"Бахчисарайский фонтан". 1849. Всероссийский музей А.С.Пушкина, С.-Петербург

Известная картина Брюллова «Бахчисарайский фонтан» (холст, масло), написанная им в 1838-1849 гг., хранится нынче в музее А.С. Пушкина в Москве, где вы можете её увидеть и по достоинству оценить редчайшее мастерство великого художника.

Всего на сюжеты А.С.Пушкина Брюлловым создано 2 полотна. Картина Брюллова «Бахчисарайский фонтан» стала в своём роде искусным памятником в честь гения. Их связывала крепкая дружба, оборвавшаяся трагической кончиной поэта. По причине болезни К.Брюллов не смог быть на отпевании Пушкина. Смерть товарища художник переживал тяжело и, спустя недолгое время после гибели А.С.Пушкина, начал работу над полотном, продлившуюся более десяти лет — с 1838 по 1849 год.

На картине мастер изображает быт «робких жён» хана, которые проводят досуг за нехитрыми развлечениями. Кто-то из них набирает воду, другие смотрят на собственное отражение в воде либо едят фрукты. Везде — роскошное драгоценное убранство, пышность нарядов. По краям полотна изображены наблюдающие за гаремом стражники хана. Чернокожая девушка несёт что-то женам, видимо, прислуживая им.

В сюжете поэмы живописец избирает не эпизод столкновения Марии и Заремы, а именно сцену умиротворённого существования в гареме. В исполненном романтизма поэтическом произведении внимание мастера кисти привлёк больше всего сам ход жизни в гареме. Драма, описание чувств на картине Брюллова «Бахчисарайский фонтан» уходят на второй план, на первом же – ощущение беззаботности, сладкой неги, некоторого однообразия гаремной жизни.

В тени раскидистых деревьев, вблизи бассейна, юные девушки с наивным любопытством смотрят на рыбок, плещущихся в воде. Веселью девиц противопоставлена спокойная тоска Марии – она в одиночестве виднеется в окошке вдалеке. Призрачный силуэт склонённой головы светлым пятнышком прорисован вдали от ярких одежд остальных девушек. Автор не сразу решился на такую идею. В первых эскизах картины Брюллова «Бахчисарайский фонтан» юные девы были изображены во время купания в бассейне, а Марии там вовсе не было. Внутреннее содержание всей композиции заключалось в изображении прекрасного нагого тела.

Желая приблизиться к сюжету произведения А.С.Пушкина, живописец в следующих эскизах не просто вводит в сцену образ Марии, а усиливает своеобразие и колорит Востока. Прорабатывая типажи в этюдах карандашом, он старался изобразить на своём полотне настоящих восточных женщин. Национальный колорит передают и наряды радужных цветов. Альбомы художника заполнены эскизами, где видна кропотливая работа над общей композицией, движениями персонажей, разными позами, вариантами расположения фигур и прочими деталями.

Вся картина Брюллова «Бахчисарайский фонтан» просто излучает роскошь и достаток. Живописец отлично показывает это посредством ярких красок, блеска драгоценностей, серебра, золота. Сам фонтан, девушек кругом него озаряют лучи солнца, которые пробиваются через ветви и листву деревьев, отражаются от водной глади. Создаётся впечатление, что героиням весело, они вполне довольны жизнью. Однако может ли быть совершенно счастлив человек, будучи невольником?

К.П. Брюллов и А.С. Пушкин прожили недолго, но их жизни были необычайно насыщены. Для всей мировой культуры эти гениальные мастера сделали настолько много, что их вклад переоценить действительно невозможно: их наследие уже многие годы служит источником творческих сил, вдохновения для разных поколений деятелей искусства. Картина Брюллова «Бахчисарайский фонтан» – одно из ярких свидетельств роли двух гениев в истории.

Ромео и Джульетта. 1830-е Днепропетровский художественный музей, Украина

Сладкие воды близ Константинополя. 1849

Смерть Инессы де Кастро, морганатической жены португальского инфанта дона Педро. 1834

История «Мёртвой королевы» Инессы де Кастро поражает своим драматизмом. Будучи придворной дамой, она влюбилась в молодого инфанта, наследника португальского трона, Педру I. Тайно обвенчавшись, они скрывали такой брак, являвшийся откровенным мезальянсом, тем более что у инфанта была невеста.

Прознав реальную причину отказа сына жениться, король Афонсу IV решил убить его тайную жену. Но увидев несчастную женщину и своих внуков, молящих о пощаде, смиловался. Именно этот момент и отобразил на холсте Брюллов.

