p>Вчера на совещании у Владимира Путина продолжился извечный спор между Минфином и Минэконмразвития. Алексей Кудрин и Эльвира Набиуллина не могут договориться по поводу цены на нефть, которую надо закладывать в бюджет будущего года: Минфин предлагает 70 долларов, МЭР – 76. Каждое ведомство исходит из своих прогнозов, причем цена вопроса для бюджета, при нынешних темпах экспорта, примерно 20 миллиардов долларов. В зависимости от выбора заложенной в проекте бюджета цены эти деньги либо пойдут на инвестиции, либо отправятся в резервный фонд.

Спор между ведомствами о том, что лучше – копить или инвестировать нефтедоллары – длится с начала 2000-х годов, когда у России впервые появились сверхдоходы. И у каждой стороны свои веские доводы.

Минэкономразвития рассуждает примерно так: «Россия поставила своей целью модернизацию экономики и уход от нефтегазовой зависимости, а для этого нужны большие инвестиции. Как можем слезть с иглы, если все наши свободные средства прячем в кубышку? Рано или поздно мы все проедим».

Мне не раз приходилось – официально и полуофициально – разговаривать с чиновниками Минфина на эту тему и ответ, который я слышал от них, звучал не менее убедительно: "Все эти инвестиционные программы вилами по воде писаны. При такой коррупции и таком уровне менеджмента деньги эти будут выброшены на ветер. Инвестиции подразумевают риски, а почему вы считаете, что государство может рисковать больше, чем бизнес? Надо создавать условия для частных инвесторов, а не раздувать государственные расходы, которые отзываются лишь ростом цен и объема взяток".

Отвечая уже на эти аргументы, чиновники Минэкономразвития предлагают разные схемы инфраструктурных проектов, чтобы как раз создать те условия для бизнеса, о которых говорит Минфин. Но пока получалось и правда как-то не очень убедительно. И речь не только о политизированных маниловских проектах вроде города-сада на острове Русском или зимних олимпийских объектов в городе-курорте Сочи. Даже самые классические инфраструктурные проекты, вроде федеральной трассы Москва-Петербург, упираются в проблему российских традиций освоения средств, что делает инвестпроекты баснословно дорогими. В марте правительство определило правила для предоставления госгарантии по облигациям юрлиц, выпускаемым для финансирования инвестиционных проектов по строительству автодорог. В частности ОАО "Северо-Западная концессионная компания" получит госгарантии на сумму до 24,548 миллиарда рублей по проекту строительства скоростной автотрассы Москва-Петербург на участке 15-58-й км (стоимость – 63,4 миллиарда рублей). Отсюда несложно посчитать, что километр трассы стоит примерно 22 миллиона долларов – неплохая сумма, даже если принимать во внимание, что государство оплачивает только половину.

Еще более интересные цифры получаются, если вникнуть в слова председателя правления "Автодора" Сергей Костина, который сообщил, что госкомпания "Российские автомобильные дороги" до 2016 года планирует потратить около полутора триллиона рублей на развитие сети федеральных дорог и построить 537 км федеральных трасс, а также отремонтировать 930 км. Несложно посчитать, что на ремонт и строительство 1 км трассы будет истрачено в среднем около миллиарда рублей или 33 миллионов долларов (а ведь ремонт, надо полагать, дешевле строительства). И как вытекает из слов Костина, только треть из выделенных средств - "привлеченные средства". Иногда эксперты ссылаются на то, что при нашем климате, когда температура часто скачет около нуля и вода то замерзает, то отмерзает, дороги стоят дороже. Но вот финны, где климат похожий, тратят все же в разы меньше средств на строительство дорог, что их самих удивляет. При этом качество их трасс несоразмерно выше. Что же касается нашего качества – все видели недавние кадры нового моста в Волгограде, который "танцевал" на ветру как резиновый. Счастье еще, что никто не погиб.

Ситуацию, в которой оказались чиновники нашего экономического блока, шахматисты назвали бы цугцванг. То есть какой ход ни сделай, он приведет лишь к ухудшению ситуации. Выбрасывать деньги на ветер нельзя, проедать их тоже глупо. К тому же цена продолжает падать и Ural стоит уже меньше 70 долларов за баррель, заложенных в бюджете. Что же тогда делать?

Похоже, что экономических инструментов решения проблемы просто нет. Можно пытаться повысить эффективность государственных расходов за счет повышения прозрачности министерств и ведомств, можно пытаться улучшить инвестиционный климат настолько, что значительную часть инфраструктурных проектов бизнес захочет реализовывать сам – но и то и другое требует принципиально другого государственного устройства. Для прозрачности нужны независимые СМИ, для инвестиционного климата – гарантии прав собственности, для повышения компетенции чиновников – реальная ротация кадров и политическая конкуренция. Это и есть – модернизация и ее нельзя купить за деньги.