться и написать исторические книжки. Выглядит это не очень - так, словно писатель решил поупражняться в рассуждениях и стилистике. Это не от души, а чисто вот побаловаться, размять мозги экзерсисами на определённые темы. Может быть, я не права, но таково моё впечатление. Кто не согласен - извиняйте. Копать глубже неохота, ибо роман не заинтересовал нисколько.

По сюжету же это рассказ о похождениях некоего недоросля с амбициями и идеями - по Германии, а затем России. Действие происходит в 18-м веке, при Екатерине.

Несколько лет назад молодой швейцарский писатель Жоэль Диккер удивил читателей блестящим и головоломным детективом "Правда о деле Гарри Квеберта". После этого вышло ещё два романа. Последний - "Исчезновение Стефани Мейлер". Прочла. И вот на тебе - облом.

Нет, сюжет сам по себе неплох, и интрига хороша. В провинциальном городке старый детектив собирается в отставку, когда к нему является журналистка, заявляющая, что первое, дебютное дело этого детектива, которое он провёл много лет назад, будучи новичком в полиции, фактически является нераскрытым, ибо следователи неправильно определили виновность убийцы четырёх человек. Журналистка говорит, что самостоятельно взялась за расследование, а после этого исчезает.

В общем, что произошло со Стефани, впоследствии выяснится, а что - с автором, я не знаю. Но некоторые персонажи у него получились совершенно ненатуральные, гротескные, а логика местами нервно курит в сторонке. Вот скажите, как может так случиться, что громкое полицейское дело, где убили мэра и его семью, включая маленького мальчика, поручат новичку?

Думаю, таланта автору не занимать, но, вероятно, его загрузили контрактами после "Правды о деле Гарри Квеберта", а хорошая литература не терпит суеты. Не все же у нас Фёдоры Михайловичи, способные из-под палки выдавать шедевры. В целом, конечно, читабельно, хотя встречающаяся местами нелепость происходящего и раздражает.

Жарким летним днём огромный добродушный сенбернар Куджо сунул свой неуёмно любопытный нос куда не следует и в результате подхватил бешенство. Он сопротивлялся болезни, но очень скоро она овладела им полностью. И Куджо превратился в живую параноидально-агрессивную машину для убийства. По стечению обстоятельств отследить это в тот момент было некому, так что хозяину Куджо и заглянувшим к нему во двор людям мало не показалось. Тяжелей всего пришлось женщине с ребёнком, заехавшей во двор, где притаился обезумевший пёс. Машина заглохла, и вылезти из неё представлялось нереальным. Без запасов еды и воды, в изнуряющую жару, мать с мальчиком оказались заперты в консервной банке, не имея возможности полноценно открыть окно, чтоб вдохнуть воздух...

Триллер с элементами псевдомистики, без которых вполне можно было бы обойтись. Имхо, без монстра в шкафу, которого боялся маленький мальчик, роман был бы ещё страшней, ибо подобная реалистичная ситуация ужасна сама по себе, и мистические костыли ей только мешают. Сюжет проще, даже, можно сказать, примитивней, чем в других романах Кинга - по его собственному признанию, он был беспробудно пьян в тот период, когда писал его. Это чувствуется, кстати, в том, как произведение структурировано, но это легко прощаешь, потому что метаморфозы, происходящие в сознании пса, описаны мастерски и психологически достоверно.

Животинку жалко, хотя из-за неё погибло тяжёлой смертью несколько человек. В конечном итоге, монстром представляется не сенбернар, а неявная инореальность, создавшая цепь не связанных между собой событий, которые привели к трагическим последствиям.

Пишут, в Америке имя "Куджо" стало нарицательным для обозначения очень злой собаки.

Существует, снятый в 1983-м году фильм (роман был издан двумя годами ранее).

Однажды Земля повстречалась с нежданной кометой, и небо на сутки озарилось зелёными вспышками и сполохами от невиданно яркого метеоритного потока. К счастью, не все бросились любоваться небесной иллюминацией - были проспавшие событие тунеядцы и, наоборот, едва дотянувшие до постели переработавшие трудоголики, были шахтёры в шахтах, да мало ли кто ещё, а главный герой романа, Билл Мэйсен, от чьего лица ведётся повествование, пролежал это время с бинтами на глазах после операции. Короче, на следующий день все, кто хоть раз посмотрел на зелёные огни, ослеп окончательно и бесповоротно, а немногим оставшимся предстояло разгребать последствия конца света. Это само по себе было бы непросто - возродить цивилизацию на месте внезапно погибшей старой, но ситуация осложнилась тем, что в дело вступили триффиды, которые, казалось, только и ждали этого события.

Триффиды - это такие растительные твари с повадками агрессивных плотоядных животных. Они обладают уникальной для флоры способностью передвигаться с места на место, а также умеют нападать смертельно ядовитым жалом. Интеллекта у них практически никакого, но они обладают чем-то вроде коллективного разума, а средством связи у них являются мало изученные органы, которыми они пользуются подобно колотушкам. Слышат они или воспринимают вибрацию - Бог весть. Главное, что с началом конца света коллективный разум триффидов подсказал им, что настало их время. И они пошли в атаку на людей.

К слову сказать, триффиды - это не какие-то там инопланетяне, это растение, выведенное людьми в промышленных целях (из семян триффидов получается на порядок превзошедшее по качеству и вкусу всех своих предшественников растительное масло). Почему из них получилось смертельное оружие Апокалипсиса, более эффективное, чем водородная бомба? Может быть, это случайный результат эксперимента, а может, русские намутили - не поверите, но в оригинале триффидов вывел наш драгоценный академик Трофим Денисович Лысенко, известный как ярый ненавистник и гонитель генетики. Аркадий Натанович, который перевёл для русского читателя роман в 1966 году,через 15 лет после выхода оригинального английского издания, эту деталь скромно опустил.

Конечно, я читала книгу Уиндема в молодые годы. Но тогда меня больше увлекала её сюжетная сторона. При нынешнем прочтении было любопытно обратить внимание на детали, из которых сложены идеи романа.Надо сказать, они практически не устарели, несмотря на прошедшие после написания семь десятков лет технического прогресса. Подобное, в стиле ретро, вполне мог написать и нынешний мэтр ужаса и постапокалипсиса Стивен Кинг. Для Уиндема важны не столько детали катастрофы - они достаточно скупо описаны, - сколько поведение и изменение мироощущения людей в сверхэкстремальной ситуации.

Если не читали, очень рекомендую. Умная глубокая классика фантастики. Да и перевод Стругацкого по-прежнему прекрасен.

Говорят, "Марина" - любимый роман (среди своих собственных произведений) Карлоса Руиса Сафона, знаменитого каталонского прозаика, дерзнувшего покуситься на славу Сервантеса (его трилогия "Кладбище книг" является самой востребованной и успешной за всю историю литературы испанской прозой), хотя этот готический роман нередко относят к подростковым. Написан он в 1999-м, за 2 года до первого "взрослого" произведения - "Тени ветра".

1980-й год. Прекрасная Барселона, которую невозможно не полюбить, познакомившись с ней даже заочно. Воспитанник сиротской школы-интерната Оскар Драй, исследуя заманчиво таинственные уголки родного города, встретил необычную девушку - Марину. И конечно же, полюбил её. Они оказываются втянуты в зловещую полумистическую историю, имеющую прямую отсылку к "Франкенштейну". Да-да, одну из героинь романа так даже и зовут - Мария Шелли, прямо как автора знаменитого создателя знаменитого романа-хоррора. Других цитат также хватает, но эта - самая явная.

Однако, вначале вообще никакой мистики не было. Мне даже показалось, что начало "Марины" очень сильно совпадает с "Щеглом" Донны Тартт: и эмоционально, и сюжетно. Казалось бы, что общего? Но и там, и там главный герой - мальчик, который рано становится сиротой, а ещё он совершает нечаянную кражу очень дорогой вещи, и встречает странную девушку в странном доме, живущую с отцом. Но потом пути обеих книг расходятся: роман Тартт - сугубо реалистический, о том, как искусство влияет на жизнь человека, а "Марина" - романтический рассказ о первой любви в подростково-готическом мировосприятии.

Что ещё сказать? Сафон прекрасен даже в этой ранней вещи. :)

Моя рецензия на трилогию "Кладбище книг"

Я читала (и не дочитала) роман Ялома "Проблема Спинозы", который откровенно слаб, ибо автор не знает тему, и это сводит на нет гипотетические достоинства произведения. Но я почувствовала писательский потенциал у автора и решила дать ему ещё шанс. И не пожалела.

