Мокошь (Макошь)

"Сорок мычек льна"

Одной девушке госпожа приказала работать в пятницу, хотя Мокошь-богиня этого не любит. Она, конечно, послушалась. Пришла к ней Мокошь и в наказание велела под страхом смерти (и Смерть стояла при ней вживе) спрясть сорок мычек и занять ими сорок веретён. Испуганная до лихорадки девушка, не зная, что думать и делать, пошла посоветоваться с опытной и умной старухой. Та велела напрясть ей на каждое веретено по одной лишь нитке. Когда Мокошь пришла за работой, то сказала девушке: "Догадалась!" — и сама скрылась, и сошла беда на этот раз с рук.

"Долгожитель"

Отправилась как-то Мокошь в странствие, поглядеть, как люди живут, и попался ей навстречу по дороге работник, который отошёл от хозяина. Сел этот прохожий закусить, а к нему и напрашивается неведомая красавица, чтоб разделил с нею хлеб-соль. Поели они.

  — Вот тебе за то награда: иди в это село, найди там богатую девушку-сиротку, бери её за себя замуж. А я даю тебе сто лет веку, — сказала Мокошь.

  Он так и сделал. Жил он ровно сто лет, и пришла к нему Мокошь с тем сказом, что пора-де умирать. А умирать-то кому хочется?

  — Прибавь ещё одну сотню! — взмолился старик.

  Прибавила. Когда исполнился последний день этой второй сотни лет, она опять пришла.

  — Ещё прибавь сотню!

  Прибавила. Жил-жил человек, и самому надоело, такой он стал старый, что по всему телу мох вырос. Приходит Мокошь и Смерть с собой привела.

  — Ну, теперь пойдём: и вот тебе хорошее местечко для упокоения.

  Привела его к роще берёзовой, понравилась та роща старику. Но она повела на другое, близ излучины реки, на усеянном цветами холме. Здесь ветхому старику ещё больше полюбилось. Когда привела его на третье место, то отворила дверь и пихнула его прямо в Пекло, промолвив: "Когда бы ты помер на первой сотне своих лет, то слушал бы в могиле песни рощи берёзовой. Когда б скончался на второй сотне — слушал бы песни речных волн и перезвон цветов. А за триста лет ты столько нагрешил, что ж тебе ещё остаётся слушать, как не крики ужаса в Пекле?"

По верованиям древних славян, Мокошь — богиня, влиянием на людей почти равная Перуну. Это было олицетворение Матери Сырой Земли, а также дочь Перуна, обращающаяся в некоторых поверьях в луну. Она была как бы посредницей между небом и землей. Женщины плели в её честь венки в новолунье и жгли костры, прося удачи в любви и семейной жизни. Это почитание сохранилось в позднейших легендах, где Мокошь выступает в роли судьбы.

  Её изображали с турьим рогом изобилия. Её могли окружать девы-русалки, которым предписано было орошать нивы.

  Будучи богиней плодородия, Мокошь в виде женщины с большой головой и вытянутыми ввысь длинными руками олицетворяла взаимодействие сил земли и неба. Она была покровительницей дождя — и в то же время мелкого домашнего скота, коз и овец, даже сохранилось поверье: "Овца, как шерсть ей не стригут, всё же иногда протрёт проплешину, тогда говорят: Мокошь выстригла". Вообще она покровительствовала женщинам и их делам, а также торговле.

  Со временем под её власть всецело перешло "бабье царство", и Мокошь стали представлять всё той же длиннорукой, большеголовой женщиной, прядущей по ночам в избе: поверья запрещают оставлять кудель, а то Мокошь отпрядёт. Впрочем, если женщине удавалось ублаготворить богиню, та ночами приготавливала ей уже готовую нить, спрядённую на диво ровно. В этом образ древней богини женских ремёсел слился с образом Пятницы, которой приносили жертву, бросая в колодец пряжу, кудель; название такого обряда — "мокрида", как и имя Мокошь, связано со словами "мокрый", "мокнуть".

  Вот как женщины молились Пятнице о дожде: когда наступает время жатвы, одна из деревенских старух, лёгкая на руку и этим достоинством всем известная, отправляется в поле ночью и сжинает первый сноп. Связав его, ставит она на землю и три раза молится Пятнице, чтобы помогла рабам Божиим (помянёт всех женщин своей деревни, на которых, по хозяйскому обычаю, лежит обязанность жнитва). Просит старуха об окончании без скорбей и болезней тяжёлой работы, молит Пятницу быть заступницей от лихих людей, особенно тех, которые умеют делать заломы.

  Затем берёт она свой сноп и, крадучись ото всех, несёт его в свою избу. Всякая встреча при этом — недобрый знак. Пятницу также почитают богиней женского рукоделья, особенно пряжи. Она очень строго следила, чтобы в пятницу женщины не прикасались к работе. Тех, кто нарушал этот обычай, сурово наказывали. Не зря ходит она по земле вместе со Смертью, а потому, случается, тут же в наказание скрючит на руках пальцы или вложит в спину стрелье и ломоту. Пятницу все могут видеть, и кто видел — тот хорошо распознал, что это ещё молодая женщина.

  Иногда она милует и награждает, а в иную пору жестоко наказывает. У одной женщины, не почтившей её и работавшей, она просто-напросто содрала с тела кожу и повесила на том же стану, на котором та ткала холст.

  Подобно Мокоши, воплощению Земли, Пятница является покровительницей усопших душ, убогих и нищих во всей Древней Руси, и около этих церквей (обычно выстроенных на подоле, у рек и самой воды) во всех местах селилась нищая братия со своими хатами и логовищами. Где не было воды, там непременно рыли колодцы и пруды.

  Схож с Мокошью ночной дух Мокуша. Она ходит по ночам прясть шерсть и стричь овец. Её не видят, но по ночам слышат урчание веретена, когда она работает. Выходя из дома, щёлкает веретеном о брусок, о полати. Если она недовольна хозяйкой, то остригает у неё немного волос. Мокуша чем-то напоминает кикимору.

  Родственны ей и нички — женские мифические существа, о которых на Украине рассказывают, что они в ночное время, особенно по пятницам, стучат и шалят в избах; бабы боятся, чтобы они не выпряли весь лён, и прячут от них свои кудели.

