pravoslavie.ru/5207.html

СТОЛЫПИН

ИСТОРИЧЕСКАЯ РОЛЬ СТОЛЫПИНА

Что ценили в Столыпине? Я думаю, не программу, а человека; вот этого "воина", вставшего на защиту, в сущности, Руси. После долгого времени, долгих десятилетий, когда русские "для успехов по службе просили переменить свою фамилию на иностранную" (известная насмешка Ермолова), явился на вершине власти человек, который гордился тем именно, что он русский и хотел соработать с русскими. Это не политическая роль, а скорее культурная.

ПЁТР АРКАДЬЕВИЧ СТОЛЫПИН

Все большие дела решаются обстановкою; всякая вещь познается из ее мелочей. Хотя, конечно, никто из русских "в правах" не обделен, но фактически так выходит, что на Руси русскому теснее, чем каждому инородцу или иностранцу; и они не так далеки от "привилегированного" положения турок в Турции, персов в Персии. Не в этих размерах, уже "окончательных", но приближение сюда - есть.

 

ЗЕМЕЛЬНАЯ РЕФОРМА

Одна из ключевых проблем российской истории начала XX века - неэффективность крестьянского хозяйства, сдавливаемого архаичными нормами общинного уклада жизни. Решение этого вопроса П.А. Столыпин видел в превращении крестьянина в собственника своего земельного надела. Кроме того, человека необходимо было наделить имущественными правами, дабы гражданские и политические права не оставались пустой буковой. Для реализации этой задачи правительством был инициирован целый комплекс мер. Указом 9 ноября 1906 г. крестьянин получил право укреплять в собственность свой надел, который прежде он не мог ни продать, ни заложить, ни сдать в аренду. Теперь, будучи полноценным владельцем своего земельного участка, он мог брать ссуды в Крестьянском банке, отвечая за выполнение взятых обязательств своим имуществом. Крестьянский банк выполнял и другую важную функцию. Он покупал земли поместного дворянства и на выгодных условиях перепродавал их успешному крестьянству. Таким естественным, мирным образом происходило перераспределение земельного фонда.

Простое изменение правового статуса крестьянского надела не могло привести к качественным изменениям в крестьянском хозяйстве. Обычный надел был разделен на множество полос, между которыми пролегали значительные расстояния. Это заметно затрудняло земледельческие работы. Таким образом, перед правительством вставала проблема землеустройства, которое сводило бы воедино полосы одного надела. В итоге возникал бы отруб или хутор (если бы от общины обособлялся не только земельный надел, но и усадьба с хозяйственными постройками).

Одно из принципиальных направлений аграрной реформы - переселенческая политика. Правительство было вынуждено решать проблему перенаселенности деревни. Избыточность рук в деревне порождала очевидный земельный голод. Соответственно, вставала необходимость направить крестьянские массы в те регионы, которые остро нуждались в заселении - Сибирь и Северный Кавказ. Правительство выделяло переселенцам льготные кредиты, финансировало их переезд и даже на первых порах безвозмездно передавала в их собственность государственные, удельные и кабинетские земли.

Результаты правительственной политики за сравнительно короткий период были впечатляющи. За 1907-1913 гг. было подано 706 792 ходатайства об укреплении своих наделов в собственность. Всего был утвержден 235 351 проект. К 1914 г. землеустроительные работы были проведены на территории общей площадью 25 млн. дес. К 1915 г. из земельных фондов Крестьянского банка было продано крестьянам 3738 тыс дес. В 1906-1914 гг. 3 772 151 человек переселились за Урал. Из них около 70% закрепились в Сибири. За годы реформ расходы на агрономическую помощь населению выросли почти в четыре раза, потребление сельскохозяйственных машин на десятину посева - в три раза. Государством были произведены масштабные ирригационные работы в Сибири, в Средней Азии, на Кавказе. Иными словами, в сфере сельского хозяйства произошли "тектонические" сдвиги, которые затронули большинство населения России.

 

Дело не в голом праве, а в использовании права. Робкая история Руси приучила "своего человека" сторониться, уступать, стушёвываться; свободная история, притом исполненная борьбы, чужих стран, других народностей, приучила тоже "своих людей" не только к крепкому отстаиванию каждой буквы своего "законного права", но и к переступанию и захвату чужого права. Из обычая и истории это перешло наконец в кровь, как из духа нашей истории это тоже перешло в кровь. Вот это-то выше и главнее законов. Везде на Руси производитель - русский, но скупщик - нерусский, и скупщик оставляет русскому производителю 20 проц. стоимости сработанной им работы или выработанного им продукта. Судятся русские, но в 80 проц. его судят и особенно защищают перед судом лица не с русскими именами. Везде русское население представляет собою темную глыбу, барахтающуюся и бессильную в чужих тенетах.

