«Музыка моего сердца была совсем расстроена нынче», - вписал  шестнадцатилетний Лермонтов в одну из своих тетрадок. Суровая жизнь с малых лет расстраивала ему эту «музыку сердца».

   Михаил Юрьевич Лермонтов «…был одарен удивительной музыкальностью – играл на скрипке, на фортепиано, пел, сочинял музыку на собственные стихи. В последний год жизни он положил на музыку свою «Казачью колыбельную песню». Были даже и ноты, но пропали и до нас не дошли. Однако если бы мы даже не знали об этом, мы догадались бы о его музыкальности, читая стихи и прозу его Не много было в мире поэтов, умевших передавать тончайшие душевные состояния, пластические образы и живой разговор посредством стиха и прозаической фразы, звучание которых составляет неизъяснимую прелесть, заключенную в музыкальности каждого слова и в самой поэтической интонации. Не много рождалось поэтов, которые бы так «слышали» мир и видели его так – динамично, объемно, красочно…» (И. Андроников, «Образ Лермонтова», из вступительной статьи к собранию соч. поэта в 2-х томах, М., изд. «Правда», 1988)