Лариса Шашок
Фото Reuters
В ночь на воскресенье в аэропорту Ле-Бурже в пригороде Парижа был задержан основатель и глава мессенджера Telegram Павел Дуров. Как сообщили французские СМИ, следствие считает, что 39-летний ИТ-предприниматель способствовал совершению преступлений из-за отсутствия модерации в Telegram и недостаточного сотрудничества мессенджера с властями. В частности, Павлу Дурову вменяют отмывание денег и мошенничество. Одна из версий предполагает, что для этого он мог использовать основанную им криптовалюту Toncoin (TON).
Тема использования криптовалют в криминальной деятельности становится все более и более популярной. Террористические группировки во всем мире в последнее время активно используют криптовалюту в финансировании подрывной деятельности, и «Исламское государство» (ИГ, запрещено в РФ) не является исключением. Это не означает, что исламисты отказались от традиционных средств финансирования. Они продолжают полагаться на неформальную финансово-расчетную систему «хавала» и курьеров, передающих наличные средства. Но использование альтернативных финансовых инструментов при этом набирает обороты.
Ячейки запрещенной в РФ группировки ИГ в регионе Центральной Азии – показательный пример диверсификации денежных средств. Они собирают пожертвования и получают средства через онлайн-платежные системы и криптовалюты, а также через более традиционные механизмы, такие как QIWI Wallet, Western Union, Ria и банковские онлайн-переводы.
Подразделения группировки в других регионах мира также практикуют сбор средств в криптовалюте. Например, сторонники группировки на Мальдивах собирали и отправляли деньги в криптовалюте на кошельки, связанные со средствами массовой информации запрещенных в РФ террористических группировок «ИГ-Хорасан» и «ИГ-Пакистан». Средства были собраны через сеть, состоящую примерно из 20 человек и имевшую корпоративное прикрытие. Использование криптовалюты предоставляет группировке возможность сокрытия источника и назначения средств.
Ключевой финансовой сетью ИГ является «Аль-Рави», присутствующая в Южной Африке, Турции, Ираке, Бельгии, Кении и ряде других стран. Сеть использует прокси-серверы и контрабанду наличных, а также конвертирует средства в золото. Известно, что лица, входящие в сеть, принимали наличные деньги ИГ (сотни тысяч долларов в регулярных транзакциях на общую сумму в миллионы долларов), конвертировали эти средства в золото, а затем продавали его и возвращали доходы в наличные. Большая часть этой сети, вероятно, продолжает функционировать, несмотря на санкции США, аресты и смерть ее ключевых членов.
Финансовые сети ИГ в Восточной и Южной Африке предоставляли средства различным группам и субъектам. Например, сеть в Демократической Республике Конго (ДРК) напрямую участвовала в денежных переводах из Южной Африки. Примечательно, что в 2022 году Министерство финансов США наложило санкции на семь финансовых посредников ИГ в Южной Африке за предоставление поддержки и средств подразделению группировки в Мозамбике и на ряд банков, зарегистрированных в Южной Африке.
В других случаях сторонники ИГ собирают средства для группировки в индивидуальном порядке. Яркий пример этого типа деятельности – финансовая сеть, возникшая в Таджикистане среди местного населения, средства от которой могли быть использованы для организации теракта в подмосковном «Крокус Сити Холле». Из-за рассредоточенного характера этой сети большинство лиц, отправлявших средства, неизвестны правоохранительным органам и службам безопасности. Это затрудняет отслеживание перемещения финансов.
Некоторые провинции и региональные подразделения ИГ более склонны к использованию криптовалюты, чем другие, и «ИГ-Хорасан» – один из таких примеров. Для получения средств группировка использует криптовалюту Tether. Считается, что часть этих средств проходит через биржи виртуальных активов в Турции, где можно конвертировать криптовалюту в наличные деньги и другие денежные инструменты с относительной легкостью.
Отметим, что не все подразделения ИГ пользуются этим инструментом. Например, группировки, действующие в Нигерии, Мозамбике и ДРК, почти не используют криптовалюту. В случае с Нигерией ситуация является парадоксальной, поскольку страна занимает второе место в мире по внедрению криптовалюты. По этой причине можно было бы ожидать более широкого использования криптовалюты в Западной Африке. Однако, поскольку местная сеть группировки сконцентрирована на региональном уровне и большая часть ее доходов поступает наличными (за счет налогообложения и вымогательства), становится понятно, по какой причине местное руководство практически не использует криптовалюту.
Случай с «ИГ-Хорасан» также представляет интерес, поскольку касается альтернативных финансовых инструментов. Хотя Афганистан не занимает высоких позиций по индексу внедрения криптовалюты, хаваладары (брокеры системы «хавала». – «НГ») в стране относительно быстро приняли криптовалюту в качестве услуги. Близость к Индии и Пакистану, странам с очень высоким уровнем внедрения криптовалюты, вероятно, еще больше способствует ее распространению. Хаваладары создают виртуальные кошельки для приема переводов средств через криптовалюту и, по сути, действуют как неформальные биржи и службы вывода средств.
Адаптация и внедрение альтернативных финансовых технологий вступили в тот период, когда ИГ все чаще использует стабильные и менее затратные с точки зрения комиссий за транзакции криптовалюты (такие как Tether, привязанный к доллару).
На сегодняшний день будущее финансовой инфраструктуры ИГ является устойчивым. Сеть добилась этого, сосредоточив внимание региональных подразделений на вопросах финансов и управления, при этом объединив новые и старые методы осуществления транзакций.
Проблема в том, что в настоящее время международным сообществом предпринимается недостаточно усилий по отслеживанию финансовых инструментов ИГ и пресечению их использования. Без комплексного подхода к борьбе с терроризмом приносящая доход деятельность группировки по налогообложению и вымогательству останется в силе. Кроме того, ее руководство продолжит накапливать средства и поддерживать сеть в долгосрочной перспективе. Отсутствие следственного потенциала для пресечения деятельности по финансированию терроризма также остается проблемой глобального масштаба. И это означает, что во многих случаях финансовые пособники террористов могут действовать безнаказанно.