Роман "Лжец на кушетке" хорош, тема автору не просто знакома, он в ней варился всю свою сознательную жизнь - основная профессия Ялома - психиатрия, в которой он достиг немалых успехов. Главные герои книги могли бы оказаться его сослуживцами. Это два психотерапевта: молодой и постарше, его куратор. И у обоих в головах свои тараканы, которые не делают их ничуть прозорливей других людей. Мало того, коллизия романа строится на том, как пациенты водят за нос своих психотерапевтов, обманывают, лохотронят, разводят на деньгу, используют в своих низменных интересах, а те и в ус не дуют, только радуются прогрессу в лечении своих больных. Однако, даже в случае явного троллинга, на который, казалось бы, не должен попасться ни один разумный человек, а они попадаются, случается маленькое чудо, и коварный тролль в юбке замечает за собой изменения, в которых вовсе не был заинтересован. Но так случается не всегда.

У автора хороший слог. Однако, то, что он психотерапевт, повлияло на него, и поэтому даже самые никчемные персонажи общаются между собой и мыслят с психотерапевтическим уклоном. Поначалу слегка раздражает, потом привыкаешь.

Но вот как матёрого волчару-психотерапевта разводил профессиональный мошенник - это описано замечательно. Наблюдать за его потугами справиться с неприятной ситуацией было очень смешно, хотя, конечно, для персонажа ничего весёлого в этом не было. Но и непоправимого тоже. Вроде как, парадокс, но ведь известно, что и умный человек может быть при всём при том весьма простодушен, и развести его можно, как лоха.

В общем, очень и очень неплохо. И тема интересная и необычная.

Когда-то Белинский писал про "Повести Белкина": "...Теперь мы не узнаем Пушкина: он умер или, может быть, только обмер на время."

Примерно с таким же сочувствием и пониманием критика обошлась с романом Агаты Кристи "Убийство Роджера Экройда", когда он вышел в 1926-м году. А в наши дни он считается не только одним из самых замечательных творений писательницы, но и вообще - лучшим детективным романом всех времён и народов. Никто уже не назовёт его «безвкусным неудачным разочарованием автора». А многократно описанный случай, дескать, за этот роман Агату Кристи исключили из Детективного клуба, как был, так и остаётся мифом.

Роман представляет собой одну из историй про знаменитого сыщика Эркюля Пуаро, который инкогнито отдыхает от детективной деятельности в деревне и оказывается втянут в расследование убийства местного жителя Роберта Экройда. Несколько подозреваемых, между которыми Пуаро предстоит выбрать преступника. Рассказ ведётся от лица местного Ватсона - доктора Шеппарда, чья сестра отличается не только значительной долей проницательности, но и болтливостью, так что версий происходящего будет немало. :)

Когда-то я читала собрание сочинений Кристи, но, хвала склерозу, финал был для меня опять весьма неожиданным. Не буду его пересказывать, как ухитрились сделать в сети некоторые рецензенты, назвав преступника по имени прямым текстом - вдруг вы его не читали, тогда пусть удовольствие от этого открытия будет у вас впереди. :)

Прочитав увлекательнейшую историческую книгу Кира Булычёва "1185: Восток-Запад", написанную им под своим настоящим именем - Игорь Можейко, я решила глянуть также книгу "История Бирмы", ибо Бирма была специализацией Можейко-Булычёва как учёного. Написал он её в соавторстве с неведомым для меня А. Н. Узяновым (перу последнего принадлежат 2 главы).

Написано по-советски идеологично, но вполне увлекательно. А главное, очень наглядно представлены все эти гумилёвские апассионарности. И поскольку временной охват у книги энциклопедичный, то история народа, который воевал практически всё время, весьма и весьма захватывает. И в отличие от многих исторических учебников, как-то сразу понятно, что там происходило и почему. По истории одного народа можно легко угадать процессы, которые происходили и теперь происходят с другими странами, и не только восточными.

Несмотря на то, что книга узко специализирована, читается с большим интересом, и я нисколько не пожалела, что взялась за неё. Познавательно и поучительно.

Один из ранних романов Стивена Кинга. Написан в 1966-м, когда автору исполнилось всего 19. Когда я читала, то ни сном ни духом, знала лишь, что вещь ранняя, но что настолько и в голову не могло закрасться, хотя кое-какие вопросы к автору были.

У романа была непростая судьба. Издательства его долго не принимали, вышел только в 1979-м, под псевдонимом Ричард Бахман.

Итак, это не совсем привычный Кинг. Никакой мистики. Чисто приключенческая антиутопия из недалёкого будущего, героем которой стали подростки и юноши, вышедшие на Долгую Прогулку. Долгая Прогулка - это традиционное, восхваляемое и ожидаемое, ежегодное мероприятие, организуемое государством, судя по всему полицейским. Для народонаселения Штатов - это обычное шоу.

В итоге престижного общегосударственного конкурса отбирается две сотни кандидатов - одна из которых идёт на Долгую Прогулку, а другая сидит на скамье запасных (конкурс добровольный, так что вдруг кто передумает идти?).

Суть Долгой Прогулки состоит в том, что сто подростков и юношей отправляются в путь определённым маршрутом со скоростью не менее 4 миль в час (примерно 6,5 км/час), идут день и ночь, без передышки. Если скорость снижается, идущий получает предупреждение. Через час одно предупреждение снимается. Всего их можно иметь одновременно три. Нарушивший правила после трёх предупреждений расстреливается на месте солдатами, которые сопровождают участников экспедиции на машинах. Есть ещё несколько правил. Нельзя мешать другим идущим. Нельзя останавливаться, чтоб поправить обувь или по нужде. Каждая, даже самая короткая, остановка карается предупреждением. Во время остановки повторное предупреждение звучит через 30 секунд после предыдущего, а третье - через минуту. Нельзя принимать помощь от любых не идущих. Еда выдаётся раз в сутки в виде сухого пайка, а воду можно затребовать в любой момент. Конечной точки маршрута нет, последний выживший становится победителем - он получает денежный приз и может до конца жизни требовать исполнения своих желаний. Впрочем, сорвав на Прогулке здоровье, рассчитывать на длинную жизнь не приходится - мальчики рассказывают, что один из победителей после финиша прожил всего неделю. И выжившему, как правило, уже не требуется то, за чем он пошёл в поход - просто потому, что на Прогулку отправляется один, а возвращается с неё совсем другой человек, практически всё за эти несколько дней похода потерявший.

Главным героем романа является 16-летний юноша из, конечно же, Мэна Рэй Гаррати, который сам не знает, зачем пошёл на Долгую Прогулку. Во время пути он знакомится со многими ребятами, с некоторыми становится особенно близок. За время пути молодые люди заново переоценивают все свои жизненные ценности. Увы, обогатившись новым опытом, они погибают. Меньше всего они думают о смерти в начале пути, многие даже изначально особо не готовились к походу. Но уже через несколько часов после старта стремление выжить становится преобладающим. Но как это ни парадоксально, некоторые стараются помочь выжить и другим. И тяжело переживают гибель своих новых друзей.

Читать было живо и интересно. Много героев, много психологических типажей, много различных ситуаций, где люди так или иначе показывали себя.

Роман кинематографичен, так что я с удовольствием узнала, что в прошлом году была назначена его экранизация, теперь ждёмс. Из других произведений искусства книга мне напомнила японский фильм "Королевская битва", где группа школьников оказывается на острове, а в конечном итоге выжить может только один, но там никаких правил. И недавно я смотрела фантастический сериал "Пятый день", где появляется новая болезнь: люди умирают во сне, и только несколько человек держатся на пятый день из последних сил. Аналогии, конечно, не прямые, но крайняя ситуация и стремление выжить присутствует во всех этих произведениях.

В 2000 году роман был включён Американской библиотечной ассоциацией в список ста лучших книг для подростков, написанных с 1966 по 2000 год, что несколько противоречит возрастному рейтингу на фантлабе: "только для взрослых".

Наверное, вы знаете серию детективов об инспекторе Харри Холе (на днях как раз вышла 12-я книга). Так вот, у автора этих романов, норвежца Ю Несбё, есть и замечательная книжка, стоящая особняком от других его произведений - "Охотники за головами". Это не совсем обычный детектив, он строится по нестандартным схемам. Скорей его можно отнести к триллерам. По нему, кстати, снят и не менее замечательный фильм.

Рассказ ведётся от лица главного героя - Роджера Брауна, так называемого "охотника за головами", специалиста по подбору топ-менеджеров в ведущие норвежские фирмы. Сам он коротышка, от чего чрезвычайно комплексует. А если учесть, что жена Роджера - Диана - писаная красавица и вообще умница на все сто, то ясное дело, супруг старается ублажить её во всём и обеспечить ей самое что ни на есть комфортабельное существование. Однако, денег от работы на обеспечение всего этого комфорта не хватает, так что Роджер занимается и нелегальным бизнесом - крадёт у собственных клиентов дорогие картины. Но однажды "охотник за головами" понимает, что охоту открыли на него самого. И тогда вся его жизнь, а с ней и сюжет, начинает раскручиваться с невероятной скоростью.

