Рождение Великана. Великаны (велеты, волоты)

"Между небом и землей"

После сотворения мира жил-был на земле великан. Был он так громаден, что не мог найти себе ни крова, ни приюта. И вот задумал он взойти на беспредельное небо. Идёт - моря ему по колено, горы переступает и взобрался, наконец, на высочайшую из земных скал. Радуга - этот мост, соединяющий небо с землёю, - принял его и вознёс к небесным обитателям. Однако боги не пожелали пустить его в заоблачные выси, - ведь они сотворили великанов для жизни на земле, как и людей, - и он навеки остался между небом и землей. Тучи - ему постель и одежда, крылатые ветры и птицы носят ему пищу, а радуга, наливаясь водой, утоляет его жажду. Но тяжко, скучно ему одному: горько рыдает великан, и слёзы его дождём льются на поля и нивы, а от его стонов рождаются рокочущие громы.

"Три брата"

В древнейшие, незапамятные времена на беломорских островах Калгуеве, Жогжине и Кончаковском наволоке жили три брата-богатыря по имени Калга, Жогжа и Кончак. Они славились своими волшебными чарами и собирали с промышленников большую дань. Первые два брата имели один общий топор и в случае надобности перебрасывали его через море, разделявшее их жилища на полные восемьдесят вёрст. То же делали и с котлом, в котором они варили себе уху или кашу. За свою жадность и грабительство Калга и Жогжа были наказаны Перуном, который явился неведомо откуда, испепелил их ударом батога-молнии и затем исчез.

  Последний брат, Кончак, был самый сильный великан и никого на свете не боялся. Раз он похитил красавицу и увлёк её в свой дом. Но она обошла великана лестью и стала выпытывать: можно ли одолеть его?

  - Когда я сух, - отвечал Кончак, - меня не одолеет никакая сила. Но когда я выйду из бани, взять надо мной верх может и малый ребёнок.

  Через несколько дней после этого признания, когда Кончак вышел из бани, его окружила вооружённая толпа и предала жестокой смерти.

"Слёзы девичьи"

К девице-красавице посватались два брата: старший - глупый и уродливый - волот и младший - пригожий добрый молодец. Невеста хотела отказать старшему, но побоялась разозлить его и предложила обоим братьям бросить по камню: чей упадёт дальше, за того она и замуж пойдет. Младший брат бросил камень с такой силой, что сердце у него разорвалось от натуги. Камень улетел за версту. Бросил камень старший брат. Особо и не старался великан, а камень упал аж за семь верст от этого места и пробил в земле дыру. Вот какой силач был великан.

  С горя красавица зарыдала и бросилась в эту пропасть. Слёзы её дали начало новому источнику целебной воды.

Наши предки были твёрдо убеждены, что сначала боги сотворили великанов, а уж потом людей. Когда ещё только создавались материки и моря, места на земле было очень много, поэтому всё получалось таким громадным и просторным. И самые первые существа, которых сотворили боги, тоже были огромными. Особенно нравились они богу Велесу, оттого и названы в его честь: "велий" - означает большой, великий. И уже они по приказу богов насыпали высокие горы, прорыли русла рек и впадины озер, рассадили леса.

  Наши славянские велеты родственны древнегреческим гигантам и титанам.

  Жили они в неприступных горах, дремучих лесах, диких степях, и молва сохранила нам их баснословный облик и чудовищную силу.

  Великан Буря-богатырь сражается с ветрами.

   Горыня (иначе его называют Горыныч, Вернигора, Вертигор) часто является героем русских сказаний вместе с Дубыней и Усыней. Издревле он считался спутником Перуна: по воле бога-громовника Горыня выворачивает камни, ломает горы, валит деревья и запруживает завалами реки. Обладая сверхчеловеческой силой, иногда он помогает главному герою, иногда мешает ему. Ему не трудно перенести гору с места на место, перебросить её с руки на руку, проложить новую дорогу среди непроходимых отрогов. Если исследовать более древние мифы, можно предположить, что имя Горыни происходит не от слова "гора", а от "гореть", то есть три богатыря - воплощение трёх основных стихий: Горыня - огонь, Дубыня - земля, Усыня - вода.

   Дубыня (Вернидуб, Дубынич, Вертодуб, Дугиня) - лесной великан. Он способен принимать образ Змея и охраняет Пекло - древне-славянский ад. В своих необозримых лесах Дубыня ведёт себя, как заботливый хозяин - дубьё верстает, то есть выравнивает: "который дуб высок, тот в землю пихает, а который низок, из земли тянет". Вместе с Горыней и Усыней он выступает как помощник главного героя, но частенько в его натуре берут верх слабость, тщеславие, жадность, и тогда он опускается до предательства - как, впрочем, и прочие исполины.

   Усыня (Усыныч, Усынка, Крутиус) несколько напоминает того самого змея из русских сказаний, который запрудил реку своим необъятным телом, только тут в дело пошли его невероятные усы. Вот как описывается он: "Усыня спёр реку ртом, рыбу варит да кушает, одним усом реку запрудил, а по усу, словно по мосту, пешие идут, конные скачут, обозы едут, сам с ноготь, борода с локоть, усы по земле тащатся, крылья на версту лежат".

  Наши славянские великаны несколько схожи с античными титанами, которые некогда были побеждены богами-олимпийцами и ввергнуты в бездны Аида. Точно так же как титаны уступили Зевсу, Горыня, Усыня и Дубыня всегда побеждаемы и покоряемы Иваном, человеком-богатырём, и хоть порою выходят из повиновения, всё же вынуждены служить ему.

  У великанов были жёны-волотки - великанши, богатырки. Баба-Алатырка или Баба-Горынинка, например, ни в чём не уступали мужьям, а разъярившись, даже превзойти их могли.

  Болотами называли и неких обитавших в подземных пещерах полулюдей об одном глазу, одной руке и одной ноге, которые, чтобы сдвинуться с места, принуждены были стать по двое, но уж тогда бегали с немыслимой быстротою, могли при случае обогнать и самого Полкана.