ОТЕЦ СВЕТ НЕБО И МАТЬ-СЫРА ЗЕМЛЯ

"Как Земля с Небом встретилась"

Во времена древние и незапамятные, когда ещё поляне служили своим старым богам, однажды упала на землю страшная засуха, и не было ни конца ей, ни краю.

…Старый волхв Ведун, служитель Сварога, не спал уже несколько ночей. Усталыми глазами вглядывался он в изменчивый узор светил небесных, пытаясь найти ответ на страшный вопрос: неужели нынче же и окончит свой путь по земле род человеческий? Наконец он уснул, сморенный духотой и усталостью, и ночью увидел Ведун вещий сон.

Чуть свет он был на ногах и поспешил в княжий дворец.

— Боги послали мне видение! — крикнул он что было сил. — Я знаю, как заклясть дождь! Мы сами виноваты в том, что разразилась засуха.

— В чём же это мы виноваты? — нахмурился князь. — Разве мы не приносим богатые жертвы?

— И все же боги гласят, что мы сами виновны в своей беде, — твёрдо повторил Ведун. — Ты и воины твои в далёких краях льёте человеческую кровь, словно воду. Воротясь из одного похода, сразу отправляетесь в другой. Все мужчины беспрестанно с кем-нибудь сражаются, а в сёлах остаются одни женщины, дети и немощные старцы. Вот ты, князь, помнишь, когда в последний раз в твоём граде родился ребёнок? Нет? И я не помню. У нас осталось совсем мало детей! Если так дальше пойдёт, не понадобится никакая божья кара, люди сами себя выведут под корень!

Князь призадумался. А ведь старый Ведун прав!

Как только жаркий день сменился знойным вечером, а в небе начали неохотно зажигаться первые звёзды, по улицам пробежали княжеские гонцы, призывая всех мужчин и женщин, мужей и жён, женихов и невест, молодых парней и юных дев выйти на большое поле. Трава на нём пожухла от зноя, земля была грубой и жёсткой, словно берег соляного озера. Люди стояли и ждали, что велит им князь.

Появилось несколько телег. На них везли бочки драгоценного вина из подвалов княжеского дворца. Виночерпии засновали меж людей, каждому подавая полную чашу. Люди пили с радостью и облегчением. И вдруг, при свете взошедшей луны, собравшиеся увидели, что князь расстелил на земле плащ и увлёк на него княгиню.

— Принесите жертвы Земле-Матери любовью и чадородием! — послышался громовой голос. Это Ведун взывал к людям.

Жаром зажгло кровь. Сердца застучали быстрее. Мужчины смотрели на женщин, а женщины смотрели на мужчин. Губы смыкались, сплетались руки. Пары возлегали на лоно земли и предавались страсти.

Слышались сладостные стоны, влажнилась земля под телами, обильно политыми любовным потом. И вдруг стало темно. Ведун вскинул глаза — лик луны скрылся за тёмной пеленой. Тучи заволокли небо, а в следующий миг первые капли дождя упали на обнажённые, разгорячённые тела.

Ведун стоял на краю поля, смотрел на смутное колыхание сотен тел, слушал слитные стоны счастья, утирал с лица потоки ливня, и чудилось ему, будто сам отец Небо не мог остаться равнодушным к буйному любодейству и явился оплодотворить Мать-Землю.

Мать Сыра Земля — самый любимый и важный персонаж в славянской мифологии с древнейших времён и до наших дней.

  Земля представлялась воображению язычника, обожествлявшего природу, живым человекоподобным существом. Травы, цветы, кустарники, деревья казались ему её пышными волосами; каменные скалы признавал он за кости (вслушайтесь, как созвучны слова "скала" и "скелет"!); цепкие корни деревьев заменяли жилы, кровью земли была сочившаяся из её недр вода. И, как живая женщина, она рождала существ земных, она стонала от боли в бурю, она гневалась, учиняя землетрясения, она улыбалась под солнцем, даруя людям невиданные красоты, она засыпала студёною зимой и пробуждалась по весне, она умирала, обожжённая засухой... И, точно к истинной матери, прибегал к ней человек во всякую пору своей жизни. Помните в сказках? Припадёт богатырь к сырой земле — и преисполнится новых силушек. Ударит в землю копьём — и она поглотит чёрную, ядовитую змееву кровь, воротив жизнь загубленным людям.

  Кто не почитает земли-кормилицы, тому она, по словам пахаря, не даст хлеба — не то что досыта, а и впроголодь; кто сыновьим поклоном не поклонится Матери Сырой Земле, на гроб того она ляжет не пухом лёгким, а тяжёлым камнем. Кто не захватит с собою в дальний путь горсти родной земли — никогда не увидит больше родины, верили наши предки.

"Пусть прикроет меня Мать Сыра Земля навеки, если я вру!" — говорит человек, давая клятву, и такая клятва священна и нерушима. Те, кто братается не на жизнь, а на смерть, смешивают кровь из разрезанных пальцев и дают друг другу по горсти земли: значит, отныне родство их вечно!

  А в стародавние годы находились такие ведуны-знахари, что умели гадать по горсти земли, взятой из-под левой ноги желающего узнать свою судьбу. "Вынуть след" у человека всегда считалось самым недобрым умыслом. Нашептать умеючи над этим вынутым следом — значит, по старинному поверью, связать волю того, чей след, по рукам и ногам. Суеверные люди боятся этого как огня! "Матушка-кормилица, сыра земля родимая, — отчитываются от такой напасти, — укрой меня от призора лютого, от всякого лиха нечаянного. Защити меня от глаза недоброго, от языка злобного, от навета бесовского. Слово моё крепко, как железо. Семью печатями оно к тебе, кормилица Мать Сыра Земля, припечатано — на многие дни, на долгие годы, на всю жизнь вековечную!"

"Всю жизнь вековечную" Мать Сыра Земля растит-питает хлеб насущный на благо народное; унимает "ветры полунощные со тучами", удерживает "морозы со метелями", поглощает силу нечистую. Всегда она остаётся всё той же матерью для живущего на ней и ею народа, который своим внукам-правнукам заповедовал любовь и почтение к земле родимой. Как траве-мураве не вырасти без горсти земли, так и русскому народу не прожить на белом свете без земли-кормилицы. Как без пахаря-хозяина и добрая земля — горькая сирота, так и он без земли — что без живой души в своем богатырском теле!

