ГРОМОВАЯ СТРЕЛА. ПОСЛАННИК ПЕРУНА

"Клятвопреступник"

Жили два друга — Хорт и Мечко. Оба любили красавицу Любавицу, но сердце она отдала Мечко, и по осени уже назначили было свадьбу.

Однажды к крепости древлян нагрянула орда степняков. Началась осада. Через две недели силы осаждённых пошли на убыль.

Ночью воины древлян вывели подземным ходом из крепости женщин, стариков и детей, услав их тайными тропами к заповедному озеру, чтобы спрятались там на острове. А часть воинов вернулась в крепость: надо было выиграть время, чтобы враги не проведали об ушедших.

Заутро верховный волхв древлян собрал всех у капища и провозгласил:

— Воины! Жизнь наших старцев, жён, сестёр и чад — в наших руках. Будем же биться до последнего. Поклянёмся грозному Перуну, метателю молний, что ни один из нас не дрогнет в борьбе с супостатом. Преступивший же клятву будет уязвлен от Перуна громовою стрелою, равно как и весь род его во веки веков.

И все поклялись в том Перуну.

Три дня и три ночи оборонялись ещё древляне.

А вечером четвёртого дня решился Хорт на немыслимое, чёрное дело: переметнулся к врагам и тем же подземным ходом привёл их в крепость.

Застигнутые врасплох древляне не сдержали натиска, поголовно пали в сражении.

Тяжело раненного Мечко степняки казнили на глазах его вчерашнего друга — Хорта. Перед смертью Мечко успел выкрикнуть:

— Предатель! Нигде не скроешься от громовой стрелы Перуна!

Когда враги, разграбив крепость и щедро одарив Хорта, ушли, тот начал пробираться к заповедному озеру. Прежде чем объявиться у древлян, он нанёс себе мечом несколько лёгких ран. Вскоре всех на острове сразила ужасная весть о гибели защитников крепости.

К исходу лета люди вернулись домой. Хорт стал их вождем, а в жёны взял Любавицу. Он никогда и никуда не выходил из дому в ненастье: опасался мести небес.

Прошло много лет. Как-то престарелый вождь со чады и домочадцы плыл на небольшой ладье к острову, дабы отпраздновать давнее спасение древлян от степняков.

Был ясный солнечный день.

Внезапно чистые небеса омрачились тучами, хлынул ливень с громом и молниями. И все увидали: над волнами летел крылатый Мечко со стрелою и луком в руках.

Онемевший Хорт закрылся щитом, но громовая стрела прожгла и щит, и самого клятвопреступника, и ладью.

Она перевернулась и все пошли ко дну. Так сбылось проклятие Перуна.

Ю. Медведев. "Заклинание"

Все небесные силы —
Во мне — и за мной…
Домовой, вихровой,
Боровой, межевой,
Вы избавьте меня
От доски гробовой,
Вы избавьте меня
От доски гробовой,
От доски гробовой,
От стрелы громовой!
Дворовой, степовой,
Водяной, верховой,
Вы избавьте меня
От доски гробовой,
Вы избавьте меня
От доски гробовой,
От доски гробовой,
От стрелы громовой.
Все небесные силы —
Во мне — и со мной.

По старинным поверьям, громовыми стрелами Перун поражает своих врагов и проливает на землю водяные потоки. Ниспадая из туч, стрелы входят далеко в глубь земли, а через три года или семь лет возвращаются на её поверхность в виде тёмно-серого или чёрного продолговатого камушка: это они образовались в песках от удара молнии и известны под именем громовых стрелок. Почитаются в народе за верное средство против ударов грозы и пожаров. Такие «громовые стрелки» держали на чердаке, уже не опасаясь впредь пожаров от молнии.

ДАЖЬБОГ

«Да станут они, яко зеркало!»

— Княже, к тебя взывает Влад рыжебородый, — сказал слуга, войдя в княжеский шатёр. Слуга промок насквозь — с неба низвергались потоки дождя. — Его уязвила стрела степняков, он умирает и хочет проститься.

Князь поднялся с медвежьей шкуры, вышел из шатра и, увязая в грязи, зашагал туда, где умирал Влад рыжебородый, один из его лучших воинов.

Тяжелы были думы властителя. Стоило ему отправиться за данью, как налетели степняки и захватили крепость русичей. Три дня, по обычаю, пировала орда степняков в поверженном граде, но отрок по имени Сила сумел среди ночи обмануть бдительность вражьих дозоров. Возле Ярилиной горы он нагнал нашу дружину и поведал о страшной беде. Скороспешно вернулись русичи, но теперь уж степняки заперлись в разграбленной крепости, разя стрелами осаждающих и не подпуская их к стенам. Да ещё, как назло, зарядили дожди — тут уж не до натиска, не до приступа. «А ну как не сегодня-завтра подоспеет подмога стервятникам?» — горестно вопросил сам себя князь и окончательно впал в уныние.