  Куда же девались великаны? По народным поверьям, одни из них погибли в борьбе с чудовищными змеями, другие были истреблены богами за гордыню и вред, приносимый людям, а кто-то погиб от голода, не в силах себя прокормить. Древние курганы, под которыми упокоились исполины, волоты и богатыри, названы в народе волотками.

  Но ещё говорят, что великаны никуда не делись. Просто они становились все меньше ростом и слабее силами, пока не сравнялись с людьми. Вполне возможно, в далёком будущем все люди до того измельчают, что сделаются крохотными и будут семеро одну соломинку подымать. И тогда их будут называть пыжиками. Когда люди вовсе сравняются с мурашками, тогда и конец света придёт.

"Великий Хорс"

"Почему волки на луну воют?"

Однажды отец свет-небо Сварог собрал всех богов и провозгласил:

— Приносят мне жалобы Святобор, бог лесов, и его жена Зевана, богиня охоты. Оказывается, с недавних лет, когда вольным вожаком стал рыжий волчище Чубарс, его подчинённые вышли из повиновения богам. Волки губят зверей безмерно и понапрасну, режут скот безоглядно, всем скопом стали кидаться на людей. Тем самым нарушается извечный закон равновесия диких сил. Не сумев справиться со смутьянами, Святобор и Зевана взывают ко мне, Сварогу. О боги и богини, напомните, кто из вас может преобращаться в волка?

Тут вперед выступил Хорс — бог лунного света.

— О отец наш Сварог, — молвил Хорс, — я могу обращаться в Белого Волка.

— Раз так, предуказую тебе ещё до наступления полуночи навести божественный порядок среди волков. Прощай же!

…Рыжего волчищу Чубарса в окружении множества свирепых собратьев Хорс застал во время пиршества на поляне, залитой лунным светом. Волки пожирали убиенных животных.

Представ перед Чубарсом, Белый Волк сказал:

— От имени бога богов Сварога спрашиваю тебя, вожак: зачем губишь зверьё понапрасну и безмерно? На какую потребу режешь скот безоглядно? Для каких надобностей нападаешь даже на людей?

— Затем, что мы, волки и волчицы, должны стать царями природы и установить повсеместно свои нравы, — прорычал Чубарс, разъедая жирный кусище оленины. — А всех, кто посмеет встать на нашем пути, мы будем грызть. Вечно грызть, грызть, грызть!

И тогда Белый Волк вновь преобразился в бога лунного света. Он сказал:

— Да будет так. Желание твое исполнится. Отныне ты будешь вечно грызть — но не живую плоть, а безжизненную Луну.

По мановению руки Хорса от Луны протянулась к земле узкая белая дорожка. Хорс легонечко ударил своим волшебным жезлом с восемью звёздами рыжего волчищу Чубарса. Тот съёжился, будто шелудивый пёс, заскулил жалобно и ступил на лунную дорожку. Она стала укорачиваться, унося смутьяна в небесные выси.

Хорс тут же назначил волкам нового вожака — серого Путяту, и вскоре извечный порядок в лесах восторжествовал.

Но с той поры светлыми ночами волки иногда воют на луну. Они видят на ней изгнанного с земли рыжего волчищу Чубарса, вечно грызущего лунные камни и вечно воющего от тоски. И сами отвечают ему унылым воем, тоскуя по тем временам, когда держали в страхе весь мир.

Хорс — божество света, родственное Дажьбогу. Например, в «Слове о полку Игореве» о князе Всеславе сказано, что он ночью рыскал волком, пробегая из Киева до Тмутаракани прежде Хорса, то есть восхода светозарного Солнца.

Но если Дажьбог — воплощение солнечного сияния, то Хорс — владыка света белого, солнечного или лунного, независимого от источника, противостоящего хаосу, тьме, небытию. Хорс — это небесное око: всезнающее, всеведающее, всеблагое.

Слуги Стрибога

"Мать Ветрова"

Жил-был бедный мужик. Жена у него была ленивая и злая, знай пилит и пилит мужа, а по хозяйству ничего не делает. До того прожились, что и хлеба испечь не из чего! Послала его жена к богатому соседу за миской муки. Пока шёл мужик обратно, налетел голодный, прожорливый ветер и развеял муку по полю. Злая жена побила мужика и послала его требовать у ветра уплаты за муку. Идёт мужик по дремучему лесу и горько жалуется на судьбу. Вдруг навстречу ему старуха.

— О чём, человечий сын, плачешь? — спрашивает.

Рассказал ей мужик про свою беду.

— О, так это кто-то из моих бедокуров напроказил, — сказала старуха. — Я — мать Ветрова, у меня четыре сына: Ветер Восточный, Ветер Полуденный, Западный и Полуночный. Скажи, который развеял у тебя муку?

— Полуденный, матушка.

— Ступай за мной!

Шли они шли, но наконец привела старуха мужика в избушку. Когда братья воротились домой, говорит мать Полуденному Ветру:

— Ты зачем проказишь, зачем бедных людей обижаешь?

— Кого это я обидел?

— А вот кого! — И мать Ветрова показала ему лежащего на печи мужика.

Стыдно стало Полуденнику. Побратался он с мужиком и подарил ему волшебный ларчик. Что у ларчика ни попросишь — сей же миг получишь.

Поблагодарил его мужик и отправился домой восвояси. На беду, напали на него в лесу разбойники и отняли ларчик. Воротился злосчастный к брату Полуночнику со слезами, и Ветер дал ему мешок-тучу. И научил:

— Только скажи: братья, из мешка! — как вылетят молодцы с дубинками и станут побивать всякого твоего обидчика.

Пошёл мужик домой — и снова напали на него разбойники. Но он крикнул:

— Братья, из мешка! — и вылетели молодцы из мешка, словно ветры из тучи, да так всыпали разбойникам своими дубинками, что все кости им переломали.

