Юлия. Главы 1-4.

Воскресенье, 10 Июля 2011 г. 14:47 + в цитатник

Здесь начинаю публикацию второй романтической повести из своей книги.

ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДНА ОГРОМНАЯ ПРОСЬБА:

НЕ ЦИТИРОВАТЬ !!!!!!

я вам верю!!!

Ирена Сож

Юлия

Повесть

Все события и герои вымышлены.
Любые совпадения случайны.

Глава 1

Меня кто-то обхватил цепкими руками за шею сзади и стал душить. А я ничего не могла поделать. Меня оторвали от пола и подняли над ним, продолжая сжимать горло. А я лишь дёргала ногами, брыкалась. Рук у меня не было, поэтому я ничего не могла сделать.
- Я сейчас задохнусь. Всё. Мне уже не хватает воздуха, - все мои мысли ослабели настолько, что у меня даже не получалось открыть рот, чтобы вдохнуть.
- Это конец, - думала я, закрывая глаза в изнеможении. Я из последних сил попыталась дёрнуться всем телом. Это помогло. Меня выронили, и я упала на пол, больно ударившись головой обо что-то шершавое. Зато я смогла сделать спасительный вдох, потом ещё один. Открыла глаза…
Передо мной высились деревья, а я лежала в густой зелёной траве, с которой на моё лицо полчищами заползали муравьи и всякие жучки. Они щекотали меня своими лапками, кусали, но я ничего не могла поделать. Я не могла их прогнать – у меня ведь не было рук. Но зато я могла дышать и того, кто меня душил, рядом больше не было. Во всяком случае, я никого не видела.
- Где ж это я? Букашки надоедают. Очень больно кусаются. Может быть, мне и их удастся сбросить? – Я резко встряхнула головой и снова ударилась обо что-то шершавое.
- Надо тихонько встать и убежать, - думала я, - или уползти отсюда, пока меня снова не схватили эти корявые жёсткие пальцы и не стали душить.
- Боже, как руки ломит…Руки?!! Отчего болят руки, если их нет?
Я приподняла голову и взглянула вдоль своего тела.
- У меня есть руки! Вот они! Я на них лежу. Фу, ты! Это же сон… Руки у меня просто занемели, потому что я на них всем телом навалилась.
Я попыталась поднять руку. Она от плеча до локтя поднялась, а дальше висела, как тяжёлая, набитая водой или песком резиновая ёмкость. Я пошевелила пальцами. Они не сразу, но всё же послушались. И тут резко начала нарастать ломота в одной руке, затем в другой. Быстро, сильно, нестерпимо. Это кровь побежала по жилам, наполняя клетки моего тела кислородом.
- Отлежала. Ничего, сейчас пройдёт, доченька, - всегда в таких случаях говорила мне мама. - Мама? Мама. Где же моя мама? А я где?- я села. Испуганно огляделась. Оказывается, я ударилась головой о корявый пенёк старой-старой сосны.
- Как больно кусаются эти мурашки, - подумала я и стала стряхивать их с себя уже более послушными руками.
Затем встала. Оглядела себя. Всё моё когда-то видимо, розовое платье в мелкий цветочек, было разорвано. Внизу юбки вообще лишь жалкие грязные лохмотья болтались. Ноги все в синяках, грязные. На ногах светлые полосатые и тоже грязные носочки, и сандалик на одной ноге. Вокруг лес, я стою на полянке, залитой солнцем, рядом со старым пнём, вокруг которого густо растёт спелая земляника. Я потянулась к ягодке.
- Стоп! А где это я? - В который раз посетил меня назойливый вопрос. - И почему я здесь?! Ма-а-ма-а! – закричала я, что было сил. – Ма-а-ма-а!
Но никто не отзывался, лишь птицы вспорхнули с деревьев, испугавшись шума. Я присела на пенёк, обезумевшими глазами озираясь вокруг. Мне стало страшно. Даже жутко.
- Я одна в лесу. Почему я здесь? А где же моя мама? Мама! А какая она? Я не помню, как выглядит моя мама. Я не помню даже как выгляжу я сама, - ощупывая своё лицо, длинные спутавшиеся волосы, думала я.
- А кто я? – Уже вслух сама себе задала я вопрос. - Как меня зовут? Что я вообще такое?
Мне стало ещё страшнее. Сердце у меня в груди застучало быстро–быстро и громко–громко. Его стук перекрывал даже шумы леса. Этот стук перерос в звон, бьющий меня по голове, не дающий сосредоточиться. Внутри меня рос страх. Он готов был разорвать моё тело, как бомба и вырваться наружу.
Я увидела, как деревья вокруг ожили, стали кривляться, гудеть разными голосами, смеяться надо мной. Потом они завели вокруг меня хоровод и закружили мне голову. Земля ушла из-под ног, и я упала, провалилась в бездну.
Вокруг была темнота. То там, то здесь вырывались языки пламени. Но огонь не обжигал, он был холодным, хоть и ярким. Ничего вокруг, кроме чёрно-рыжего хаоса я не видела. Вдруг вдалеке появилась маленькая белая точка. Она стала увеличиваться, засветилась бледно-голубым светом, затем стремительно стала расти, поглощая тьму. И меня вместе с ней. Я ощутила тепло и покой.

