Дословно

Обращение к журналистам

В связи с продолжением в Тверском суде г. Москвы посмертного процесса над моим сыном, Сергеем Магнитским, я обращаюсь к вам с просьбой не позволять себе быть вовлеченными в позорную акцию по посмертному осквернению его имени, не повторять заведомо ложные обвинения в его адрес и проявить таким образом уважение к его памяти, к чувствам родных и близких.

Помните о том, что этот процесс является примером лицемерия и беззакония современного правосудия и безусловно войдет в его историю как одна из самых позорных ее страниц. Те, кто участвует в этом процессе, и те, кто за ним стоит, презрели общечеловеческие понятия о нравственности, пренебрегли мнением семьи погибшего, а также мнением независимых юридических и правозащитных организаций.

Тем, кому до настоящего времени непонятна цель этого судилища, хочу разъяснить, что нынешней власти нужен судебный документ, судебное решение о том, что мой сын якобы виновен в тех преступлениях, которые ему инкриминировали при его жизни. Такой документ власти необходим для того, чтобы скомпрометировать моего сына, именем которого назван закон, принятый против российских коррупционеров, причастных к разворовыванию российского бюджета, а также к расправе над ним за его разоблачение.

Используя этот незаконный процесс, те, кто расправился с моим сыном, кто лишил его свободы, здоровья и самой жизни, теперь хотят отобрать его честное имя и опорочить его посмертно, пользуясь тем, что Сергей мертв и не может ответить на их обвинения.

Представители средств массовой информации, которые сегодня тиражируют заведомо ложные обвинения, исходящие из суда, от полицейских, следователей и прокуроров, замучивших моего сына и имевших мотивы желать его гибели, становятся соучастниками творящегося кощунства.

Судебный процесс в Тверском районном суде г. Москвы является надругательством над памятью о моем сыне, удостоенном международной премии за борьбу с коррупцией. Даже находясь в тюрьме, подвергаясь невыносимым физическим и психологическим испытаниям и унижениям, он не пошел на сделку со своей совестью и остался верен себе и своим убеждениям о чести, законе и справедливости. В память о его гражданском подвиге открыта постоянная выставка в Музее Берлинской стены в Германии.

Сергей неоднократно заявлял о том, что выдвинутые против него следствием лживые обвинения о налоговых преступлениях основаны на заключениях заинтересованных экспертов, которые им было бы невозможно обосновать в открытом судебном процессе. Во всех его ходатайствах о проведении очных ставок с оговорившими его лицами следствием ему было отказано.

Последняя жалоба моего сына в суд была о фальсификации материалов его дела. Сергей заявил, что будет добиваться привлечения к ответственности лиц, сфабриковавших против него материалы. Это произошло всего за три дня до его смерти, 13 ноября 2009 года. Теперь можно только предполагать, какую роль эта жалоба сыграла в его гибели.

Сегодня вас никто не принуждает повторять заведомо ложные обвинения, составленные лицами, ответственными за то, чтобы они целый год держали моего сына в качестве заложника, пытаясь добиться от него нужных им показаний и отказаться от разоблачения хищений 5,4 миллиардов рублей из бюджета страны, из нашего с вами кармана.

Если вы хотите освещать этот судебный процесс, то не давайте места формализму и лжи в ваших репортажах, опубликуйте заявления и жалобы моего сына, благо они имеются в открытом доступе на сайте его друзей и коллег «Остановить неприкасаемых».

27.03.2013

У Кратова хорошая память, он узнал меня в коридоре суда, но странным образом не помнит, что Сергей к нему обращался.

...Сережа писал, что врачи его не обследуют, сколько бы он ни просил, не осматривает ни врач, ни фельдшер, на прогулки не выводят. Жалобы были на область поджелудочной железы и печени.

Сергей сказал, что в больнице «Бутырки» чуть лучше, чем в камерах. Ну хотя бы там есть горячая вода. Их закрывают на ключ, и в эту дверь можно колотить сколько угодно: будет тебе плохо, хорошо - врач не придет.

BFM.Ru, 02.10.2012

О его смерти нам никто не сообщил. На следующий день после смерти - 17 ноября - я пришла в Бутырскую тюрьму, принесла ему передачу, но мне сказали, что его отвезли в "Матросскую Тишину". Я спросила: в больницу? Мне ответили, что ничего не знают. Когда я поехала туда и подошла к окошку, где принимают передачи, женщина из окошка сказала мне: ваш сын умер.

Я не могла в это поверить. Я стала звонить адвокатам, но им тоже ничего не сообщили. Все это было как в тумане. Мне до сих пор не верится, что Сережи нет.

BBC News, 16.11.2011