Воротился мужик к жене, а в избе не варено, не топлено, да ещё бросилась баба на него с кулаками:

— Почто-де долго ходил?

Разозлился он, позвал братьев из мешка и они научили жену уму-разуму. Тут же и ужин был готов, и в избе всё засверкало. С тех пор жили муж с женой хорошо, а мешок с лихими братьями он не выбрасывал, а хранил под лавкой. Для острастки.

"Слово о полку Игореве"

Что ты, Ветер, злобно повеваешь,
Что клубишь туманы у реки?
Стрелы половецкие вздымаешь,
Мечешь их на русские полки?
Чем тебе не любо на просторе
Высоко под облаком летать,
Корабли лелеять в синем море,
За кормою волны колыхать?
Ты же, стрелы вражеские вея,
Только смертью веешь с высоты.
Ах, зачем, зачем моё веселье
В ковылях навек развеял ты?

(Перевод И. Заболоцкого)

В поверьях наших предков ветры обычно представали существами одушевленными. У них человеческий облик, они наделены разумом, волей, силой. Обитают ветры в местах труднодоступных, за тридевять земель, в море-окияне, на острове Буяне, или в небесных заоблачных царствах. Их множество, но главных четыре. В русских преданиях южный ветер облачён в красные одежды, северный — в чёрные, западный — в белые, а восточный — в зелёные.

Страшны ветры, что обращаются в леших, летящих на тройке быстрых коней-призраков. Но ещё страшнее те, которые нападают на людей, вызывая мор («поветрие»), умопомрачение и «трясение членов», язвы, нарывы, опухоли (килы). Для лечения «ветровым духом» болезней обычно призывали колдунов.

"Вий"

Злополучный семинарист Хома Брут приходит в церковь читать заупокойные молитвы над гробом загубленной им панночки-ведьмы:
"Он на минуту остановился. Посредине всё так же неподвижно стоял гроб ужасной ведьмы... очертивши около себя круг, начал припоминать все свои заклинания. Тишина была страшная; свечи трепетали и обливали светом всю церковь... Вдруг... среди тишины... с треском лопнула крышка гроба и поднялся мертвец. Ещё страшнее был он, чем в первый раз. Зубы его страшно ударялись ряд о ряд, в судорогах задёргались его губы, и, дико взвизгивая, понеслись заклинания. Вихрь поднялся по церкви, попадали на землю иконы, полетели сверху вниз разбитые стёкла окошек. Двери сорвались с петлей, и несметная сила чудовищ влетела в божью церковь. Страшный шум от крыл и от царапания когтей наполнил всю церковь. Всё летало и носилось, ища всюду философа.
У Хомы вышел из головы последний остаток хмеля. Он только крестился да читал, как попало, молитвы. И в то же время слышал, как нечистая сила металась вокруг его, чуть не зацепляя его концами крыл и отвратительных хвостов. Все глядели на него, искали и не могли увидеть его, окруженного таинственным кругом.
- Приведите Вия! Ступайте за Вием! - раздались слова мертвеца.
И вдруг настала тишина в церкви; послышалось вдали волчье завывание, и скоро раздались тяжелые шаги, звучавшие по церкви; взглянув искоса, увидел он, что ведут какого-то приземистого, дюжего, косолапого человека. Весь он был в чёрной земле. Как жилистые, крепкие корни, выдавались его засыпанные землёю руки и ноги. Тяжело ступал он, поминутно останавливаясь. Длинные веки опущены были до самой земли. С ужасом заметил Хома, что лицо было на нём железное. Его привели под руки и прямо поставили к тому месту, где стоял Хома.
- Подымите мне веки: не вижу! - сказал подземным голосом Вий - и всё сонмище кинулось подымать ему веки.
"Не гляди!" - шепнул какой-то внутренний голос философу. Не вытерпел он и глянул.
- Вот он! - закричал Вий и уставил на него железный палец. И все, сколько ни было, кинулось на философа. Бездыханный грянулся он на землю, и тут же дух вылетел из него от страха".

Н. В. Гоголь

У древних славян Вием назывался насылатель ночных кошмаров, видений и привидений. Являлись они тем, у кого совесть нечиста. В этом он родствен Нияну, царю адскому. Служил Вий также Чернобогу в его царстве и судил мёртвых за их проступки.
Наши сказки знают могучего старика с огромными бровями и необычайно длинными ресницами: брови и ресницы так густо у него заросли, что совсем затемнили зрение; чтобы он мог взглянуть на мир, нужно несколько силачей, которые смогли бы поднять ему брови и ресницы железными вилами. Тогда уже ничто не утаится от его взоров (слово "вии" означает ресницы). Народное предание о Вии знакомо всякому, кто только читал Гоголя; однако некоторые любопытные черты не вошли в его поэтический рассказ. В Подолии, например, представляют Вия, как страшного истребителя, который взглядом своим убивает людей и обращает в пепел города и деревни; к счастью, убийственный взгляд его закрывают густые брови и близко прильнувшие к глазам веки, и только в тех случаях, когда надо уничтожить вражеские рати или зажечь неприятельский город, поднимают ему веки вилами. В таком грандиозном образе народная фантазия рисовала себе бога-громовника (деда Перуна): из-под облачных бровей и ресниц мечет он молниеносные взоры и посылает смерть и пожары...
В сказаниях чехов и словаков есть великан по имени Быстрозоркий. Своими острыми всевидящими взглядами он воспламеняет все вокруг, и даже скалы трескаются и рассыпаются в песок.
Что интересно, слово "Вий", несомненно, созвучно имени древнего бога индусов Вайю. Он был богом бурь и ураганов, умерщвлял всё живое. Обычно его называли безжалостным: "Можно пройти путём, которым бежит быстрая река, но нельзя пройти путём безжалостного Вайю..." Он же властвовал над преисподней. Не наш ли этой Вий, который в глубочайшей древности тоже упоминался, как покровитель всесокрушающих ураганов и даже участвовал в насылании на земли Всемирного потопа?