Глава 2

Когда я открыла глаза и снова вернулась в сознание, на поляне уже не было солнечных лучей. Они едва касались верхушек деревьев. Я окончательно проснулась и ощутила, что дико хочу есть. Я никак не могла вспомнить, когда же в последний раз я что-нибудь ела. Вчера? А, может, неделю назад? А, может, целый месяц? У меня сводило желудок, и обильно выделялась слюна, словно у бешеной собаки. Ужасное чувство голода затмевало все мои мысли. Хоть я по-прежнему не могла определить кто я, больше ни о чём не могла думать, кроме еды. Но где её взять?
- Земляника! – вспомнила я, и бросилась собирать ягодки вокруг пенька, пока ещё не наступили сумерки. Их было много. Я ела, но голод утолить не могла. Теперь мне захотелось пить.
- Надо найти мох, там поблизости должна быть влага, - совсем по-взрослому думала я. А то, что я ещё ребёнок, я понимала каким-то внутренним чутьём. – Надо всё время идти за Солнцем, а потом за Луной или звёздами, - вспоминала я неизвестно откуда взявшиеся знания, - тогда обязательно выйду на какую-нибудь дорогу. А уж она обязательно приведёт к населённому пункту.
И я, определив, что солнце светит мне в правый глаз, - значит это направление на юг,- медленно побрела по лесу, внимательно оглядываясь окрест. Рядом с собой, среди кустиков поспевающей черники, я увидела что-то розовое, плюшевое. За торчавшую из листвы лапку я подняла небольшого игрушечного мишку. И он показался таким родным, что я крепко прижала его к груди, усыпая тысячами поцелуев. Мишка казался мне живым существом. Я разговаривала с ним постоянно. Мне даже казалось, что я слышу его ответы. И мне стало не так страшно одной в лесу. Но милая игрушка так и не смогла ответить ни на один пугающий меня вопрос. Так мы забрели с Мишей в болото, которому я сначала даже обрадовалась. Ведь можно было утолить жажду, пусть грязной и сырой водой, скопившейся в небольших лужицах между кочек осоки. Она была для меня просто живительной в этот час.
Проблуждав до полной темноты, не встретив ни одного зверя или гада ползучего, мы с Мишуткой устроились на ночёвку, отойдя от края болота на сухой пригорок. Расстелив хвойных веток на мягкий мох, обняв своего спутника, я уснула. Ночью мне было довольно прохладно, но в этот раз снов я не видела.
Лишь только на заре запели лесные звонкоголосые пичужки. Я проснулась. Роса на траве была обильной. Я протёрла капельками росы лицо и руки и, снова прижав к груди замусоленного Мишутку, двинулась в путь, ориентируясь по солнцу. Я внимательно вглядывалась в окружающее пространство – вдруг увижу что-то знакомое, или, хотя бы, что-то съедобное. Но, кроме земляники и местами недоспелой черники мне ничего из съедобного не попадалось.
Где-то к полудню, когда солнце стояло уже очень высоко, я увидела свою сандалию, которую сбросила вчера за ненадобностью, а рядом клочок подола своего платья. И поняла, что хожу кругами.
- Не правильно всё, - сидя на корточках и утирая слёзы сиренево-малиновыми от ягод руками, говорила я своему единственному спутнику. – Солнце–то делает круг, вот и мы за ним по кругу идём. Надо по-другому. Ага! – увидев на стволе лишайник, я догадалась. – Вот мох растёт на дереве с северной стороны. Значит, если идти навстречу моху, то можно точно выйти на юг. Я помню это! – радостно целовала я Мишку. Даже не задумываясь, откуда всё это знаю. И мы побрели на юг. Я так полагала.
Питалась я всё это время только ягодами, пила воду из случайных лужиц или утоляла жажду росой. Силы меня покидали. Мне очень хотелось домой. Моё тело помнило чистоту и тепло. А сейчас я чувствовала, что от меня воняет… Этот запах был противен мне. Значит, я когда-то жила в других условиях. Но где? И когда?
Сколько дней мы с Мишей брели по лесу, я не знаю. Помню, что было несколько прохладных страшных ночей. Дни стали пасмурными. Я уже продрогла до костей от холода и ослабела от голода.
Вечером, в лиственном лесу, мне встретилась липа. И я вспомнила вкус её молодых зелёных листочков. Земляники за целый день не встретилось ни разу, а вот черники теперь было много и вся спелая. Я наелась кисловатых ягод, зелени липы и улеглась на очередную ночёвку у ствола огромной сломанной посередине берёзы. Разбудило меня злобное рычание. Я открыла глаза и увидела прямо перед собой оскаленную клыкастую пасть.
- Волк! – пронеслось в моём воспалённом мозгу. - Сейчас он меня съест, и кончатся мои мучения. Я зажмурилась от страха, но чувствовала, что встать и убежать уже не в силах.
- Фу, Гром! Фу! – услышала я резкий мужской окрик. - Сидеть! Нельзя!
Я снова открыла глаза. Возле меня сидела огромная собака. А рядом на корточки присел какой-то мужчина. Я тихонечко заскулила, то ли от страха, то ли от радости, что наконец-то встретила человека.
- Девочка, ты как тут оказалась?
- Не знаю, - слабым голоском проблеяла я. - Дяденька, только не уходите. Мне холодно,- пищала я сквозь слёзы.
- Да ты горишь вся, - приложив ладонь мне ко лбу, сердобольно пробасил мужчина. Он поставил рядом бидончик, в котором на донышке была черника, подхватил меня на руки и понёс, зазывая собаку за собой. - Гром! Возьми бидончик, пошли!
И уже обращаясь ко мне, сказал: - А ты лёгкая, совсем как пушинка. Ты чего в лесу одна-то? Заблудилась?
- На-а-вер-но, - всхлипывала я.
- Ну, успокойся. Подлечим и домой отправим. Ты откуда?
- Не знаю.
- А звать как?
- Не знаю.
- Ну, ничего. Вспомнишь всё. Вот жар спадёт и вспомнишь.
Глава 3