Динамичная, непредсказуемая, очень интересная, наполненная яркими образами, книга с прекрасным сочным слогом. Захватывает и не отпускает. Вызывает острое удовольствие при чтении. Впрочем, фильм (я его смотрела несколько лет назад) вызывал те же самые эмоции. Великолепный образец хорошей развлекательной литературы.

Что-то подозрительно часто я стала дочитывать книги до трети-середины, а затем бросать. На этот раз не одолела "Проблему Спинозы" модного нынче американского автора Ирвина Ялома. Купилась на обещание в анонсе психологических откровений от прославленного психотерапевта и профессора психиатрии. Вот чего в романе нет, так нет совершенно. Хотя другие достоинства в книге имеются, спорить не буду. Но недостатки оказались сильнее, а их раздражительный эффект выше моего желания дочитать.

Но прежде всего я, как правило, терпеть ненавижу историческую литературу. Ну, за очень редким исключением. А эта книга - о двух временных пластах. Её героями стали голландец еврейского происхождения 17 века Бенедикт Спиноза, а также немец, живший в первой половине 20 века и повешенный по приговору Нюрнбергского трибунала Альфред Розенберг. Наверное, особо представлять обоих не нужно, о них все наслышаны: первый - один из самых знаменитых философов Нового времени, второй - видный идеолог национал-социалистической идеологии. Я понимаю, почему автора привлекла фигуры Спинозы: и герой, и автор - оба евреи, их родители - мелкие торговцы, некоторые идеи философа весьма современны. Почему антагонистом Ялом избрал Розенберга, мне неведомо - наверное, это явствует из второй половины романа, но по сюжету Розенберг - ярый почитатель Гёте, а тот, в свою очередь, превозносил "Этику" Спинозы, что вызывало у Розенберга как лютого антисемита когнитивный диссонанс.

В принципе, первая треть романа заинтересовала меня философией Спинозы, и за это автору спасибо, ибо иначе вряд ли бы я в его сторону взглянула, а так - скачала "Этику", и Бог даст, почитаю. Признайтесь, идея того, что мир обладает не только протяжённостью, но и таким атрибутом, как мышление, наверняка в той или иной форме приходила вам в голову? И при подобном раскладе пытливый ум неизбежно застигнет коварный вопрос: так где же заканчивается природа и где начинается Бог?

Ну, и не только это интересно. Любопытно было почитать о некоторых этнографических деталях, в частности, о происхождении некоторых еврейских фамилий.

И на этом всё.

Роман строится по большей части на диалогах. Может быть, они переведены неважно, поэтому звучат картонно, этого я не знаю. Но в живой речи Спиноза оказывается дурак дураком, а он таким, как я понимаю, всё-таки не был. Когда один из умнейших людей своего времени (а тогда умных было явно побольше, чем сейчас) несёт такой же детский лепет, как среднестатический необразованный (в смысле теологии, а так-то наверняка 3 высших образования, проклятие ликбеза) атеист, то становится, экскьюз ми, тоскливо. В душе просыпается злющий-презлющий Станиславский и орёт: "НЕ ВЕРЮ!". Ну, правда, не верю, что Спиноза в богословских спорах выглядел дураком. И что учёные мужи-иудеи - дураки тоже не верю. Что фарисеи - всегда, пожалуйста, но не дебилы.

И да, герои плоские, что для психотерапевта особенно непростительно. Плоские, не развивающиеся, инертные - скушные до зевоты. Сюжет вялый. Чем всё закончится - и так известно из истории. Тоска зелёная.

Однако, автор реально заслуживает ещё шанс. Спишем издержки на то, что роман написан чуть не в 90 лет, а в этом возрасте немногие сотворяют что-то ценное. Так что следующая попытка будет с гораздо более ранним произведением, каким - пока ещё не знаю.

6-я книга от супружеской пары, пишущей под псевдонимом Ларс Кеплер, о комиссаре Йоне Линне. Не помню уж, чем нагрешил в 5-й книге Линна, но 6-ю он встречает в тюрьме, откуда его вызволяют в связи с серьёзным политическим, хотя и замалчиваемым в прессе, убийством. Министр иностранных дел Швеции погиб лютой смертью у себя дома от руки загадочного убийцы, который совершает преступление на глазах у свидетельницы - молодой проститутки, самой чуть не ставшей жертвой от руки министра (чем так шведский МИД насолил супругам, интересно?). У полиции есть основания предполагать, что это теракт, в любом случае, поскольку преступником более чем прозрачно заявлено в стишке про 10 кроликов, очень напоминающем знаменитую считалку про 10 негритят, что убийств будет 10, то ожидается серия убийств. Линну, как самого умного и опытного (плюс его старая напарница подсуетилась) освобождают и дают полномочия вести полицейское расследование...

Очень неплохой детективный роман, с хорошей интригой, запутанным клубком загадок, где убийца хоть и засвечен автором уже где-то в середине (а догадаться и раньше можно), но читать всё равно интересно, ибо возникает ситуация противодействия, когда неясно, успеет-не успеет Линна спасти единственного симпатичного героя, выбранного в жертву, среди команды (в школьные годы называвшейся "кроличьей норой"), собранной из весьма отвратных персонажей. И да, в этот раз преступнику посвящено чуть не столько же времени и места, сколько самому Линне.

В первом десятилетии нынешнего века вышла в свет и быстро стала знаменитой трилогия "Миллениум" шведа Стига Ларссона, не дожившего, увы, до появления из печати даже первой своей книги. Романы очень легко ложились на экранизацию, так что вышли не только скандинавские фильмы серии, но и американский ремейк первой части - "Девушка с татуировкой дракона". Это, конечно, ещё больше повысило популярность цикла. После выхода трилогии вдова сообщила, что готова закончить и четвёртую, незавершённую Ларссоном книгу, но почему-то ею занялся шведский журналист Давид Лагеркранц, который, сохраняя авторскую манеру повествования Ларссона, написал уже совсем своё произведение - "Девушку в паутине". А вслед за ней написал уже полностью самостоятельное произведение - "Девушка, которая искала чужую тень". Главными героями её по-прежнему остались журналист Микаэль Блумквист и хакер Лисбет Саландер, но стиль стал спокойней и реалистичней, благодаря чему читается, имхо, с большим интересом, ибо Ларссоновский экшн - это, конечно, хорошо, но местами нередко хотелось в его романах слегка притормозить, ибо действие было чрезмерно активным.

Тему Лагеркранц взял весьма опасную - эксперименты над детьми-сиротами, проводившиеся в Швеции - на детском страдании легко съехать в мутную мелодраму, используя читательские жалость и возмущение несправедливостью. Но автор аккуратно обошёл эту опасность и создал динамичный и остросюжетный детектив про разлучённых во младенчестве братьев-близнецов, а попутно и Саландер узнаёт, что была частью этого эксперимента. Кстати, начало книги она встречает, находясь в тюрьме, где решает свои и не только свои проблемы.

В общем, хороший крепкий детектив. Интересно, как бы он пришёлся самому Ларссону.

Наверное, с лёгкой руки Прилепина, Франзена стали называть "американским Толстым". А ещё Дмитрий Быков прибавил, что он один из лучших современных писателей.

Я решила посмотреть, что это за американский Толстой нарисовался, но честно говоря, первый - взятый наугад - роман "Безгрешность" не одолела и на четверть, ибо безнадёжно скучно и уныло, а я не из той породы мазохистов, которые дочитывают всё из принципа, потому что надо дочитать, раз уж взялся. Но всё-таки все так дружно продолжали называть его американским Толстым, что я совершила ещё одну попытку и начала роман "Свобода".

Сперва мне показалось даже и ничего, правда, Толстого близко и в помине нет - ни по уровню, ни по психологичности, ни по степени раскрытия персонажей, ни по образам - ну, собственно, я не поняла, почему если хотели сказать, что круто, то не сравнили с кем-то другим, а зачем надо было приплетать Толстого, если он тут ни сбоку-припёку? В общем, "Свободу" я одолела до середины, но всё равно бросила, потому что если сперва всё было тихо-мирно и эпично, то потом пошёл секс, секс, секс, и чем дальше, тем больше секса, и я в общем-то не ханжа, и в литературе нет запретных тем, но мне кажется, тут всё какие-то сравнения не аппетитные и мерзопакостные, и да, я понимаю, что Толстой сексом был чрезвычайно озабочен, о чём он сообщил в письме одному корреспонденту (это я узнала, когда читала четырёхтомник Маковицкого), но в романах, насколько я помню, он читателей щадил и подобных литературных семяизвержений избегал, хотя, конечно, тоже мог развернуть свой гений по описанию стояков, положения члена в штанах у Болконского, Безухова или Вронского и т. д.