ВИТЯЗЬ — древнерусский воин, богатырь.
Существуют две версии происхождения слова витязь.
По первой версии, слово происходит от древненемецкого слова Witing.
По второй версии, слово «викинг» происходит от древненорвежского «vikingr» В славянских языках скандинавский суффикс «-ing» переходил в «-езь» («князь», «колодезь», «пенязь» и т. д.), так что восточные славяне произносили слово «vikingr» как «витязь».

Алёша Попович

"Как Алёша Тугарина Змеевича победил"

На небесах зародился млад-светел месяц, а на земле у старого соборного, у Леонтья-попа зародился сын - могучий богатырь; нарекли его Алёшей Поповичем.

  Стали Алёшу поить-кормить, рос он не по дням, а по часам. Стал Алёша по улочке похаживать, стал с малыми ребятами поигрывать: кого возьмёт за ручку - ручка прочь, кого за ножку возьмёт - ножка прочь.

  Тогда начал Алеша у отца-матери просить благословения ехать-гулять во чисто поле. Отпустили его отец с матерью, сел Алёша на добра коня, как поехал он во чисто поле - только пыль столбом закурилась, только его и видели!

  Приехал добрый молодец в Киев ко князю ко Владимиру, пришёл в белокаменные палаты, крест кладёт по-писаному, поклоняется по-учёному на все четыре стороны. Посадил князь его за дубовый стол, начал Алёша есть пряники печатные, запивать винами заморскими, а потом пошёл на кирпичную печь отдохнуть.

  На ту пору наехал Тугарин Змеевич - неодолимый богатырь. Всю рать разогнал, в палаты княжеские вломился, сам сел за дубовый стол, сам с княгинею обнимается, а над князем Владимиром ругается.

  Кладёт ковригу за щеку, а другую - за другую кладёт, на язык кладёт белого лебедя, пирогом пропихнул - да всё и проглотил.

  Говорит тут Алёша Попович с кирпичной печи такие слова:

  - Было у нашего батюшки у Леонтия коровище, было обжорище, съедало целые кадцы пивоварные с гущею, выпивало пол-озера, да в одночасье и разорвало обжорище надвое. Так бы и тебя, Тугарина, разорвало за столом!

  Разобиделся Тугарин Змеевич, кинул в Алешу булатным вострим ножичком, да промахнулся.

  Схватил Алеша ножичек и усмехается:

  - Спасибо тебе, Тугарин Змеевич, что подал мне булатный ножичек. Распорю я тебе груди белые, застелю тебе очи ясные. Давай-ка выйдем во чисто поле, чтобы не обагрить нам кровью палат белокаменных.

  Вывел Алёша добра коня, поехал во чисто поле, а Тугарин Змеевич летает на крыльях по поднебесью.

  Взмолился Алёша:

  - Пресвятые силы небесные! Нагоните тучу чёрную, дайте из тучи часта дождичка, смочило б у Тугарина крылья бумажные.

  А у Алёши была мольба доходная: накатилась туча чёрная, из той тучи бог дал дождика частого и смочил у Тугарина крылья бумажные; пал он на сыру землю.

  Начали они с Алешей биться палицами - сломались палицы, ударились копьями - сломались копья.

  Саблями замахнулись - сабли исщербились.

  Сшиб Тугарин Алёшу с седла, как овсяный сноп, но увернулся Алёша под конское черево и ударил с другой стороны Тугарина булатным ножичком под правую пазуху.

  Распорол его груди белые, да и дух вон.

  Алёша отрубил его буйную голову, повёз в Киев-град. Смотрит с крыльца Владимир-князь, слезами плачет, криком кричит:

  - Везёт-де Тугарин Змеевич Алешину буйну голову! Пропало-де наше царство христианское!

  А слуги в ответ:

  - Не печалься, князь-батюшка. Это Алёша Попович едет, везёт он голову Тугарина, и не пропало наше царство христианское, а будет жить лучше прежнего.

Алёша Попович - русский богатырь, третий и самый младший на "заставе богатырской". Подобно Илье Муромцу и Добрыне Никитичу, он приезжает в Киев из северо-восточной Руси (Ростова Великого). Но хоть Алёша и послабее Ильи и Добрыни, а все же выпало ему на долю побороться с сыном Змея Горыныча - Тугарином Змеевичем, который знаменит тем, что летал на бумажных крыльях. Одолел его Алёша не столько силой, сколько хитростью. Этот герой вообще хитрован, лукавец и насмешник: там, где другие богатыри открыто сражаются с врагом и порою бывают побеждены, Алёша непременно придумает какую-то увертку и одолеет, пусть и не всегда честно. Недаром в сказаниях иногда подчеркивается его хромота, недаром присвоено ему это прозвище - Попович: поповых сыновей народная молва всегда полагала особенно хитрыми, пронырливыми, а хромоног и сам бес лукавый. Не зря же Алёша и хвастлив, и кичлив, а шутки его порою коварны и злы. Он способен соблазнить чужую жену, а не удается - так и оговорить её, обмануть приятеля и нажиться на чужой беде, за что богатыри сурово судят его и даже иногда побивают. Но когда доходит дело до защиты русской земли, Алёша Попович всегда покажет свою сметливость и доблесть и не отступит перед опасностью.

  Иногда историческим прототипом Алёши Поповича считают некоего Александра Поповича (в старину уменьшительная форма "Алёша" в равной степени принадлежала именам Александр и Алексей), который, согласно летописи, погиб в 1224 году в битве на реке Калке.

ЦАРИЦА-ВОДА

"Сказ о воде-царице"

Жил-был пригожий молодец, потомственный кузнец. Присмотрел себе девицу в соседнем селе, свадьбу весёлую справил. Год проходит, другой, третий — а детей у них нет как нет. И надумал кузнец обратиться к волхву за советом. Тот растопил воск, вылил в чашу с водой, а потом и говорит:

— Крепко сердита на тебя Вода-царица . Ведь вы, кузнецы, железо раскалённое в неё опускаете, с огнём непрестанно ссорите. Ступай на поклон к царице.