Лик рыжебородого Влада был искривлен предсмертной мукой. Князь опустился на колени, склонился над умирающим. Тот прохрипел:

— Княже… было мне ночью видение. Будто сам Дажьбог шествует навстречу мне с трезубцем в деснице и подобием солнышка в шуйце. И лик его тоже пресветл, яко солнце. И рёк мне Дажьбог… — Влад прикрыл глаза и умолк.

— Говори же, говори, — прошептал князь. — Поведай речь божью.

— Он глаголил: «Натрите ваши медные щиты песком — да станут они, яко зеркало. И отражусь я в каждом щите!»

Голова Влада откинулась — последний вздох слетел с его уст. Долго ещё сидел князь подле умершего и затем приказал воинам исполнить повеление Дажьбога.

Наутро в ясном, безоблачном небе явилось пресветлое солнце. К полудню грязь подсохла. И тогда русичи, собравшись на северной стороне, по команде князя разом обратили свои щиты к стенам родной крепости.

Лик Дажьбога, отраженный в щитах, ослепил врагов, те закрывались ладонями от бьющего в глаза сияния, взывали к своим идолам — всё было тщетно. Вскоре воинство князя справилось с бессильным врагом, завладело собственной крепостью, оплакало погибших и воздало великую хвалу спасителю-Дажьбогу.

Дажьбог — это сын Сварога, бог солнца и его олицетворение.

В «Ипатьевской летописи» сказано:

«И после Сварога царствовал сын его именем Солнце, его же нарицают Дажьбог… Солнце-царь, сын Сварогов, иже есть Дажьбог, был муж силен…»

Идол его стоял на холме в Киеве при князе Владимире. Дажьбогов день, или Велик-день, праздновали весной (это время совпадает с христианской Пасхой). В этот день хоронили или сжигали Кострому-Кострубоньку или Зиму, пекли сладкие хлебы, а яйца красили луковой шелухой в солнечный красный цвет.

Считалось, что первоначально под покровительством Дажьбога находились все божества плодородия, лесов, скотоводства, звероловства, растений и т. п., потому что он был подателем всех благ земных.

Наши предки верили, что Дажьбог незримо присутствует на свадьбах, встречает жениха на рассвете в день бракосочетания «меж трёх дорог». По весне Дажьбог высылает соловушку «замыкать зиму и отмыкать лето».

ВНУКИ ДАЖЬБОГА И ПЕСИГЛАВЦЫ

Пёсьи пещеры

Давным-давно объявились вдруг близ реки Медведицы песиглавцы. Немного их было — две-три дюжины выродков, — а урон наносили немалый. То путника одинокого лютой смерти предадут, то исхитят пригожую молодку. Бросятся мужики в погоню, а тех пёсьих голов и след простыл, будто сквозь землю провалились. А был в деревне дряхлый-предряхлый знахарь Светун. Время от времени он обмирал и лежал недвижно, а когда в себя приходил, дивно рассказывал о том свете, куда душа его ушла. И вот сызнова пришёл в себя Светун да и молвит:

— Люди добрые, знайте: зверюги эти, песиглавцы, поселились в пещерах, что на правом берегу Медведицы, близ дубовой рощи. Там я их и увидал во время своего вещего сна. И три наши девки украденные — там же, в пещерах.

— Поди-ка сунься в оные пещеры, — в страхе пробормотал кто-то из мужиков. — Перебьют по одному. К тому же, там входов-выходов десятка полтора, не менее. Тут надобно всё хорошенько обмозговать…

— А мы пёсьи головы перехитрим. Надобно в некотором отдалении от пещер снарядить трёх-четырёх наших девок в ратном одеянии, с луками, мечами и щитами. Пусть одна притворится мёртвой, со стрелою, вроде бы торчащей из горла, а подружки её пусть на все лады голосят по убиенной и проклинают песиглавцев. Те на бабий дух падкие — спасу нет! Непременно выедут из пещер.

Но кое-кто засомневался:

— Где ж нашим девкам выстоять против выродков песиглавых? Непривычны наши голубицы ратоборствовать.

— Стало быть, надо выбрать тех девок, что покрепче и похрабрей. И за месяц-другой обучить их воинскому кровавому делу.

На другой день собралась на совет вся деревня. Судили-рядили, как быть. Порешили наконец, уже ближе к полудню: исполнить всё, как замыслил Светун. А пятеро молодок сами вызвались на смертное дело.

И ведь сбылись, сбылись вскоре предначертания Светуна! Двух песиглавцев мужики порешили в схватке, а одного в плен захватили. Сперва молчал он, как рыба, а когда подтащили его к железному острейшему колу, чтоб на оный кол задницей посадить, завизжал, забился — и от страха лютого указал все потайные ходы-выходы из пещер.

Тут-то сызнова изумил всех знахарь: велел в одночасье у всех нор и лазов зажечь горючую серу. Дым пополз внутрь пещер — и вскоре начали оттуда выползать воющие песиглавцы. Перебили их, ясное дело, всех до единого. А потом и девицы пленные выскочили, чуть живые от страха. Уже и света белого увидеть не чаяли небось!