Знаем, что все это вышло "само собою", даже без ясных злоупотреблений; скажем - вышло беспричинно. Но в это "само собою" давно надо было начать вглядываться; и с этою "беспричинностью" как-нибудь разобраться. Ничего нет обыкновеннее, как встретить в России скромного, тихого человека, весь порок которого заключается в отсутствии нахальства и который не находит никакого приложения своим силам, способностям, нередко даже таланту, не говоря о готовности и прилежании. "Все места заняты", "все работы исполняются" людьми, которые умеют хорошо толкаться локтями. Это самое обычное зрелище; это зрелище везде на Руси. Везде русский отталкивается от дела, труда, должности, от заработка, капитала, первенствующего положения и даже от вторых ролей в профессии, производстве, торговле и оставляется на десятых ролях и в одиннадцатом положении. Везде он мало-помалу нисходит к роли "прислуги" и "раба"... незаметно, медленно, "само собою" и, в сущности, беспричинно, но непрерывно и неодолимо. Будущая роль "приказчика" и "на посылках мальчика", в своем же государстве, в своей родной земле, невольно вырисовывается для русских. Когда, в то же время, никто русским не отказывает ни в уме, ни в таланте. Но "все само собою так выходит"...

 

ПРАВА И СВОБОДЫ ГРАЖДАН

К началу XX века российское общество в значительной степени оставалось традиционным, а государственность - архаичной. Россия нуждалась в системной модернизации, которая бы придала импульс дальнейшему развитию страны. Для этого следовало реформировать то, что было краеугольным камнем всей Российской государственности - своеобразное правовое положение подданного империи. В Российской империи даже после цикла Великих реформ правовой статус в значительной мере определялся сословной, национальной и конфессиональной принадлежностью. А без создания единого правового пространства проведение политических, социальных и экономических преобразований было невозможным.

Уже 5 октября 1906 г. был издан указ, даровавший гражданское равноправие большинству населения России - крестьянству. Теперь крестьяне могли беспрепятственно, без разрешения общины поступать на государственную службу и в учебные заведения. Окончательно упразднялась подушная подать и круговая порука. Отменялись особые формы наказания, возлагаемые на крестьян - например, направление последних на принудительные общественные работы. Наконец, крестьяне получили право свободного избрания места жительства наравне с прочими сословиями.

Предполагалось снять ограничения, связанные с национальной и конфессиональной принадлежностью граждан России. Так, в законопроекте "Об изменении законоположений, касающихся перехода из одного исповедания в другое" проводился принцип свободного избрания религии совершеннолетними. Ограничения на переход из одной веры в другую практически устранялись. В период министерства П.А. Столыпина были заметно расширены права старообрядческих и сектантских общин. По сути, старообрядцы и сектанты были приравнены к лицам православного исповедания. П.А. Столыпин предпринял шаги и к разрешению еврейского вопроса. Он настаивал на снятии наиболее значимых ограничений, наложенных на еврейское население России: в т.ч. на разрешение проживание вне черты оседлости, на приобретение недвижимых имуществ в городе и т. д. А 22 мая 1907 г. был издан циркуляр за подписью П.А. Столыпина, согласно которому приостанавливалась высылка евреев, незаконно проживавших за пределами черты оседлости. На практике это обозначало ликвидацию черты оседлости как таковой в период действия этого циркуляра.

Правительство предполагало расширить права и всех граждан России вне зависимости от сословий. Так, 8 марта 1907 г. во II Думу правительством был внесен законопроект "О неприкосновенности личности и жилища и тайны корреспонденции". Речь шла о необходимых гарантиях прав человека. В законопроекте утверждалось, что никто не мог быть задержан, арестован помимо воли суда. Любое наказание могло иметь место лишь в случае соблюдения необходимой законной процедуры. Вторжение в чужое жилище допускалось лишь в предусмотренных законом случаях. При этом за каждым гражданином закреплялось право селиться там, где он того желал.

Таким образом, в Российской империи предполагалась последовательная реализация принципа гражданского равноправия, которое бы способствовало формированию единой нации, цементирующей все государственное устройство страны.