Картина написана в ярко выраженной академической манере – «говорящие» жесты, скульптурные фигуры. Кульминацией картины выступает высветленное автором лицо Инессы, молящее и несчастное. Ещё более усугубляют щемящее впечатление дети, приникшие к матери. Лицо короля невозмутимо, но он опасается глядеть на нежеланную невестку. Лишь стража равнодушно глядит на правителя и ждёт его указаний.

Известно, что Афонсу, который нуждался в «правильном» в политическом плане браке своего сына, поставил дело государства выше личных чувств, и Инесса всё таки была убита.

После того как Педру взошёл на престол, он приказал извлечь тело возлюбленной из могилы, обрядить его в царские одеяния, возложить корону, а всем придворным отдавать почести мёртвой королеве.

С тех пор минуло почти 700 лет, а трагическая история большой обречённой любви по-прежнему смотрит на нас с полотна Брюллова.

Эрминия у пастухов. 1824 (Не окончена) Государственная Третьяковская галерея, Москва"

Одна из самых примечательных работ Брюллова на религиозный сюжет – картина «Эрминия у пастухов». Картина появилась под впечатлением поэмы «Освобождённый Иерусалим» итальянского поэта Торквато Тассо (16 век).

Сельская уединённая жизнь вдали от потрясений как сюжет для полотна – был очень популярен у художников, особенно в эпоху барокко. Юная Эрминия, дочь сарацинского царя, влюблённая в рыцаря-христианина отправилась искать любимого на войну, опасаясь за его жизнь. Облачённая в доспехи, она вдруг услышала волшебные звуки дудочки – то играл старый пастух. Следуя за чудными звуками, Эрминия пришла к старой хижине, где и увидела семью пастухов, плетущих корзины. Заметив девушку в военной форме, старый пастух стал убеждать её в прелестях уединённой спокойной, а главное, мирной жизни.

Классический сюжет с его традиционными элементами отличается тем не менее стилистическими новшествами, которые привнёс Брюллов в своё полотно. Все образы характеризуются реалистичной трактовкой – мы видим живое удивление пастухов, которое читается и в лицах, и в позах. Лишь фигуру Эрминии можно упрекнуть в некой академичности и статуарности – складки одежды имеют ярко выраженную скульптурную трактовку.

Несмотря на всю гармоничность картины, она так и осталась не закончена живописцем — увлекающаяся натура мастера, гнала его вперёд, заставляя приступать к новым сюжетам.

Итальянка, ожидающая ребёнка, разглядывает рубашку, муж сколачивает колыбель. 1831

Мать, просыпающаяся от плача ребёнка. 1831

Праздник сбора винограда. 1825

Гулянье в Альбано. 1830-1833

Знавшие Брюллова утверждали, что ни в одном городе мира он “не чувствовал себя столько дома, как в Риме”. “В Риме стыдишься произвести что-нибудь обыкновенное”, – сообщал в письме только что приехавший в Италию молодой художник. Писал он в Италии неустанно – все его итальянские жанровые сценки наполнены атмосферой праздника.

Праздник часто проникает в само название работ – подобных акварели “Гуляние в Альбано”.

Полотно «Гулянье в Альбано», изображающее сценку у колодца. Тщательно выписаны детали, композиция целостна и гармонична, что свидетельствует об эволюции творчества художника и совершенствовании его мастерства. Но и в будничных сценках это настроение не исчезает, оно сквозит в них бравурностью колорита, вечным итальянским солнцем, брызжущим в окна, безмятежностью и устойчивостью быта – в качестве примера представляем работу “Итальянка, ожидающая ребенка, разглядывает рубашку, муж сколачивает мебель”, 1831 .

Рим для Брюллова – это великое искусство, восхитительная природа, живое дыхание истории; “Рим” для него – это “Мир”.
источник: Ольга Миронова для Эрмитажа

У Богородицкого дуба. 1835

В картине Брюллова «У Богородецкого дуба» принято искать черты творчества другого художника – Михаила Ивановича Лебедева. Представитель академической школы, Лебедев сумел внести в свои работы динамизм и движение, при соблюдении всех традиционных канонов. Излюбленными сюжетами живописца были могучие дубы, вязы, лесные тропинки. С творчеством молодого пейзажиста, как и с ним самим, Брюллов познакомился благодаря своему младшему брату.