— Да где ж её искать? — спрашивает кузнец.

— У Падун-камня, где река шумит-гуркотит. Так и быть, поутру свезу вас с женою туда.

Вот поплыли они на ладье к Падун-камню, где река шумит-гуркотит, стали кликать Воду-царицу. И явилась царица в серебряных струях падучих. Поведал ей кузнец свою печаль. А она отвечала:

— Помогу, так и быть, отвращу от тебя злые помыслы свои. Но коли сын у тебя родится, обещай у меня погостить три дня и три ночи. Скуёшь мне серебряное ожерелье.

Связал себя словом кузнец, и домой они возвратились. А следующей весною — вот радость-то несказанная! — родила кузнецова жена сына. И отправился он, как обещал, в гости к Воде-царице. За три дня и три ночи выковал серебряное ожерелье — на загляденье! А когда из дворца царицына вышел на белый свет, то увидал у Падун-камня седую старуху, а с нею рядом — пригожего молодца, точь-в-точь он сам, и ясноглазого отрока.

— Гляди, сын мой, гляди, внучонок, вот здесь живёт коварная Вода-царица. Это она много лет назад заманила к себе вашего отца и деда, а моего мужа, — причитала старуха.

Оказалось, не три дня и три ночи пробыл кузнец у Воды-царицы, а тридцать лет и три года. За это время и сам стал стариком.

Обнялись они все, расцеловались и поплыли в родное село. Оборотился на прощанье кузнец к Падун-камню, где вода шумит-гуркотит. И явилась опять Вода-царица в серебряных струях падучих. И молвила:

— Время течёт незаметно, как вода в Небесной реке.

В древних поверьях вода — это кровь живой Матери-Сырой Земли, и опора, на которой покоится земля, и водораздел между миром живых и загробным царством.

Зовут её в народе не иначе как «матушка», «царица». Языческие народы неизменно обоготворяли эту стихию как неиссякаемый источник жизни, как вечно живой родник, при помощи которого оплодотворялась другая великая стихия — земля.

Позднее, с распространением христианства, вера в божественное происхождение воды хотя и умерла, но на обломках её выросло убеждение в святости и чудодейственной силе этой стихии. Одно из наследств седой старины — древняя, присущая не одному православному люду, слепая вера в родники и почтение к ним не как к источникам больших рек-кормилиц, а именно как к хранителям и раздавателям таинственных целебных сил. В доисторические времена вместо храмов посвящали богам ручьи и колодцы. Милостивым заботам этих существ и поручались такие места.

МОРСКИЕ ДЕВЫ

"Дана и князь"

Жила-была на свете красавица Дана. Волосы у неё золотые, тело белее водяной лилии. Позавидовала на красоту Даны злая мачеха и вознамерилась погубить падчерицу. Как-то раз позвала её мачеха в жаркий день купаться близ водяной мельницы, да и утопила.

А у Даны был жених, молодой князь. Очень тосковал он о невесте и частенько приходил на то место, где погибла его любимая. Как-то задержался он до поздней ночи на берегу и вдруг видит: закрутились сами собой мельничные колеса, и на них стали подниматься из воды девицы-красавицы. Хохочут, поют песни, расчёсывают белыми гребнями свои длинные зелёные волосы.

И не поверил глазам князь, когда увидел среди них Дану.

Кинулся к мельничному колесу, желая схватить её, но девушка уже прыгнула в воду. Князь — за ней. Но запутался в её длинных зелёных волосах и не смог выплыть. Пошёл ко дну…

Вот стоит он на золотом песке, а перед ним самоцветный дворец.

— Если хочешь вернуться — возвращайся прямо сейчас, не то поздно будет, — говорит Дана. — Ещё минута — и уже никакая сила не сможет вернуть тебя к жизни.

— Нет, — говорит князь, — не вернусь. Без тебя мне жизнь не мила.

Крепко поцеловала его Дана — и стал после этого князь водяным царём той реки. Днём он вместе с Даной и другими русалками катается в глубине на рыбах, запряжённых в золотую колесницу. А в лунные ночи выходят на берег пугать и удивлять добрых людей.

Водяница — очень древний мифологический образ. Водяна-водяница — жительница речных вод. Есть ещё моряны — те живут в море.

Всякая водяница некогда была девушкой, но либо сама утонула, по нечаянности, либо была загублена чьей-то злой волею. Некоторые из них — те, что были крещены, — могут через два или три года воротиться к людям, особенно если не утонули, а были прокляты родителями и унесены на речное дно нечистой силой. Эти называются проклятые, или шутовки. Они воротятся домой, если крещёный человек наденет им крест на шею. Шутовки также выходят замуж за полюбившихся им смертных, которые сумеют отчитать их от заклятия.

Но большинству водяниц нет обратной дороги на землю. Только по ночам выходят они на берега, катаются на мельничном колесе (как и сам водяной, они страстно любят и эту забаву, и вообще мельницы и мельников), сидят на бережку, расчёсывая свои прекрасные длинные волосы гребнем из щучьего хребта. Такой гребень обладает волшебной силой: причёсываясь, водяница может напустить целую реку воды и даже затопить деревню, жители которой её как-то прогневили.

Конечно, любимая забава водяниц — вредить людям. Некоторые вообще вызывают людей на разговор и топят их за насмешки над быстротой течения или шириной реки, в которой живут. Но чаще они просто путают сети рыбаков, цепляя за траву или коряги, помогают водяному ломать плотины и рушить мосты. Моряны — а они обычно великанши — поднимаясь в бурю из волн, качают корабли так, что те переворачиваются. Иногда на мостах или на мельницах водяницы нападают на людей, норовя утащить их под воду. Обессилить такую злую деву можно, выдрав у неё как можно больше волос.

Водяницы-моряны родственны античным сиренам. Они таятся у прибрежных скал, так что их длинные волосы можно принять за морскую пену, и стоит кораблю подойти поближе к опасным рифам, моряны высовываются из волн. Испуганный рулевой теряет голову, корабль сбивается с курса, становится игрушкой бурных волн, а корабельщики оказываются в воде, где их поджидают моряны.