Сначала я услышала тишину. Потом всё усиливающийся звук тиканья часов. Потом ощутила уютное тепло, учуяла многослойный запах только что приготовленной снеди. Далее послышался скрип открывающейся двери и негромкие мужские голоса, причём, первый, звучал с еле уловимым мягким певучим акцентом.
- Так вот и спит есцё?
- Да, Райво. Ни разу в себя не приходила. Всё бредила, кричала, маму звала. Русская девочка. А вчера вот как уснула, так и ни разу не пошевелилась до утра. И жар, вроде, спал, наконец-то. Дышит ровнее.
- Та-а, кура-ат, сто зе телать? Эндла-то была?
- Да, приходила, три раза. Уколы делала. Говорит, что пневмонии, вроде, нет. Но ослабла девочка, истощена очень. Видно, стресс большой был. От всего пережитого и температура поднялась. Анализы немного хуже нормы. Здоровьице крепкое у девчушки. Иначе не выжила бы. Даже анемии нет в таком состоянии.
- А смотри, веки дрозат, проснулась, курат.
Я почувствовала, что на мою руку кто-то положил большую тяжёлую и тёплую ладонь. Попыталась открыть глаза. Мне это удалось не сразу. Веки будто клеем намазали. Всё же я увидела свет, тени, затем расплывшееся лицо. Потом я увидела улыбку среди усов и бороды и услышала голос:
- Ну что, проснулась, бедолага? Как ты? – Ладонь легла мне на лоб. – Вот, лобик холодный, ручки тоже. Ну, что сейчас хочешь? Кушать будешь?
Произнести первое слово мне тоже удалось не сразу. Я знала, что хочу сказать, но не получалось. Рот не открывался почему-то, губы и язык не подчинялись мне. У меня получалось только сглатывать слюну. Я молча повернула голову. Оглядела комнату в бревенчатой избе с деревянным столом и лавкой, полами из некрашеных досок, русской печью у входной двери, трёхцветной кошкой, дорожками на полу, вязанными из лоскутов ткани, одеялом, сшитым также из лоскутов.
Мне здесь было очень уютно и спокойно. Наконец, я сделала глубокий вдох и выдохнула сквозь приоткрывшиеся губы.
- Я кте-е? – услышала я свой шёпот.
- Я – дядя Саша, а лучше - дед Саня, – сказал мужчина постарше, который держал меня за руку. – А это, - указал он на более молодого дядю, видимо говорившего с акцентом, - дядя Райво. Он сосед мой. А ты у меня в избе. Ты помнишь что-нибудь, детка?
Я лишь молча помотала головой, лёжа на подушке.
- Тебя как совут, тевоцька? - спросил Райво.
Я задумалась на несколько секунд. Потом, пожав плечами, тихо ответила:
- Я не знаю.
- А как ты в лесу оказалась? – это уже дед Саня спросил.
Я снова пожала плечами и попыталась встать. Но только села в кровати, как у меня закружилась голова.
- Ты слаба ещё, полежи, детка. Дай-ка я тебе бульончику налью. Подкрепиться надо. Ляг, ляг, милая.
Я снова опустила голову на подушку в тёмно-коричневой наволочке и кивнула в знак согласия. Мне тут же захотелось плакать. Ком сдавил горло, и слёзы помимо моей воли потекли из глаз.
- Ну, ницего-о. Не нато плакать, - услышала я уже дядю Райво. – Успокоишься, - напевно продолжал он, - Подкрепишься. Всё пройтё-от… Кура-ат… Та-а…
Я взяла себя в руки, тем более что дед Саня подошёл ко мне с горячим бульоном в большой чашке. Я сразу почувствовала дикий голод и протянула руки к чашке.
- Тихонько, детка. Дай-ка лучше я тебя напою. Горячий сильно, - и дед Саня осторожно поднёс к моим губам край кружки. – Тихонечко, дуй.
Я осторожно сделала первый глоток, от которого сразу по всему телу пробежала волна бодрости. Потом ещё один и ещё. Мне стало жарко, и чувство голода сразу прошло.
- Я потом. Не хочу больше, - набравшим силу голосом сказала я.
- Ну, и то хорошо. Хлебушка пожуёшь? Может, чайку или молочка хочешь?
- Я в туалет хочу, - смущаясь, сказала я.
- А, вон ведро. Я тебе его к кровати поставлю. Тихонечко, давай встанем, - откидывая с меня одеяло, сказал дед Саня.
Я подчинилась, так как сама даже встать боялась, вдруг опять голова закружится и я упад. Сначала я медленно, села, спустив ноги с кровати. Ничего. Всё нормально. Потом, поддерживаемая дедом, осторожно встала на пол босыми ногами. Ноги дрожали. Сил не было, но свершить свой туалет в присутствии двух мужчин я не могла. Поэтому сказала:
- Только вы уйдите. Я сама.
- А не упадёшь?
Я прислушалась к своему состоянию, и, не почуяв никаких опасений, ответила:
- Нет. Со мной всё в порядке.
- Ну, гляди. А то мы здесь, за дверью, в сенцах будем. Если чего - зови. Тут нечего стесняться–то. Болезнь – она такое дело… Тут не до приличий. Болезнь их не знает и не соблюдает.
- Нет, идите же…
Мужчины вышли в сени. С трудом справившись с нуждой, я снова забралась на постель, взяла стоящую рядом кружку с бульоном, и принялась медленно глотать остывшее ароматное питьё. Через мгновение дверь приоткрылась, и дед Саня крикнул, робко заглядывая:
- Ну, как там? Справилась?
- Да! – ответила я уже более бодрым голосом.
Мужчины вошли. Дед Саня убрал ведро в сени, а дядя Райво сел рядом со мной на табурет.
- Ну вот, кляти, тебе тет Сеня и новое платье дал.
Я взглянула на себя и только сейчас заметила, что я в мужской рубашке длиной до колен с закатанными выше локтей рукавами.
- А моё где?
- А я его тута бросил. Может, оно тебе чего напомнит? Я не стал выкидывать. И ещё. У тебя в одном ушке серьга была. Доктор Эндла сняла. Вот она, гляди-ка. Дорогая! А другой не было, - и дед Саня положил мне в ладонь очень нежную, красивую золотую серёжку.
- Она ручной работы, таких нигде не продают. Гляди-ка, тут буковки.
