Дина Рубина "Бабий ветер" • Я же - Весы: "характер легкий, ум живой, стихия - воздух".
• Мне было лет семь, мама была еще жива, Союз - нерушим, Украина - зависима, а русский язык - главный разговорный. Балакали, конечно, и на суржике, но до того, чтоб на парикмахерской было написано "Перукарня", надо было еще дожить.
• ...порок, как и война, остается самым жирным удобрением для алчной сволочи любого народа.
• Вообще, клиенты делятся на тех, у кого мания величия, и на тех, у кого комплекс неполноценности. Первые себя обожают, у них одни достоинства. У вторых - одни недостатки. И тех и других я бы отослала к психиатру.
• Да-да, со мной бесполезно говорить о религии - о любой религии. Меня тошнит - помнишь, как у Хармса: "Нас всех тошнит". Вера - то дело другое, это я понимаю; когда человека везут на каталке в операционную или, что еще страшнее, на этой каталке везут его ребенка, а он серыми губами шепчет: "Господи, Господи, спаси его, умоляю, Господи!.." - это, я понимаю, вера. А когда священник или там раввин, или кто-то там - далай-лама, мулла, мушмулла и еще какой-нибудь хрен моржовый, святой служитель, учит меня смирению и приятию всего дерьма этой проклятой жизни - нет уж, извините, с этим дерьмом я разберусь сама.
• А воспитательницей в садике у него была убийца, тетя Наташа. То ли свекруху порешила, то ли соседку. Хорошая воспитательница, вспоминал Санёк, добрая такая. От нее ему осталась частушка:
Сидит Ленин на лугу, есть конинину ногу.
Ах, какая гадина – советская говядина!
• Во всем этом есть что-то искалеченное, противоестественное... Какие-то базисные противоречия, неполадки в самой логике жизни общества, в главных ее установках. Это касается не только Америки - вообще стран, запродавших здравый смысл и здоровый инстинкт химерам, вроде какой-нибудь "толерантности", хотя никто уже не понимает, что это такое, чем от нее спасаться и из какого дзота от этой самой толерантности отстреливаться.
• ...тут, как в детстве, существуют разные возрасты: первая старость, вторая старость, третья старость… Обычная хронология жизни: ты – младенец, ребенок, подросток… Затем на тебя обрушивается безжалостная юность, всегда мучительная молодость, трагическая многопудовая зрелость… А теперь переверни эти песочные часы, и все покатится обратно, только очень быстро. Пока наконец ты не вынырнешь в неизвестном душе твоей месте, с ходунками в руках, с аппаратом искусственной вентиляции легких, в подгузнике – как есть младенец. А просто ты приплыл к концу, вернее, к началу. Ты никого не узнаешь, и место твое не узнает тебя… Это – третья, последняя старость.
• ...тут старичок Фрейд загорает на крыше психоанализом кверху...
ЧИТАТЬ онлайн
Аудиокнига "БАБИЙ ВЕТЕР", читает автор | |