  Плодотворная сила солнечных лучей и дождевых ливней, ниспадающих с небесного свода, возбуждает производительность земли, и она, согретая и увлажненная, растит травы, цветы, деревья и дает пищу человеку и животным. Это естественное и для всех наглядное явление послужило источником древнейшего мифа о брачном союзе Неба и Земли, причём Небу придана воздействующая, мужская роль, а Земле — воспринимающая, женская. Летнее Небо обнимает Землю в своих горячих объятиях, как невесту или супругу, рассыпает на неё сокровища своих лучей и вод, и Земля становится чреватою и несёт плод: не согретая весенним теплом, не напоенная дождями, она не в силах ничего произвести. В зимнюю пору она каменеет от стужи и делается неплодною; с приходом же весны Земля, по народному выражению, "принимается за свой род".

Мировое древо

"Свадебная песня"

Ой, сыграем свадьбу — дело молодое,
Дело молодое, древо мировое,
Древо мировое от земли до неба,
Принеси нам, боже, и вина, и хлеба.
Принеси весною нам тепла и света,
Принеси зимою нам побольше снега.

Ой, сыграем свадьбу вьюноши с дивчиной —
Ясна соколёнка с птахою невинной.
Дело молодое, время золотое,
Время золотое, древо мировое.
Солнышко, навеки над селом зависни,
Расцветай на радость, древо новой жизни!

Жаворонки звонко бога превозносят,
Пчёлы в дупла древа цвет медовый носят.
Облака над древом вольный ветер гонит,
Горностай под древом малых деток холит.
Ой, сыграем свадьбу в тереме высоком...
Славься, соколиха! Славься, ясен сокол!

Вселенная представлялась нашим предкам-славянам величественным деревом, чья крона упирается в небеса, а корни оплетают преисподнюю. В вершине этого дерева сияли солнце и луна, мерцали звёзды, ниже царствовали птицы, ствол был отдан во владение трудолюбивым пчёлам; у корней плодилась всякая живность, а под корнями таятся змеи, бобры, кроты, землеройки, а также всякая нечисть и нежить.

  В заговорах Мировое древо стоит на "пуповине морской" — огромном острове, где находится камень Алатырь. На нём обитают святые угодники, а у корней свернулась страшная змея Шкурупея и прикован цепями бес. Один из заговоров начинается так: "На море, на Окияне, на острове Буяне стоит дуб, под тем дубом кровать, на кровати лежит девица, змеина сестрица, я к ней прихожу, жалобу приношу на казюлей (козюлька, казюлька — старинное народное название змеи), на ужат..."

  В народных мифах о сотворении мира вся земля держится, подобно кораблю, на море-океане, море-океан плещется в необъятной каменной чаше, чаша покоится на спинах четырёх китов, киты плывут по реке вселенского огня, а огонь опирается на "железный дуб, посаженный прежде всего другого, корни же его питает святая небесная сила".

  Иногда славяне считали главным, мировым древом, опорою всей земли и берёзу, о чём говорится в старинном заговоре: "На море, на океане, на острове Буяне, стоит белая берёза вниз ветвями, вверх кореньями..."

  Пленительный образ мирового древа встречается не только в заговорах и свадебных песнях, но и в обрядах. Например, когда начинали рубить новую избу, в центре сперва устанавливали деревце и лишь после недолгого "начального пирования" приступали к работе. Позднее вошло в обычай ставить в доме рождественскую (новогоднюю) ёлку.

"Молитва-Мантра"

Мантры существуют не только в Индии, так же, священные песнопения были и у древних славян. Это настоящий источник силы, ведь слова несут в себе не только ритуальный смысл, но и энергетический. Они несут в себе заряд силы, помогают людям преодолевать сложные ситуации. Славянские мантры — часть мистического учения. К ним нужно относиться бережно, ведь это культура, которая с годами становится всё более забытой. Удивительные энергетические возможности ждут того, кто готов отправиться в путешествие по волнам древности. Мантры подарят вам возможность получить гармонию жизни, ощутить счастье, богатство и любовь.

Тибетские мантры очень широко распространены. У них появилось в последние 20 лет так много поклонников, что сегодня практические любой человек, близкий к мистике, начинает свой день с медитации на мантры. У древних славян тоже были свои мантры, правда назывались они Агмы. На самом деле, не важно, как называется этот священный текст, который требует многократного повторения. Мантра — духовная, мистическая песня, которая звучит не только в нашем мире, но и в мире энергии. Она производит особые колебания, вибрации, которые творят чудеса.
Тоже самое делают славянские мантры. Чаще всего их использовали целители, которые повторяли короткий текст по 100-200 раз. Этим самым пространство и энергия вокруг больного начинали сами по себе петь, вибрировать. Болезнь отступала. Таким методом исцелялись даже очень серьёзные раны, останавливались кровотечения, можно было исцелить человека от опасных болезней, бесплодия. Не всем разрешалось их произносить или слушать.
Славянские агмы делятся на более чем 20 категорий. Они все посвящены разным богам, как и индуистские. Это доказывает, что раньше культура вед была единой, а лишь после разделилась на несколько направлений. Ученые антропологи, исследователи древних культур видят много общего между индуизмом и верой древних славян. Так что, если вы уже практикуете Тибетские мантры, славянский вариант вам тоже понравится.
Вибрация мантры пробуждает пространство. Это ощущается, даже если просто слушать их. От текста мантры веет силой. Она помогает раскрыть в человека невиданный потенциал:

- здоровье усиливается, организм очень серьёзно сопротивляется болезням;
- меняется жизнь, появляются здоровые привычки;
- меняется взгляд на повседневную жизнь;
- открываются новые таланты;
- человек находит гармонию с внешним миром;
- усиливается энергия, связь с миром мистики.