Серьга действительно была эксклюзивной. На ней был шарик из мелко гранёного камня, скорее всего, бриллианта. Но тогда я не знала, что это настоящий алмаз и золото высшей пробы. От него свисали на тоненьких цепочках разной длины усыпанные мелкими алмазиками тоненькие пластинки из жёлтого металла (золота). Но пластинки были не простой формы. Это были буковки. На самой короткой цепочке – Ю, потом чуть длиннее – Л, потом – И, и на самой длинной буква – Я. Получалось – «ЮЛИЯ».
Я заворожено смотрела на серьгу, пытаясь что-то вспомнить. Но ничего не могла откопать в своей памяти. Ни-че-го! Только вспомнила, что в лесу я нашла розового плюшевого мишку.
- А где мой мишка? – спросила я.
- Ах, да. Вот он. Я его, как мог, постирал, только расчесать бы надо, а то ворсинки все слиплись.
Я схватила мишку и прижала его к себе, подавив желание расцеловать своего плюшевого друга.
- А мишка у тебя откуда?
- В лесу нашла.
- А тепя, мозет, Юля зовут? – спросил дядя Райво.
- Не знаю! Я совсем ничего не помню.
- Совсем – совсем? Ну, где ты жила? Как маму зовут или папу?
- Не помню.
Все замолчали. Вдруг у меня перед глазами всплыла такая картинка: детские руки, сложенные вместе ладошки, ссыпают в огонь шишки сосновые и какие-то железные камешки, перед глазами мелькали смеющиеся смазанные лица, потом яркая вспышка – и всё.
Я взглянула на мужчин.
- Что? Вспомнила что – то? – встрепенулся дед Саня.
- Нет, – я опустила глаза. – Я не знаю. Никого не знаю. Только я там тоже была.
- Где? Где там?
- Не знаю. Там шишки в костёр сыпали. Больше ничего не знаю.
- А кто сыпал?
- Не знаю. Вот только что-то… А, может, это я только сейчас придумала? Не знаю я…
- Эх-эх-хе! Кур-рат!- Снова произнёс незнакомое слово дядя Райво. – В полицию нато бы.
- Да, я звонил Тойво. Он говорит, что заявлений о пропаже ребёнка у них нет. Сделал запрос в Таллинн, но ответ ещё не пришёл. Вот, завтра, в понедельник, может, прояснится что-то.
- А что я разве не вчера Вас в лесу встретила?
- Не-ет, детка. Уже шестой день пошёл, как я тебя в лесу нашёл. Точнее, моя собака тебя нашла.
- Ого! Неделю? А что я ничего не помню?
- Уж и не знаю, детка. А давай мы тебя Юленькой звать будем?
- Ладно. Пока буду Юлей. Мне же надо как-то зваться. Только, когда найдём мою маму, я буду своим именем опять называться.
- Хорошо, Юленька. А ты все эти дни в бреду была, без сознания, значит. Оттого и не помнишь.
- Давай, если ты в силах, мы тебя умоем немного, да причешем. А потом обедать будем.
- Хм. Угу. – Согласилась я, прижимая мишку к себе покрепче.
Дед Саня достал из чрева печи огромный чугун с горячей водой. Они с дядей Райво пристроили на двух табуретках большую цинковую бальею, скатав с пола дорожки к дверям. Разбавили воду холодной, остальную в чугунке тоже разбавили. Потом дед Саня достал из обшарпанного старинного шкафа большое махровое банное полотенце. Из-за печки откуда-то вынес мочалку и бутылку шампуня, кусок белого туалетного мыла и кивком пригласил меня, молча наблюдавшую за всеми происходящими приготовлениями.
Я осторожно слезла с кровати. Медленно, несмело подошла к мужчинам и исподлобья уставилась на них, не выпуская из зажатого кулачка серёжку и прижимая к груди драгоценного плюшевого друга.
- Ты вот что, - сказал дед Саня. – Залезай-ка в трусишках в ванну, я помогу тебе твои длинные волосы вымыть. А там уж наденем на тебя мою чистую рубаху, да мои новые семейные трусы. Уж прости, пока нет у меня одёжки для тебя. Договорились?
Я кивнула. Положила свои драгоценности на чисто выскобленный стол, вылезла из огромной рубахи. А дядя Райво поднял меня и посадил в тёплую воду. Я с наслаждением погрузилась в неё.
После водных процедур я влезла в такую же огромную фланелевую рубашку в клетку, какая была на мне раньше. Пришлось надеть сатиновые семейные трусы деда Сани, на которых мне подтянули резинку. Дед дал мне свои новые носки, домашние стоптанные шлёпанцы. И я почувствовала себя гораздо лучше и бодрее.
Потом дядя Райво стал умело и аккуратно расчёсывать мои спутанные, но уже чистые светло-русые волосы длиной до пояса. Он перехватил их бельевой резинкой посередине, чтобы быстрее высохли, пообещав, что после обеда заплетёт в косу. А дед Саня убрал импровизированную баню.
Потом мы обедали. На столе появился наваристый свекольный борщ, макароны, сосиски и свежие малюсенькие огурчики видимо прямо с грядки. А также банка козьего молока, которое меня уговорили обязательно выпить, чтобы восстановить утраченные за время болезни силы.
Потом дед Саня остался со мной, а дядя Райво уехал в магазин на своей старой «Волге». К вечеру он привёз мне платье, кофту, джинсы, два топика, бадлон, две пары носочков, колготки, тапочки из яркого искусственного меха, босоножки и три пары сменного нательного белья. Видно было, что у него есть дети, за которыми он привык ухаживать, так как и косу умело мне заплёл, и обновки все в пору оказались. Я была рада и даже перестала грустить о своём прошлом. Мне здесь было уютно и очень хорошо.
Сведений о розыске подобной мне девочки по всему региону не было. Поэтому я пока осталась жить у деда Сани.
Почти два месяца прошло, я так ничего и не вспомнила из своей прошлой жизни. Только нет-нет, да и возникало перед глазами видение о ладонях с шишками, языках пламени и яркой вспышке. Вот и всё, что связывало меня с прошлым. Да ещё серёжка «ЮЛИЯ», которую я носила на шее на капроновой верёвочке.
