Уходят мужики, набив мозоли
О нашу жизнь – уходят навсегда,
Оставив век свой на колхозном поле,
Где нынче лишь репей да лебеда.

Уходят на погост дорожкой старой,
Что предками проложена была.
Им смотрят вслед ненужные гектары
Родной земли, что некогда цвела.

Уходят, потеряв уже терпенье
И веру, и надежду потеряв
В то, что когда-то заживет деревня,
И возродится голову подняв.

Не многие до пенсий дотянули,
Оставшись без привычного труда.
Их не однажды крепко обманули,
Теперь уж не обманут никогда.

Они уйдут, и не оставят смены,
А дальше, как задумано, не вдруг,
Деревни наши вымрут постепенно,
Поля зачахнут, и сомкнется круг…

(с) Владислав Рыбин

Приезжай.

Мне тебя сегодня хочется целовать

Долго-долго. Медленно. А ещё -

Тихо-тихо, глядя в глаза, говорить слова

От которых потом тревожно и горячо.

Приезжай. Заварим чаю, нальём вина -

Водки-виски – что ты сегодня пьёшь?

Приезжай - и к чёрту страны и времена -

Солнце-снег-холодненький этот дождь…

Ну, какая разница – что там - апрель – февраль? –

Ветер-вечер-вечность-закат-прибой…

Мне до слёз, до глупых истерик жаль

Каждый миг – убитый – прожитый – не с тобой…

Мне тебя сегодня хочется... Боже мой! –

Не могу я с тобой о будничном и простом!…

Приезжай, пожалуйста, просто побудь со мной.

И – плевать, пожалуй, что будет со мной потом.


© Юлия Вергилёва

Я прощаю тебе твой уход и молчанье
в сети.
И твои поцелуи по принципу "просто
от скуки"...
Я тебя отпускаю, как шарик воздушный, - лети!
(Было трудно когда-то разжать онемевшие руки...)
Я прощаю твой взгляд - холоднее Альпийских вершин.
Но не дай тебе Бог через время моей стать мишенью...
Я надеюсь, что ты всё обдумал и твёрдо решил.
Я не гордая, нет. Я любила. А это страшнее...



(с) Юлия Ю

Рассказывали часто старики: на соловьином берегу реки водилось раньше всякое такое. То пели на французском осетры, то по ночам косматые костры, то мёртвые, не обретя покоя, играли в салки или вон в лапту. То тракторист вернулся, весь в поту, за три недели не сказал ни слова, то хлеб внезапно кончился в ларьке, поскольку мельник спал на потолке, обдумывал карьеру птицелова.

Пытались разобраться. Это факт. Нашли в реке огромный саркофаг, нездешний, серебристого металла. Брат кузнеца (учёный старший брат) изрёк, что перед нами аппарат. Космический. Изрядно помотало. Не кот наплакал, не комар чихнул. В сельпо мгновенно раскупили хну — на случай неожиданных вторжений. Вот прилетят — а мы красивы все. Хлеб-соль вам, хороводы на десерт. Нисколько не потерпим возражений.

Рассказывали часто мудрецы, которые годились нам в отцы: у речки летом было аномально. Мангал сельчан немного напрягал, он вел себя как варвар или галл. По-идиотски он шутил. И сально. Когда на берег вылез водяной — достал со дна зелёное вино, потребовал русалок и валюту. Взашей прогнали. Вероятно, зря. А вышли тридцать три богатыря — село не удивилось абсолютно. Молчал эфир, молчали небеса. Осётр нежно пел: комси комса. Ни марсиан, ни Ктулху, ни Сварога. Нелепое осутствие комет.
Схватили ящик, отнесли в цветмет. Туда ему и самая дорога.

Сейчас у нас покой и тишина. У тракториста добрая жена, благоухает в чайнике мелисса. Патруль проверил: никого нигде. Лишь лодочка качнулась на воде, и кто-то в камышах зашевелился.





(с) Резная Свирель

Мальчик, не терпящий возражений,
смотрит в глаза мне и ждёт ответа...
Я представляю себя мишенью,
Мячиком, брошенным в это лето.
Мальчик не знает, что я устала
От иноземных прекрасных принцев.
Что мне и лет-то уже не мало,
Что я с трудом вспоминаю лица...
Мальчику кажется - я готова.
Мальчику кажется - я простая...
Он так старательно ищет слово-
То, от которого я растаю...