Источник:
http://vseprivoroty.ru/nevidannye-sily-slavyanskix-svyashhennyx-mantr.html

МОРАНА (МОРЕНА)

"Мёртвая гора"

В году 1200 по рождеству Христову случилось в селе Дивееве чудо превеликое и престрашное. Месяца сенозорника, сиречь июля, 26 дня собирал на закате солнца отрок Ясень, крещёный Варфоломеем, целебные травы на Кудрявой горе. И вдруг видит: шествует мимо дуба, сожжённого молнией, женщина в белом одеянье, кое шито золотом, и в короне золотой. В одной руке держала она цветы диковинные, бледные, яко из воска, а в другой — косу с серебряным набалдашником. И так страшно стало отроку Ясеню, что на малое время обмер он и разумения лишился, а когда пришёл в себя, кинулся со всех ног в родное Дивеево, поведал отцу-матери об увиденном.

— Ты, Ясень, мастер известный страшные сказки плести, — сказал отец.

И тут послышался с печи голос прадеда Родомысла, в святом крещении Антипа. Отмерил он уже сотню лет с гаком, три года лежал на печи обезноженный, но разумом был светел.

— Да не врёт малец, слышите? Беда нагрянула. Нынче какой год? Високосный, вдобавок, говорят звездочтецы, веку-столетию конец. Вот и грядёт к нам Морана злобная — всех выкосит в одночасье.

— Ох, ох, Сварог всемилостивый, за что наказуете?! — завыла мать.

— Ну-ка, снимите меня с печи! — скомандовал прадед и, когда посадили его на лавку, сказал: — Ты, внучек, коня буланого из конюшни выводи. Посадишь меня верхом, ноги к стременам привяжешь, дабы не упал, дашь мне лук боевой и колчан со стрелами. Ты, баба, беги по деревне, вели людям выскакивать из домов и на траву падать пластом, будто мертвецы, сражённые в одночасье молнией. А ты, Ясень, как завидишь опять Морану, начинай рыдать и укорять Перуна за убиение невинных людишек. Живо! Мешкать некогда!

Через некоторое время, завидев Морану в конце села, залился отрок Ясень горькими слезами, принялся громко стенать и грозить небесам кулаком:

— Всегрозный Перун! За что людей невинных смертию лютой наказал?

Посмотрела Морана в недоумении на поверженных людей, к отроку приблизилась, в глаза ему заглянула мёртвыми своими очами — да и прошествовала к реке, а потом в осиннике за рекою сокрылась, верша свой путь неведомо куда.

По прошествии ещё некоторого времени начали люди подниматься с травы, благодаря Сварога, Сварожичей и Христа-Спасителя, что не попустили безвременной смерти всего селения. А мужики пошли к Кудрявой горе.

И что же? У её подножия, близ родника, узрели они чудо превеликое и престрашное. Покоились на траве два скелета: всадника и лошади. Ноги всадника были привязаны к стременам, в руках он держал боевой лук, но в колчане не было ни единой стрелы.

На другой день тут же, на горе Кудрявой, предали кости земле, крест деревянный водрузив. Только с той поры гора эта, близ села Дивеева, зовется Мёртвой.

Морана (Морена) — богиня бесплодной, болезненной дряхлости, увядания жизни и неизбежного конца её — смерти. Слово «мор» обозначает поголовную и внезапную смерть целых народов и государств, «морить» — убивать. В этих словах сохраняется память о жестокой, неумолимой богине, которой неугодны никакие жертвы, кроме увядших цветов, сгнивших плодов, опавших листьев.

МОРСКАЯ ПУЧИНА — КРУГОМ ГЛАЗА

"Встреча звёзд"

В незапамятные времена поссорились однажды боги небесные и схватились сражаться между собой. Битвы их сотрясли небо, да так, что многие звёзды не удержались на хрустальном синем куполе и упали в море. С тех пор нарушились и смешались узоры созвездий…

Упавшие звёзды с тех пор так и поселились на дне океана — их называют морскими звёздами. Небесные сёстры очень тосковали по ним, и вот как-то раз они не выдержали и вознесли молитвы Сварогу, чтобы дал им взглянуть на исчезнувших сестриц.

Сварог внял их мольбам, и по его повелению раз в год наступает на море и на небесах время необычайной тишины. Мореплаватели называют эту пору полным штилем, бранят погоду на чём свет стоит, потому что паруса бессильно обвисают и не шелохнутся. Но корабельщикам ничего не остается, кроме как ждать хотя бы лёгкого ветерка.

И вот когда в небе не останется ни единого облачка и море станет гладким и прозрачным, как стекло, Сварог даёт знак владыке океанов — и тот дозволяет морским звёздам подняться к самой поверхности воды. От счастья, что вот-вот увидятся со своими небесными сёстрами, морские звёзды начинают светиться тысячью огоньков, и тогда богам, которые смотрят вниз с высоты, чудится, будто небо и море поменялись местами, потому что на волнах в точности повторяются причудливые узоры созвездий. А ещё кажется, что морская пучина смотрит в небеса тысячью глаз…

Вместе со звёздами всплывают на поверхность и прочие обитатели океанских глубин: рыбы и дельфины, осьминоги и русалки, морские коньки и самоцветные раковины. Они любуются встречей звёзд.

Но длится это счастливое свидание недолго — всего только одну ночь. А потом опять начинают дуть ветры, играют волны, по небу бродят облака и тучи, а морские звёзды тихо опускаются на дно и ждут, когда, по воле богов милосердных, снова смогут подняться, чтобы взглянуть в небеса.

Морская Пучина — Кругом Глаза — прекрасный, поэтичный образ Океан-моря, наделённый особыми, волшебными свойствами, умом и душою. Она сродни древнегреческому божеству Аргусу — тысячеглазому, всевидящему великану, олицетворяющему ночное небо, что отражается в зеркале морей.

Морской царь

"Василиса Премудрая"

Жил-был царь. Поехал он однажды на борзом коне на войну, и долго его дома не было. Вот ехал он обратно с победой, и начала его томить жажда. Увидал большое озеро и решил из него напиться, только припал к воде, его кто-то хвать за бороду — и тащит. А это был Морской царь, владыка всех вод земных. Начал несчастный просить-молить, чтобы отпустил его морской властелин, но он взамен потребовал себе того, чего царь у себя дома не знает. Согласился царь, не ведая, что в его отсутствие жена родила сына.