Картина написана в технике акварели. Центральное место в работе занимает величавый дуб, который является сакральным местом, куда совершают своё паломничество странники. Вот и сейчас вокруг необъятного ствола собралась разномастная публика – дряхлый старец, женщина, девушка с зонтом, приехавшая на ослике.

Мастерски художник передаёт игру света, который пытается прорваться сквозь густую крону деревьев.

К слову сказать, общество поощрения художников не одобряло увлечение главного живописца империи акварелью - в этом видели разрыв с академизмом. Между тем яркие свежие акварели, такие как «У Богородецкого дуба» - неотъемлемая часть творчества великого Брюллова.

"Прогулка". (Портрет герцога М. Лейхтенбергского, Э. Мюссар, Е. И. Мюссара, княгини П. Р. Багратион, князя А. А. Багратиона, М. И. Железнова, Н. А. Лукашевича, К. П. Брюллова)

Карл Брюллов прекрасно владел акварелью. В этой технике им было написано значительное количество первоклассных портретов, жанровых сцен и пейзажей. Одной из лучших акварелей автора считается групповой портрет, написанный Брюлловым на острове Мадера за несколько лет до смерти. Описание этой акварели под названием «Прогулка» можно встретить ещё в дореволюционных изданиях по искусству, но особенно тщательный анализ картины дала Э. Н. Ацаркина в своей монументальной монографии «Карл Брюллов».

Местонахождение «Прогулки», этого акварельного шедевра К. Брюллова, несколько десятилетий считалось неизвестным, и были все основания предполагать, что картина утрачена навсегда. Мне же посчастливилось принять активное участие в судьбе этой картины. Хотя замечу, что мои действия оставляли желать лучшего...

В конце 1948 года по делам службы я снова оказался в Таллинне. Не помню, каким образом, но я попал на квартиру к одной милой старушке – родственнице малоизвестного русского художника Железнова, по словам этой дамы, ученика К. Брюллова. Картины Железнова меня не заинтересовали, а вот акварель с изображением кавалькады, едущей по гористой местности, я стал разглядывать с любопытством. Хозяйка объяснила мне, что эту картину подарил её двоюродному деду-художнику сам Карл Брюллов. Она перечислила изображённых на картине лиц, в том числе и К. Брюллова, герцога Лейхштенбергского и своего родственника Железнова.

Я прежде никогда не видел акварелей Брюллова и, честно говоря, растерялся. Подлинная ли это работа Брюллова? В 1947-1948 годах я, как уже говорил, приобрёл несколько фальшивок и теперь поневоле стал осмотрительней, менее падким на «красивые истории» картин.

Вполне допустимо, что Брюллов писал такую акварель, но где гарантия, что это – не копия, снятая с неё учеником Железновым? Осматриваю квартиру, спрашиваю старушку, есть ли у неё ещё акварели. Она отвечает отрицательно и тут же добавляет, что с этой картиной она расставаться не хочет. После этих слов меня обуревает желание приобрести именно эту вещь. Немного подумав, хозяйка называет такую цену, что я, ни слова не говоря, начинаю быстро одеваться. А сам через открытую дверь смотрю на картину, и она мне всё больше и больше нравится...

Тут же, в прихожей, пытаюсь объяснить милой старушке, что она просит за картину слишком много. А вдруг это не Брюллов? Какие гарантии, что это – работа кисти художника? Никаких, кроме разговоров. Видел ли эту вещь кто-либо из искусствоведов? Нет. Доказываю, что картину надо показать специалистам из Русского музея.

Старушка упорно настаивает, что эта вещь написана Брюлловым и была подарена им её деду. И никаких, мол, проверок: хотите купить - платите деньги, нет – разговор закончен.

Такая жёсткая постановка вопроса начинает мне нравиться, и у меня появляется ещё большее желание приобрести картину.

Договариваемся, что оба ещё подумаем. На следующий день мне пришлось срочно вылететь в Ленинград...

Но и в Ленинграде мысль об акварели не давала мне покоя. Много дней я провёл в Публичной библиотеке, штудируя литературу о творчестве Брюллова, но даже упоминания той картины не обнаружил. Обратился в Русский музей к искусствоведу Алексею Савинову, но и он ничего определённого не сказал. Короче говоря, мои старания успехом не увенчались. Я так ничего и не выяснил.

Через несколько месяцев я снова в Таллинне. Встречаюсь с таллиннским коллекционером Германом Кидроном, он везёт меня на стареньком «опеле» к себе – посмотреть новые приобретения. Захожу к нему в кабинет и... вижу на стене «моего» Брюллова. Сердце ёкнуло: если картина серьёзно интересует Кидрона, то получить её мне будет очень трудно.

