Цитата сообщения Фёдор_Иванович_Сухов
Бой, о котором молчат либеральные «историки»
30 июля 1941 года близ села Легедзино (Тальновский район, Черкасская область, Украина) состоялось сражение, которое показало всю крепость духа советского солдата
В истории Великой Отечественной войны были масса сражений и боев, которые по тем или иным причинам, что называется, остались «за кадром» Великой войны. И хотя военные историки не оставили без внимания практически ни одного не то что сражения, а даже локального боестолкновения, тем не менее ряд боев начального периода Великой Отечественной войны изучены весьма слабо, и эта тема еще ждет своего исследователя.
Немецкие источники о таких боях упоминают очень скупо, а с советской стороны о них упоминать некому, так как живых свидетелей в подавляющем большинстве случаев попросту не осталось. Однако история одного из таких «забытых» сражений, произошедших 30 июля 1941 года близ украинского села Легедзино, к счастью, дошла до наших дней, и подвиг советских солдат уже никогда не будет забыт.
Вообще-то называть то, что произошло у Легедзино, сражением не совсем корректно: скорее, это был обычный бой, один из тысяч, что происходили ежедневно в трагическом для нашей страны июле 1941 года, если бы не одно «но». Бой у Легедзино не имеет аналогов в истории войн. Даже по меркам жуткого и трагического 1941 года этот бой выходил за все мыслимые рамки и наглядно показал немцам, с каким противником они столкнулись в лице русского солдата. Если быть более точным, то в том бою немцам противостояли даже не части Красной армии, а погранвойска НКВД – те самые, которые за последние четверть века не шельмовал только ленивый.
При этом многие историки либерального окраса в упор не хотят видеть очевидные факты: пограничники мало того что первыми приняли на себя удар агрессора, но и летом 1941 года выполняли совершенно несвойственные им функции, сражаясь с вермахтом. Причем сражались доблестно и подчас не хуже кадровых частей Красной армии. Тем не менее и их скопом записали в палачи и обозвали «сталинскими опричниками» – только на том основании, что они принадлежали к ведомству Л.П. Берии.
После трагических для 6-й и 12-й армий Юго-Западного фронта сражений под Уманью, вылившихся в очередной «котел», остатки окруженных 20 дивизий пытались прорваться на восток. Кому-то это удалось, кому-то – нет. Но это совершенно не означает, что окруженные части РККА были для немцев «мальчиками для битья». И хотя либеральные историки рисуют картину летнего наступления вермахта как сплошной «драп» Красной армии, миллионы пленных и хлеб-соль для гитлеровских «освободителей» на Украине, это не соответствует действительности.
Один из таких историков, Марк Солонин, вообще представил противостояние вермахта с РККА как сражение колонизаторов с туземцами. Дескать, на фоне французской кампании, где гитлеровские войска понесли, по его мнению, ощутимые потери, в СССР летом 1941 года была не война, а чуть ли не увеселительная легкая прогулка: «Соотношение потерь 1 к 12 возможно разве что в том случае, когда белые колонизаторы, приплывшие в Африку с пушками и ружьями, наступают на аборигенов, обороняющихся копьями и мотыгами» (М.Солонин. «23 июня: день М»). Вот такую характеристику Солонин дал нашим дедам, выигравшим страшнейшую из войн в истории человечества, сравнив их с аборигенами, вооруженными мотыгами.
Про соотношение потерь можно долго спорить, но всем известно, как немцы подсчитывали своих убитых солдат. У них до сих пор числятся «пропавшими без вести» десятки дивизий, особенно из числа тех, что были уничтожены в летнем наступлении 1944 года. Но оставим подобные подсчеты на совести либеральных историков и лучше обратимся к фактам, которые, как известно, вещь упрямая. А заодно посмотрим, как на самом деле выглядела «легкая прогулка» нацистов по земле Украины в конце июля 1941 года.
30 июля около украинского села Легедзино была предпринята попытка остановить наступающие части вермахта силами сводного батальона погранвойск отдельной Коломыйской комендатуры под командованием майора Родиона Филиппова с приданной ему ротой Львовской школы пограничного собаководства. В распоряжении майора Филиппова находились менее 500 пограничников и около 150 служебных собак. Тяжелого вооружения батальон не имел, да и вообще просто по определению не должен был воевать в открытом поле с регулярной армией, тем более превосходящей его численно и качественно. Но это был последний резерв, и майору Филиппову не оставалось ничего иного, как отправить своих бойцов и собак в самоубийственную атаку. Более того, в жесточайшем бою, переросшем в рукопашную схватку, пограничники сумели остановить противостоящий им пехотный полк вермахта. Многие немецкие солдаты были растерзаны собаками, многие погибли в рукопашном бою, и только появление на поле боя немецких танков спасло полк от позорного бегства. Разумеется, против танков пограничники были бессильны.