 

И вот против этого векового уже направления всех дел встал большой своей и массивной фигурой Столыпин, за спиной которого засветились тысячи надежд, пробудилась тысяча маленьких пока усилий... Поэтому, когда его поразил удар, все почувствовали, что этот удар поразил всю Русь; это вошло не основною частью, но это вошло очень большою частью во впечатление от его гибели. Вся Русь почувствовала, что это ее ударили. Хотя главным образом вспыхнуло чувство не к программе, а к человеку.

На Столыпине не лежало ни одного грязного пятна: вещь страшно редкая и трудная для политического человека. Тихая и застенчивая Русь любила самую фигуру его, самый его образ, духовный и даже, я думаю, физический, как трудолюбивого и чистого провинциального человека, который немного неуклюже и неловко вышел на общерусскую арену и начал "по-провинциальному", по-саратовскому, делать петербургскую работу, всегда запутанную, хитрую и немного нечистоплотную. Так ей "на роду написано", так ее "мамка ушибла". Все было в высшей степени открыто и понятно в его работе; не было "хитрых петель лисицы", которые, может быть, и изумительны по уму, но которых никто не понимает, и в конце концов все в них путаются, кроме самой лисицы. Можно было кой-что укоротить в его делах, кое-что удлинить, одно замедлить, другому, и многому, дать большую быстроту; но Россия сливалась сочувствием с общим направлением его дел - с большим, главным ходом корабля, вне лавирования отдельных дней, в смысле и мотивах которого кто же разберется, кроме лоцмана. Все чувствовали, что это - русский корабль и что идет он прямым русским ходом.

Дела его правления никогда не были партийными, групповыми, не были классовыми или сословными; разумеется, если не принимать за "сословие" - русских и за "партию" - самое Россию; вот этот "средний ход" поднял против него грызню партий, их жестокость; но она, вне единичного физического покушения, была бессильна, ибо все-то чувствовали, что злоба кипит единственно оттого, что он не жертвует Россиею - партиям. Inde irae (отсюда гнев - лат.). Единственно...

 

ВОЕННАЯ РЕФОРМА

Поражение России в русско-японской войне 1904-1905 гг. наглядно продемонстрировало необходимость скорейших преобразований в армии. Можно выделить три направления военной политики: упорядочение принципов комплектования вооруженных сил, их перевооружение, строительство необходимой инфраструктуры. В годы столыпинских реформ был разработан новый Воинский устав, четко определявший порядок призыва в армию, права и обязанности призывных комиссий, льготы по отбыванию воинской повинности и, наконец, возможности обжалования решений властей. Иными словами, правительство стремилось "вписать" отношения между гражданином и вооруженными силами в правовое пространство Российской империи

Государство увеличивало ассигнования как на содержание офицерского корпуса, так и на переоснащение армии. Значительное внимание уделялось строительству линейного флота России. При прокладке новых железнодорожных путей также учитывались военно-стратегические интересы государства. В частности, второй путь Сибирской магистрали, Амурская железная дорога должны были облегчить мобилизацию и переброску сил из различных частей империи и, соответственно, саму оборону дальневосточных окраин России.

При этом П.А. Столыпин был принципиальным противником втягивания России в мировую войну, считая, что для отечественной экономики, вооруженных сил, социальной структуры это будет невыносимой нагрузкой. Именно поэтому он предпринял исключительные усилия для того, чтобы Боснийский кризис 1908 г. не перерос в вооруженное столкновение. П.А. Столыпин прекрасно осознавал, что проводимые им системные преобразования могли дать свои плоды лишь через определенный период мирного поступательного развития России.

 

Он мог бы составить быстрый успех себе, быструю газетную популярность, если бы начал проводить "газетные реформы" и "газетные законы", которые известны наперечет. Но от этого главного "искушения" для всякого министра он удержался, предпочитая быть не "министром от общества", а министром "от народа", не реформатором "по газетному полю", а устроителем по "государственному полю". Крупно, тяжело ступая, не торопясь, без нервничанья, он шел и шел вперед, как саратовский земледелец, - и с несомненными чертами старопамятного служилого московского человека, с этою же упорною и не рассеянною преданностью России, одной России, до ран и изуродования и самой смерти. Вот эту крепость его пафоса в нем все оценили и ей понесли венки: понесли их благородному, безупречному человеку, которого могли ненавидеть, но и ненавидящие бессильны были оклеветать, загрязнить, даже заподозрить. Ведь ничего подобного никогда не раздалось о нем ни при жизни, ни после смерти; смогли убить, но никто не смог сказать: он был лживый, кривой или своекорыстный человек. Не только не говорили, но не шептали этого. Вообще, что поразительно для политического человека, о которых всегда бывают "сплетни", - о Столыпине не было никаких сплетен, никакого темного шепота. Всё дурное... виноват, всё злобное говорилось вслух, а вот "дурного" в смысле пачкающего никто не мог указать.

