Дети переходного возраста часто романтизируют смерть. Многие известные мемуаристы и выдающиеся писатели — авторы автобиографических произведений — вспоминали, как между двенадцатью и восемнадцатью годами представляли свою героическую гибель и рыдающих у гроба родителей и учителей, товарищей и подруг, а также весь честной народ, корящих себя за то, что недостаточно ценили при жизни столь выдающуюся, богатую самыми различными талантами личность.

Эти детские мечты носят в целом конструктивный характер. В отличие от детского же суицидального комплекса, появляющегося у некоторых подростков с неустойчивой психикой в этом же возрасте, любование теоретической собственной смертью вызвано не страхом перед будущим, в котором надо принимать самостоятельные решения и нести за них ответственность (каковой страх и вынуждает некоторых психически неустойчивых подростков прятаться от взрослости в смерть), а стремлением молодого организма к лидерству, подвигам, к славе, являющемуся рудиментарным инстинктом, который базируется на первобытных доцивилизационных архетипах борьбы за доминирование в стае.

С одной стороны, нельзя сказать, что украинцы в качестве отдельных индивидов страдают суицидальным комплексом. Каждый из них не хочет умирать, прячется от ТЦК, бежит за границу, даже сдаваться стали в довольно больших, постоянно растущих количествах (причём целенаправленно, а не потому, что патроны кончились). С другой стороны, украинское общество (как коллектив индивидов) романтизирует смерть. И романтизирует совсем не так, как подростки переходного возраста, как бы со стороны взирающие на собственные воображаемые похороны, чтобы завтра с не меньшим энтузиазмом продолжать жить и бороться с коллегами за место под солнцем.

Украина как государство и украинцы как общество романтизируют реальную смерть, причём бессмысленную, что-то вроде «И как один умрём в борьбе за это», где никто не знает, что такое «это», за которое предстоит умереть. Коллективное отрицание жизни, за которую каждый индивидуально усердно борется. Смерть назло. Как ребёнок, который «назло маме отморожу уши», так и украинцы «назло москалям не будем жить хорошо с ними в дружбе, сдохнем в дерьме, а жить хорошо не будем, пусть москали расстраиваются».