  Прошло двадцать лет, настало время долг платить. Поплакали царь с царицею, да делать нечего — простились с сыном навек. Пришел Иван-царевич на берег морской, видит — летят двенадцать голубиц. Прилетели, ударились оземь — стали девицами несказанной красоты и побежали в море купаться. А перья их остались на берегу лежать — не отличишь от сорочек! Иван-царевич взял да украл у одной сорочку.

  Девицы воротились, одиннадцать обратились в голубиц и улетели, а двенадцатая, самая красивая, сорочки найти не может.

  Иван кричит из-за кустов:

  — Красавица, пойдёшь за меня замуж, — отдам твои пёрышки, нет — сожгу!

  Делать нечего, она согласилась. Тогда царевич вышел и сорочку отдал. Очень он пришёлся по сердцу красавице! Обменялись они обручальными кольцами, девица сказала, что она дочь Морского царя, Василиса Премудрая, а с Иваном в подводном царстве встретится, — и улетела вслед за сёстрами.

  Пришёл Иван в подводное царство, а властелин-то гневается, что царевич долго не приходил. Даже хотел его казнить, но царевич показал кольцо Василисы: я-де твой зять, не можешь ты меня убить! — у Морского царя и руки опустились.

  Делать нечего, сыграли свадьбу.

  — Ничего, — говорит Морской царь своим советникам, — рано или поздно я всё равно Ивана сожру, а дочку так образумлю, что забудет глупости.

  Подслушала это Василиса Премудрая, и ночью они с царевичем тайком вышли из дворца, сели на резвых коней и понеслись прочь из подводного царства на святую Русь.

  Морской царь проведал про это и ринулся в погоню.

  — Слышу я людскую молвь и конский топ, — говорит Иван.

  — Это погоня за нами!

  Обратила Василиса Премудрая коней озером, царевича селезнем, а сама сделалась уткой. Прискакал Морской царь, сразу догадался, кто эти селезень с уткой, ударился о сыру землю и обратился орлом, чтобы их убить. Да не тут-то было: только разлетится сверху, а утка и селезень вдруг в воду нырнут. Орёл опять разлетится, а они опять нырнут. Нипочём их не возьмёшь! Устал Морской царь, махнул крылом — и полетел в свое царство несолоно хлебавши. А Иван-царевич с Василисой вышли на святую Русь и жили в стольном граде долго и счастливо.

М. Ломоносов. "Петриада"

В недосязаемой от смертных стороне,
Между высокими кремнистыми горами,
Что мы по зрению обыкли звать мелями,
Покрытый золотым песком простерся дол:
Столпы вокруг его огромные кристаллы,
По коим обвились прекрасные кораллы.
Главы их сложены из раковин витых,
Превосходящих цвет дуги меж туч густых,
Что кажет укротясь нам громовая буря;
Помост из аспида и чистого лазуря,
Палаты из одной изсечены горы;
Верхи под чешуёй великих рыб бугры;
Уборы внутренни покров черепокожных
Бесчисленных зверей во глубине возможных,
Там трон — жемчугами усыпанный янтарь,
На нём сидит волнам седым подобный Царь.
В заливы, в океан десницу простирает,
Сапфирным скипетром водам повелевает.
Одежда царская — порфира и виссон,
Что сильные моря несут ему пред трон.

Морской царь — верховный владыка всех вод, омывающих землю. Когда он веселится в своих пышных подводных чертогах, то разыгрывается непогода, и бушующая стихия топит корабли. Дабы умилостивить царя, корабельщики опускают за борт хлеб-соль, а случалось, и людей по жребию, как в былине о Садко.

  По древним славянским преданиям, все моря и океаны — это кровь Морского царя, а реки — его дочери. Потому-то с ними и связаны во многих местах Руси суеверные представления, являющиеся отголосками древнего обожествления вод земных. Он властвует над всеми рыбами и животными, которые только водятся в морях.

  Иногда в наших сказках Морской царь является в виде лютого жеребца, которого должен объездить сильномогучий богатырь. Иногда даже обращается чёрной тучей, которая исторгает из себя множество воды и грозные молнии. В первоначальном значении Морской царь был богом дождевых туч, которые изверглись на землю и образовали на ней моря, куда и переместился владыка вод. Образ первоначального творца и создателя мира — очевидно, Аргя (или Дива) — со временем разделился на Перуна — повелителя гроз, бога ветров Стрибога и Морского царя.

  Позднейшие сказания рисуют Морского царя не только грозным властелином, но и отцом многочисленной семьи. Только нет у них с водяной царицею — "всем русалкам русалкой" — сыновей: одни дочери родятся — девы моря с рыбьим хвостом.

  Как сказано в одном старинном стихе, "Окиян-море — всем морям мати", то есть мать. К нему все реки, все моря собираются, все в него вливаются, Океан-морю поклоняются. Он отделяет Русь от "некоторых государств" и воплощает собою множество чудес и опасностей.

  На берегах Океан-моря высиживает яйца чудо-птица Алконост, в самой середине его лежит остров Буян, на котором можно встретить и Алатырь-камень, и свинку — золотую щетинку, и даже То, Не Знаю Что...

  В синем море-океане живут и русалки, и водяные, и щуки-рыбы, и чудо-юдо рыба кит, и проклятые отцами дочери-утопленницы, и рыбы-оборотни. Океан-море, да и просто море, является в народном представлении олицетворением всего необъятного, необозримого, неисчерпаемого. Оно изобильно и чудесами, и опасностями.

  Оно столь же одушевлённое, живое, как любой другой сказочный персонаж.