Много чего о житье-бытье проклятых песиглавцев понарассказали они на том пиру, что устроился в селе после победы над нечистью. Жаль только, не пировал вместе со всеми столетний старец Светун: сызнова впал в обмиранье.

А пещеры, что близ рощи дубовой на другом берегу Медведицы, с тех пор так и зовутся — Пёсьи пещеры.

Хвостатые песиголовцы , уроды с огромными ушами, в которые они заворачивались, как в одеяло, одноглазые циклопы с лицом на груди, — о каких только диких людях не рассказывали путешественники древности, возвращаясь из дальних и опасных странствий!

По некоторым позднейшим народным легендам, дивьи люди до сих пор обитают близ Волги, в Змеиной пещере, вместе с прикованным там к стене разбойным атаманом Стенькою Разиным, которого сосёт за сердце летучий змей.

ДЕВА СНЕГОВ — на языческой древней Руси кружево метелей и белые бури олицетворялись с девой снега.
Чаще всего она представлялась дородной, величественной. С эпитетом белая отождествлялись блеск, сияние, красота.
Позднее она представлялась в сказках то доброй Матушкой-Зимой, то злой мачехой.
Являлась в образах седой чародейки и юной Снегурочки.
Так и продолжают жить раскрасавица русская зима и её легендарная предшественница - снежная баба.
Предполагается, что на Руси снеговики почитались как духи зимы, и что к ним, возносили просьбу о помощи, милосердии и уменьшении длительности холодов. Возможно, поэтому в «руки» снеговику придавалась метла — чтобы он мог взлететь в небо. Не исключено, что на Руси некогда верили, что воздух населён небесными девицами, повелевавшими туманами, облаками, снегами, и поэтому в их честь устраивались торжественные ритуалы, включая лепку снежных баб. Скорее всего, снеговик (снежная баба) представляет собой амбивалентную фигуру в архетипической структуре мифа.
Истинное значение снеговиков давным-давно забыто. Их лепка из мистического действа превратилась просто в весёлую зимнюю забаву. В общем катайте их себе и детворе на радость.

ДИВ

Ю. Медведев. «Пророчество»

Мы идём по холмам и яругам,
Средь сожженных, заброшенных нив.
О каких испытаньях и муках
Ты пророчишь, неведомый Див?
Мы идём средь безлюдных предместий,
Где бурьяном дворы поросли.
Не страшись, мой сподвижник, предвестий
О погибели Русской земли!
Пусть ярятся бедучие беды,
Смерть глядит исступленно в глаза,
— Русь спасут роковые заветы,
Охранят небеса.
Раскричались вороны и галки.
Дивий клич — и тосклив, и суров…
На Непрядве, Каяле иль Калке
Биться нам — до скончанья веков.

Див — одно из воплощений верховного бога Сварога (возможно, то же самое, что Дый).

В некоторых старинных русских преданиях говорится о поклонении богу Диву.

Память об этом сказочном, невероятном существе сохранили для нас слова «диво», «удивление»: то есть нечто, вызывающее изумление. Облик Дива никто не мог удержать в памяти, разные люди даже видели его по-разному! Сходятся отзывы о нём в одном: это вихрь-человек, сверкающий, точно молния, который внезапно появлялся на пути войска, идущего в поход, на бой, и выкликал пророчества: то страшные, то благоприятные. Помните, в «Слове о полку Игореве»:

«Див кличет вверху дерева…»

Трусливым хотелось бы думать, что это просто птица недобрая, ворон каркает, ревёт ветер, грохочет буря, но Диву была ведома судьба тех, кто обречён на близкую смерть, и он силился упредить людей об опасности. Но ведь судьбу обмануть невозможно, не уйти от неё никому… а потому пророчества Дива, точно так же, как греческой Кассандры, оставались не услышанными, не понятыми — и никому не приносили удачи и счастья.

В разгар боя он веял своими крыльями над теми, кто был обречён на поражение, и клики его чудились погребальным плачем, последним прощанием с жизнью, с белым светом.

Считалось также, что если человек услышит голос Дива, он может забыть о том, что собирался сделать, особенно если намерение было преступным, а то и вовсе утратить память или и того хуже — навеки лишится рассудка.

ДОБРЫНЯ НИКИТИЧ

"Добрыня и Змей"

Говорила Добрыне матушка:

  - Когда ездишь ты на гору Сорочинскую, топтать молодых змеёнышей, выручать полонов русских, не купайся, Добрыня, во Пучай-реке. Пучай-река студёная, а середняя струйка, как огонь течёт.

  Не послушал Добрыня матушку, искупался во Пучай-реке. Вдруг подул ветер, нанесло тучу, но не ветер, не туча это - налетел Змей Горыныч о двенадцати головах и двенадцати хоботах. Хочет он Добрыню огнем спалить, а у того ни оружия, ни коня - всё на берегу осталось. Изловчился Добрыня, схватил свою шапку, полную земли греческой, как встарь называли порох, да так ударил Змея, что отшиб ему одиннадцать голов и одиннадцать хоботов. Упал Змей на сыру землю, хочет Добрыня его смерти предать, а тот взмолился:

  - Давай с тобой положим заповедь великую, дадим друг другу зарок: тебе не топтать младых змеёнышей, а мне не летать на святую Русь, не брать русских полонов.