Кидрон довольно равнодушно, среди прочих своих новых вещей, показывает мне «Прогулку». Я узнаю, как он её получил. Оказывается, он помог старушке продать картины Железнова, и, с учётом этой услуги и, видимо, небольшой суммы денег, «Прогулка» перешла к нему. Осторожно выясняю, какие у него на картину планы. Кидрон высказывается очень неопределенно, но ясно одно: на хорошую картину западного или эстонского художника он её поменяет.

Что же ему предложить? Ряд моих картин западной школы Кидрон знает, но на обмен не соглашается. Командировка заканчивается, я уезжаю домой. Вопрос с «Прогулкой» по-прежнему остаётся открытым.

Летом 1949 года я вновь приезжаю в Таллинн, захватив с собой на всякий случай альбом прекрасных рисунков известного эстонского художника Оскара Гофмана, которого Кидрон очень ценил и собирал. Сразу же посещаю Кидрона. К великому моему счастью, акварель висит на том же месте, но Герман Петрович зачем-то выбросил старую рамку с «Прогулки» и «одел» картину в новую раму, закрыв её стеклом. Вещь от этого сильно проиграла, приобрела какой-то дешевый вид – исчезло впечатление старины и солидности произведения.

Но меня даже это уже не могло смутить. Снова завожу разговор об акварели, и, к моему удивлению, Кидрон легко меняет её на альбом рисунков. Я даже расстроился, что всё вышло так просто, но, немного поразмыслив, понял, что альбом с 48 рисунками Оскара Гофмана был не менее уникален для эстонца, чем «Прогулка» Брюллова – для русского.

На всякий случай я поинтересовался у Германа Петровича – показывал ли он акварель специалистам Москвы или Ленинграда? Кидрон ответил отрицательно. Итак, везу домой «кота в мешке», но «кота» долгожданного.

В Ленинграде, тщательно осмотрев картину и не придя ни к какому выводу, обращаюсь к А. Н. Савинову. Алексей Николаевич остался акварелью не слишком доволен. А вот В. Шибанову картина понравилась, а у него, как говорят, был нюх на хорошие вещи.

В 1950 году я решил расстаться с акварелью и, будучи в командировке в Москве, сдал её в антикварный магазин на Сретенке, как работу с подписью К. Брюллова. Провисела она в магазине несколько недель и... не продалась. Тогда я взял картину обратно.

Она опять у меня дома, но моё отношение к ней не изменилось. Когда Шибанов предложил мне сдать акварель на комиссию в его магазин, я с удовольствием это сделал. Через два-три дня картина была продана по очень низкой цене (мне она обошлась значительно дороже). Но я был рад, что избавился от сомнительной вещи.

Шли годы. Я уже вышел в отставку, переехал в Москву. Однажды купил в киоске Третьяковки два выпуска сообщений галереи, просмотрел их и не поверил своим глазам: моя бывшая злополучная «Прогулка» воспроизведена в каталоге, и ей посвящена целая статья с подробным описанием истории создания картины и изображённых на ней людей. Статья была очень обстоятельной, с высокой оценкой произведения, причем особо была подчеркнута историческая и иконографическая ценность картины.

Немного придя в себя, вспоминаю разговор со специалистом по творчеству К. Брюллова из Третьяковки, Ацаркиной, об этой вещи. Совершенно случайно я увидел у неё фотографию «Прогулки» и сказал, что когда-то эта вещь была у меня.

До сих пор я не знаю, как попала фотография картины к Ацаркиной. Возможны три варианта: «Прогулка» была репродуцирована до революции; фото с неё послал в своё время Кидрон для выяснения подлинности вещи (что он часто практиковал), или фото передал уже новый хозяин картины, купивший её через магазин Шибанова. Этот вопрос я так и не выяснил.

Но следующий удар был ещё больнее. В свет выходит монументальное исследование жизни и творчества К. Брюллова, написанное всё той же Ацаркиной. В нём воспроизведена «Прогулка» и написано, что она числится... в моей коллекции. Видимо, Ацаркина, не поняв меня, пометила для себя, что картина находится в моём собрании.

Нет слов, чтобы описать мое тогдашнее состояние: к своему стыду, я даже не знал, у кого находится картина!