Мало кому удается уйти от губительных объятий красавиц-морян.

Водяной и Новая жена

"Кто кого"

Разыгрался однажды леший с зайцами и волками и погнал их по лесам и полям, болотам и озёрам. На шум и гам выскочил водяной из озера, заспорил с лешим, и дошло дело до драки.

  Плохо пришлось бедняге водяному: на берегу - не в воде - осилил его лесной хозяин, так что водяной еле-еле убрался в своё озеро. Тут сил у него прибыло, стал он в лешего камнями кидать и песком швырять - чем дальше, тем больше. В ответ леший начал в озеро деревья валить. Вырос над озером холм - от одного берега до другого.

  Поджёг леший деревья, и закипела вода в озере. Запросил пощады водяной, сошлись они с лесным хозяином на мировой, чтобы наперёд не мешать друг дружке пугать и губить людей: одному - в глухих чащобах, другому - в глубоких водах.

Д.Ознобишин. "Водяной дух"

Не ходи к потоку –
Он шумит, бежит.
Там неподалёку
Водяной сторожит.
Он на дне золотом
Неприметен днём.

Солнце лишь к закату –
Он встаёт из реки,
Тяжёлую пяту
Кладёт на пески
И, луной озарён,
Погружается в сон.

До утра косматый
Там спокойно спит,
Рой духов крылатый
Вкруг него сторожит,
Чтоб случайно волна
Не встревожила сна.

Наши предки верили, что Водяные — это потомки тех нечистиков, которых бог низвергнул с небес, а они упали в реки, озера и пруды.

Особенно любит водяной забираться на ночлег под водяную мельницу, возле самого колеса, оттого в старину всех мельников непременно числили колдунами. Однако есть у водяных и свои дома: в зарослях тростника и осоки выстроены у них богатые палаты из ракушек и самоцветных речных камушков. У водяных есть свои стада коров, лошадей, свиней и овец, которых по ночам выгоняют из вод и пасут на ближних лугах. Водяные женятся на русалках и красивых утопленницах.

В своей родной стихии водяной неодолим, а на земле сила его слабеет. Но уж на реках все рыбы ему подвластны, все бури, штормы и ураганы: он бережёт пловца — или топит его; даёт рыбаку счастливый улов — или рвёт его сети.

Летом он бодрствует, а зимой спит, ибо зимние холода запирают дожди и застилают воды льдами. С началом же весны, в апреле, водяной пробуждается от зимней спячки, голодный и сердитый, как медведь: с досады ломает он лёд, вздымает волны, разгоняет рыбу в разные стороны, а мелкую и совсем замучивает. В эту пору гневливого властелина реки ублажают жертвами: поливают воду маслом, даруют гусей — любимую птицу водяного.

ВОИН-КОЛДУН

ВОЛК

"ЕГОРИЙ - ВОЛЧИЙ ПАСТЫРЬ"

В сказках славян чаще всего из зверей действует волк. Осмысленность поведения волчьей стаи, хитрость, ум и отвага серых хищников всегда внушали не только страх, но и уважение.

Недаром существовало в древности личное имя - Волк (до сих пор на Балканах мальчиков называют Бук, а у немцев - Вольф). Считалось, что волки уничтожают свои жертвы не поголовно, а выбирают только тех, кто обречён на погибель Егорием Храбрым, волчьим пастырем, то есть пастухом.

Собственно говоря, этот образ слился с Егорием Храбрым уже в позднейшие, христианские времена. Древнейшие наши предки видели в нём прежде всего повелителя небесных волков, которые, словно гончие псы, участвуют вместе с Волчьим пастырем в дикой охоте и носятся по небесам.

Спускаясь на землю, Волчий пастырь выезжает верхом на волке, щелкая бичом, гонит перед собою волчьи стаи и грозит им дубинкой. Иногда он подходит к деревням в образе седого старика, но иногда сам оборачивается диким зверем - и тогда ни один пастух не может уберечь от него свои стада.

В лесу он созывает к себе волков и каждому определяет его добычу. Кто бы это ни был - овца, корова, свинья, жеребёнок или человек, - он не избегнет своей участи, как бы ни был осторожен, потому что Волчий пастырь неумолим, как сама Судьба.

Один мужик нашёл в лесу, под старым пнём, клад. Ещё и порадоваться не успел, а чёрт тут как тут: давай, мол, делить. Делили-делили до самого вечера — всё никак сговориться не могут. Вот хитрый чёрт и говорит:

— Давай поспорим. Кто первым звезду в небе увидит, того и клад.

Согласился мужик. Ещё бы! Слыл он на селе самым дальнозорким. Задрал бороду в небо, высматривает звездочку. А чёрт прыг на дуб, добрался почти до верхушки и сидит верхом на ветке, озирается.

«Эге, там-то ему сподручнее», — подумал мужик и тоже полез наверх.

И тут смотрят чёрт с мужиком — к дубу несётся стая волков, погоняемая всадником на белом коне. Остановился всадник под деревом и начал рассылать волков в разные стороны. И всякому наказывает, как и чем ему пропитаться. Всех разослал, собирается дальше ехать. На ту пору тащится хромой волк и спрашивает:

— А где ж моя доля, Егорий?

— А твоя доля, — ответил всадник, — вон, на дубу сидит. Волк ночь ждал и день ждал, чтобы мужик с чёртом слезли с дуба, да так и не дождался. Отошёл подальше и схоронился за куст. Тем временем заметил чёрт в небе первую звездочку, спустился с дуба, схватил клад — и бежать. А волк выскочил из-за куста, настиг нечистого и тут же съел. А сокровище так и осталось валяться — волку-то оно на что?

Мужика же лишь через три дня дровосеки нашли на дубу: все никак слезать не хотел. Еле сняли беднягу с дерева, напоили-накормили. А потом и клад на всех разделили.