"НЕБЕСНОЕ ЦАРСТВО ИРИЙ"

Ирий - небесное царство, созданное Сварогом, что подле Латырь-горы над Рипейскими горами. Здесь Сварог посадил священный вяз, который сдерживает при помощи своих корней весь мир. Кроной он упирается в самое небо. На его восточных ветвях свила своё гнездо птица Алконост, а на западных Сирин. На Хвангуре (гора) вырос кипарис - дерево смерти, на Березани-горе берёза, являющаяся деревом поэзии. На ветвях порхают птицы с золотым, синим, зелёным, ярко-багряным оперением. Тут Сварог посадил вишнёвое дерево в честь Вышеня. После того, как сюда прилетала птица Гамаюн, здесь вырос солнечный дуб. Он рос корнями вверх, а ветвями вниз. Тут же растет и яблоня с золотыми яблоками, которые дают вечную молодость и власть над всем миром тому, кто попробует их. Их оберегает дракон, которого приставил к яблоне сам Сварог.
Все подходы к этому саду стерегут грифоны, василиски и горные великаны, не пропускающие никакого пешего или конного. Этот сад воспевается во многих народных песнях, изображение его используют для оформления, передающее ёмкий и доходчивый образ. Его ещё называют «Ясунь».

Это аналог Райского сада в произведениях «Странствия отца Агапия», «Голубиная книга» 12 века, сада на горе Дань-сюе в древнекитайской книге.

Образ перевёрнутого райского дерева, «солнечного дуба» присутствует в русских, украинских, белорусских народных заговорах - «вечная смоковница», «бессмертное дерево баньян».

Считается, что туда улетают и уползают птицы, насекомые, змеи на зимовку. По приданиям считается, что ключи от Ирия хранятся у кукушки, она первая улетает в тёплые края. Туда же отправляется душа животного, добытого охотниками. Охотники, в свою очередь, должны благодарить богов, за то, что те позволили взять шкуру и плоть животного. Они не должны издеваться над ним и причинять мучения, дабы старшие духи скоро вновь отпустили зверя на землю, позволив вновь родиться, чтобы не переводилась не рыба в водоемах, не животные в лесах, не птица на земле.

НЕЧИСТИКИ

"Искры от кремня"

Давным-давно, ещё когда земля только что была сотворена, затеял Бог высекать огонь. Ударил по кремню — и вместе с искрами посыпались белоликие, светлые ангелы. Радостно приветствовал их Господь и населил ими всю поднебесную. Однако в скором времени Деннице, главному вождю ангельских полчищ, запала мысль завладеть Господним престолом. Большинство ангелов отвернулись от него с отвращением, но нашлись и такие, которые предали своего творца и восстали против него.

Страшно разгневался Господь, назвал отступников силой нечистой и двинул на них все громы небесные. Бунтовщики пустились в бегство, однако через три дня и три ночи были настигнуты и низвергнуты в бездны преисподние, где основали царство ада во главе с Сатаной. Сами они обратились в чертей. С тех пор некоторые из чертей, между прочим, хромые, потому что перешибли себе ноги при падении.

Но удары Божественной десницы были настолько сильны, что множество нечистых не смогли удержаться даже на краю бездны. Они сверзились с небес и начали падать на землю. Летели, летели сорок дней и ночей… Когда были у самой земли, подул сильный ветер и разметал их в разные стороны. Некоторые упали в лес — так возникли лешие и лесовухи. Некоторые — в воду, и стали зваться с тех пор водяными, водяницами и русалками. Иные рухнули в омуты или болота — это омутники и омутницы, болотники и болотницы. В степь угодили степовые, на поля — полевики, луговики, межевики, стоговые, ржаницы и полудницы. На перекрёстках поселились встречники. В человеческие жилища свалились домовые, дворовые, кикиморы, подполяники, амбарники и сарайники, а также банники, овинники или гуменники.

Куда кто упал, там и прижился, и живёт до сих пор.

А. Ремизов. Из цикла "К морю-океану"

И кого только не было там: домовые, домихи, гуменные, банные, лесунки, лесовые, лешие, листотрясы, кореневые, дупляные, моховые, полевые, водяные, хлевники, чужаки, наброжие и облом, костолом, кожедер, тяжкун, шатун, хитник, лядащик, голохвост, ярун, долгоносик, шпыня, куреха и шептун со своею шептухой.

  ...Вот обогнул Нежит старую ель и бредёт — колыбаются синие космы. Продвигается тихо, толчёт грязи по мху и болоту, хлебнул болотной водицы, поел, идёт, другое идёт, неприкаянный Нежит, без души, без обличья.

  То он переступит медведем, то утишится тише тихой скотины, то перекинется в куст, то огнём прожигает, то как старик сухоногий — берегись, исказнит! — то разудалым мальцом и уж опять, как доска, вон он — пугало пугалом.

  Сел Нежит в мягкую траву, закатил болотные пялки, загукал Весну...

Нечистиками или нечистой силой принято называть вообще все потусторонние создания, вредоносные человеку, всех недобрых духов и божеств. Это олицетворение всего зла, подстерегающего нас в жизни.

Насколько многочисленны эти незримые людские ненавистники, можно судить по богатству самых разнообразных прозвищ этой нежити, лукавой и нечистой силы. Более сорока имен чёрта насчитано В. И. Далем в его «Толковом словаре живого великорусского языка»: нежить, нечисть, злой дух, демон, сатана, дьявол, князь тьмы, царь ада, ворог, лукавый, нелёгкий, морока, лихой, шут, шайтан, чёрная сила, чёрный и так далее, и тому подобное!

Все нечистики обожают менять облик и морочить человеку голову даже своим видом: у русалок рыбий хвост, у водяного порою тоже, да и борода у него зелёная, и тулово покрыто чешуёй, в то время как у домового — шерстью. Также нечистая сила может являться в образе вороха сена или катящегося клубка, пыльного столба, вдруг нападающего на человека (особенно этим отличаются встречник или дедушка степовой), скидывается колесом, синими блудячими огоньками… Впрочем, она может принимать любой облик, вещает громовым голосом и перемещается с необычайной быстротой.

Ночное Зеркало

"Страшное гадание"

Какая-то девушка пошла в ночь перед Рождеством гадать перед зеркалом. Очень страшное гадание, но, верно, та девушка очень хотела выведать будущего жениха, вот и решилась вступить в сговор с нечистой силой. Итак, она поставила свечу, столовый прибор и, дождавшись полуночи, сказала, пристально глядя в зеркало:

  — Суженый-ряженый, иди со мной вечерять!

  И при этих словах внезапно высветился в зеркале сверкающий коридор, а по нему, увидела девица, пошёл к ней прекрасный собою юноша, и очутился рядом с нею, и сел за стол.