Я принимаю меры к розыску акварели и возврату её в свою коллекцию. Нельзя же, чтобы в книге писали неправду! Несколько раз пытался выяснить у Шибанова, кому он продал «Прогулку», не объясняя, чем вызван мой интерес. Владимир Александрович отказывался сообщить мне, у кого находится картина. В этом смысле Шибанов был железным человеком – он никогда не разглашал профессиональные тайны. Мы с Владимиром Александровичем были приятели, но до сих пор я не знаю, кому он тогда продал «Прогулку».

Только в 1967 году я уговорил Шибанова попытаться откупить Брюллова обратно. Видимо, в семье, где находилась картина, произошли какие-то серьёзные изменения, – я предполагаю, что умер сам коллекционер. Так или иначе, но Владимир Александрович достал свой толстенький блокнот с адресами коллекционеров, что-то долго искал в нём, потом ушёл звонить – и через несколько минут порадовал меня сообщением: владелица согласна расстаться с «Прогулкой»!

В тот же вечер я приехал к Шибанову домой и увидел свою «Прогулку». На ней сохранился даже ярлык комиссионного магазина от 1953 года, с моей подписью.

«Прогулка», по монографии Ацаркиной, числилась в моей коллекции, а на самом деле я не владел картиной около 14 лет. Но свою ошибку я исправил, пусть и благодаря счастливому стечению обстоятельств.

Когда я привёз акварель домой, то мои домашние устроили настоящий праздник. Они знали, как я упустил из коллекции эту уникальную вещь, и потихоньку посмеивались надо мной.

Спустя 14 лет я смотрел на акварель Брюллова уже другими глазами, я понял, что это – действительно первоклассная работа, авторство её совершенно бесспорно, и написана она великим Брюлловым с каким-то непередаваемо трагическим блеском. (Борис Грибанов)

Источник: http://olgaimayeva.narod.ru/bng/gr07.html

Монахини монастыря Святого Сердца в Риме. 1849

Греческое утро в Мираке. 1835

Эрминия у пастухов. 1834

Одна из самых примечательных работ Брюллова на религиозный сюжет – картина «Эрминия у пастухов». Картина появилась под впечатлением поэмы «Освобождённый Иерусалим» итальянского поэта Торквато Тассо (16 век).

Сельская уединённая жизнь вдали от потрясений как сюжет для полотна – был очень популярен у художников, особенно в эпоху барокко. Юная Эрминия, дочь сарацинского царя, влюблённая в рыцаря-христианина отправилась искать любимого на войну, опасаясь за его жизнь. Облачённая в доспехи, она вдруг услышала волшебные звуки дудочки – то играл старый пастух. Следуя за чудными звуками, Эрминия пришла к старой хижине, где и увидела семью пастухов, плетущих корзины. Заметив девушку в военной форме, старый пастух стал убеждать её в прелестях уединённой спокойной, а главное, мирной жизни.

Классический сюжет с его традиционными элементами отличается тем не менее стилистическими новшествами, которые привнёс Брюллов в своё полотно. Все образы характеризуются реалистичной трактовкой – мы видим живое удивление пастухов, которое читается и в лицах, и в позах. Лишь фигуру Эрминии можно упрекнуть в некой академичности и статуарности – складки одежды имеют ярко выраженную скульптурную трактовку.

Несмотря на всю гармоничность картины, она так и осталась не закончена живописцем — увлекающаяся натура мастера, гнала его вперёд, заставляя приступать к новым сюжетам.

Сон бабушки и внучки. 1829

После поездки в Италию, Брюллов увлёкся жанровой живописью. Нередко его сюжеты и их претворения буквально балансировали на самой кромке высокого искусства. Однако если современники живописца и могли упрекнуть его в некой легкомысленности, то мы, потомки, можем только восхищаться изящным юмором художника.

Картина «Сон бабушки и внучки», мало того, что отображает героинь в таком интимном месте как спальня, так и пытается проникнуть в сокровенные сны спящих разновозрастных дев. Брюллов не первый раз обращается к такой композиции, где сон, как основной показатель самых потаённых мыслей, изображён в виде обнажённой женщины в прозрачной накидке, которая раскинула руки, словно крылья.

Что снится бабушке и внучке? Их мысли далеко от пристойных тем. Старая женщина, чьё лицо испещрено морщинами, видит себя молодой, кокетливо заигрывающей с удалым юношей в парике с буклями. То, что это именно она в молодости, подтверждают портреты над кроватью бабушки, да и благостная улыбка, застывшая на устах спящей.