«Наезжал Егорий на стадо звериное,
На стадо звериное, на рыскучее...
Нельзя было Егорию проехати,
Нельзя было подумати.

Святой Егорий проглаголует:
— Ой вы гой еси, звери лютые,
Звери лютые, вы рыскучие!
Разбегайтесь вы, звери, по всей земле,

По всей земле светло-Русской,
По крутым горам, по высокиим,
По тёмным лесам, по дремучиим,
Вы пейте поведенное, благословенное
От святаго Егория Храбраго —
По божьему всё повелению,
По Егориеву молению,
Разбегалися звери по всей земли,

По всей земле светло-Русскией,
Они пьют-едят повеленное,
Повеленное, благословленное»
Егорий — волчий пастырь

В поле голодном страшно и скучно.
Ветер холодный свищет докучно.
Крадется ночью стая бирючья, —
Серые клочья, — лапы что крючья.

Сядут в бурьяне, хмуро завоют;
Землю в кургане лапами роют.
Пастырь Егорий спит под землёю.
Горькое горе, время ночное…

Встал он из ямы, бурый, лохматый,
Двинул плечами ржавые латы.
Прянул на зверя… дикая стая,
Пастырю веря, мчит, завывая.

Месяц из тучи глянул рогами,
Пастырь бирючий лязгнул зубами.
Горькое горе в поле томится.
Ищет Егорий, чем поживиться…

Крестится странник, став на кургане,
Носится всадник в чёрном бурьяне.

А.Н. Толстой

ВОЛКОДЛАК (ВОВКУЛАКА)

"Нож за овином"

В одном селе как-то пропал мужик. Пошёл на гумно и не вернулся. А вскоре сын его нашёл за овином воткнутый в землю нож и вынул его. "Зачем, - думает, - доброму ножу в земле ржаветь?"
С тех пор мужик пропадал года три. Один знахарь посоветовал родственникам пропавшего воткнуть нож за овином в том месте, где он торчал раньше. Так и сделали.
Вскоре после этого пропавший мужик пришёл в свою избу, но весь обросший волчьей шерстью: волчьей длакой.
Истопили жарко баню, положили волкодлака на полок и стали парить веником - волчья шерсть вся и сошла.
Волкодлак рассказал, как он превращался: стоило ему перекинуться через нож, как он становился волком. Как раз бегал он в поле, когда кто-то вынул из земли нож. Прибежал, а его нет! И век бы ему бегать в таком виде, если бы не догадались снова воткнуть нож за овином.
Хотя этот мужик и обращался в волка и долгое время бегал в стае, но чувства и мысли у него были человеческие. Он даже не мог есть нечистой пищи, например, падали. Когда волкодлак подходил напиться к воде, там отражался не волк, а человеческий образ.

"Раненый волк"

Как-то раз пошел парень за околицу - с девицей своей встретиться, а на пути у него волк. Волк как волк, только не сплошь серый, а как бы в рыжину. И не нападает этот волк на парня, а жалобно скулит и не уходит. Парень выломал из плетня жердь и пошёл на зверя. Тот хвост поджал и убежал, припадая на одну лапу.
Встретился парень со своей девкой, рассказал ей этот случай. А она поумней дружка была и говорит:
- Верно, волк лапу занозил или в капкан попал - вот и пришёл к человеку за помощью.
- Может, завтра ещё раз придёт? - обрадовался парень. - Я с собой нож прихвачу и завалю серого!
Девица ничего ему не сказала, но на другой день пришла за околицу пораньше условленного срока. Глядь - бежит волк хромой, скулит, словно плачет. Увидел девушку, сел, а из глаз слезы катятся. Одолела девушка страх, приблизилась - волк ей раненую лапу протянул. Да там и впрямь такая заноза, что лапу раздуло всю. Вынула девушка чистенький платочек, маленький ножичек - она тоже не проста была, не с голыми же руками к волку в зубы подаваться! - и принялась занозу вынимать. Всё это время волк сидел молча, только иногда жалобно поскуливал. И только дело было сделано, как набежал тот парень с ножом и ударил волка в бок - девица и ахнуть не успела.
Упал волк замертво - и вдруг волчья шкура с него сошла, как снег под весенним дождиком, и увидали парень с девушкой пригожего молодца в красной рубахе.
Побежали за помощью, принесли раненого в село, и здесь признали в нем сына старой вдовы-мельничихи. Он три года назад пропал бесследно, поехав на свадьбу к другу в соседнюю деревню. Кроме бедной матери, про парня все успели позабыть, а он - на тебе, волкодлак!
Стали за ним ходить - и выходили. Поправившись, парень сказал, что целую свадьбу обратил в волков злой колдун, которого не пригласили на гулянку. Сначала волкодлаки держались стаей, а потом разбежались кто куда. Он всё время бродил вокруг своего села, только боялся, чтобы охотники не подстрелили.
Пока парень в постели лежал, его часто навещала та девушка, которая из волчьей лапы занозу доставала. Прежний ухажер её злился, злился, да ничего ему не помогло: красавица дала ему от ворот поворот, а сама вышла за пригожего сына вдовы.