  Положили они заповедь великую, но недолго следовал Змей клятве: пролетая над Киевом, схватил Князеву пленницу, молодую Забаву Путятичну, - и унёс в свою нору глубокую.

  Владимир Красное Солнышко отправил сильномогучих богатырей выручать Забаву из полона. Двинулся в путь и Добрыня Никитич.

  Приехал он на гору Сорочинскую, потоптал всех молодых змеёнышей. Вышел Змей Горыныч из своей норы и начал ему пенять на то: дескать, брал Добрыня на себя зарок.

  - Ах ты, проклятый Змей! - отвечал ему Добрыня. - Чёрт ли нёс тебя через Киев-град? Отдай Князеву племянницу подобру-поздорову, не то не сносить тебе последней головы.

  Начал Горыныч бой-драку великую, длился тот бой три дня и три ночи, но убил-таки Добрыня Змея Горыныча.

  Спустился он в глубокую нору, нашёл Забаву Путятичну. Кроме неё, там много сидело царей и царевичей, королей и королевичей, а простого народу и сметы нет.

  - Всем вам, господа, воля вольная, - сказал Добрыня, а сам повез Забаву Путятичну ко граду ко Киеву, к ласкову князю Владимиру.

Добрыня Никитич - богатырь-змееборец русских былин . Второй по значению после Ильи Муромца. Именно он примиряет двух поссорившихся и разошедшихся богатырей. Былины подчёркивают крестьянскую основательность Ильи и поповскую хитроватость Алеши Поповича, Добрыня же - истинный воин, честный и прямолинейный, простирающий своё благородство до того, что даже поверил однажды Змею Горынычу и обменялся с ним "зароками". Он обладает изысканными уменьями: поёт и играет на гуслях, искусно играет в шахматы, стреляет лучше всех. Добрыня ближе остальных к князю Владимиру и частенько выполняет его поручения, вплоть до того, что сватает для князя невесту. В былинах частенько упоминается его мать Амелфа Тимофеевна, благодаря которой Добрыня научился "вежеству" и "хитрой грамоте". Эта вещая женщина частенько предупреждает сына о грядущих бедах.

  Чаще всего прославляются в былинах победы Добрыни над Змеем Горынычем - лютым ворогом народа православного, злым похитчиком красных девушек, лукавым обольстителем жён. Однако в былине "Три года Добрынюшка стольничал" ведётся сказ про полюбившуюся богатырю Марину Игнатьевну, знавшуюся с Горынычем. Обольстила еретица Марина сердце богатырское, да не пришлось им со Змеем посмеяться над Добрынюшкой: едва ноги унесло от Никитича чудище лютое, а коварной Марине пришлось поплатиться жизнью за своё лиходейство. Известны также былины о женитьбе Добрыни на Настасье Микулишне, которая не дождалась мужа и вышла за Алёшу Поповича, сообщившего ей о смерти Добрыни. Как видим, лукавый Алёша не постеснялся обмануть ближайшего друга. Спасает его от гнева Добрыни лишь своевременное напоминание о том, что они "крестовые братья", то есть побратимы. Таким образом, доблестная троица остается неразрывной на "заставе богатырской".

  Былинный богатырь обычно сопоставляется с дядей князя Владимира Святославича. Добрыня - брат его матери Малуши, которая была ключницей княгини Ольги. Добрыня был очень близок князю Святославу и в 970 году закрепил за своим племянником Владимиром Новгород. Именно он считался первым почитателем Перуна, устраивал в Киеве его знаменитое капище, где стояли также идолы Стрибога, Дажъбога, Хорса, Симаргла и Мокоши. При этом он весьма активно ниспровергал языческие святилища и участвовал в Крещении Руси, о чём гласит старинная пословица: "Путята крестил мечом, а Добрыня огнём".

Доброгост - покровитель добрых вестей

"Чёботы Доброгоста"

Однажды люди попросили стремительного вестника Доброгоста одолжить им свои волшебные чёботы - сапоги, шаг которых был в сто вёрст, а прыжок - аж в двести.

Бог, стремительно бегущий по своим делам, приостановился, снял с ног волшебные чёботы, и человек, оказавшийся самым храбрым, влез в них. Шагнул - всего на версту, прыгнул - на две, и рассердился, стряхнул с ног чёботы:
- Да ты нас обманул, Доброгост!
Что такое? А чёботы где? Умчались, улетели... шаг - сто вёрст, прыжок - двести... до сих пор бегут по земле неведомо куда, никак остановиться не могут! С тех пор и не осталось у Доброгоста волшебных чёботов, а добрые, хорошие вести приходят куда медленнее и реже плохих.

У западных славян Доброгост - покровитель добрых вестей, посланник богов - нечто вроде античного Гермеса (Меркурия). Спускаясь с небес, он надевал крылатые чёботы, напоминающие сапоги-скороходы русских сказок.