Внучка ещё совсем юна, и сны её далеки от всяких амуров – кошмары с драконоподобными чудищами и крестами кладбищ терзают девушку. Её лицо беспокойно, фигура скованна, а одеяло вовсе почти упало на пол.

Как и все акварельные работы Брюллова, эта картина пропитана светом и яркими красками, а ироничный сюжет придаёт шедевру исключительное очарование.

Сон монашенки. 1831

Картина "Сон монашенки" написана в 1831 году, во время первого пребывания Брюллова в Италии. Ещё не созданы самые знаменитые полотна, художник пока не слишком известен. Он пока ещё постигает науку, поэтому всё выписывает с точностью и по традиционным правилам.

За окном – синяя глубокая ночь. В келье спит молодая монашка. В изголовье – распятие, над головой висит горящая лампада. На стуле небрежно брошена одежда. Монашка молода и неопытна. Она ещё не пропитана строгим порядком монастыря.

Дверь приоткрыта, в неё заглядывает смотрительница. Вот она уже всё знает о жизни за монастырскими стенами. О чём она думает? О том, что и сама была молодой? Жалеет девушку, которая по чьей-то воле (а, может, и по своему желанию) оказалась спрятана от светской жизни? Через мгновение она притворит дверь, оставив молодую монашку со своими грёзами.

А грёзы девушки ничем не отличаются от грёз девушек её возраста. Ей снится любовная сцена. Молодой человек, красавец с милыми усиками и томным взглядом, прижимает девушку к себе. Та, доверчиво, прислонила головку к его плечу.

На губах спящей девушки чуть заметная улыбка. Во сне она счастлива. И это её сон, которым она ни с кем не собирается делиться. И сейчас для неё не важно, что будет завтра.

Уже в этой картине видно мастерство Карла Брюллова. Картина небольшая, её размер - 22,5 х 27,4 см. Удивительно, но ведь она написана акварелью на бумаге. Тёмные места художник усилил лаком и клеем. Цвет стал плотным, лист бумаги уже не просматривался, как в обычной акварели. Картина кажется чёткой, иллюстративной.

А ещё Брюллов применил бронзовый порошок. Это придало металлического блеска разным деталям интерьера, а также создало волшебный блеск на картине сна.

Удивительная картина! Она соединила в себя и интересный сюжет, и великое мастерство.

В гареме. По установлению Аллаха раз в год меняется рубаха. 1845

В новом и неожиданном свете предстаёт Карл Брюллов... ... после знакомства с альбомом, сопровождавшим его в путешествиях. Художник-академист рисовал с натуры обитательниц гарема и имел интимную связь, по крайней мере, с одной из них.

Рисунки из альбома художника-путешественника впервые показали широкой публике в Русском музее. И неспроста! Немногие знают, что автор картин, которые есть даже в учебниках для младшей школы, увлеченно живописал эротику, причём с натуры.

Представлена целая серия работ, посвящённая гаремной жизни в Турции. Один из персонажей - круглолицая турчанка с большими глазами и длинными тонкими косичками - стала героиней целой серии портретов. Учёные, исследовавшие творчество Карла Брюллова, уверяют, что она писалась с натуры. Несмотря на строжайший запрет, русскому художнику удалось попасть в гарем и провести там время не только с кистью в руках.

В Турцию Карл Брюллов отправился в 1835 году, сразу после большого путешествия по Греции. 36-летний художник честно признавался, что главная цель поездки - проникнуть хотя бы в один гарем. Не остановили Карла Павловича и рассказы о том, что посторонний мужчина, даже турок, будет предан за это смерти.

В окрестностях Константинополя живописец остановился у русского посланника Александра Бутенева. В первый же вечер Брюллов рассказал дипломату о желании попасть в султанский гарем. Тот пришёл в ужас и предупредил художника, что дипломатический скандал разразится неизбежно, даже если турки просто узнают о его планах.

Посол Бутенев заставил Карла Павловича поклясться, что он не будет делать попыток проникнуть в гарем.

- Карл Павлович воспользовался самым ценным, что имел, - собственной популярностью, - рассказывает Борис Казанцев. - Его картины прекрасно продавались как на родине, так и в Европе. Заинтересовались его живописью и турки. Брюллову заказывали и виды Константинополя, и портреты. Первыми клиентами живописца стали турецкие дипломаты. Одного из них - Махмуда Буюк-дере - Брюллов писал несколько раз. В отличие от соотечественников дипломат воспринял идею написать семейный портрет с энтузиазмом. Так появился знаменитый рисунок с изображением турка, идущего по городу с четырьмя жёнами, лица которых скрывает паранджа. Дипломат, старавшийся походить на европейца, сам попросил написать портреты жён с открытыми лицами с тем условием, что они никогда не будут показаны в восточной стране.