Революция при нем стала одолеваться морально, и одолеваться в мнении и сознании всего общества, массы его, вне "партий". И достигнуто было это не искусством его, а тем, что он был вполне порядочный человек. Притом - всем видно и для всякого бесспорно. Этим одним. Вся революция, без "привходящих ингредиентов", стояла и стоит на одном главном корне, который, может, и мифичен, но в этот миф все веровали: что в России нет и не может быть честного правительства; что правительство есть клика подобравшихся друг к другу господ, которая обирает и разоряет общество в личных интересах. Повторяю, может быть, это и миф; наверно - миф; но вот каждая сплетня, каждый дурной слух, всякий шепот подбавлял "веры в этот миф". Можно даже сказать, что это в общем есть миф, но в отдельных случаях это нередко бывает правдой.

 

ПЁТР СТОЛЫПИН. ВЫСТРЕЛ В РОССИЮ. ХX ВЕК

Петра Аркадьевича Столыпин, это человек, ставший самым молодым премьер-министром России, остановивший революцию 1905 года, резко поднявший уровень развития страны и фактически отсрочивший Первую мировую войну.

Ведущие российские историки, ученые из Фонда изучения наследия П.А. Столыпина рассказывают о последних днях его жизни, о революции 1905 года, о том, зачем был создан "столыпинский вагон" и что такое "столыпинский террор". Столыпина демонизировали весь период советской официальной истории, в 90-е годы о нем упоминалось лишь как о премьере-реформаторе начала ХХ века. Теперь появилась возможность рассказать о Петре Столыпине правду.

   

   

 

Совместно с Саратовским театром оперы и балета съемочная группа под руководством Никиты Михалкова восстановила оперу "Сказка о царе Салтане", во время которой и было совершено убийство Петра Столыпина в 1911 г. В одной из главных сцен фильма были задействованы более 300 человек.

В фильме полностью, по часам, восстановлен ход событий в последние дни жизни Столыпина. Таким образом, документальный цикл приобретает характер детективного исторического расследования.

Съемки фильма проходили в Саратове, Санкт- Петербурге, Киеве, Колноберже.

В документальном цикле представлены архивные материалы, которые почти век находились под грифом "секретно".

Руководитель проекта: Никита Михалков

Композитор: Эдуард Артемьев

 

Единичные люди - плакали о России, десятки - смеялись над Россией. Это произвело общий взрыв чувств, собственно русских чувств, к которому присосалась социал-демократия, попыталась их обратить в свою пользу и частью действительно обратила. "Использовала момент и массу в партийных целях". Но не в социал-демократии дело; она "пахала", сидя "на рогах" совсем другого животного. Как только появился человек без "сплетни" и "шепота" около него, не заподозренный и не грязный, человек явно не личного, а государственного и народного интереса, так "нервный клубок", который подпирал к горлу, душил и заставлял хрипеть массив русских людей, материк русских людей, - опал, ослаб. А без него социал-демократия, в единственном числе, всегда была и останется для России шуткой. "Покушения" могут делать; "движения" никогда не сделают. Могут еще многих убить, но это - то же, что бешеная собака грызет угол каменного дома. "Черт с ней" - вот все о ней рассуждение.

 

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ТЕРРОРУ

В годы Первой русской революции правительство в значительной мере утратило контроль за правопорядком в стране. Россию захлестнул вал революционного террора, жертвами которого пало более 18 000 человек. Большинство из них - мирные обыватели. Дабы обеспечить безопасность населения, власть была вынуждена пойти на беспрецедентно жесткие меры. 19 августа 1906 г., по инициативе Николая II, были учреждены военно-полевые суды, которые рассматривали дела в ускоренном порядке - за 48 часов; приговор же должен был приводиться в исполнение через 24 часа после его вынесения. В сфере компетенции военно-полевого суда находились те случаи, когда виновный был пойман с поличным и его действия были направлены против представителя власти. В работе этих судов не принимали участие ни прокуроры, ни адвокаты, ни свидетели обвинения. В апреле 1907 г. военно-полевые суды были упразднены. За восемь месяцев их существования было казнено 683 человека. При этом в губерниях, находившихся на чрезвычайной или усиленной охране, продолжали действовать военно-окружные суды, предполагавшие упрощенное судопроизводство. Всего в России по решениям военно-полевых и военно-окружных судов в 1906-1911 гг. было казнено около 2,8 тыс. чел.