  Разумеется, то был сам враг рода человеческого, завладевший обликом какого-то без вины виноватого красавца, однако ошалевшей девице всё было нипочём. По-хорошему, ей следовало бы нагнуться под стол и посмотреть: не вьётся ли по полу хвост? Не копытами ли у жениха ноги? Однако даже если бы на лбу у гостя стояло огненное диаволово клеймо, девица не отвратилась бы от него, потому что влюбилась с первого взгляда. Не иначе, он-то, проклятущий, и нашептал ей искусительную мысль взять да и выкрасть у жениха какую-нибудь вещицу — как бы в залог будущей встречи. Что девица и сделала, когда призрак на прощание обнял её...

  Минуло времени всего ничего, и уже на масленичном гулянии девица увидала того самого прекрасного юношу, который владел её сердцем. Он сразу начал поглядывать на неё весьма нежно и совсем скоро заслал к ней сватов. Всё свершилось с головокружительной быстротой, и вот назначен день свадьбы, и девица наша почитала себя совершенно счастливою. Как вдруг нечистый, который непрестанно глумится над заблудшими душами, счёл, что пора стребовать плату с этой доверчивой дурочки, и подзудил её показать жениху тот самый расшитый платочек. При виде его тот побелел весь, сказал, что платок — подарок покойной матушки, который он хранил как зеницу ока, да вот беда — однажды потерял и с тех пор был неутешен.

  Девице бы солгать: мол, нашла платочек на дороге — ложь во спасение свята! — однако нечистый так и тянул её за язык и в конце концов вынудил-таки проговориться, откуда у неё этот платок. Всё, всё как есть разболтала невеста своему жениху. А жених поведал ей свой сон о том, как поймали его черти, и потащили на шабаш на Лысую гору, где одна из ведьм, самая старая, бесстыжая и безобразная, отняла у него драгоценный платочек и принялась утирать им своё жуткое, волосатое чело, приговаривая:

  — Теперь ты на мне женишься, никуда не денешься! Захочешь вернуть платочек — поведёшь меня под венец, голубочек!

  Так, значит, его обожаемая невеста вступила в сговор с дьявольской силою, чтобы завладеть им? Нет, он возвращает ей слово! Не бывать их свадьбе!

  С этими словами он отворотился от невесты, ушёл — и больше его в этом городе никто никогда не видывал...

По славянским поверьям, Зеркало — дверь в потусторонний мир, враждебный человеку. Нельзя показывать ребёнку в возрасте до одного года зеркало — заглянет и может стать, когда вырастет, вампиром, "двоедушным" колдуном. Нельзя смотреть в зеркало ночью или во время грозы: можешь увидеть такое, что лишишься рассудка. Нельзя держать зеркало незанавешенным, если в доме покойник: иначе он вернётся в мир живых злобным вурдалаком.

  Но зеркало опасно и для нечистой силы: если перехитрить колдуна и заставить его отразиться в зеркале, он не только потеряет способность чародействовать, но заболеет и умрёт. Именно поэтому для охраны скотины от ведьм в хлеву держат осколок от зеркала.

  Для различных гаданий, особенно святочных, зеркало — самый незаменимый предмет. Но где бы ни расположилась девица, гадающая о женихе: в бане, на печи, у колодца, над прорубью — она должна быть начеку. Едва появится суженый в волшебном стекле, надобно зеркало перевернуть: иначе женишок ударит по лицу, а то и задавит во сне.

"НОЧНОЙ ЗМЕЙ." МОРА, (МАРА), МОРОК

"Ночной Морок"

Жила девушка молодая, и был у неё жених. А ему хотелось на свадьбу денег заработать, и вот пошёл он с артелью плотников на заработки. Девица горевала, расставаясь с ним, и так плакала, что начал он её утешать, и доутешался до греха. Наутро простились, но с той поры взыграла её плоть, начало её одолевать телесное томление, особенно по ночам. Чудилось, что прилетают к ней крылатые бесы со змеиными мордами, и кусают её тело, и целуют, и блудодействуют с ней. Девушке и крикнуть хочется, и заклясть их, но напускают бесы на неё такой неодолимый морок, что ни вздохнуть, ни охнуть.

  Страшно ей стало дома ночевать. Отпросилась у родителей якобы к замужней сестре — в другую деревню, в гости, но пошла в лес. Нашла сухую осинку, обернула вокруг неё свою юбку и кофту, платок повязала, а сама забралась за куст и сидит молчком. Вот в полночь видит — летят крылатые бесы со змеиными мордами, меж собой переговариваются:

  — Где же наша девица? Куда ушла?

  — А вот она, видишь, стоит, нас дожидается.

  Налетели бесы на сухую осину, ну её целовать-миловать, а девица криком кричит:

  — Аминь, аминь, рассыпьтесь! Аминь, аминь, рассыпьтесь!

  Бесы и сгинули. Она кое-как переждала в лесу до свету, а потом к сестре побежала. С тех пор бесы её не донимали, а вскоре воротился жених и пошло дело — честным пирком да за свадебку.

А. Ремизов. "Морока"

Служил один солдатик царю верою и правдою двадцать пять лет, и вот пришёл ему срок, получил он отставку. Призвали его с царём попрощаться. Присел солдатик на лавку, ждёт царской воли.

  — Ну-ка, солдатик, пошути ты надо мною шутку, да лёгонькую.

  — Могу, ваше царское величество! — И просит царя на диван пересесть.

  Послушался царь солдата.

  — А который будет час, ваше царское величество?

  — Первый в начине, — сказал царь.

  И вдруг дверь — у-у-ух! — полна палата воды: затопило царя на диване по шейку, — и ударился царь из палат своих бежать, а на дворе ему вплавь.

  Куда тут деться?

  Ухватился он за лестницу и ну карабкаться. И покрыла матушка — полая вода все леса темные. Сидит царь на конечке, захлебывается.

  Тут откуда ни возьмись лодка — бряк в лодку. Поднялся ветер, и унесло царя бог весть куда.

  Стала вода понемногу пропадать и пропала.

  И крепко захотелось царю поесть.