Короче, уровень "Памяти" мне показался выше, чем у "Безгрешности", но уж больно автор озабочен, и если сперва сдерживался, то потом его понесло, и чем дальше, тем становилось противней, и испытав немалую долю брезгливости, я-таки забросила и этот роман, хотя очень хотела понять, чем автор так хорош, и решила к Франзену впредь не возвращаться. Наверное, я чего-то весьма основополагающего не понимаю, но я не врубаюсь, почему именно Франзен - американский Толстой? Я бы весьма расстроилась за Америку, что у них с духовностью такая лажа, что вот даже Толстой тамошний примитивный и чрезвычайно озабоченный, но ведь был же у них совсем недавно гигант Кизи с его "Песней моряка" и Великой блажью, так что сравнивать с Толстым есть кого, почему же именно Франзен? Может, мне кто-нибудь объяснит?

19-я книга "Плоского мира", она же третья - из подцикла о страже Анк-Морпорка.

На патриция Витинари - главного человека в Анк-Морпорке - совершено покушение. А ведь патриций - важная фигура, при нём хаос, то и дело стремящийся овладеть городом, начал подчиняться определённым правилам.

"Что бы ни говорили о Витинари, он подарил людям уверенность в завтрашнем дне. Если вам перерезали горло в вашей же собственной постели, вы могли не сомневаться: это были не случайные негодяи-налётчики, а чётко спланированное убийство, и соответствующие инстанции в курсе."

Короче, командор городской стражи Сэмюэль Ваймс считает необходимым упредить следующий удар преступника и не позволить ему убить патриция.

А в то же время в городе начинают происходить странные убийства, в которых обвиняют големов. Големы - существа по определению неживые, и свободой воли не обладают, они делают только то, что им приказано. Народ стал собираться кучками и крушить големов, а они как-никак чужая собственность. Столько всего навалилось на Ваймса, что вынужден он был пополнить штат Городской стражи. Теперь вместе с потенциальным королём, не имеющим никаких амбиций, Моркоу, вервольфом Ангвой и капралом Шнобби Шноббсом, который тоже чуть нечаянно не стал королём, в страже служит и гном Шельма Задранец (да-да, вы не ослышались, такие у гномов встречаются имена и фамилии). Мало того, это не просто гном, а гном-женщина с явно феминистскими наклонностями и межвидовыми предрассудками - как ей не нравятся вервольфы! Ангве приходится с большим трудом скрывать от новой подруги свою вторую натуру.


"Если кто-то относится к представителям видового меньшинства, это вовсе не значит, что он не может быть мелким, тупоголовым, зловредным засранцем."

Роман Пратчетта пародирует в этот раз не какие-то произведения культуры, а современные социальные предрассудки и заморочки. Да ещё плюс к тому некоторые вечно витающие в воздухе идеи, по большей части идею свободы выбора.

Неуклюжие големы почему-то смахивают не только на роботов, коими практически и являются, ведь они выполняют программу, написанную на бумажке, свёрнутую в рулон и засунутую им в голову, но и самих людей, ведь как и люди, они созданы из глины. Так что идее отношений творца и творения тоже достаётся от великого зубоскала Пратчетта, прости его Господь.

Может, не самая удачная книга Пратчетта, но в целом вполне на уровне. Подцикл о страже вообще самый симпатичный и душевный после ведьминского. :)))

"Питер Пэн должен умереть" - четвёртая, на данный момент завершающая книга детективного цикла Джона Вердона об отставном следователе Дэвиде Гурни, который вынужден заняться делом очередного маньяка. Не понимаю, почему многие читатели ругаются именно на этот роман. Имхо, он не лучше и не хуже предыдущих, а развязка так и вовсе мне понравилась своей оригинальностью (не дам руку на отсечение, что до Вердона никто эту фишку не использовал, но мне она не встречалась). Отличное произведение в своём жанре, которое на соцреализм с его детализированной достоверностью (упрёки, что так не бывает в жизни) и не думало претендовать.

А сюжет начинается с того, что давний приятель Гурни по полицейским расследованиям Хардвик просит его вмешаться в уже закрытое полицией дело, где обвиняемая в убийстве женщина уже отбывает свой срок. Женщину осудили за якобы циничное убийство мужа на кладбище, где он находился на похоронах собственной матери. У Хардвика свои мотивы для пересмотра дела - он считает, что расследование велось не слишком корректно. Но когда за дело берётся Гурни, он не только начинает искать полицейские ошибки, но углубляется в него настолько, что находит и другое убийство, связанное с первым, а затем и третье.

В этот раз определить, кто убийца оказывается менее сложным, чем поймать его, настолько он "хорош" в своей деятельности профессионального киллера. Жертв будет много, я думаю, что Вердон нацелился на экранизацию и зрелищность, но, к счастью, новомодной склонности к чернушности в детективах он по-прежнему избегает.

Надеюсь на продолжение.

Книга начинается молитвой, которую повсеместно приписывают Сент-Экзюпери, но которая, очевидно, написана кем-то другим. Источник не указан и, говорят, во французской библиографии эта молитва отсутствует. В некотором роде она представляет собой компиляцию некоторых идей Сент-Экзюпери из его книги "Цитадель", но как такового этого текста в ней нет. Имхо, не слишком правомочно так обращаться с именем известного автора, но что есть, то есть.

Зато вслед за самозванной молитвой идёт великолепное предисловие - статья от знаменитого французского писателя-биографа - Андре Моруа, который лично был знаком с семьёй Сент-Экзюпери, не раз гостил у него, даже с ночёвками. Кто не знаком подробно с биографией писателя, может окунуться в этот не очень большой, но вдохновенный экскурс по судьбе Сент-Экзюпери.

Ну, а дальше идут тексты самого писателя, которые не вошли в основной сборник. Это путевые очерки из Советского Союза, Испании, поезда, идущего по Польше, письма. Сент-Экзюпери не был бы самим собой, если бы не привнёс в эти репортажи своё собственное, уникальное видение мира. Взгляд человека, наслышанного о всяком разном, но вот увидевшего наконец Россию своими глазами: 1-майская колонна, идущая на демонстрацию, праздничная Москва, гибель самолёта "Максим Горький", на котором он накануне летал, вечеринка со старушками-француженками, бывшими гувернантками, застрявшими после революции в Москве - всё это наводит его на размышления о приметах революции, о сути народной жизни, о советском правосудии, о Сталине. Он не стремится заклеймить увиденное или восхититься им, он осторожен в своих предположениях, но взгляд его внимателен и доброжелателен. Он понимает разницу между коммунистическими идеалами и коммунистической реальностью.

"И я догадываюсь уже, что за великим неуважением к отдельному человеку здесь стоит великое уважение к человеку вообще, длящемуся из века в век поверх отдельных человеческих жизней и созидающих великое."

"Нескончаемая борьба, постоянный надзор, внутренний паспорт, порабощение человека коллективом - вот что кажется нам недопустимым. И, однако, я начинаю понимать и это. Они требуют, чтобы люди не только подчинялись законам созданного здесь общества, но и жили ими. Они требуют, чтобы люди объединялись в единый социальный организм не только по видимости, но и всем сердцем."

"А тех, кто поднимает глаза к небу с его опасными знаками, отправляют в Сибирь, где надо ещё выжить зимой в 60 градусов мороза."

За московскими репортажами следуют очерки, написанные в Испании. "Испания в крови". 1936-й год. Рассказ о Гражданской войне. О войне как болезни, где расстреливают, "словно лес вырубают". И где люди перестают относиться друг к другу как к людям, они больше не уважают друг друга. Рассказ о передовой и об обстреле Мадрида. Рассказ о том, как переговариваются враги в окопах через линию фронта в часы передышки. О предопределённости, о предначертанности, о смысле человеческого существования.

"Ты поведал мне историю своей жизни: был ты скромный счетовод где-то в Барселоне, выводил цифру за цифрой, и тебя мало занимала распря, расколовшая страну надвое. Но вот товарищ ушел добровольцем на фронт, потом другой, третий, и ты с недоумением ощутил в себе перемену: все, что прежде тебя занимало, стало казаться пустым и никчемным. Твои радости и заботы, твой уютный мирок – все это словно отодвинулось в далекое прошлое. Важно оказалось совсем другое. Тут пришла весть о смерти одного из товарищей, он погиб под Малагой. Он не был тебе другом, за кого непременно надо отомстить. А что до политики, она никогда тебя не волновала. Но эта весть ворвалась к вам, в ваши тихие будни, точно ветер с моря. В то утро один из товарищей поглядел на тебя и сказал:
– Пошли?
– Пошли.
И вы пошли."

Завершают книгу письма писателя, начиная с 1939 года и заканчивая июлем 44-го, когда он погиб. Из писем можно узнать то, чем жил Сент-Экзюпери последние 5 лет жизни. Это его главная книга - "Цитадель", которую, он считал, невозможно написать и за сто лет. Это война. Это его ненависть к нацизму. Это политика Франции и политика Америки. Это возраст, травмы и болезни. Переломанный позвоночник. Это тяжесть военных полётов и невозможность представить себя несражающимся в небе с фашистами. Потеря друзей. И отсутствие понимания окружающими. Духовное одиночество.