- Естественно, Карл Павлович согласился, - говорит Борис Казанцев. - Жёны Буюк-дере позировали ему как вместе, так и по отдельности, как при супруге, так и без него. Тогда-то художнику и удалось погрузиться в скрытый от простых смертных мир гарема. Погружение это художника шокировало. На людях дипломат изображал состоятельного человека, а на собственных жёнах экономил как мог. Несчастным женщинам не хватало самых элементарных вещей - в год каждой полагался всего один комплект белья! Оттого-то получившуюся картину мастер и назвал "По установлению Аллаха раз в год меняется рубаха".

По воспоминаниям Карла Брюллова, которые сохранились в том самом альбоме с путевыми эскизами, самая красивая обитательница гарема Аиша стала его любовницей. Опасаясь преследований со стороны ревнивого мужа, мастер покинул Турцию сразу после того, как закончил работу над холстом. Брюллов наставил рога обладателю четырёх жён, но слово не показывать рисунки посторонним сдержал. Сперва они хранились в его личном архиве, а затем оказались в музейных фондах. И тем не менее мир увидел портрет красавицы Аиши меньше чем через десять лет. Алчный турок сам продал картину итальянскому коллекционеру. По сей день полотно под названием "По установлению Аллаха раз в год меняется рубаха" висит в лучшем зале Галереи современного искусства в Милане.

Источник: https://www.liveinternet.ru/users/4325490/post428236163/

Гений искусства. 1817-1820

Обучаясь в художественной академии, Карл Брюллов получил первым из своего класса разрешение начать писать с гипса и создавать собственные композиции. Одна из таких работ – «Гений искусства».

Это светлая картина, подсвеченная пастелью, где античный бог представлен во всей своей молодой красе. Он сидит, расслабленно опершись на лиру. Рядом лежит музыкальный инструмент, похожий на тамбурину. В руках он держит огонь, как символ творческого озарения. Его крылья сложены в уверенном покое.

Насладиться этой картиной в оригинале можно, посетив Государственный Русский музей, в Санкт-Петербурге.

Насильное купание. 1851-1852

Прерванное свидание. 1827-1830. Государственная Третьяковская галерея, Москва

В 1820-х, совершая поездку по Италии, Брюллов увлекается жанровой живописью, причём часто избирает для себя технику акварели. В начале десятилетия появляется первая акварель «Прерванное свидание» (всего их будет две с таким названием).

Акварель с названием «Первое свидание» появилась в конце 1820-х. Надо отметить, что эта работа является более известной. Второе название картины - «Вода уж через край бежит».

С первых минут разглядывания картины, начинаешь удивляться – сколько «говорящих» деталей нашли отображения здесь. Это непросто жанровая зарисовка в технике акварели, а целый рассказ.

Двое юных влюблённых итальянцев встретились у колодца, но их нежное свидание прервала мать девушки, внезапно появившись у окна.

Парень смущён и расстроен, а девушка так поникла, что и не замечает, что вода давно достигла краёв ведра и переливается через край.

Сон молодой девушки перед рассветом. 1830-1833

Жанровые картины Брюллова встретили живой отклик у современников. Проблемы, поставленные в них, Брюллов развивал и в маленьких акварелях и сепиях. Самым замечательным в дебюте Брюллова-жанриста была поэтизация образа девушки из простого народа.

Полное название представленной сегодня акварели «Сон молодой девушки перед рассветом, между тем как за окном пастух трубит в рожок». Над кроватью там парит некая богиня сна в голубой вуали вместо платья и в красном венке из роз. Тут прекрасная юная брюнетка с молочной кожей, она сама, целующийся с ней кудрявый блондин, а также благословляющий их отец. Очевидно, девушка мечтает о свадьбе и для Брюллова это не повод улыбнуться, а просто повод полюбоваться юной красотой.

Вечерня. 1825

В 1925 году Карл Брюллов пишет полотно «Вечерня». В то время молодой художник находится в поисках своего жанра и стиля. Большое влияние на него в то время оказало искусство Древнего Рима. Поездка художника в Италию вдохновила его на написание ярких сюжетных полотен. На картине «Вечерня» мы видим вечернюю службу в храме, христиан, стоящих на коленях. Бедно одетая женщина, сидящая на нижних ступенях храма, пытается удержать вырывающегося из её рук ребёнка. На ступенях выше расположились седой мужчина в белых одеждах, богатая женщина, одетая в красно-синее платье, мужчина, одетый в красно-чёрное. Храм забит почти до отказа, Брюллов не стал подробно описывать толпу, заполнившую его. Он уделил большое внимание архитектуре. Тщательно выписана колонна у входа и стена здания.