(с) Юлия Ю

В мой дом постучали. Сказал я: «Войдите».
Старик на пороге - в лохмотья одетый.
- Ты кто? – говорю.
- Я твой ангел-хранитель.
Я слыхивал много про все твои беды.

- Проваливай к черту! Плевать, что ты босый!
Я не подаю ни на хлеб, ни на воду!
А он мне в ответ: «Да, вернется, не бойся,
Сама прибежит, не пройдет и полгода».

Я замер, кольнуло у левого бока:
«Откуда ты знаешь об этом, убогий?
А он подмигнул мне: «Убогий – от Бога!
А Богу известны все наши дороги.

Ты матери чаще звонил бы, а то ведь,
Она до весны не дотянет двух суток.
И надо бы как-то отца подготовить
К тому, чтобы он не лишился рассудка.

Впервые в коленях почувствовал дрожь я,
Схватил старика за грудки, обезумев.
«Нельзя изменить, есть на все воля Божья, -
Хрипел он чуть слышно сквозь черные зубы.

Я сел у камина, налил ему выпить
И хлеб покромсал и кусок буженины.
Он ел, не спеша, а потом руки вытер
О черные с блеском от грязи штанины.

И вышел за дверь, но я вслед ему крикнул:
«Я думал, что ангелов делают белых!
И, если ты ангел, то где твои крылья?»
Старик усмехнулся: «Я отдал тебе их».


© Слава Иванов

Сорок, а Тебе сорок. Почти. Или это мне все пятнадцать…
Пора бы тебе заиметь собаку, тумбочку возле кровати.
Жевать не детский, а взрослый орбит, не улыбаться,
По сотому кругу смотря сериалы, а плакать. Хватит
Откладывать деньги и тратить их на зефир в шоколаде,
Купаться в холодном море. Верить в русалок — ложь все.
И юбки пора одевать. И пора разбираться в помаде.
Вот спросят — а ты не знаешь. Позору не оберешься.
Пора называть себе цену. Вслух. Чтобы знали, с кем дело.
И чтобы не даром. Чтоб сто поцелуев. Чтоб розы под двери.
Построить свой маленький трон, говорить, что ты королева.
Не важно, что бред, зато хоть кто-то, но верит.
Тебе только сорок. Будет. Лет через тридцать твой поезд…
Купи себе мусорник — пол в мандариновой шкурке.
Пора одеваться зимой, мотать поясницу в собачий пояс,
Купить молоко. Добавлять его в кофе, варимый в турке.
Тебе… да и мне… нам почти что по сорок. Так странно.
А мои ровесники ходят в ободранных кедах, в ситцевых платьях.
А твои покупают свечи, аромолампы, несут их в ванны.
А тебе только сорок. Без тумбочки возле кровати.

© Марьяна Высоцкая

Есть люди по природе своей холодные, не способные чувствовать, сопереживать, любить. А бывают люди с душевной выправкой, у которых с виду всегда все легко, все хорошо, не смотря ни на что, которые никогда не ноют и улыбаются так, что все вокруг завидуют их везению и счастью. И только Бог знает, как у них внутри болит…

© Алина Ермолаева

1.
Теперь мы будем играть по другим правилам:
под нами киты, океаны и крошечная Австралия,

и ты стоишь — лёгкая, тоненькая,
в невыносимо-синем,
и волны, и камни у ног твоих кажутся мне святыми…

Портовые забегаловки и таверны:
липкий пол и хамса с лимоном,
я разменял бы на те минуты всю жизнь, наверное,
лишь бы рядом стоять дураком влюблённым.

Когда мы танцевали на волнорезах,
ты так смотрела,
что душа моя покидала оковы тела
и летела за илистые буйки, видимые грани,
туда, где киты, океаны, другие правила.

Как глазел на тебя таксист и хмельной бариста
(рукава с наколотыми драконами),
ты была ослепительна в закатном и золотистом,
и прохожие замирали — в тебя влюблёнными.