Ему много раз запрещали летать, на нём не было живого места от травм, да ещё он намного перешагнул позволенный военным лётчикам возраст. Но он упорно добивался разрешения на полёты. В 44-м ему позволили совершить 5 вылетов. Полёт 31 июля 1944-го года был последним, пятым.

Конечно, я и прежде читала культовый мистический триллер Кинга "Кристина" о сумасбродной, злой и агрессивной, подобно женщине-фурии, машине с женским именем. Если вы не знаете сюжет, что маловероятно, ибо есть и знаменитый фильм, то речь там идёт о молодом человеке Арни Каннингейме, который вдруг стал одержим развалюхой-автомобилем старой марки с мстительным характером и мистическими способностями к самоуправлению и самовосстановлению. Рассказ большей частью ведётся от лица друга детства Арни - Денниса Гилдера, но вторая часть написана от 3-го лица. Машина не только овладевает сознанием Арни, но и начинает совершать в его отсутствие убийства с летальным исходом людей, которые её не устраивают по тем или иным причинам. Роман энергичный, атмосферный и по первому разу весьма нервотрёпный.

Книга настолько известная, что я бы не стала о ней писать, но мне захотелось упомянуть разницу в восприятии в молодости и в более зрелом возрасте. Если в первом прочтении "Кристина" выглядела классическим страшным мистическим ужастиком, то сейчас она воспринималась скорей как рассказ о том, как люди создают себе идолов, неважно из чего, пусть даже из машин (у Геймана в "Американских богах" эта тема тоже далеко не последняя), и как эти идолы их порабощают, и не довольствуются малым, а полностью покоряют своей воле, заставляя приносить подчас даже кровавые жертвоприношения. И в конечном итоге губят своих же адептов, а не только врагов.

1971-й год. В психиатрическую клинику поступает пациент Гарри Бенсон в сопровождении полицейских. Он был добропорядочным гражданином, пока не попал в аварию, в результате которой пострадали некоторые области его мозга. Он заболел так называемой психомоторной эпилепсией, которая провоцирует у него приступы немотивированной агрессии и жестокости. Он ничего не помнит о происходящем во время приступа после его окончания. В больнице собираются вживить в мозг Гарри Бенсона электроды, которые будут напрямую соединены с компьютером, отслеживающим приближение приступов и регулирующим поведение пациента в критические моменты. Но всё пошло не так, как хотелось бы...

Крайтона люблю, но этот роман, в связи с быстрым ростом компьютерных технологий, довольно-таки быстро морально устарел, поэтому сейчас воспринимается несколько наивным и устаревшим.

В России роман известен также под названиями "Человек-компьютер" и "Человек-терминал". По его мотивам в 1974-м году был снят фильм "Человек, несущий смерть".

Одна из тех книг, которую, прочитав в сети, хотелось бы купить на полку в бумажном варианте, но, увы, Озон сообщил, что "данный товар закончился". То ли тираж был небольшой, то ли расхватали, в общем-то, книга не такая уж и древняя - вышла в 2014-м.

"Детский мир" - это альманах, составленный Дмитрием Быковым из рассказов и воспоминаний современных "звёздных" и не очень авторов. "Звёздных" больше. И понравилось почти всё, и многое даже очень, кроме непонятным образом проникших в альманах 3-4-5-и, совершенно не в стиль и по уровню не тае, произведений. Может быть, не хватило материала и заполнили абы чем, не знаю. Но в целом - очень достойно и интересно.

Уже первая фраза от составителя (то есть, Быкова) задаёт тон и тему: "Сборник, который вы держите в руках и который вам лучше поскорей положить на место, призван разрушить давнюю и опасную ложь о безмятежном рае детства". И с этой целью альманах вполне-таки справляется.

В самом деле, очень многие люди живут с памятью, в которой от детства осталось только хорошее, эдакая розово-голубая дымка - наверное, это как-то им помогает выжить, не знаю. Помню, когда я публиковала свои рассказы о детях, то некоторые читатели на меня очень даже наезжали, что детство - оно не такое, оно всегда счастливое и прекрасное. Одна дама даже возопила: "За что вы так ненавидите детей"? Как-то, действительно, наверное, проще, когда забывается опыт и первых грехов, первой лжи, первой обиды, первого предательства, первого понимания, что самые близкие люди - не самые лучшие люди, первой драки, первой травли, первого равнодушия. А ведь когда это в первый раз - это так ранит! Душа ведь ещё не заросла улиточно-танковой бронёй. В детстве много светлых моментов, но по сути своей оно трагедийно, даже самое расчастливое не бывает в глубине несчастным.

Зачинают альманах два рассказа Татьяны Толстой. Я Толстую как человека не очень люблю, когда-то давно видела её в какой-то телепередаче, где она вела себя нагло и бесцеремонно с людьми, которые, напротив, вели себя очень даже культурно и были немного шокированы её натиском. Но писать она умеет, тут не поспоришь.

"Однажды с такими вот красными руками она вышла из темного сарая, улыбаясь: «Теленочка зарезала…»" - это да, как-то вот до дрожи.

Но какая-никакая, а нотка ностальгии в её рассказах звучит.

"Онтология детства" Пелевина рассказывает про чувства маленького зэка, рядом с которым в камерах живёт самый разный народ. Но хотя "обычно в детстве просыпаешься от утренней ругани взрослых", детство счастливо и печально, и воспоминания о нём полны философских мыслей.

"Что-то творилось с миром, где ты рос, – каждый день он чуть-чуть менялся, каждый день все вокруг приобретало новый оттенок смысла."

"Но-га" Андрея Битова рассказ о мальчике, отчаянно нуждавшемся в дружбе, и ради этой дружбы совершившим маленькую измену (всего-то опоздал на день рождения отца), но как больно, как тяжело осознание своей ошибки, и даже сломанная нога не является оправданием, нужно, обязательно нужно испросить у отца прощения:

"– Ты не сердись, папочка… – всхлипнул он. – Уроки я приготовил. Честное слово, папа…
Губы у отца запрыгали, и он отвернулся."

Щемящий и страшный рассказ "Белый квадрат" Захара Прилепина про невольную ошибку мальчика, гораздо более серьёзную, гораздо более трагическую. И хотя ничьей, совсем ничьей вины в действительности нет, остаётся только боль, обречённость и чувство вины. Причём, наверное, у всех.

Жестокий и какой-то феминистский (мне бы не хотелось употреблять слово "античеловечный") рассказ Людмилы Петрушевской "Незрелые ягоды крыжовника" мне не понравился именно жёсткостью уже взрослого человека, с его оценочностью и рассудочностью, с которой героиня/автор судит окружающих. Так пишут женщины, которые хотят, чтобы их проза выглядела мужской, но по сути это просто грубая бабская проза. Не пошло, хотя дочитала.

Четырёх авторов после Петрушевской ниасилила. Показалось сыро и непрофессионально. Хотела уже бросить, но следующей после них оказалась Майя Кучерская. Как я могла бросить на этом месте? Рассказ её называется "Плач по уехавшей учительнице рисования и черчения". Что тут добавишь? Плач есть плач.

"Поняла? Так что я не могу тебя больше ждать, сама скоро отсюда смоюсь. Ну а сколько можно было тебя звать?! Вот и не возвращайся вообще, теперь это уже не важно, оставайся в своих черно-белых горах с оленятами. Поселись там, давай-давай, а решишь вернуться – застанешь как раз, как мы взлетаем, отрываемся от посадочной полосы."

Рассказ "Завтраки 43-го года" Василия Аксёнова опять же не понравился. Взрослый человек в вагоне-ресторане встречает человека, который в детстве его крепко обижал. Показалось надуманным, не поверила.

Очень сильный рассказ "Во сне ты горько плакал" Юрия Казакова. Это разговор-воспоминание взрослого человека с маленьким сыном. Разговор по душам. Разговор о самом важном.

"Умыв тебя, обвязав салфеткой, усадив за стол, я вдруг понял, что с тобой что-то произошло: ты не стучал ножкой по столу, не смеялся, не говорил «скорей!» – ты смотрел на меня серьезно, пристально и молчал! Я чувствовал, как ты уходишь от меня, душа твоя, слитая до сих пор с моей, – теперь далеко и с каждым годом будет все отдаляться, отдаляться, что ты уже не я, не мое продолжение и моей душе никогда не догнать тебя, ты уйдешь навсегда. В твоем глубоком, недетском взгляде видел я твою, покидающую меня душу, она смотрела на меня с состраданием, она прощалась со мною навеки!"

Неожиданно понравились лирические рассказы Людмилы Улицкой. Очень душевно:

"Старомодные родители еще пытаются нацепить на косичку розовый бантик, надеть на отрока приличную белую рубашку, а они уже на дискотеке, побритые наголо девочки и распустившие дреды мальчики, с нарисованными на предплечье или на ягодице дракончиками, слушают и сочиняют музыку, которой раньше и в природе не было.
Мальчик, дорогой мой! Девочка моя! Подождите! Не уходите! Я еще не успела прочитать вам про Серую Шейку и про Каштанку, про Петю Гринева и Машу Миронову! Но они уже унеслись, и я даже не вполне уверена, кто из них мальчик, кто девочка! Да и нужна ли им Каштанка?"