Итальянка зажигает лампу перед образом мадонны. 1835

Картина написана в 1835 г. Бумага, акварель, графический карандаш, тушь. Размеры: 29х19 см. Место хранения - Государственная Третьяковская галерея, Москва.

Религиозный обычай итальянцев зажигать по вечерам лампаду около образа Мадонны, который вывешивался на каждом доме перед входом, вдохновил писателя на эту картину.

Мы видим красивую молодую женщину, которая, стоя босиком на низком балконе с витой металлической оградой, наклонилась над перилами и протянула руки к стеклянному плафону фонаря, внутри которого стоит лампада, и зажигает её – виден окружающий лампаду свет. Лицо женщины выражает благочестие.

В этой картине художник решил задачу двойного освещения. Он изобразил холодный свет от луны и теплый свет от зажжённой лампады.

Исповедь итальянки. 1827-1830

Мы видим, что дорога этой женщины к исповеди была трудной и долгой. Возле неё стоит посох, на который она опиралась в пути. Её спутница уснула, едва присела.

Служитель церкви не очень ответственно относится к таинству исповеди, и равнодушно выслушивает двоих прихожан одновременно. Итальянка склонилась в покаянии. Видно, какой греховный груз на её плечах. Такое ощущение, что она вот-вот заплачет навзрыд. Всё это происходит в большой и красивой церкви, которая призвана защищать грешников и наставлять их на путь истинный.

Увидеть картину можно в Государственном Русском музее, в Санкт-Петербурге.

Прерванное свидание. 1827. Государственная Третьяковская галерея Москва.

«Прерванное свидание» Работа сразу обращает на себя внимание – художник выходит за рамки занимательных сцен, призванных украшать листы альбома.

Кроме особой подачи и новой интерпретации жанра, удивителен и стиль мастера – лирическая сцена, отображающая короткую встречу двух влюблённых, пронизывает яркий свет, а также характеризуется точностью рисунка и реалистичностью поз.

Брюллов первым обратил внимание публики на акварель, как способ воплощения камерных сцен, обладающий при этом доходчивым понятным языком.

Итальянка посылает поцелуй из окна. 1826

Сцена на пороге храма. 1827

Пилигримы в дверях Латеранской базилики. 1825

На этой картине изображён момент прихода пилигримов в собор Иоанна Латеранского. Как красочно изобразил Карл Брюллов почтение, которое оказывает им служитель собора! Они отвечают ему тем же и радуются приходу в эту базилику.

Несмотря на палящее солнце на улице, они тепло одеты, что говорит о долгом и сложном пути. На их лицах видна усталость от долгого перехода, но радость этого мига затмевает боль в ногах. Они падают на колени и прославляют Господа, который дал им силы и возможность посетить эту святыню.

Увидеть этот шедевр можно, посетив Государственную Третьяковскую галерею в Москве.

Пифферари перед образом Мадонны. 1825

Пифферари, странствующие итальянские музыканты, играющие на пифферо (род свирели), остановились у входа в часовню. Старик и мальчик в простых одеждах итальянской бедноты — цветных плащах и широкополых шляпах — с благоговением взирают на изображение мадонны, висящее на стене. Лучи яркого южного солнца ощущаются и в тени, отражаются на иконе, на каменной стене часовни, на лицах музыкантов. Прелесть сияющей итальянской природы передана Брюлловым с удивительной достоверностью и непосредственностью.

Работа с натуры на открытом воздухе выдвигает перед молодым художником новые задачи, но он не изменяет основным принципам академической школы. Его картины написаны звучным локальным цветом, формы очерчены точным рисунком, строго продумана и выверена композиция. Бедные одежды его странствующих музыкантов кажутся красивыми в лучах южного солнца. Красота и строгое благородство форм остаются для воспитанника Академии главным при всём его интересе к передаче непосредственно увиденной сцены из жизни простого итальянского люда.

Портрет В. А. Перовского на капители колонны. 1824

Бивуак на кратере, Везувий

Вознесение барона Шилинга. 1824

Участники экспедиции на Везувий. 1824