Волкодлак (вовкулака) в славянской мифологии - это оборотень, а точнее - человек, обладающий сверхъестественной способностью превращаться в волка.
Представления о волкодлаках восходят к глубокой древности. Самый удивительный и таинственный герой русского эпоса, Волх Всеславлич, умел принимать образ волка и рыскать по дремучим лесам, одолевая в одно мгновение невероятные расстояния, так что могло показаться, будто он находится в нескольких местах одновременно. В "Слове о полку Игореве" князь Всеслав "рыщет волком в ночи".
Мощь волкодлаков бывает такова, что они вызывают лунные затмения во время своих превращений! Скажем, в Кормчей книге (список 1282 г.) повествуется о волкодлаке, который "гонит облака и изъедает луну".
Оборотням помогает чудодейная тирлич-трава. А ещё, чтобы превратиться в волка, надо слева направо перекинуться через двенадцать ножей (в некоторых сказаниях - через один, заговорённый, а женщины принимают образ волчиц, перекинувшись через коромысло), воткнутых в осиновый пень или в землю. Когда захочешь снова стать человеком - перекинуться через них справа налево. Но беда, если кто-то уберёт хоть один нож: никогда уже волкодлак потом не сможет обернуться человеком.
На такой случай лучше волкодлаку остеречься особым заговором:
"На море на Окияне, на острове на Буяне, на полой поляне светит месяц на осинов пень, в зелен лес, в широкий дол. Около пня ходит волк мохнатый, на зубах у него весь скот рогатый; а в лес волк не заходит, а в дол волк не забродит. Месяц, месяц, золотые рожки! Расплавь пули, притупи ножи, измочаль дубины, напусти страх на зверя, человека и гада, чтобы они серого волка не брали и тёплой бы шкуры с него не драли. Слово моё крепко, крепче сна и силы богатырской".
Волкодлаки бывают не добровольные, а принуждённые. Колдуны по злобе могли обернуть волками целые свадебные поезда! Иногда такие несчастные волки живут отдельной стаей, иногда общаются с другими дикими зверями. По ночам они прибегают под своё селение и жалобно воют, страдая от разлуки с родными. Вообще они стараются держаться поближе к человеческому жилью, потому что боятся дремучего леса, как и положено людям.
Сделаться волком мог против воли и тот человек, которого "по ветру" прокляла мать.
Утешает то, что такому зверю можно вернуть прежний образ - конечно, если распознать его среди настоящих волков. Для этого нужно накрыть его кафтаном или накормить освящённой в церкви или благословленной едой.
После смерти волкодлак может сделаться упырем, злобным мертвецом. Чтобы этого не произошло, надо зажать ему рот (пасть) двумя серебряными монетами.
Кстати сказать, образ человека-волка, оборотня, живёт в мифологии многих народов. У англичан это Беовульф, у немцев - Вервольф. Очевидно, в глубинной памяти народной сохранился древнейший обряд почитания волка, когда жрецы переодевались в волчьи дляки (шкуры), чтобы почествовать своё серое божество.
Впрочем, совсем не исключено, что наши предки все обладали врождённой, но позднее утраченной способностью к ликантропии (так на языке науки называется оборотничество людей в волков и обратно). И, возможно, не погрешил против истины Геродот, упоминавший в своей "Истории" о праславянах-неврах: "Эти люди, по-видимому, оборотни. Ведь скифы и эллины, которые живут в Скифии, говорят, что раз в год каждый невр становится волком на несколько дней и затем снова возвращается в прежнее состояние".

ВОЛШЕБНЫЕ ПОМОЩНИКИ

Летучий корабль

У одного мужика было семеро сыновей, все один в одного, их так и звали — семь Семёнов. Пришло им время идти в царскую службу. Царь спрашивает: кто из вас что делать умеет?

— Воровать, ваше царское величество, — ответил старший Семён.

— Ковать всякие дорогие вещи, краше которых ни у кого нет, — сказал второй.

— Птицу на лету стрелять! — сообщил третий.

— Если стрелок подстрелит птицу, я вместо собаки её где хочешь разыщу! — воскликнул четвёртый.

— А я с любого холма вижу, что в разных царствах делается, — похвастался пятый.

— Я умею делать корабли: тяп да ляп, будет готов корабль — в огне не горит, в воде не тонет, ещё и по воздуху может полететь — потёр руки шестой.

— От любой болезни вылечу человека! — проговорил седьмой.

И взял их царь на службу. Прошло какое-то время, царю приспела охота жениться. Пятый Семён поднялся на высоченную гору, глянул окрест — и высмотрел первую красавицу во всём свете, дочь заморского-загорского короля.

— Раздобудьте мне красавицу! — повелел царь.

Шестой Семён взял топор и — тяп да ляп — построил волшебный корабль.

Второй пошёл в кузню и сковал золотой убор красоты невиданной.

Сели братья на корабль, тот поднялся в небо и полетел в заморские-загорские края. Опустился в тихой пристани, глазастый Семён высмотрел, что сейчас королевна одна в саду гуляет, коваль взял своё рукоделье и вместе с вором пошёл во дворец убор золотой продавать. Там мамки-няньки и глазом моргнуть не успели, как вор украл королевну и принёс её на корабль.

Отсекли якоря, и взвился корабль в поднебесье. А королевне не по нраву пришлось, что её похитили, — бросилась она с корабля, обернулась белой лебедью и полетела обратно домой. Тут третий Семён схватился за ружьё да подшиб лебеди крылышко. Лебедь вновь обернулась девушкой. Упала она в море и начала тонуть, но за ней нырнул четвёртый Семён и сразу вытащил. Опустился летучий корабль на морскую тугую волну, принял на борт королевну и четвёртого Семёна. Тут пригодился седьмой Семён — вмиг рану королевне вылечил.

Увидел королевну царь — и только головой покачал.

— Нет, — говорит, — ты мне небось во внучки годишься, а то и правнучки. Не хочу я губить твоей молодой красы. Выбирай себе мужа среди Семёнов!

А самым бравым среди них был Сенька — корабельных дел мастер, он давно королевне приглянулся. За него она и вышла. И в свадебное путешествие полетели молодые на воздушном корабле.

Часто бывает так, что герой преданий, легенд и сказок не может сам исполнить порученной ему задачи (спасти царевну, добыть сокровище, освободить страну от Змея Горыныча и пр.), и ему на помощь приходят некие волшебные силы, принимающие облик либо загадочных, странных людей, либо это растения, звери, птицы, неодушевленные предметы.

Тут и сапоги-скороходы, и скатерть-самобранка, и шапка-невидимка, и золотая рыбка, и молодильные яблоки, что стариков обращают в удальцов-молодцов, — в общем, всех чудес подобных не счесть.

Источник:
http://teremok.in/Mifologija/slav_predanija/predanija.htm