Из батальона Филиппова не выжил никто. Все полтысячи бойцов погибли, как и 150 собак. Вернее, из собак уцелела всего одна: раненую овчарку выходили жители Легедзино, даже несмотря на то, что после занятия села немцы перестреляли всех собак, включая даже сидевших на цепи. Видимо, крепко досталось им в том бою, если они выместили свою злость на ни в чем не повинных животных.
Оккупационные власти не разрешали хоронить убитых пограничников, и только к 1955 году останки всех погибших бойцов майора Филиппова были найдены и захоронены в братской могиле около сельской школы. Спустя 48 лет, в 2003 году, на добровольные пожертвования украинских ветеранов Великой Отечественной войны и при помощи кинологов Украины на окраине села Легедзино был открыт памятник пограничникам-героям и их четвероногим питомцам, которые честно и до конца, ценой собственной жизни, выполнили свой воинский долг.
К сожалению, в кровавой круговерти лета 1941 года установить имена всех пограничников не удалось. Не удалось и после. Многие из них так и захоронены безвестными, а из 500 человек удалось установить имена лишь двух героев. Полтысячи пограничников сознательно пошли на смерть, совершенно точно зная, что их атака против кадрового отлично оснащенного полка вермахта будет самоубийственной. Но надо отдать должное майору Филиппову: перед смертью он успел увидеть, как гитлеровских вояк, покоривших всю Европу, рвут на части и гоняют, как зайцев, овчарки и уничтожают в рукопашном бою его пограничники. Ради этого мига стоило жить и умереть…
Либеральные историки, активно переписывающие историю Великой войны, многие годы пытаются рассказывать нам леденящие душу байки про кровавые «подвиги» НКВД. Но при этом хоть бы один из этих «историков» вспомнил подвиг майора Филиппова, который навсегда вошел в историю мировых войн как человек, остановивший пехотный полк вермахта силами всего одного батальона и служебными собаками!
Почему так почитаемый ныне Александр Солженицын, именем которого называют улицы в российских городах, не упомянул в своих многотомных трудах майора Филиппова? Александру Исаевичу почему-то больше нравилось не вспоминать героев, а описывать постапокалиптические промерзшие бараки на Колыме, которые, по его словам, «для сугрева» обкладывали трупами несчастных зэков. Именно за этот дешевый трэш в духе малобюджетного голливудского ужастика его именем и назвали улицу в центре Москвы. Его именем, а не именем майора Филиппова, совершившего беспримерный подвиг!
Спартанский царь Леонид и его 300 бойцов на века обессмертили свое имя. Майор Филиппов, в условиях тотального хаоса отступления, имея 500 уставших бойцов и 150 голодных собак, ушел в бессмертие, не надеясь на награды и вообще ни на что не надеясь. Он просто пошел в самоубийственную атаку на пулеметы с собаками и трехлинейками и… выиграл! Страшной ценой, но выиграл те часы или сутки, которые потом позволили отстоять Москву, да и всю страну. Так почему о нем никто не пишет и не снимает фильмы?! Где же великие историки современности? Почему про бой у Легедзино ни словом не обмолвились Сванидзе и Млечин, почему очередное журналистское расследование не снял Пивоваров? Эпизод, недостойный их внимания?..
Сдается нам, что за героя-майора Филиппова хорошо не заплатят, поэтому никому он и не нужен. Гораздо интереснее смаковать, например, ржевскую трагедию, пиная Сталина и Жукова, а майора Филиппова, да и десятки таких же героев, банально игнорировать. Словно всех их и не было никогда...
Но да Бог с ними, с либеральными историками. Гораздо интереснее было бы представить моральное состояние покорителей Европы, которые вчера бодро маршировали по Парижу, а под Легедзино горестно разглядывали порванные штаны на заднице и хоронили своих товарищей, победный марш для которых закончился на Украине. Фюрер обещал им Россию – колосса на глиняных ногах, ткни и развалится; и что они получили всего на втором месяце войны?
А ведь русские еще и не начали воевать, традиционно долго запрягая. Впереди были еще тысячи километров территории, где стреляет каждый куст; впереди были еще Сталинград и Курская дуга, а также народ, победить который невозможно просто по определению. И понять все это можно было уже на Украине, столкнувшись с бойцами майора Филиппова. Немцы не обратили внимания на этот бой, посчитав его совершенно незначительным боестолкновением, а зря. За что многие потом и поплатились.
