Вообще-то говоря, я мог бы и дальше ничего не знать о свалившейся на меня славе. Но с утра стали звонить из различных радио и газет и спрашивать, что я об «этом» думаю. «О чем об этом?» - спросонья спрашивал я. «Ну как же, - говорили мне. - Возбуждение дела. «Книги в парке», Следственный комитет. Маркин…»

Ну вот, опять Следственный комитет! Снова возбуждение. Совсем же недавно я уже ощутил себя кем-то наподобие чеховского персонажа, на которого наехала лошадь и который стал знаменитым, потому что об этом происшествии сообщила местная газета. Уже ведь приходил я в этот комитет. Чего еще-то, казалось бы!

А вот, оказывается, чего.

Чья-то заботливая рука прислала мне ссылку на документ, подписанный действительно г-ном Маркиным. Документ довольно длинный и поначалу показавшийся мне не слишком внятным в силу густого нагромождения ни о чем не говорящих мне цифр, аббревиатур и имен собственных.

Так и скользил я по тексту мимо всех этих совершенно непонятных ЗАО «БЮРО17» и «бюджетных букридеров», пока не наткнулся-таки на свою фамилию в соседстве с фамилиями еще двух-трех коллег-литераторов.

Интонационно этот документ вообще-то выдержан в приличествующем жанру бюрократически-бухгалтерском стиле. Но когда дело дошло до литераторов, то и общий стиль - ненадолго, впрочем, - принял кое-какие очертания газетного фельетона 60-х или 70-х годов. Ну, типа, «но забывчивость - не единственная странность, случившаяся с этими представителями творческих профессий». Сразу дунуло легким тухловатым ветерком из пыльной библиотечной подшивки.

Кроме не слишком, прямо скажем, ярких стилистических особенностей текст этот содержал пару-тройку случаев так называемого вранья. Я имею в виду лишь те случаи, о которых я знаю точно. Про остальные сказать не могу - пусть скажут другие, кто, как говорится, «в теме». Ну, хорошо, не вранья - недостаточно, допустим, полной информированности.

Ну, например, это: «В организованных Маркво мероприятиях принимали участие писатели и представители творческой интеллигенции, однако все они почему-то случайно оказались членами так называемого «Координационного совета оппозиции», «Лиги избирателей».

Так вот. Я лично ничего такого членом не был, не являлся, не состоял. Сообщаю я об этом не потому, что считаю предосудительным участие в той или иной общественной организации - ничуть нет. А просто вот это не соответствует действительности. Ну, извините, гражданин, соврамши.

А вот само указание на это - пусть и не имеющее отношение к реальности - обстоятельство лишь укрепило мою и без того отчетливую уверенность в политической мотивированности этого дела.

А вот и еще одно вранье для примера. Хорошо, не вранье, ошибка. «Борис Акунин, узнав о вызове к следователю, выехал за пределы России». Нет, дорогие товарищи, я, уж извините, знаю из первых рук, что все было ровно наоборот. Сначала «выехал за пределы», а уж потом - «вызов к следователю». Очень вас уважаю, но истина дороже.

Или вот такое: «Лев Рубинштейн и Виктор Шендерович и вовсе отказались общаться со следователем, сославшись на ст.51 Конституции РФ. Подобная реакция заставляет задуматься, чем же таким занимались эти лица в проекте».

На этот пассаж, выдержанный все в той же старо-фельетонной стилистике, обогащенной легкими угрожающими обертонами и подозрительным оперским прищуром, ответить как раз можно.

Отказались вот почему. Скрывать-то, разумеется, нечего. А дело в том, что существует такое понятие, как репутация. А о том, что «они» умеют удивительным образом любое высказывание с непринужденной легкостью переворачивать с ног на голову, известно более или менее всем. Ну, такая уж репутация, что поделаешь. Так что лучше помнить о том, что «мысль изреченная есть ложь». По крайней мере, в данном конкретном случае.

На вопрос, «чем же таким занимались эти лица», ответить и вовсе легко. А было бы еще легче, если авторы этого пламенного документа когда-нибудь выбрались бы на ту или иную встречу автора с читателями. Ну, просто ради общего развития. «Лица» во всех подобных случаях - и в этом случае в частности - приходят туда, куда их приглашают, забираются на сцену, садятся за столик, вынимают свои книжечки, протирают очки и в течение некоторого времени вслух читают отрывки из этих своих книжек. Потом они отвечают на вопросы из зала. Потом они подписывают всем желающим свои книжки. Потом они, усталые, но довольные, идут по разным своим делам, даже и не рассчитывая на то, что рядовая - одна из очень многих - встреча с читателями может в какой-то момент стать объектом профессионального интереса того или иного комитета - хоть Следственного, хоть Нобелевского, хоть какого-нибудь еще.

Ну, а что касается «заставляет задуматься», то лично я это только приветствую. Задумываться всегда полезно. Я это точно знаю. Так что задумывайтесь, друзья. Для чего же вам голова-то, в конце концов.