Догода

"Старинная песня"

У голубка Догоды –
Ни горя ни заботы.
Не пашет он, не сеет,
Не косит, не молотит,
Не косит, не молотит –
Беспечно жизнь проводит.
Но тучами не застит
Нам солнышко Догода,
Но нивушек не валит
Нам бурею Догода.
Пригожий голубочек,
Погожий дай денечек!

Догода - бог тихого, приятного ветра и ясной погоды, полная противоположность своему свирепому брату, покровителю ветров Позвизду!

  Румяный, русокудрый юноша в васильковом венке, в серебристо-голубой одежде, с самоцветными крылами за спиной, Догода неспешно пролетает над землёю, осеняя её своей улыбкою, ласковым взором, приветливо помахивая вечно цветущей веткою розовоцветного шиповника.

  Покорные его воле, плывут в вышине стаи легкокрылых облаков. Наши предки усматривали в их причудливых очертаниях и небесные горы, и дворцы великанов, и ковры-самолеты, и колесницы божеств. Виделись им, конечно же, и ладьи, в которых восседают давно умершие предки, изредка навещающие родимые края. Они удостоверяют, что потомки чтут родовую память, уважают древние обычаи, чтут своих богов.

  Догода имел свои храмы, но никаких иных жертв, кроме весёлых, нежных песен и танцев, принимать не желал.

  В старину молодежь с наступлением осени собиралась в чьём-либо доме на посиделки. Дурачились, рассказывали страшные истории, а случалось, играли в Догоду. Юноше завязывали глаза, а какая-нибудь из девушек шёпотом пела ему на ушко про голубка Догоду.

  Если угадает "Догода", кто певунья, - тут же целует её, вслед за тем выбирают "Догодою" другого паренька - пока все не перецелуются.

ДЕВЫ СУДЬБЫ

«Смирись и не ропщи!»

Жили два брата - младший в довольстве и счастье, а старший в горе и бедности. Настало лето. Старший брат нанялся у младшего убирать хлеб. Однажды приходит он на поле и видит: женщина в нищенском рубище ходит между копнами, выдергивает самые крупные и рясные колосья из снопов, полученных старшим братом за работу, и втыкает их в снопы младшего.

— Кто ты? — спросил бедняк возмущённо. — Что тут делаешь?

— Я — Доля твоего брата, его судьба. Он спит, а моя обязанность — денно и нощно трудиться на него, как на своего господина. С самого рождения его до смерти я ему верная слуга. Берегу его от опасностей, лелею его детей. Окропляю его поля и огород росою. Гоню ему рыбу в сети, рои пчёл — в улья. Охраняю от хищного зверя и холю его скотину. Привожу к нему купцов, набиваю цену на его товар.

— А как же моя судьба? Почему она не заботится о моём благополучии?

— Твоя судьба Недоля — белоручка. Она знай спит днём и ночью, так что ты обречён на бедность. И сколько бы ни пытался облегчить свою судьбу, тебя везде и всегда будут преследовать Лихо, Горе, Злосчастье, Беда, Нужда, Кручина. Смирись, несчастный, и не ропщи!

Потому и гласит пословица:

«Хорошо тому жить-поживать, чья доля не любит спать!»

Доля и Недоля — счастье и несчастье, судьба и несудьба, удача и неудача. В древности это были две сестрицы, девы судьбы, — небесные пряхи, которые пряли нить жизни каждого человека. Но у доброй Доли, красавицы, улыбчивой помощницы богини Макоши, текла с веретена ровная, золотистая нить, в то время как угрюмая, кудлатая Недоля пряла нитку остистую, неровную, кривую, непрочную. Такова и участь выпадала: кому-то удачная, кому-то злая, одним — дар, талант, другим — бесталанность. Не зря говорят в народе:

«Не в воле счастье, а в доле»,

«Недоля сталась — напасть досталась»,

«Тужить о своей доле — что ветра искать в чистом поле».

Говорят, приветливая Доля может завести поначалу дружбу со всяким человеком, но, разобравшись в его натуре, уходит от злодея или ленивца.

В глубочайшей древности само слово «бог» означало «доля», «судьба», «участь».

У сербов подобных сестёр зовут Среча и Несреча. Среча — красивая, добрая девушка, заботливая, ловкая: она крепко держит в своих ласковых руках нить человеческой жизни! Несреча — седая старуха с мутным взором, которая прядёт слишком тонкую, легко обрывающуюся нить. Об этом есть и поговорка:

«Несреча танко пряде»,

то есть тонко, плохо прядёт, и нить её не прочная.