Будь гитлеровские генералы чуть умнее, как и их фюрер, они уже летом 1941 года стали бы искать пути выхода из авантюры с Восточным фронтом. Войти в Россию можно, да вот мало у кого получалось выйти обратно на своих двоих, что лишний раз весьма наглядно доказали майор Филиппов и его бойцы. Именно тогда, в июле 1941 года, задолго до Сталинграда и Курской дуги, перспективы вермахта стали безнадежными.
Историки типа Марка Солонина могут сколь угодно долго рассуждать о соотношениях потерь, но факт остается фактом: после успешного летнего наступления, завершившегося 5 декабря под Москвой нокаутирующим контрударом Красной армии, вермахт побежал назад. Побежал так быстро, что Гитлер был вынужден приводить в чувство свою драпающую армию заградотрядами.
А по-другому и быть не могло: ведь наивно было бы верить в то, что удастся победить таких людей, как майор Филиппов и его бойцы. Убить – да, но не победить. Поэтому война и закончилась тем, чем она и должна была закончиться, – победным маем 1945 года. И начало Великой Победы было положено летом 1941 года, когда майор Филиппов, его пограничники и собаки ушли в бессмертие…
Вот как описывает штурм одной из пограничных застав зам.командира немецкой роты:
"После артподготовки минометной батареи, мы поднялись и пошли в атаку на небольшую сторожевую заставу русских, от границы до русских было метров 400. Горели строения, клубилась пыль от взрывов, русские подпустили нас на 150 метров, упали зеленые насаждения, которые маскировали их огневые точки, и ударили пулеметы и винтовки.Русские стреляли удивительно точно, такое впечатление, что там все снайперы. после третьей атаки мы потеряли почти половину роты. Солдаты все были обстрелянные, со своей ротой, я с боями прошел всю Польшу.
Я слышал, как ругался по рации командир батальона, распекая командира роты.
Четвертую атаку, после минометного обстрела позиций русских, возглавил командир роты. Русские подпустили нас, и открыли огонь, почти сразу был убит командир роты, солдаты залегли, я приказал забрать командира и отходить. пуля попала ему в глаз и снесла половину черепа.
Сторожевая застава была расположена на небольшом холме, справа - озеро, а слева - болото, обойти не получалось, приходилось штурмовать в лоб. Весь подъем холма был усеян телами наших солдат.
Приняв командование, я приказал минометчикам расстрелять по этим чертовым русским весь боезапас. Казалось, что после обстрела там ничего не осталось живого, но поднявшись в атаку, мы снова были встречены прицельным огнем русских, хотя и не такой плотности, русские стреляли очень расчетливо, видно берегли патроны. Мы снова откатились на исходные позиции.
22 июня 1941 года: ни одна пограничная застава не отступила и не сдалась
Связист вызвал меня к рации, на связи был командир полка. Он потребовал командира, я доложил, что он погиб и я принял командование. Полковник потребовал немедленно взять сторожевую заставу, т.к. срывается план наступления полка, который уже должен был выйти к перекрестку шоссейных дорог в 12 километрах и перерезать его.
Я доложил, что еще одна атака и в роте не останется солдат, полковник подумал, и приказал дождаться подкрепления, и самое главное, он направил нам полковую батарею.
Через полчаса подошли резервы, пушки поставили на прямую наводку и начали расстреливать огневые точки и окопы русских.
Шел уже пятый час войны. Я поднял солдат в очередную атаку, на позициях русских все дымилось и горело.
Русские снова подпустили нас на 150 метров и открыли винтовочный огонь, но выстрелы были редки и уже не могли нас остановить, хотя мы и несли потери. Когда осталось метров 30 в нас полетели гранаты. Я упал в воронку от снаряда, а когда выглянул то увидел что 4 русских, перевязанных окровавленными бинтами, бежали в штыковую атаку, а впереди неслись, злобно скалясь, их сторожевые псы.
Одна из собак нацелилась мне в горло, я успел выставить локоть левой руки, пес вцепился в руку, от боли - злости, я разрядил в собаку весь пистолет.
Через несколько минут все было кончено, где-то стонали наши раненые, солдаты были настолько злы, что шли вдоль разрушенных окопов и расстреливали трупы русских.
Вдруг раздались винтовочные выстрелы, кто из солдат упал сраженный пулей, я увидел, что в проеме разрушенного и горящего здания стоял русский, и посылал пулю за пулей. На нем горела одежда, волосы, но он кричал и стрелял. Кто-то кинул в проем гранату и этот ужас закончился.
Я смотрел на убитых русских, молодые 18 - 20 лет, все погибли в бою, многие сжимали в руках оружие, я радовался, что этот ад для меня закончился, разорванные связки не скоро заживут и я буду избавлен от всего этого ужаса еще долго".
IrinaKitaeva обратиться по имени
Среда, 01 Августа 2018 г. 14:28 (ссылка)