  Идёт старуха, несёт булочки.

  — Пожалуй, бабушка, сюда, — говорит царь, — продай мне булочку.

  — Ох, ваше царское величество, булочки-то больно жёстки, ночёвочки, я вам мягоньких принесу.

  Царь у старухи взял булки, держит, думает себе:

  "Слава богу, хоть что-нибудь!" — очень проголодался.

  И только что хотел отщипнуть кусочек, идёт надзиратель.

  — Чего, — говорит, — ты тут держишь?

  — Булочки.

  — Ну-ка, я посмотрю.

  Царь разжал руку, глядь — человечьи головы.

  Надзиратель его цоп — в часть.

  До утра в части просидел, а там и суду предали, да в острог. И пока искали да разыскивали, натерпелся в остроге-то. И дознались, судили и засудили: приговорили к наказанию и навечно в каторгу.

  "Ох, солдат, солдат, что надо мною сделал!"

  Везут царя, а палач только усмехается.

  И привезли на площадь, раздели, поставили.

  Взял палач двухвостный кнут...

  — Ах, батюшки! — как закричит царь.

  Тут вбежали в палату сторожа-приближённые, смотрят: сидит царь на диване, а напротив солдат на лавке.

  — Ну, спасибо, солдат, подшутил ты надо мною хорошо!

  — А посмотрите-ка, ваше царское величество, который час?

  Царь-то думает, что времени с год прошло, а всего-то один час прошёл!

Мора, или морок, — привидение, ночной кошмар, который терзает людей во время сна. Иногда это болезнь, которая является только во сне, а днём человек ощущает себя вполне здоровым. Поэтому некоторые знахари не советуют будить людей до тех пор, пока морок не закончится сам собой, иначе и наяву можно захворать тем же недугом, который мучит во сне. Наводить морок могут бесы или сами моры-мары — малюсенькие старушки, которые сидят по ночам у печи, бормочут, шепчут, иногда, словно кикиморы, что-то прядут или плетут кружево.

  Морок может нагнать на своего недруга злой колдун. Умелый чародей тоже способен "отвести глаза". Например, если его подвергнут наказанию, он устроит так, что палач будет хлестать плетью по дереву, а всем кругом причудится, что бьют чародея.

  Благодаря умению морочить такие колдуны в кабаках едят и пьют всё что захотят, расплачиваясь не деньгами, а мусором или кружочками моркови, которые в этом случае идут за золотые монеты. Дар мороки, как и прочие колдовские умения, получают от дьявола в обмен на собственную душу, ну а расплата настаёт, когда пробьёт смертный час колдуна.

ЦАРИЦА НОЧИ

"Чёрное покрывало"

«Я делаю людей счастливыми, — подумала как-то раз Ночь. — Сон дарует им отдых, во сне сбываются самые заветные их мечты, утихают горькие слёзы вдов и сирот. Всё это делаю для людей я, Ночь. А День пробуждает их к заботам и невзгодам. Наверное, если бы кто-нибудь спросил людей, чего они хотят, они предпочли бы вечную ночь».

Но как это сделать? Долго думала Ночь и решила соткать плотное чёрное покрывало, крепкое, как сеть. Лишь только Солнце появится на небосводе, Ночь окутает его покрывалом, свяжет покрепче и забросит куда-нибудь за горы, за моря.

Она тотчас уселась за работу, и вскоре непроглядно-чёрное покрывало было соткано. Лишь только начали меркнуть в небесах первые звёзды, Ночь не удалилась, как обычно, с Земли, а кинулась навстречу Солнцу. Светило так удивилось, узрев её, что даже растерялось, и ночи удалось набросить на его сияющее чело своё покрывало и быстренько затянуть крепкие узлы. Потом она потащила Солнце в дремучий лес. Перевела дух, огляделась…

Какая красота царила на земле! Какая тишина! Звёзды вновь вернулись в небеса и светили ярче прежнего. Ночные белые цветы испускали сладостное благоухание, и Ночь счастливо улыбнулась.

Но что это? Жалобный крик вдруг нарушил её блаженство. Потом другой, третий… Ночь вгляделась во тьму и своими чудесными очами, которые могли проницать сквозь стены домов, увидела плачущих детей. Ободренные тем, что утро не настало в положенный час, ночницы воротились к детским колыбелькам и принялись щипать и мучить несчастных. Ночь видела, как разверзались могилы и из них выходили упыри и упырицы. Они облизывались, мечтая высосать кровь из спящих, беспомощных людей, которых не разбудят ни петухи, ни лучи утреннего солнца. Лешие сгрудились на опушке леса и с вожделением посматривали на спящие селения.

— Скоро мы вволю повеселимся! — слышались их голоса. — Если люди спят, скоро всё их хозяйство придёт в запустение, поля зарастут травой и деревьями. Тогда настанет царство леших!

— Подите прочь! — закричала царица Ночи, однако тёмные силы не слышали её.

Она метнулась в дремучий лес, вытащила из-под кустов крепко связанное солнце и принялась торопливо распутывать те узлы, которые сама же навязала. Солнце вырвалось в небеса, своим сиянием изгнав всю ту нечисть, которая успела расплодиться по земле.

А Ночь, понурив голову, смиренно удалилась в своё царство, унося с собой обрывки покрывала, которые влачились по земле и цеплялись за кусты и деревья, словно густой туман.

Смена дня и ночи в древности объяснялась так: некое подземно-подводное чудовище о двух головах — спереди и сзади — вечером проглатывает Солнце, а поутру его изрыгает. День и Ночь, беспрестанно между собою враждующие брат и сестра, — воплощение Света и Тьмы.

Они представлялись древним народам высшими, бессмертными существами: божество света — День и божество мрака — Ночь. Показываясь ранним утром на краю неба, одетого ночной пеленой, Солнце как бы рождалось из тьмы, а захождение его вечером уподоблялось смерти; скрываясь на запад, оно отдавалось во власть Морены, богини ночи и смерти.

В некоторых сказаниях говорится, что солнце объезжает небесный свод, меняя лошадей: на светлых или белых катается оно днём, на чёрных или вороных — ночью. Утренняя и Вечерняя Зори впрягают ему тех или других коней в колесницу.