Также у южных славян есть Суденицы — девы жизни и судьбы, которые определяют судьбу человека при его рождении. Едва родится младенец, в избу приходят три сестры и нарекают новорожденному судьбу. Затем они тихо удаляются. Если в то время в окошко заглянет месяц, то в его лучах можно разглядеть их зыбкие очертания и воздушные одеяния. То, что присуждают Суденицы, никакая сила не может изменить. Сходны с ними вещие жёны, нарекающие судьбу младенца, именуются орисницами. Обычно это молодые красавицы, одетые в белые платья, или древние безобразные старухи; иногда вместо платьев они покрыты перьями. Живут они на краю света, где небо сходится с землею, и прилетают к новорожденным детям на третий день, дабы наделить младенца Долей или Недолей. Их предсказания слышит только мать ребёнка и близкие родственницы, которым запрещено разглашать пророчество — иначе онемеешь или окаменеешь. Обычно орисницы долго спорят между собою, какую судьбу назначить младенцу, поэтому люди заведомо готовятся к их прилету, стараясь умилостивить: не гасят огонь в спальне, кладут под подушку ребёнку сладкую лепёшку, кольца, серьги, одевают в рубашку отца…

Дорога в Пекло

ДРЕВОБОГ — лесное божество , благодаря которому всё в Природе цветёт и зеленеет.

ПРОБУЖДЕНИЕ ЛЕШЕГО"

ДЕРЕВЬЯ. "Берёза и Тополь"

Женился парень на красавице, которую любил всем сердцем, и жил с нею счастливо, а мать сноху возненавидела и положила во что бы то ни стало сжить её со свету. Вот зазвала она раз к себе молодых на угощение и налила им в чарки зелена вина, только никто не заметил, что из разных кувшинов наливала: сыну — вина чистого, а молодой жене — со злыми зельями ядовитыми. Но у молодых было в обычае меняться чарками — вот они и принялись друг друга потчевать. Всё в жизни пополам они делили — разделили и смерть.

Рвала мать на себе волосы, а поздно. Осталось ей только похоронить их подальше друг от друга: сына перед церковью, а невестку позади церкви. В ту же ночь вырос из могилы мужа тополь, а из могилы жены берёзка выросла, и сплелись они ветвями, да так, что не разрубить, не разорвать. Хотела мать срубить деревья, да люди не дали. А берёза да тополь в том селе и по сю пору растут.

Славяне, живущие в лесах, относились к деревьям с большим почтением, наделяя почти каждое сверхъестественными свойствами. Рощи и леса почитались местами священными. Наиболее почитаемыми и могущественными были старые деревья. Сквозь их дупла пролезали больные, чтобы снять с себя хворь.

Самым большим поклонением пользовался дуб — Перуново древо. Его до сих пор упоминают в заговорах:

«На море на Окияне, на острове Буяне стоит дуб могуч…»

Предание о мировом древе, которое обнимает корнями землю, а ветвями держит небесный свод, славяне по преимуществу относят к дубу.

Как дуб посвящался Перуну, так липа была деревом богини Лады, а берёза — Купалы. Берёзу почитали и как символ берегинь, русалок во время весеннего праздника Семика, когда в селение вносили распустившееся дерево и девушки надевали берёзовые венки. На бересте писали и приколачивали к деревьям прошения лешим: вернуть, например, заблудившуюся коровушку, подвести под ружьё охотнику дичь, помочь не заплутаться, когда девки пойдут по малину.

Существует немало преданий о том, что душа после смерти может перейти в дерево.

Скрипит дерево — это душа покойника просит помолиться за неё. Душа невинно убитого воплощается обычно в тростнике или иве и, если сделать из него дудочку, расскажет об убийстве. К дереву, выросшему на могиле, нельзя прикасаться, нельзя сорвать с него ветку или сломить плод — это причинит душе невыразимые мучения.

Наши предки опасались сажать около домов крупные деревья: дубы, каштаны, ели. Эти деревья настолько могучи, что могут вытянуть из человека все его жизненные силы. Перерастёт такое дерево посадившего его — он умрёт. Перерастет весь дом — умрёт хозяин или погибнет вся семья. Верили также, что души деревьев воплощаются в образах девушек с прекрасными, сияющими лицами. Имя им — древесницы. Именно для того, чтобы не повредить этим красавицам, деревья в старину старались не рубить, а собирали сушняк, сухостой.

В народных сказаниях и песнях весьма обыкновенно сравнение детей с ветвями и верхушкою дерева; наоборот, пасынок употребляется в областных наречиях для обозначения меньшего из двух сросшихся деревьев. Сходство между многодетной семьёй и ветвистым деревом выразилась в понятии родословного древа.

Названия ноги, руки, пальцев и ногтей в санскрите (основе всех языков индоевропейской группы, к которой принадлежат и славянские языки) объясняются уподоблением человека растению. Ногами человек касается земли и тем самым напоминает дерево, прикрепленное корнями к матери — сырой земле. Если ноги сравнивались с корнями, то самое туловище представлялось стволом, а руки казались отростками. Ноготь вырастает на пальце, как лист на ветке. «Рамень», «раменье» в русском языке — лес, поросль, «раменный» — боровой, лесной — происходят от одного корня со словом «рамена» — плечи; «шкура» в некоторых областных наречиях обозначает древесную кору; волосы народный эпос отождествляет с травой, а траву и цветы называет волосами земли.

ДОМОВОЙ. "Плач Домовых."

