Мой город

1988 год мы с отцом идём к нему на завод, у проходной огромный стенд на котором изображена карта СССР - и на ней большой красной лампочкой отмечен наш город, а сверху подписано название завода.

Мы идём дальше через проходную управления завода
поворачиваем и я вижу коридор, где десятки кабинетов в которых кипит работа, раздаются звонки, бодрые голоса отвечают и спрашивают.
Наконец мы доходим до особой двери отделанной красным бархатом, над которой огромная надпись из лакированных букв "Музей Завода"

Отец открывает дверь и я вижу много разных стендов, на которых информация о дате основания, об успехах первых пятилеток, но моё внимание привлекают макеты станков, механизмов, погрузочных станций — рельсы и железнодорожные вагоны размером всего лишь с ладонь, а выглядят как настоящие! Это просто невероятно — все рёбра жёсткости, все двери, замки сцепки, защёлки и даже ржавые подтёки на товарном вагоне точно такие — какие бывают на каждой железнодорожной станции! В этом же стиле суперреализма сделан макет башенного крана!
Наконец налюбовавшись, мы выходим из здания завода и ждём на остановке трамвай.

И вот, красный слегка угловатый красавец, с ослепительной белой окантовкой — трамвай марки КТМ-5М3, а точнее 71-605А.
Он совершенно новый! Внутри, сиденья обиты кожей или каким-то очень похожим прочным заменителем. И это не единственный, почти все старые трамваи в моём городе были заменены вот на такие новенькие!

Обрывки Прошлого

Ворог



Горит костёр. На стволах деревьях пляшут тени. Зелёные краски раскинувшейся под утёсом долины темнеют накрываемые саваном госпожи Ночи, что шествует по небосводу с востока, зажигая первые звёзды, на запад, стремясь уберечь пепел её брата от ветров, отблески погребального костра которого уже догорели.

Прислонившись к стволу дерева, сидит старик. Тонкие губы спрятались в густой, седой бороде, а взор ярких, живых глаз устремлён в костёр из под длинных волос белого цвета.

На огне побрызгивая жиром жарится тушка кролика. По другую сторону пламени на корточках сидит голый мальчишка. На его совсем не детских мускулах складно сложенного тела играют тени. Он грызёт маленький кусок сырого мяса и алая струйка крови течёт по подбородку.

Он приходил и смотрел на них. Наверное – приходил и смотрел, если применимо к Нему это действо. У Него не было глаз, лица, да, в сущности, и тела-то не было. Он смотрел на них всем собой…

Когда-то Их не было на Его планете. Всё было: моря, горы, реки, степи, леса, пустыни. Были другие существа, которые бегали, плавали, прыгали, летали – всё было – но Их не было. Вращалась планета, всходило и заходило Солнце, и был день, и была ночь, был снег, был дождь – Их не было.
Они пришли ниоткуда. Сразу. Много. Одновременно по всей планете.
Они были умнее, жёстче, безжалостнее всех тех, кто до Их прихода здесь обитал. Они плодились, рождались маленькими и беспомощными, но быстро взрослели. Они захватывали всё новые и новые пространства, вытесняя безжалостно другую жизнь. Они питались всем, до чего могли дотянуться – травой, листвой, корешками, корой, плодами трав и деревьев. Всем что плавало, бегало, летало, ползало. Их становилось всё больше, а тех, кем они питались – всё меньше. Часть бегающих и летающих они сделали своими вассалами.
И, хотя они прекрасно покрывали большие расстояния на своих двух нижних конечностях, передвигаться предпочитали верхом на приручённых.

Самые короткие в мире рассказы






источник 2

«Паш, слышь, что ли, Паш? Вроде ходит кто под окнами-то, а?».
«Да спи, ты. Нужна ты кому – ходить у тебя под окнами…».
«Нужна – не нужна, а вроде есть там кто-то. Выглянул бы – мало ли…».
«Отстанешь ты или нет?! Был бы кто – Серый давно бы залаял. Всё тебе чёрте что чудится. Спи, давай».
«Не кричи. Серёжку разбудишь. А Серый твой – пень глухой. Крепче тебя ночами спит. Сторож называется…».
Если бы пёс, по кличке Серый, мог усмехаться – усмехнулся бы. Но усмехаться пёс не умел. Он просто вздохнул. Вот ведь вздорная баба: пень глухой. И ничего он не глухой. Даже наоборот – только слух у него и остался острым. Зрение подводить стало, да сила былая куда-то утекла. Всё больше лежать хочется и не шевелиться. С чего бы?
Читать далее...