Я теперь знала, что живу в Эстонии, на хуторе «Альтмаэ» вблизи города Нарвы. За это время я научилась доить козу Симону, подружилась с огромной овчаркой Громом, хитрой и шкодливой кошкой Раисой. Научилась разбираться в грибах, в достатке встречающихся в близлежащем лесу, собирать которые мы почти каждый день ходили вместе с дедом Саней и Громом. Грибы мы сушили, жарили и солили, разбирая их по сортам или видам.
На участке у деда Сани много чего росло. Мы весь июль поливали гряды с овощами и зеленью. А в августе погода была сырой, поэтому мы только собирали урожай. Дед Саня очень сожалел, что у него не посажена клубника. Зато вишни, сливы, смородина, крыжовник и яблоки в этом году уродились на славу. И у нас не было свободного времени - столько приходилось всего перерабатывать.
Но самым любимым для меня занятием было помогать деду Сане в огромной теплице, где он выращивал розы для продажи. Здесь росло три сорта роз. Они были не только разного вида, но и разных цветов. Тёмно-бордовые на очень высоких прочных стеблях с бархатистыми лепестками и никогда полностью не раскрывающимися бутонами; розово-жёлтые с широко раскрытыми цветками и более тонкими нежными стеблями и кремово- белые, с огромными круглыми лепестками, тоже на крепких толстых, но не высоких стеблях. Здесь было так красиво, как в Раю. Хотя я никогда Рая, конечно, не видела. Дед Саня становился нежнее и добрее, когда входил сюда. Он разговаривал с каждым кустиком, лелеял, ухаживал. Учил меня правильно выбирать готовые к срезу цветы и, извиняясь перед кустами, срезал нужные веточки, аккуратно с благоговением складывая их в длинные специальные картонные коробки, перекладывая пергаментной бумагой. Затем загружал их в свой микроавтобус и развозил по цветочным магазинам в городе. Иногда он брал меня с собой. Не только чтобы не оставлять одну дома, но и в надежде, что мне вдруг что-то вспомнится, или меня увидит кто знакомый. Ведь он был уверен, что я жила раньше в городе, судя по моим манерам поведения и разговорам.
Его знакомая, участковый врач Эндла Тийу сделала заключение, что мне девять-десять лет. Скорее, полных девять. Поэтому осенью, если я не «найдусь», меня попробуют определить в третий класс общеобразовательной школы, поселив у дочери деда Сани в Нарве. Если они с мужем, конечно, согласятся. Но пока они были в отъезде.
В августе, когда они вернулись, дед Саня возил меня к ним в гости. Познакомиться. Тётя Лена мне очень понравилась, да и дядя Коля тоже. Он был военным, капитаном. Своих детей у Касимовых тёти Лены и дяди Коли не было. Поэтому не было в квартире и игрушек. И я, пока взрослые что-то долго обсуждали на кухне, игралась со своим розовым мишуткой, потом рисовала, потом разглядывала вещи в комнате: картинки и панно на стене, целую кучу различных значков в хрустальной вазочке, стоявшей на полке среди книг. Потом по корешкам я стала изучать названия книг, выстроенных в ровные яркие ряды в горке. Странно, но некоторые из них мне были знакомы. Я взяла в руки томик произведений Некрасова, полистала и вдруг увидела знакомые строчки:
Зима… Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь...
Я закрыла книжку и про себя воспроизвела в памяти неведомо откуда известный мне отрывок. Я проверила себя по тексту. Оказалось, я точно, без ошибок, вспомнила его. Я тут же побежала прямо с книжкой на кухню.
- Деда Саня! А я знаю про мужичка с ноготок отрывок на память! Я его вспомнила! - почти прокричала я.
- Да ну?! – удивился дед и добавил. – Ну вот. Глядишь, ещё чего вспомнишь. А в памяти всплывёт всё, что забыла. А ты плакала. Зря. Я же говорил тебе, Юлечка, всему своё время. Всё ещё вспомнится. А мы вот тут думаем- гадаем, как быть с тобой. Вот дети мои тебя к себе хотят взять. В школу определят, оденут-обуют тебя. Как родители тебе будут, пока твои не найдутся. Ты как? Пойдёшь к ним жить?
- Пойду. В школу хочу. Только я по тебе, деда, скучать буду. Ты с нами жить будешь?
- Кхе-хе! – Засмеялся-крякнул мой спаситель. - Не могу я. Ты же знаешь, сколько забот у меня по дому. Как же я своих Симку, Грома, да Райку оставлю?
- А ты их с собой возьми.
- Ну, а розы мои? Они-то как без моего ухода? Погибнут ведь. Они же нежные очень, даже нежнее, чем ты. Ты-то вон сама о себе смогла позаботиться, когда осталась одна... А они же не смогут.
- Не смогла, деда. Я же чуть не умерла без тебя.
- Ну, да вон сколько одна была. Не один день, да в лесу. Как раз до подмоги-то и дотянула. А розы так не смогут. Они сразу без меня умрут, за один денёк.
- М-м-м! Ну, тогда приезжать к нам будешь почаще. Да, дедусь? – А на ушко я ему шепнула. – Я бы не осталась тут, у вас. Я бы маму искала. Плохо одному ребёнку-то быть… Да, так вот, дедуся.
- Правильно, - тоже шёпотом ответил мне тот. – Правильно рассуждаешь, внученька. Подрастёшь, найдёшь, а пока и тебе забота нужна. – И уже громко добавил, - Ну, так что? Остаёшься?
- Ой! Так сразу, что ли?
- Ну да, а чего? Твои кой-какие вещички я завтра же привезу. А ты пока тут обживайся, попробуй переночевать. Утро вечера мудренее. Утром и решишь.
А наутро, когда привёз все мои нехитрые наряды, заранее зная, что поворота не может быть, так как учиться мне надо, дед Саня спросил:
- Ну, как, внученька, не передумала?
- Не-а. Мне тут нравится. Только и у тебя тоже. Но у тебя ведь школы нет, да и воды горячей, и плиты. А я печку топить не умею, всегда тебя ждать приходится, когда есть хочется.
- И-хи-хи-хи… - усмехнулся дед. - Так всё-таки бывали трудности-то, когда у меня жила?
- Эх, бывали, дедуся, - вздохнув, призналась я. Вот так я и обрела свою новую семью.