Однажды маленький Чуйко проснулся от того, что послышался ему чей-то тоненький плач на дворе.

Мальчик сполз с печки и осторожно, крадучись, выбрался на крылечко. Пусто во дворе, в небе луна светит. А плач доносится из-за околицы.

Ступил Чуйко босыми ногами в росистую траву и ринулся со двора. Добежал до околицы — да так и обмер, когда увидал каких-то низеньких человечеков, горько плачущих. Утирая слёзы кулаками, глядели они на небо, а в небе явлен был всадник на белом коне. Лицо всадника было искажено мученической мукою, потому что его пронзила стрела. Он понукал усталого коня, пытаясь уйти от погони, и вот уже Чуйко увидел меховые шапки степняков, увидел их длинные копья. А ещё он узнал умирающего всадника. Это был Воля, его отец!

Закричал Чуйко и грянулся оземь без памяти. Рано утром нашла его матушка, которая встала подоить корову да хватилась сына. Кое-как привели мальчишку в сознание — и поведал он о ночном видении.

К тому времени вокруг полдеревни собралось, и взрослые, выслушав его, молча переглянулись. Они сразу поняли, что видел Чуйко домовых, слышал их причитания. Известно — если домовой плачет ночью, это всегда предвещает беду, а может быть, и смерть хозяина. Что же вещует плач всех деревенских домовушек?

— Парнишка видел степняков — не их ли надобно опасаться? — сказал Воля.

— Сон это и бредни глупые, — зевнул пастух Мушка.

— Глупец тот, кто не чтит старых примет и не внемлет разумным советам, — сурово ответил Воля. — Изготовимся к обороне, односельчане.

Все взялись оружие чистить и боевой припас готовить. На ночь вдоль околицы караулы встали… и что же? Напали-таки степняки на деревню!

Только ждали они найти сонных, безоружных людей, а наткнулись на стрелы да копья, да рогатины. Завязался тяжелый бой, длился он целые сутки. Ушли степняки с большим уроном, ну а село удалось отстоять. Воля был ранен стрелою в плечо.

Стойко терпя боль, улыбнулся перепуганному сыну:

— Это всё пустое. Нет на свете воина, кто хоть раз не был ранен. Но когда бы не услышал ты плач домовых, всё могло быть куда хуже!

Говорят, Домовой и по сю пору живёт в каждой деревенской избе, да не каждому об этом ведомо. Зовут его дедушкою, хозяином, суседкою, доможилом, бесом-хороможителем, но это всё он — хранитель домашнего очага, незримый помощник хозяев. Конечно, он может и во сне щекотать, и греметь по ночам посудою, или за печкой постукивать, но делает это больше от озорства. Главное же дело его — досмотр за хозяйством. Если ему жильё по душе, то он служит этой семье, словно в кабалу к ней пошёл. Зато ленивым и нерадивым он охотно помогает запускать хозяйство, мучает людей до того, что давит по ночам чуть не до смерти или вовсе сбрасывает с постелей.

Если слышится плач домового, даже в самой избе, — быть покойнику. Смерть самого хозяина предрекает домовой тем, что, садясь за его работу, прикрывает голову его шапкою. Перед чумою, пожаром и войною домовые выходят из села и воют на выгонах.

ДУША. ЧУДО-ПТИЦЫ

"Возмездие"

Жили-были богатый купец с купчихою. Своих детей Бог им не дал, и взяли они в дом приёмную дочь. Выросла она красавицей. Тем временем купчиха заболела и умерла. Жаль было купцу, да делать нечего. Похоронил её, поплакал… и стал на свою дочь засматриваться. Обуяла его страсть нечистая, сотворил он над девицей великий грех, и понесла она чадо. Тут как раз вышел купцу приказ от царя: собрать корабли да плыть в тридесятое царство за товарами. Велел купец приготовить всё к дальнему походу в страны заморские, а грех свой великий решил злодейски сокрыть. Ночью взял он со стены острый нож и зарезал дочь: кровь так и брызнула! После взял убитую на руки, отнёс в сад и спрятал в потайной погреб; людям своим сказал, будто дочь сбежала с полюбовником, сам сел на корабль и уплыл.

Вот плывёт он мимо скал диких и грозных, а над скалами летают птицы с человеческими головами, и одна птица, с лицом убитой дочери, кричит зловеще:

— Убийца! Убийца! Грядет возмездие!

От страха купец даже памяти на время лишился.

А тем временем домом купеческим заправлял приказчик. Вот снится ему, будто кто-то говорит: «Что ты спишь? У тебя в погребе мертвец!»

Приказчик проснулся, взял ключи и пошёл по кладовым; всё обошёл, а один ключ лишний. Еле-еле отыскал погреб, еле-еле доискался входа — так заросло всё травой и деревьями. Отворил дверь, а в том погребе гроб стоит, в гробу девица мёртвая.

Говорит ему девица, дочь купеческая:

— Сослужи мне службу, добрый молодец! Облегчи меня: возьми острый нож и вынь из меня младенца.