2.
Если вся поэзия не о любви,
то напрасно со;здана!
Напишу о тебе в кипарисовом и прибрежном,
как светили судам,
укрывались лоскутными звёздами,
и нам было нежнее шёлка, "нежнее нежного".

Это у Маяковского славят и коронуют,
у Есенина пожары пылают разные,
а я храню все ласки твои,
все поцелуи
и никому про них не рассказываю.

Теперь они увидят тебя настоящую,
в ярком лете,
где мы смеялись больше, чем говорили,
профиль прямой в ультрафиолете,
и отзовут армады, флотилии, эскадрильи.

От Куросио до Западного течения,
там, где киты и затерянная Австралия,
солнце твоей любви — это исключение,
исключение,
не подтверждающее ни одного правила.





© Анна Алексеевна Сеничева

Живи своей жизнью. Мы вместе не будем.
Не надо тревожить словами.
Ты прав был, сказав, что мы разные люди
И разными ходим путями.

Мы смотрим по-разному в разные дали.
Нам некуда двигаться в ногу.
И все, что по глупости мы отдавали,
Рассыплется понемногу.

Скажи, для чего мы поверили в правду
И небо развеяли пеплом?
В ладонях моих – прах не созданных радуг –
Останки мечты о светлом.

Я к жизни земной незаметно спускаюсь,
Всё ниже, и ниже, и ниже…
И всё попрощаться с тобой пытаюсь,
Но как, если я тебя вижу?

Живи своей жизнью. Не будем друзьями –
Не надо смешить. Не до смеха…
Мы будем отныне лишь так… – именами, –
Утратившими своё эхо…


© Оля Майер

Hам жизнь пoсылаeт людeй для чeгo-тo,
Ты каждoмy скажeшь oднажды спасибo,
И тeм, кто дaвaл вeский стимyл для взлётa,
И тeм, кто yчил тeбя пaдaть крaсивo.

И тем, ктo yлыбками скрашивал серoсть,
И тем, ктo oкyтывал клyбами дыма,
Οдни пoмoгают в xopoшее веpить,
Дpyгие для oпыта неoбxoдимы.

Eсть люди, готовыe сбросить с обрыва,
И люди, привыкшиe ставить батyты,
И всe они где-то y Богa в aрxивax
Xрaнятся кaк письмa до нyжной минyты.

Hельзя отвертеться oт жизненныx pискoв,
У ангелoв слишкoм пpичyдливый пoчеpк.
И каждая встpеча как бyдто запиcка,
Κотоpyю нyжно читать междy cтpочек.







(с) Aлеcя Cинеглазая

Дело не в дороге, которую мы выбираем;
то, что внутри нас, заставляет выбирать дорогу.


(с) О`Генри

Жизнь равносильна слову жди.
Мы ждём, когда пройдут дожди,
Наступит лето, Новый год,
Остынет чай, любовь придёт.

И часто, в мыслях замирая,
Мы ждём такси или трамвая,
Доставку, важного звонка,
Чудес, волшебного пинка.

Мы с нетерпеньем ждём зарплаты,
Подвоха, писем, результата.
Мы ждём и в три, и в сорок три
Заботы и тепла внутри.

Да и сегодня, в этот час
Ведь кто-то где-то ждёт и вас.
Пускай, в пространстве виртуальном
А может быть, в миру реальном.

Вас просто ждут… Кому-то важно,
Чтоб вы с ним были рядом, тут.
И даже если дома ждёт
Вас только добродушный кот.

Что ж, вы ему не безразличны,
Легко с ним говорить о личном,
Он вас поймёт, не упрекнёт.
Поторопитесь к тем, кто ждёт…


© Вера Рейоф

Один мальчик хорошо плавал, а другой совсем не умел. Пошли они купаться. Первый заплыл далеко, у него свело ногу и он утонул. А второй плескался рядом с берегом и даже не простудился.

Мораль:

В современном цивилизованном обществе, в отличие от первобытного, умение делать что-либо не добавляет нам шансов выжить, а наоборот подвергает лишнему риску.

Мораль короче:

Не вы*бывайся, целее будешь.


(с)