Глава 4

В школу меня устроить удалось к первому сентября только благодаря дружеским отношениям тёти Лены и завуча Татьяны Ивановны Шкляровой. Она когда-то была классной руководительницей тёти Лены, потом они как-то сблизились и подружились. Это позже я узнала, что у завуча, как и у тёти Лены не было детей. Они вместе лежали в больнице, обследовались, лечились, ездили в санатории и на курорты. Татьяна Ивановна впоследствии родила сына, а потом, два года назад, ещё и дочку. А вот подруга так и не смогла. Отчаявшись, она забросила лечение, но втайне всё же мечтала о ребёнке, как, впрочем, и её муж дядя Коля.
Вот, завуч по старой дружбе и взяла под свою ответственность моё зачисление в третий класс. Ведь у меня не было никаких документов. Даже доподлинно не был известен мой возраст, равно, как и положение с моим образованием. Только через полгода, опять же при помощи Татьяны Ивановны, меня удочерили Касимовы. Я стала носить их фамилию. А называла моих приёмных родителей – мама Лена и папа Коля. А днём рождения стали считать тот день, когда меня нашёл дед Саня.
Видимо, я от рождения была общительной, потому что очень легко привыкла к новым людям в своём окружении. Я легко привыкла к тем условиям, в которых оказалась теперь. Училась я в русскоязычной школе, но друзей – эстонцев было у меня много, так же, как, впрочем, и у моих приёмных родителей. Никакой разницы в отношениях с иноязычными сверстниками и русскими я не ощущала. Разве что изъясняться с первыми было немного сложнее. Приходилось искать простые слова, чтобы они могли правильно меня понять. Но вскоре я нашла ещё один выход в общении с ними. Я сама неплохо освоила эстонский язык. И, если по-русски не удавалось объяснить что-то, я переходила на более певучий, но очень уж угловатый, по-моему, местный язык.
Схватывала всё на лету. Учёба давалась мне довольно легко. Я стала одной из самых лучших учениц в школе. У меня были особо любимые предметы, - это география, астрономия, русский и английский языки. По этим предметам я всегда участвовала в различных олимпиадах и конкурсах, занимая призовые места даже по республике. Я мечтала поступить в Институт иностранных языков и стать переводчиком. Очень хотелось изучать и разные языки мира, например: японский, китайский, арабский. Но пока я не могла самостоятельно освоить ни один из них. Мама Лена посоветовала мне отложить их освоение до института. Там, якобы, будет легче найти возможность. Я согласилась
А пока каждые каникулы я проводила у дедушки на хуторе Альтмаэ. Такое название у хутора было от фамилии первого владельца этого участка земли. Дедушка был когда-то у Рейна и Майи Альтмаэ в работниках. Потом хозяева заболели тифом и умерли, а дедушке удалось победить болезнь. Поскольку родственники у хозяев погибли ещё во время войны в фашистском концлагере, и никто прав на хутор не предъявлял, дедушка остался там жить, ухаживать за домом и землёй. Потом он выкупил хутор и женился на русской девушке Антонине. У них родилась дочь Елена. Но через два года, так и не оправившись после тяжёлых родов и большой кровопотери, Антонина умерла. Дед Саня отдал дочь на воспитание в интернат, забирая её домой лишь на выходные, а в школьные годы и на каникулы. Так как работать приходилось много, чтобы встать на ноги из батраков, у деда не было времени заниматься маленьким ребёнком. Но к восьмому классу дочь жила уже дома с отцом. А сразу после десятого класса черноволосая красавица Елена выскочила замуж за молодого капитана из войсковой части, расположенной неподалёку. Николай деду Сане очень нравился. Порядочный, подтянутый, довольно симпатичный молодой человек, да ещё в военном мундире, к которому Александр Иванович Иванов, то бишь, дед Саня, испытывал особое благоговение. Зная, что в среде военных редкость пьяницы, дебоширы, гуляки, а наоборот, там вполне добропорядочные и воспитанные люди, он решил не упускать возможность устроить жизнь дочери основательно. Поэтому сразу же благословил юную Леночку и вполне состоявшегося двадцатисемилетнего офицера Николая. К тому же жених имел свою жилплощадь. Пусть ведомственную, но отдельную двухкомнатную квартиру.