Михаил Веллер в своём репертуаре. Грубоват, но читать его весело. Он написал несколько самокритичных забавных воспоминаний:

"Через полгода бабушкиной любви родители не узнали малолетнего гения. Не потому, что раньше я был идиот с тяжелым диагнозом и беспросветным будущим. А потому, что ежедневная курочка с маслицем из рук любящей бабушки переводит рахитика в весовую категорию начинающего борца сумо.
Я перестал быть прозрачен, а наоборот, теперь заслонял изрядную часть пейзажа. Чулочки у меня были протерты на ляжечках изнутри, потому что при ходьбе ляжечки терлись друг о друга. Над животиками у меня были грудки, а над грудками щечки. Бабушка умиленно и наставительно повертела меня напоказ.
Отец присвистнул. Мать покраснела.
– Мама! – изумленно и укоризненно сказала она бабушке.
– О-о, гениальный ребенок! – запела бабушка и закатила глаза.
Никто никогда не узнал, как дорого обошлась мне одесская диета."

И это ещё не всё, но мне, пожалуй, пора остановиться. В общем, что-то, возможно, пропустив, вы наверняка найдёте и то, что зацепит именно вас.

Жил-был простой парень, которого звали Толстый Чарли. Звали его так с лёгкой руки родного отца, которого Чарли ужасно не любил за эксцентричный нрав. Сам-то он был благовоспитанный и правильный, только немного неуклюжий и иногда попадал впросак. Например, на похороны отца опоздал - перепутал их с другими похоронами. Вот тогда-то он и узнал, что у него есть родной брат, о существовании которого он и не подозревал. Стоит только попросить паучка позвать брата - и брат придёт. И какой же чёрт же дёрнул Чарли однажды отступить от своих принципов и добропорядочности и заговорить с первым встречным паучком?

Сногсшибательно смешная, энергичная, весёлая, эксцентричная книга о похождениях Толстого Чарли, волею судьбы оказавшегося сыном бога Ананси. Невероятно сочный свежий язык, с искромётными шутками. Предыдущая книга автора - "Американские боги" - нервно курит в сторонке. На "Американских богах" Гейман только набивал руку, чтобы создать нечто изящное и совершенное. Великолепная книга.

Один из ранних романов Кинга (первая публикация в 1975-м) и первый у него, где главным героем становится писатель. Наверное, Кингу нравится щекотать себе нервы, я бы в жизни не стала в ужастиках представлять себя главным героем - страшно ведь. :)))

Действие романа происходит, как и положено, в вымышленном городке штата Мэн. Вернее, основное действие. Начинается он с того, что мужчина и мальчик, который не является его сыном и уж, конечно, любовником (1975-й всё-таки!) передвигаются по стране, явно почему-то скрываясь... Ну, а затем уже рассказывается сама история: писатель приехал в родные края - написать книгу и постараться перерасти кое-какие свои детские страхи. Но в это же время в город приезжает какой-то странный и неприятный человек... Ну, а дальше, закрутится-завертится - ужастик на всю катушку. Мне было реально страшновато, правда, я читала совсем больная, так что, может, и болезнь подсуетилась - перенапрягла нервы, вот тебе и все страсти-мордасти. Но думаю, магия хоррора своё дело тоже сделала. Добротный роман.

Третья книга про детектива Гурни, которая была переведена почему-то после 4-й.

Дэйв Гурни в психологическом кризисе, он пытается восстановиться после тяжёлого ранения, физически он уже неплох, но ПСТР его не отпускает. И тут, на его горизонте проявляется старая знакомая, которая хочет замолвить словечко за свою дочь Ким Коразон - той, ну, очень требуется консультация такого опытного специалиста как Гурни в её дебютном ТВ-проекте - цикле передач-интервью с жертвами преступника, которого называют "Добрый пастырь". Добрый пастырь 10 лет назад убил несколько человек, разослав по СМИ свой манифест. С той поры о нём не было ничего слышно, полиция и ФБР не сумели его найти. Помимо этого, старая подруга хочет, чтобы Гурни помог Ким разобраться с её бывшим парнем - тот пакостит ей на каждом шагу... Такова завязка романа. Разумеется, как только выйдет первая передача, "дьявол" проснётся, так что скучать Гурни придётся ровно настолько, чтобы позабыть о ПСТР. Ну, и ещё рядом с ним начнут происходить всякие разные мало объяснимые происшествия.

Джон Вердон держится на уровне. Правда, мне показалось, что этот роман несколько более размыт, чем первые два. Гурни ведёт расследование долго и как-то очень обтекаемо, вместо того, чтобы быстренько сформулировать свои идеи как можно точнее.

Кто преступник - догадаться не сумела, хотя ход мысли Гурни был понятен на пару ходов впереди, так он долго интеллектуально расшаркивался. Прочитала не без удовольствия. Надеюсь, 4-й роман окажется не хуже, а то встречались и отрицательные отзывы на него - дескать, с 4-й книги Вердон сдал. Посмотрим. :)

2-й детектив из серии об отставном инспекторе Дэвиде Гурни ничуть не хуже первого. Сюжет поначалу кажется странноватым, но сами знаете, случается такое, друг Горацио...

В общем, случилось такое, что на свадьбе невесте отрубили голову. Причём так, что никто и не заметил. Гурни выясняет, что это не убийство из мести, а серийное. Начинается поиск маньяка…

Вот нравится мне, что у Вердона в детективах нет чернухи, хотя, казалось бы, сюжет предрасполагает к тому, чтобы посмаковать тёмные подробности. Подкупает вежливое отношение к читателю.

Ну, и сам детектив интересный. Может, чуть менее, чем первый, но всё равно хорош. Цикл собираюсь добить обязательно.

Я всегда думала, что в конце 70-х я и мои друзья были самыми счастливыми подростками на свете, ибо с нами работал самый лучший учитель прозы во всём мире. Теперь я думаю, что в тот же период вместе с нами самыми счастливыми были и дети Бельвиля, криминального района Парижа для небогатых иммигрантов, ибо мировую литературу у них преподавал Даниэль Пеннак.

О, "Людоедское счастье" и "Маленькая торговка прозой"! Подумать только, если бы Пеннак однажды не поспорил, что сможет написать "чёрный" детектив, возможно, мы никогда их не прочитали бы! Надеюсь, история литературы сохранит имя этого замечательного человека - того, о котором пишут просто "друг". Поспорил с другом. Ведь благодаря ему появился на свет, возможно, лучший автор детективов нашего времени. Во всяком случае, самый светлый, самый добрый, самый радостный, самый захватывающий, несмотря на "чёрный" жанр.

Но сегодня я говорю не о Малоссеновской саге. Сегодня речь об эссе Пеннака "Как роман". Википедия характеризует его как "принципы эффективного подхода к литературе".

Насчёт эффективного - не знаю. Но вдохновенного - на все сто.

Почему дети перестают читать? Почему чтение перестаёт быть радостью? А если школьники и читают, то почему в Америке - "Мадам Бовари", а французские - "Над пропастью во ржи"?

"Убедительная просьба (умоляю!) не использовать эти страницы как орудие педагогической пытки." Д. П. (о, этот учитель разбирается в родительской натуре!)

С этого эпиграфа, сразу после посвящения, начинается эссе. 78 страниц замечательного текста, возможно, местами спорного. (Например, моё чадо мне ставит в вину то, что проповедует делать Пеннак - читать-читать-читать вслух в семье, да-да, моему чаду было стыдно, что мать ему ещё в 11 лет читает, как маленькому. Но, с другой стороны, теперь ему 30, и с книгой он не расстаётся. Так что, может быть, Пеннак и прав?)