Эти меры оценивались П.А. Столыпиным как чрезвычайные, необходимые для спасения государственности. Он также считал важным установить жесткие правовые рамки использования исключительных полномочий местной администрацией, чтобы уберечь населения от возможного произвола и злоупотребления властью. Правительством был подготовлен "Проект исключительного положения", прописывавший четкие критерии, согласно которым та или иная губерния объявлялась в чрезвычайном положении. Кроме того, в документе был сделан акцент на предупредительных, а не репрессивных мерах властей. Предполагалось реформировать органы правопорядка. Так, был разработан Устав полицейский, который определял процедуру полицейского контроля, что должно было обезопасить гражданина от незаконных посягательств на неприкосновенность его личности. Правительство также стремилось к установлению ответственности бюрократических учреждений, если их решения неоправданно ущемляли интересы населения.

За годы премьерства П.А. Столыпина масштабы революционного террора заметно уменьшились. Отчасти это было связано с репрессивной политикой государства. Однако, представляется, в большей степени это было предопределено системностью подхода и планомерностью политики правительства. Власть искала диалог с обществом, решала наиболее острые проблемы социального бытия России - и тем самым подрывала социальную базу революции и лишала террор какого-либо оправдания в глазах общественности.

 

За век и даже века действительно "злоупотреблений" или очень яркой глупости огромное тело России точно вспыхнуло как бы сотнями, тысячами остро болящих нарывов: которые не суть смерть и даже не суть болезнь всего организма, а именно болячки, но буквально по всему телу, везде. Можно было вскрывать их: и века пытались это делать. Вскроют: вытечет гной, заживет, а потом тут же опять нарывает. Все-таки революция промчалась не напрасно: бессмысленная и злая в частях, таковая особенно к исходу, при "издыхании" (экспроприации, убийства), она в целом и особенно на ранней фазе оживила организм, быстрее погнала кровь, ускорила дыхание, и вот это внутреннее движение, просто движение, много значило. Под "нарывным телом" переменилась постель, проветрили комнату вокруг, тело вытерли спиртом. Тело стало крепче, дурных соков меньше - и нарывы стали закрываться без ланцета и операции. Россия сейчас несомненно крепче, народнее, государственнее, - и она несомненно гораздо устойчивее, против других держав и инородцев, нежели не только в пору Японской войны, но и чем все последние 50 лет. Социально и общественно она гораздо консолидированнее.

Всего этого просто нельзя было ожидать, пока текли эти нечистые 50 лет, которые вообще можно определить как полвека русского нигилизма, красного и белого, нижнего и верхнего. Русь перекрестилась и оглянулась. В этом оздоровлении Столыпин сыграл огромную роль - просто русского человека и просто нравственного человека, в котором не было ни йоты ни красного, ни белого нигилизма. Это надо очень отметить: в эпоху типично нигилистическую и всеобъемлюще нигилистическую, - Столыпин ни одной крупинкой тела и души не был нигилистом.

Это очень хорошо выражается в его красивой, правильной фигуре; в фигуре "исторических тонов" или "исторического наследства". Смеющимся, даже улыбающимся я не умею его себе представить. Очень хорошо шло его воспитание: сын корпусного командира, землевладелец, питомец Московского университета, губернатор, - он принял в себя все эти крупные бытовые течения, все эти "слагаемые величины" русской "суммы", без преобладания которой-нибудь.

Когда он был в гробу так окружен бюрократией, мне показалось - я не ошибался в чувстве, что вижу собственно сраженного русского гражданина, отнюдь не бюрократа и не сановника. В нем не было чванства; представить его себе осыпанным орденами - невозможно. Всё это мелочи, но характерна их сумма. Он занят был всегда мыслью, делом; и никогда "своей персоной", суждениями о себе, слухами о себе. Его нельзя представить себе "ожидающим награды". Когда я его слыхал в Думе, ложилось впечатление: "Это говорит свой среди своих, а не инородное Думе лицо". Такого впечатления не было от речи Горемыкина, ни других представителей власти. Это очень надо оттенить. Он весь был монолитный, громоздкий; русские черноземы надышали в него много своего воздуха. Он выступил в высшей степени в свое время и в высшей степени соответственно своей натуре: искусственность парламентаризма в применении к русскому быту и характеру русских как-то стушевалась при личных чертах его ума, души и самого образа.