Жизнь молодожёнов складывалась удачно. Николай рос по службе, был на хорошем счету в полку. Лену никогда не обижал. Действительно, не пил и не курил, на чужих баб не заглядывался. В семье всё было мирно и спокойно.
Леночка закончила торговый техникум, работала в универмаге заведующей отделом парфюмерии. Только одно огорчало. У них не было детей. Как выяснилось, по вине дочери, перенесшей в детстве все, какие только возможно, детские заболевания: и корь, и коклюш, и свинку, и желтуху, и чесотку и педикулёз. Врачи говорят, что любое из этих заболеваний может привести к бесплодию, а тут – целый букет. Но пытались лечить молодую цветущую женщину. Однако, ничего так и не вышло.
Дед Саня всё время чувствовал свою вину. Он считал, что, если бы Ленуся жила дома, а не в интернате, он смог бы оградить её от всех инфекций. Но тогда пришлось бы голодать. Ведь он занял кучу денег для выкупа хутора. Долги отдавать надо было. Тут палка о двух концах. Не знаешь, за какой лучше было взяться. Так пострадало будущее дочери, а по-другому, может, и вообще этого будущего не было бы. Вот и обрадовался старик, когда ему судьба «подбросила» меня. Он подумал сразу о дочери. Очень ей хотелось ребёночка. Правда, она никогда отца не упрекала в том, что детство её прошло всё в казённом доме, что последствие тому – отсутствие детей. Но всё же…
Так вот и приобрели мои мама Лена и папа Коля «готовенького» отпрыска. И были, кажется, безмерно счастливы. А я их старалась не огорчать и не только потому, что отчётливо понимала, что за добро надо платить добром. Мне было на самом деле очень хорошо с ними.
С годами я стала забывать о том, что со мной что-то приключилось, что я потеряла свою семью. Всё равно я так ничего и не вспомнила из своей жизни до того, как очнулась вся грязная и оборванная на лесной поляне. Странно, но какие-то знания, полученные в школе, навыки у меня автоматически всплыли в памяти, а вот откуда я и кто я так и не вспомнила. Иногда меня преследовало одно и то же видение: руки, сыплющие что-то в огонь, и неожиданная яркая вспышка. Но, что бы это значило, никто не мог предположить.
В общем, я привыкла к своему имени Юля, к новым родителям, к новой школе, новому месту жительства и вообще к новой жизни. Я ни в чём не нуждалась, была любима и обласкана. Всё меня устраивало. До поры до времени. Но случилось ещё одно неприятное, даже жуткое событие в моей жизни. Мне пришлось снова пережить большой стресс.

Серия сообщений "Юлия":
Это вторая повесть из первой моей книги серии "Сказки для домохозяек".
Часть 1 - Юлия. Главы 1-4.
Часть 2 - Юлия. Главы 5-10
Часть 3 - Юлия. Главы 11-13
...
Часть 5 - Юлия. Главы 17-19
Часть 6 - Юлия. Главы 20-23
Часть 7 - Юлия. Главы 24-26. (Окончание).

Рубрики:

МОЁ творчество.стихи и проза.

Метки: книга юлия
Понравилось: 1 пользователю

<a href="https://www.liveinternet.ru/users/sozh/post175192039/">Р®Р»РёСЏ. Р“Р»Р°РІС‹ 1-4.</a><br/>
Р—РґРµСЃСЊ РЅР°С‡РёРЅР°СЋ РїСѓР±Р»РёРєР°С†РёСЋ РІС‚РѕСЂРѕР№ СЂРѕРјР°РЅС‚РёС‡РµСЃРєРѕР№ РїРѕРІРµСЃС‚Рё РёР· СЃРІРѕРµР№ РєРЅРёРіРё.

Р•РЎРўР¬ РўРћР›Р¬РљРћ РћР”РќРђ РћР“Р РћРњРќРђРЇ РџР РћРЎР¬Р‘Рђ:

РќР•  Р¦РРўРР РћР’РђРўР¬  !!!!!!

СЏ РІР°Рј РІРµСЂСЋ!!!

РСЂРµРЅР° РЎРѕР¶

Р®Р»РёСЏ

РџРѕРІРµСЃС‚СЊ

Р’СЃРµ СЃРѕР±С‹С‚РёСЏ Рё РіРµСЂРѕРё РІС‹РјС‹С€Р»РµРЅС‹.
Р›СЋР±С‹Рµ СЃРѕРІРїР°РґРµРЅРёСЏ СЃР»СѓС‡Р°Р№РЅС‹.