Приказчик взял нож, разрезал чрево, вынул младенчика и отдал его воспитывать своей матери.

Приехал купец из тридесятого государства; стал государю про своё путешествие докладывать, а мальчик прибежал во дворец да всё вокруг них увивается.

— Чей такой славный ребенок? — спрашивает царь.

— Это сын моего приказчика, — отвечал купец.

Царь пожелал забрать мальчика во дворец, у стола прислуживать, позвал к себе приказчика — волю свою объявить. А он тотчас и рассказал всё как было.

Царь купца казнил, а мальчика взял к себе: он и теперь при государе живёт!

Славяне признавали в душе нечто отдельное от тела, имеющее своё самостоятельное бытие. Сначала их хранит при себе Бог — и здесь они безгрешны, а после жизни, очистившись от грехов, душа вновь возвращается к нему. Таким образом, Душа не только бессмертна, но и вечна, как сам Бог.

Согласно верованиям наших предков, душа ещё в течение жизни может временно расставаться с телом и потом снова возвращаться в него; такое удаление души обыкновенно бывает в часы сна, так как наш сон и смерть — понятия родственные. О колдунах и колдуньях рассказывают, будто они, погружаясь в сон, могут выпускать из себя воздушное демоническое существо, то есть душу, которая принимает различные образы и блуждает по тем или другим местам, причём оставленное ею тело лежит совершенно мёртвым. И во время обмирания, или летаргического сна, душа, по русскому поверью, покидает тело и странствует на том свете.

ЕГОРИЙ - ВОЛЧИЙ ПАСТЫРЬ

ЕЛЕНА-ПРЕКРАСНАЯ. ТРЕТИЙ СКОК

"Как Ванюша себе царевну добыл"

Жил-был мужик, да умер, осталось после него три сына: старшие и умом взяли, и статью, а младший, как водится, простоват и с виду не Бог весть что. Пришло в ту пору от царя известие, что дочь его Елена Прекрасная приказала выстроить себе храм о двенадцати столбах, двенадцати венцах, сядет она в этом храме и будет ждать жениха, удалого молодца, который бы на коне-летуне с одного взмаха поцеловал её в губки. Всполошился весь молодой народ, братья усы навивают да коней чистят, а Ванюше не до того: отец недавно умер, надо на его могилке молитвы читать. Три ночи ходил, а потом братья собрались, нарядились и ускакали в столицу — счастья пытать. Младшего с собой не взяли: «Где, — говорят, — тебе! У тебя-де и коня-то нет».

Пошёл Ваня на кладбище, а у самого слёзы от обиды текут. И вот встал его отец из домовины и говорит: «Не плачь, сын, помогу твоему горю». Свистнул он, гаркнул молодецким голосом, соловейским посвистом: откуда ни возьмись, конь бежит, земля дрожит, из ушей пламя пышет, из ноздрей дым валит. Встал перед Ваней как вкопанный, словно перед хозяином. Отец научил, что делать; влез Ваня в одно ухо коню, в другое вылез и сделался таким молодцом, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Сел на коня, подбоченился и соколом полетел прямо к палатам Елены Прекрасной.

С разбегу подскочил — двух венцов до её окна не достал, завился опять, разлетелся — одного венца не достал, ещё завился, завертелся, как огонь, метко нацелил — и прямо в губки чмокнул Елену Прекрасную.

— Кто? Кто? Лови! — его и след простыл. Прискакал на отцову могилу, коня пустил в чисто поле, отцу поклонился и просит совета родительского, как дальше быть. Старик подал совет, Иван выслушал и пошёл домой.

На другой день шум по царству прошёл: царевна Елена Прекрасная собирает всех ко двору — жениха искать неведомого. Прошли перед её взором генералы, прошли бояре, дворяне, справные мужики, а Иван сидит себе в чёрной прихожей и улыбается: «Полюбился я ей молодцом — пусть полюбит меня и в кафтане простом!»

Вышла Елена Прекрасная в прихожую, повела вокруг ясным оком — и вмиг Ивана признала. Вскоре повенчались они, а он-то стал какой умный и смелый, какой красивый! Сядет, бывало, на коня-летуна, шапку набекрень, подбоченится — царь, ну настоящий царь! И не подумаешь, что когда-то был простак Ванюша.

Героиня волшебных славянских сказок названа так, конечно, в честь той древнегреческой Елены, из-за которой теряли голову все мужчины и была до основания разрушена Троя, однако в наших сказках ей соответствуют и Анастасия Прекрасная, и Василиса Премудрая (Прекрасная), и Марья-царевна, и Марья Моревна, и Царь-девица, и другие. Эти несравненные красавицы наделены вещим умом, волшебной силою, властью над природными стихиями, а главное, духовной проницательностью, и всё это они готовы отдать своему возлюбленному герою, подобно тому, как некогда, по истечении эпохи матриархата, женщины безропотно подчинились мужчинам и всю потустороннюю, неземную, чародейную силу свою замкнули лишь в пределах семьи, дома, любовных, бытовых отношений — в пределах своего бабьего царства.