 

РЕФОРМИРОВАНИЕ СИЛОВЫХ СТРУКТУР И СУДОПРОИЗВОДСТВА

Права человека только тогда в полной мере становятся правами, когда они гарантированы государством, которое реализует декларируемые принципы в каждодневной практике правоприменения - т.е. в судопроизводстве. Поэтому судебная реформа должна была стать важным элементом в системе преобразований П.А. Столыпина.

Законопроект "О преобразовании местного суда" должен был способствовать тому, что суд стал бы дешевле и доступнее для населения. Он предполагал восстановление в сельской местности института мировых судей, которые бы избирались земскими собраниями (в городе - городскими думами). Они бы рассматривали ограниченный круг гражданских дел и уголовные дела, не влекшие за собой особо тяжких наказаний. Их решения можно было оспаривать в вышестоящих инстанциях. По сути дела, возрождение мирового суда обозначало отказ от "обломков" сословного судопроизводства - крестьянского волостного и земского начальника, преимущественно представлявшего местное дворянства. Соответственно, уходила в прошлое и практика вынесения приговоров согласно нормам обычного, т.е. неписанного права, основанного на предании и традиции. Это должно было способствовать рационализации судопроизводства, избавив его от бесконечных недоразумений, случайных и нелогичных решений.

Помимо этого, правительство П.А. Столыпина внесло в Государственную думу целый ряд инициатив, направленных к укреплению единого правового пространства Российской империи. Предполагалось определить права человека во время предварительного следствия, установить условный срок осуждения, ввести принцип гражданской и уголовной ответственности чиновников, посягнувших на свободы и права граждан. Причем, в данном случае речь шла о государственных служащих самого высокого ранга - председателе Совета министров, остальных министрах, членах Государственной думы и Государственного совета, губернаторах и др.

Иными словами, предполагалось "вплести" в ткань законов Российской империи декларированные гражданские свободы, обеспечив процедуру их отстаивание и сделав ответственными за их осуществление все государство и каждого бюрократа в отдельности.

 

В высшей степени многозначительно, что первым настоящим русским премьером был человек без способности к интриге и без интереса к эффекту, - эффектному слову или эффектному поступку. Это - "скользкий путь" парламентаризма. Значение Столыпина, как образца и примеpa, сохранится на многие десятилетия; именно как образца вот этой простоты, вот этой прямоты. Их можно считать "завещанием Столыпина" и завещание это надо помнить. Оно не блестит, но оно драгоценно. Конституционализму, довольно-таки вертлявому и иногда несимпатичному на Западе, он придал русскую бороду и дал русские рукавицы. И посадил его на крепкую русскую лавку, - вместо беганья по улицам, к чему он на первых шагах был склонен. Он незаметно самою натурою своею, чуть-чуть обывательскою, без резонерства и без теорий, "обрусил" парламентаризм: и вот это никогда не забудется.

Особенно это вспомнится в критические эпохи, - когда вдруг окажется, что парламентаризм у нас гораздо национальнее и, следовательно, устойчивее, гораздо больше "прирос к мясу и костям", чем это можно вообще думать и чем это кажется, судя по его экстравагантному происхождению. Столыпин показал единственный возможный путь парламентаризма в России, которого ведь могло бы не быть очень долго, и может, даже никогда (теория славянофилов; взгляд Аксакова, Победоносцева, Достоевского, Толстого); он указал, что если парламентаризм будет у нас выражением народного духа и народного образа, то против него не найдется сильного протеста, и даже он станет многим и наконец всем дорог. Это - первое условие: народность его. Второе: парламентаризм должен вести постоянно вперед, он должен быть постоянным улучшением страны и всех дел в ней, мириад этих дел.

Вот если он полетит на этих двух крыльях, он может лететь долго и далеко; но если изменить хотя одно крыло, он упадет. Россия решительно не вынесет парламентаризма ни как главы из "истории подражательности своей Западу", ни как расширение студенческой "Дубинушки" и "Гайда, братцы, вперед"... В двух последних случаях пошел бы вопрос о разгроме парламентаризма: и этого вулкана, который еще горяч под ногами, не нужно будить.