Р“Р»Р°РІР° 1

РњРµРЅСЏ РєС‚Рѕ-С‚Рѕ РѕР±С…РІР°С‚РёР» С†РµРїРєРёРјРё СЂСѓРєР°РјРё Р·Р° С€РµСЋ СЃР·Р°РґРё Рё СЃС‚Р°Р» РґСѓС€РёС‚СЊ. Рђ СЏ РЅРёС‡РµРіРѕ РЅРµ РјРѕРіР»Р° РїРѕРґРµР»Р°С‚СЊ. РњРµРЅСЏ РѕС‚РѕСЂРІР°Р»Рё РѕС‚ РїРѕР»Р° Рё РїРѕРґРЅСЏР»Рё РЅР°Рґ РЅРёРј, РїСЂРѕРґРѕР»Р¶Р°СЏ СЃР¶РёРјР°С‚СЊ РіРѕСЂР»Рѕ. Рђ СЏ Р»РёС€СЊ РґС‘СЂРіР°Р»Р° РЅРѕРіР°РјРё, Р±СЂС‹РєР°Р»Р°СЃСЊ. Р СѓРє Сѓ РјРµРЅСЏ РЅРµ Р±С‹Р»Рѕ, РїРѕСЌС‚РѕРјСѓ СЏ РЅРёС‡РµРіРѕ РЅРµ РјРѕРіР»Р° СЃРґРµР»Р°С‚СЊ.
- РЇ СЃРµР№С‡Р°СЃ Р·Р°РґРѕС…РЅСѓСЃСЊ. Р’СЃС‘. РњРЅРµ СѓР¶Рµ РЅРµ С…РІР°С‚Р°РµС‚ РІРѕР·РґСѓС…Р°, - ... <a href="https://www.liveinternet.ru/users/sozh/post175192039/">Р§РёС‚Р°С‚СЊ РґР°Р»РµРµ...</a>

Комментировать

« Пред. запись — К дневнику — След. запись »

Страницы: [1] [Новые]

ir-ka обратиться по имени Воскресенье, 10 Июля 2011 г. 15:13 (ссылка)

Вы не расстраивайтесь, что народ пассивен.... это лето....
я с удовольствием почитаю, но .... долгими зимними вечерами.... а сейчас дача, каникулы, внуки.... и отпуска

Ответить С цитатой В цитатник

Воскресенье, 10 Июля 2011 г. 19:01ссылка

SOZH

Да я не расстраиваюсь :-)) Я же и не для всех здесь эти записи открываю.
Многие уже давно прочитали в бумажном издании, а просили человек 10. Но из них читает здесь только пять.. Остальные, видмо, принимают летние воздушные ванны :-)) Всё нормально...

Ответить С цитатой В цитатник Обратиться по имени

Flowering_Iris обратиться по имени Понедельник, 11 Июля 2011 г. 18:02 (ссылка)

Иришк, я читала в бумажном, мне понравилось.

Ответить С цитатой В цитатник

Вторник, 12 Июля 2011 г. 08:49ссылка

SOZH

Спасибо, Я помню, Ирина, твой отзыв. :-)

Ответить С цитатой В цитатник Обратиться по имени

Азма обратиться по имени Понедельник, 11 Июля 2011 г. 22:58 (ссылка)

SOZH,
Спасибо, Ирочка, прочитала. Где продолжение? Когда ждать?

Ответить С цитатой В цитатник

Вторник, 12 Июля 2011 г. 08:45ссылка

SOZH

А вот.. Лови , читай :-)

Ответить С цитатой В цитатник Обратиться по имени

Вторник, 12 Июля 2011 г. 09:45ссылка

Азма

Уже прочла... очень нравится))

Ответить С цитатой В цитатник Обратиться по имени

ivandobrov обратиться по имени Пятница, 06 Января 2012 г. 15:30 (ссылка)

Прости, что так поздно написал, просто заново перечитывал.. Я в восторге, мне очень понравилось, видно, что писалось с душой и рукой мастера

Ты замечательная и талантливая писательница

Превосходная повесть :-)))

Ответить С цитатой В цитатник

	иринако написал 21.04.2010 05:48:24: Ириш, привет! Это что ж такое гадкое я тебе сделала, что ты меня удалила? Что беру у тебя в дневнике, всегда оставляю свою благодарность...:( Не понятно все... Ну, да ладно.Удалила и удалила. Бог с тобой.Я не в обиде.Значит ты так решила... С уважением.Ирина.
	jadvyga-s написал 11.03.2010 01:01:54: СПАСИБО ЗА ПРИЯТНО ПРОВЕДЕННОЕ ВРЕМЯ НА СТРАНИЦАХ ВАЩЕГО ДНЕВНИКА. И СПАСИБО ЗА ВОЗМОЖНОСТЬ ЦИТИРОВАНИЯ!!!
	invika написал 08.02.2010 06:32:07: 1
	Lenusik_Love написал 07.01.2010 01:26:04:
	kshushlin написал 06.09.2009 18:53:56: Пройди на его сайт ...послушай музыку. Очень и очень располагает и успокаивает .. Какая то духовность просто ...

LiveInternetLiveInternet

-Рубрики

-Метки

-Музыка

-Видео

-Ссылки

-Приложения

-Резюме

Тосенко Ирина Валерьяновна

-Я - фотограф

Город в котором я живу.

-неизвестно

-Стена

-Поиск по дневнику

-Подписка по e-mail

-Друзья

-Постоянные читатели

-Сообщества

-Статистика

Юлия. Главы 1-4.