А ещё, вы знаете, ну просто невероятно приятно, когда французы вот так любят русскую литературу:

"Шалон-на-Марне, 1971 год, зима.
Казармы артиллерийской учебной части.
На утреннем разводе рядовой второго класса Имярек (регистрационный номер 14672/1, хорошо известный нашей хозчасти) систематически вызывается добровольцем в самый непопулярный, самый бесславный наряд, обычно назначаемый в наказание и являющий собой посягательство на честь и достоинство: легендарный, унизительный, неприличный наряд по сортиру.
Каждое утро.
Неизменно улыбаясь. (Про себя.)
— Наряд по сортиру? Он делает шаг вперед.
— Имярек!
Торжественно, как перед атакой, берет швабру со свисающей половой тряпкой, словно это полковое знамя, и исчезает к великому облегчению остальных. Одинокий смельчак: никто за ним не следует. Армия в полном составе окопалась в укрытии более почетных нарядов.
Проходит час, другой… Он, должно быть, пропал без вести. Он почти забыт. О нем забывают. Однако в положенный срок он является и, щелкнув каблуками, рапортует: «В туалетах чисто, господин капрал!» Капрал забирает швабру, и глубоко в его глазах таится вопрос, который он так и не облекает в слова. (Уважение к человеку обязывает.) Рядовой козыряет, разворачивается кругом и возвращается в строй, унося с собой свою тайну.
Эта тайна вполне материальным весом оттягивает правый карман его гимнастерки: томик в тысячу девятьсот страниц, в который «Плеяда» уместила полное собрание сочинений Николая Гоголя. Четверть часа повозить шваброй за целое утро с Гоголем… Вот уже два зимних месяца каждое утро рядовой Имярек, с удобством посиживая в тронной зале, запертой на два оборота, воспаряет высоко-высоко над армейской действительностью. Весь Гоголь! От ностальгических «Вечеров на хуторе близ Диканьки» до фантасмагорических «Петербургских повестей», включая страшного «Тараса Бульбу» и черную комедию «Мертвых душ», да еще пьесы, да еще письма Гоголя, этого поразительного Тартюфа.
Ибо Гоголь — это Тартюф, который мог бы сочинить Мольера, чего рядовой Имярек так никогда бы и не понял, если б уступил другим наряд по сортиру.
Армия любит чествовать воинские подвиги. Этот отмечен лишь александрийским двустишием, нацарапанным очень высоко по чугуну сливного бачка и принадлежащим к лучшим образцам французской поэзии:

Сев на толчок, клянусь пуристу педагогу ль:
Он стал толчком к тому, чтоб мне открылся Гоголь."

Нет, этот француз Пеннак не просто любит русскую литературу. Он её знает не хуже, а вероятно, лучше любого из нас. И не только русскую, но и французскую, и английскую - практически всю мировую.

И он не разучился получать настоящее детское удовольствие от чтения, несмотря на свой преклонный возраст. И он этим удовольствием так щедро делится, что его хватит не только для воспитания детей, но и для того, чтобы читателю про самого себя осмыслить - что же для него такое в реальности Книга.

Вы когда-нибудь задумывались, почему любите читать в метро? А потому, что...

"Время читать — это всегда украденное время. (Как, впрочем, и время писать, время любить.)
У кого украденное?
Скажем, у обязанности жить.
В этом, несомненно, причина того, что метро — устойчивый символ упомянутой обязанности — являет собой величайший в мире читальный зал."

А почему в детстве любили читать тайком, вы задумывались?

"Чтение тогда было актом протеста. Мало того что роман был открытием, к этому еще прибавлялся азарт неповиновения. Двойная роскошь! О, эти памятные часы краденого чтения под одеялом при свете карманного фонарика!"

Кстати, насчёт фонарика. Меня просто осчастливил тот факт, что в детстве Пеннак, как и я, прочёл под одеялом с фонариком "Войну и мир", точно так же, пропуская всё про войну. Правда, он был влюблён в Наташу Ростову, а я - в Андрея Болконского, но так ведь и должно быть.

Какое-то чувство сопричастности.

А ещё имена, очень многие имена незнакомых писателей, которых теперь тоже хочется сделать своими. (Увы, не все даже переведены на русский язык.) Ведь книга, как и её автор, становятся своими, когда её прочитали. Это очень лично, даже интимно:

"Как только та или иная книга дочитана нами, она уже наша, дети так и говорят: «Это моя книга…», она — неотъемлемая часть нашего «я». Несомненно, по этой-то причине мы так неохотно возвращаем книги, которые нам дали почитать. Речь идет не о краже (нет-нет, мы не воры, как можно…), а, скажем, о перемещении собственности или, вернее, переходе в другое состояние: то, что было чьим-то под взглядом этого кого-то, превращается в мое по мере того, как насыщает мой взгляд; и, право же, если я полюбил то, что прочел, мне довольно-таки трудно это «вернуть».

Откуда у книг такая притягательная загадочная сила? Так ведь всё это корнями в детстве, когда ты только-только начинал постигать большой мир:

"Бывает, недоумение потрясает до немоты: как же так? Неужели то, что меня перевернуло, никак не подействовало на мировой порядок? Как возможно, чтобы XX век стал тем, чем стал, после того как Достоевский написал «Бесов»? Откуда взялся Пол Пот и ему подобные, когда уже описан Петр Верховенский? А ужасы лагерей после того, как Чехов написал «Сахалин»? Кому открыл глаза безжалостный свет Кафки, в котором наши наихудшие очевидности обретали резкость, как на цинковых фотопластинах? И кто из живущих среди творившегося тогда кошмара услышал Вальтера Беньямина? И почему, когда все уже свершилось, весь мир не прочел «Род человеческий» Робера Антельма хотя бы ради того, чтоб освободить Христа Карло Леви, навечно остановившегося в Эболи?
Чтобы какие-то книги могли так перевернуть нам душу и при этом не помешали миру двигаться от плохого к худшему — тут есть от чего онеметь."

Да я не буду вам пересказывать всё эссе, так, мелкие клочки, чтобы вы поняли, нужно вам это или уже нет. Мне-то - точно нужно. Пока писала, вспомнила опять Сагу о Малоссенах и подумала, что многочисленное семейство Малоссенов - в реальности это скорей всего самые стойкие противники литературы из школяров Бельвиля, ради которых и был написан весь цикл романов - так интересно, так увлекательно, чтоб достучаться даже до самых твердолобых. Впрочем, это только моя фантазия...

В общем, дочитала я трилогию Лю Цысиня. И хотя пишут, что третья часть - самая слабая, она мне пришлась больше первых по душе. Во-первых, несмотря на неохватное количество материала, автор практически основные линии все завершил. Во-вторых, я, конечно, не сочувствую гигантомании в политике там или в размере скульптурных изображений, но в рассказе о космогонических процессах вселенной она очень даже уместна. А вот именно так, последовательно, начиная с рассказа о культурной революции в Китае в первом романе, когда о существовании инопланетян ещё только начали догадываться, перепрыгивая порой через десятки или сотни лет (очень удобно для автора, ибо у землян в непреходящую моду вошло ложиться на долгий срок в гибернацию), дошли под конец до прыжков в миллионы, а затем и миллиарды лет. Интересно, хотя и завирально местами, конечно, завернул автор сюжет. Фантазия у него фонтанирует - только позавидовать можно. Пересказывать, конечно, не буду, и даже обозначать в общих чертах, чтобы не испортить чтение тем, кто возьмётся за книгу.

Впрочем, если любите отличную крепкую фантастику, вы скорей всего трилогию уже читали. Ну, а если нет - то пора взять на вооружение - уровень очень высокий (хотя переводчики и ворчат на нестыковки и всё такое). Нестыковки - дело поправимое, и ответственность за них лежит прежде всего на редакторе. Да и нефик авторов подгонять под определённые сроки, романы по-хорошему должны вылежаться, вычитаться...

К прочтению автобиографической книги одного из первых героев Советского Союза Николая Петровича Каманина "Лётчики и космонавты" меня сподвиг просмотр фильма "Время первых", где его образ выставлен не в очень приглядном свете - он якобы готов был пожертвовать жизнями космонавтов ради псевдопатриотических амбиций правительственных чиновников высшего ранга. Возникло желание составить своё мнение. Ну, и вот что скажу. Это только мои впечатления по прочтении, опирающиеся только на сам текст и на то, как он построен.

Мне показалось, что первая часть - беллетристика и прочее бла-бла-бла про детство и юность - написана вообще кем-то другим (или редактор так зализал все авторские недочёты, что возникает подобное впечатление). Я просто слегка из личного опыта представляю, как пишут публицистический текст люди, не являющиеся профессиональными писателями. У них не получится столь связный, логичный, насыщенный образами рассказ, умело подоткнутый там-сям всякими цитатами и ссылками на партию. Понятно, что писалось со слов самого Каманина, но вся аранжировка не выглядит созданной им самим (ещё раз - это только мои впечатления от текста). Сразу отмечу, мне очень не понравился в рассказе о детстве один момент - где автор описывает своего деда. Пара строк звучат как-то очень по-павликовски-морозовски, но спишем на время - принято тогда было гнать на своих...

А детство у Каманина было непростым, даже по временам Гражданской войны. Десятеро детей в семье. Когда Николаю исполняется 11, его отец - убеждённый коммунист, заложивший в него основы своего мировосприятия - умирает от тифа. Мать сумела в одиночку поднять всю семью, дать каждому из детей образование.

Дальше в первой части рассказывается о становлении советской авиации, о том как готовились первые советские лётчики - среди которых оказался и Каманин, отправившийся на учёбу в лётное училище. Жизнь у будущих лётчиков интересная, а их лётные уроки - каждодневные новые открытия, но и здесь тоже очень много про партию, и пробиваться через этот текст приходится, как через терния, и, в общем-то, на этом моё знакомство с книгой Каманина вполне могло закончиться, но я решила ещё глянуть следующую часть - про спасение челюскинцев.

