At night when troubles settle down

And darkness hides the streets and lanes -

There"s so much music all around,

God sends us such amazing strains!

В ночи, когда уснет тревога,

И город скроется во мгле

О, сколько музыки у бога,

Какие звуки на земле!

What is the tempest, if your flowers,

Adorn the blooming garden-bed!

What are the bitter tears of ours

If sunset flares turning red!

Что буря жизни, если розы

Твои цветут мне и горят!

Что человеческие слезы,

Когда румянится закат!

Through blood and torment, grave and crushing,

Oh, Mistress of the Universe,

Accept the foamy cup of passion

From an unworthy slave of yours!

Прими, Владычица вселенной,

Сквозь кровь, сквозь муки, сквозь гроба

Последней страсти кубок пенный

От недостойного раба!

I will never forget it (did it happen-who cares?)

Burnt and split by the sunset blaze

Was the pallid celestial vast, and some flares

Came to light in the yellow space.

Никогда не забуду (он был, или не был,

Этот вечер): пожаром зари

Сожжено и раздвинуто бледное небо,

И на желтой заре - фонари.

There I sat by the window, in a crowded chamber.

Fiddlesticks were singing again.

And I sent you a flower, black rose, I remember,

And a bottle of golden champagne.

Я сидел у окна в переполненном зале.

Где-то пели смычки о любви.

Я послал тебе черную розу в бокале

Золотого, как небо, аи.

As you glanced, full of pride, I was slightly embarrassed,

But I looked and I bowed from above.

And addressing the man standing by, harsh and balanced,

You said: "Oh, this one, too, is in love".

Ты взглянула. Я встретил смущенно и дерзко

Взор надменный и отдал поклон.

Обратясь к кавалеру, намеренно резко

Ты сказала: "И этот влюблен".

All at once the guitars started playing the song and

Fiddlesticks played in tune with the band...

But you were with me with your youthful dishonour,

I could see by the move of your hand.

И сейчас же в ответ что-то грянули струны,

Исступленно запели смычки...

Но была ты со мной всем презрением юным,

Чуть заметным дрожаньем руки...

And you dashed like a bird as if suddenly roused,

Passing by, like my dream you were light...

And there came a sweet fume, and the eyelashes drowsed

To the whisper of silk in the night.

Ты рванулась движеньем испуганной птицы,

Ты прошла, словно сон мой легка...

И вздохнули духи, задремали ресницы,

Зашептались тревожно шелка.

Now and then from the mirror at me you"d be glancing

As you did "Catch it now" you would ask...

And the jewelry rattled, the gipsy kept dancing

And she screamed of her love to the dusk.

Но из глуби зеркал ты мне взоры бросала

И, бросая, кричала: "Лови!.."

А монисто бренчало, цыганка плясала

И визжала заре о любви.

But lately seen in beautiful green,

The woods rejoiced the day;

Through gentle showers the laughing flowers

In double pride were gay;

But now our joys are fled

On winter blasts away,

Yet maiden

May in rich array

Again shall bring them all.

Давно ли цвел зеленый дол

Лес шелестел листвой,

И каждый лист был свеж и чист

От влаги дождевой.

Где этот летний рай?

Лестная глушь мертва.

Но снова май придет в наш край

И зашумит листва.

But my white head - no kindly thaw

Shall melt the snows of Age!

My trunk of old age, without bush and shelter,

Sinks in Time's wintry rage.

O, Age has weary days

And nights of sleepless pain!

You golden time of youthful prime,

Why comes you not again?

Но ни весной, ни в летний зной

С себя я не стряхну

Тяжелый след прошедших лет,

Печаль и седину.

Под старость краток день,

А ночь без сна длинна

И дважды в год к нам не придет

Счастливая весна.

How like a winter hath my absence been
From thee, the pleasure of the fleeting year!
What freezings have I felt, what dark days seen!
What old December's bareness every where!
And yet this time removed was summer's time,
The teeming autumn big with rich increase,
Bearing the wanton burthen of the prime,
Like widowed wombs after their lords' decease:
Yet this abundant issue seem'd to me
But hope of orphans, and unfathered fruit,
For summer and his pleasures wait on thee,
And thou away, the very birds are mute;
Or if they sing, 'tis with so dull a cheer
That leaves look pale, dreading the winter's near.

Sonnet 97 by William Shakespeare в оригинале.

Мне показалось, что была зима,
Когда тебя не видел я, мой друг.
Какой мороз стоял, какая тьма,
Какой пустой декабрь царил вокруг!
За это время лето протекло
И уступило осени права.
И осень шла, ступая тяжело, -
Оставшаяся на сносях вдова.
Казалось мне, что все плоды земли
С рождения удел сиротский ждет.
Нет в мире лета, если ты вдали.
Где нет тебя, и птица не поет.
А там, где слышен робкий, жалкий свист,
В предчувствии зимы бледнеет лист!

Сонет 97 в переводе C. Маршака