И вот, начиная со второй части, беллетристика уходит в сторону, мусора почти не остаётся, а начинается действительно интересный рассказ (не Экзюпери, конечно, но очень даже достойно) мужественного, умного, талантливого лидера, очень скромного, ни разу не выпячивающего своего "я", хотя было где и было за что. Целая часть книги посвящена спасению челюскинцев, (Каманин был одним из лётчиков, принимавших участие в спасательной операции, и принял на себя руководство одного из отрядов) и уже она одна противоречит тому, что было показано в фильме - по ней видно, как бережно, ответственно Каманин относился к человеческой жизни, и прежде всего своих товарищей по крылу.

Третья часть книги посвящена Великой Отечественной - в это время Каманин командовал 292-й штурмовой авиационной дивизией в 3-й воздушной армии, а с 1943 был командиром 8-го смешанного авиационного и 5-го штурмового авиационного корпусов. И рассказ Каманина о войне интересен не только тем, что в нём говорится о стратегии и тактике, но и о личном боевом опыте Каманина, и о его товарищах. Больше всего меня зацепило, когда он написал несколько строк о своём сыне Аркадии, который был самым молодым военным советским лётчиком - он начал сражаться в небе уже в 14 лет, и тогда же получил первый орден Красной Звезды за спасение советского пилота разбившегося штурмовика на нейтральной полосе. Стал кавалером ордена, прошёл всю войну, а в 47-м умер просто от болезни. Очень,конечно, больно и обидно. Каманин скупо об этом написал, но в словах его слышна горечь утраты, и делает его ещё ближе читателю.

Четвёртая, последняя часть книги, рассказывает о том, как Советский Союз вышел в космос. С 1960-го года Каманин руководил подготовкой советских космонавтов, в том числе, конечно, и Юрия Гагарина. Тоже много интересного материала.

Конечно, Каманин - дитя своего времени, со всеми его достоинствами и недостатками, как каждый из нас - своего. Но, судя по книге, он из тех людей, которые достойны и славы, и, как минимум, огромного уважения. Так что, мне кажется, зря его так в фильме прокатили, очень зря. С другой стороны, добрела бы я (и многие другие) , не посмотрев "Время первых" до этих мемуаров? Едва ли. Так что, как водится, Бог управляет всё к лучшему.

18-я книга "Плоского мира", 5-я - подцикла о ведьмах.

Нянюшка Ягг составила сборник своих любимых кулинарных рецептов и отправила его в город, чтобы рецепты в переплётной мастерской сшили аккуратно, под обложкой. Даже для этой цели пожертвовала 2 доллара. В Анк-Морпорке книгу рецептов издали, 2 доллара нянюшке Ягг вернули, и даже ещё три добавили. Нянюшка Ягг была очень счастлива, но Матушка Ветровоск решила, что подругу нещадно надули, а потому пора отправляться в путь... Тем более, что в Анк-Морпорк сбежала выбранная ведьмами кандидатка на вакантное место (после ухода Маграт в принцессы) Агнесса Нитт...

Толстуха Агнесса Нитт вовсе не хотела становиться ведьмой. Она увидела объявление о прослушивании в Опере и решила стать оперной певицей. Даже псевдоним себе выбрала звучный - Пердита ХХХ... Голос у Агнессы оказался столь мощным и богатым, что её с руками и ногами взяли в Оперу. А вместе с ней и девушку Кристину - голоса у той не было никакого, зато выглядела она очень красиво и изящно.

Оказалось, что в Опере живёт призрак. И этот призрак убивает людей. А ещё он никому не разрешает занимать ложу № 8...

Замечательная и смешная пародия на "Призрак Оперы" Гастона Леру.


Цитаты:

Люди, которые ни в ком не нуждаются, нуждаются в том, чтобы люди вокруг видели, что они абсолютно ни в ком не нуждаются.

Поцелуи в конце концов приедаются, а стряпня с годами нравится все больше и больше.

Богатые люди никогда не бывают сумасшедшими (они эксцентричны), и точно так же они не бывают грубыми (они честные и непосредственные).

Если моешь посуду, тебя везде примут.

У котов прирожденное чутье на людей, достаточно глупых, чтобы снабжать их едой.

- Но я же не верю в переселение душ! - попытался протестовать он. ....
- Зато переселение душ верит в тебя.

Что за времена: авторы хотят, чтобы им платили, да где это видано...

И в молодости, и сейчас, когда я читала "Дюну", она на меня не произвела сильного впечатления. Да, интересный сюжет, своеобразный и уникальный мир, яркие персонажи, масштаб, эпичность, но читается как-то не очень... (хотя вторая половина, признаюсь, захватила). Мне показалось, что причина этого не в романе, а в не слишком удачном переводе. Для второй книги взяла другой перевод (есть один товарищ, который гордо проанонсировал достоинства своего перевода супротив старого), но он оказался на деле ещё слабее. Так что вторую книгу я не стала даже дочитывать, экономя время для чего-то более полезного. По-любому, культовая книга мне понравилась больше, чем столь же культовый фильм Линча - персонажи понятнее, человечнее, живее. В фильме слишком много карикатурных моментов, которые присутствуют и в романе, но в нём не выглядят уродливо.

Общая схема сюжета:

Существует некая пустынная планета Арракис (или Дюна). Пустынная - не в смысле пустая, а вся покрытая пустынями. Вода там не на вес золота, а гораздо дороже. Но люди приспособились жить. Ходят в специальных костюмах, которые позволяют выделяющимся сокам организма не испаряться, а проходить очистку и вновь становиться источником питья - водой. Так живут миллионы фрименов - свободных и диких людей. Но есть ещё и цивилизация. А главное, Дюна - это единственное место во вселенной, где есть специя (меланж), которая стоит баснословно дорого. Специя - это, конечно, не просто специя, но это уже другой разговор. Важно то, что специю охраняют черви. Черви очень большие - метров 400 в длину обычный, а есть и побольше. Попадётся им кто живой с машиной, краулером или фабрикой, проглотят, не подавившись, вместе с техникой.

На эту планету прибывает для правления герцог Лето Атрейдес с любимой женщиной Джессикой и сыном Полом. Джессика - это не просто женщина (без превратностей, плиз), но это долго объяснять. Главное, что 15-летнему Полу придётся противостоять огромному злу и быть предельно внимательным, чтобы выжить, несмотря на то, что в детстве его обучали очень специфическим военным и политическим искусствам, и уровень его в них едва ли кто сможет превзойти...

Если бы перевод меня удовлетворил, вероятно, с удовольствием почитала бы и продолжение. Но уж больно коряво...

Бывает ведь такое - выйдет чиновник на пенсию, переедет в деревенскую глушь с женой, начнёт столярничать для собственного удовольствия, а по вечерам почитывать в кресле у окна классические детективы - Конан-Дойля, Кристи... А потом возьмёт и сам напишет, лет уже в 70 от роду свой первый роман, детективный, конечно. И переведут его на 20 языков, и станет автор знаменитым-знаменитым... Сказка, конечно. Но вот случилось же так... И появился на свет роман - "Загадай число" - первый среди книг бывшего рекламного руководителя.

Такой же, как автор, ушедший от большого круговорота жизни в глубинку пенсионер - Дэвид Гурни, бывший следователь. Автор и его герой родились в одном и том же Бронксе, учились в одном колледже, работали в одном городе. Но, говорят, сходство на этом заканчивается. И замечательно, наверное. Потому что если бы автор писал про самого себя, дело ограничилось бы одной книгой - большинство людей одну книгу вполне могут написать, но вот вторую - только писатель. Джон Вердон - отличный мастер детективного жанра.

В романе "Загадай число" бывший следователь сталкивается с загадкой, которую вряд ли кто сходу возьмётся объяснить - как случилось, что убитый человек, которому убийца до этого предложил загадать трёхзначное число, это число загадал и ему его тут же практически сразу назвали - число находилось в запечатанном конверте в руках у загадавшего. Фокус! Но как он был выполнен? Почему следы, ведущие с места убийства, обрываются прямо в заснеженном поле? Зачем преступник убил жертву? Что их связывало? Какой прошлый проступок жертвы мог привести к её гибели?

Написано очень хорошо, интрига лихо закручена. Вычислить злыдня заранее читателю возможно, но сложно, хотя подозреваемых кот наплакал. Очень нестандартное преступление. В отличие от маньяка, которые, какими бы умными ни были, но всегда оказываются дегенератами дурного пошиба со скверным прошлым. Однако, преступление у него реально состряпано с умом.

Единственный недостаток романа - это то, что умница Гурни, крайне сообразительный и толковый детектив, иногда безбожно, хотя и недолго, тупит. Подумав, я решила, что, возможно, автор это устроил нарочно - чтобы читатель не чувствовал себя дураком, а кое-что угадывал вперёд талантливого следователя. :))))

Однозначно собираюсь прочитать остальное со временем.