(Из выступления в Мосгорсуде 2 июля на слушаниях по жалобе на продление ареста)

Я хочу сказать, что при рассмотрении вопроса о продлении меры пресечения в соответствии с ст. 99 УПК должны рассматриваться сведения о личности обвиняемых. В частности, я не хотел об этом говорить, потому что я считаю, что без формальных оснований более чем достаточно отменить это постановление. Но, тем не менее, раз у меня есть такая возможность, почему не сказать? Мой возраст - 51 год, у меня есть двое несовершеннолетних детей 9 и 13 лет, у меня мать 89 лет, которая является инвалидом 2-й группы, у нее нет ближайших родственников Москве и последний год, как мне передают, она очень плохо себя чувствует, нуждается в частом посещении. В данный момент, когда я нахожусь под стражей, у меня такой возможности нет. Других лиц, близких родственников, тоже нет. В связи с этим я не очень понимаю, на каком основании...

У меня нет просто физической возможности скрыться, бросить семью, мать, где-то там скрываться от розыска, то есть это совершенно бессмысленно. Я не понимаю, как я могу продолжать заниматься преступной деятельностью, если я ей никогда до сих пор не занимался? Также я не вижу никакой возможности для себя ни угрожать свидетелям, которых у меня и нет, ни людям, которых следствие признало потерпевшими, хотя у них нет никакого причиненного вреда здоровью. Ни уничтожать вещественные доказательства и препятствовать судебному процессу или следствию. Тем более все эти действия уголовно подсудны. Поскольку я за собой никакой вины не вижу и не признаю, то с какой стати я буду брать на себя какие-то еще уголовные преступления, если это только ухудшило бы мое положение? Это просто бессмысленно.

Я, например, на Болотной площади никому никаких ударов не наносил, ни одному человеку никаких повреждений не нанес. Максимум, что мне можно было бы инкриминировать, это ст. 19.3 КоАп, то есть неповиновение «законным требованиям полиции», если бы эти требования можно было бы признать законными. Эта статья подразумевает до 15 суток ареста. Какие могут быть законные требования, я также не понимаю.

Даже на тех кадрах, которые показывались по центральным каналам телевидения, совершенно очевидно, что у полицейских было большое количество нарушений, у них не было жетонов, видно, что они никаких законных требований не предъявляют. Все мои попытки узнать, чего вообще хотят полицейские на Болотной площади, ни к чему не привели, узнать это было невозможно. Люди задавали им вопросы, чем вызваны таких их действия, чего они хотят, а они молча занимались своим делом и ни на какие вопросы не отвечали. И что в таких условиях оставалось делать гражданам? На них нападала полиция, применяла физическую силу, спецсредства. Естественно, люди могли только защищаться. Все действия граждан по своей защите в полном объеме покрываются статьей 37 Уголовного кодекса, это – необходимая оборона, и статьей 39, это – крайняя необходимость. Достаточно посмотреть те видеодоказательства, которые представлены в уголовном деле, и больше никаких вопросов не возникает. Все столкновения и конфликты были не только спровоцированы, они были инициированы полицейскими, которые начинали применять агрессию несколько раз, то есть после того, как все уже затихало, люди успокаивались, опять выстраивались полицейские, опять вклинивались в толпу и опять начинали избиения...

контекст →

По силе ощущений собственный арест равносилен первому катанию на американских горках в детстве. Ты падаешь в небытие и понимаешь, что лично от тебя уже ничего не зависит. Дух захватывает, и в этот момент кажется, что уже не вздохнешь. Потом выходишь из виража и на время тебя отпускает. Сладостное кратковременное расслабление на фоне безумно колотящихся мыслей и ощущение приближения нового, парализующего психику провала. Когда же конец? Зачем я купил сюда билет? Но поздно, поздно пить боржоми. Что сделано, то сделано. Свою жизнь придется прожить самому.

The New Times, 21.01.2013

контекст →

Уважаемые граждане!

Большое спасибо всем за поздравления с Новым годом! В общей сложности я получил около 20 e-mail с поздравлениями и столько же (~20) писем с открытками. Такое внимание и участие в моей судьбе здесь очень поддерживают. Кроме Москвы пришли 4 открытки из Санкт-Петербурга, по одному письму с поздравительными открытками из Н. Новгорода, Тамбова и Томска – 27. Каждому я ответить не могу, поэтому спасибо всем сразу. Бланков для ответов по мейлу у меня в избытке. А сегодня, кстати, и Дед Мороз приходил, как мне и обещали, только почему-то весь в черном и с крестом. Но подарки принес, каждому по шоколадке, носкам, толстой тетради и ручке ))

После посленовогодних упоминаний о моей персоне в СМИ жизнь моя в СИЗО активизировалась. Сегодня и утром был медосмотр, и в обед водили к главному медику Матроски на контрольный осмотр и беседу. Сразу после этого мне сменили напарника по камере, и думаю, не случайно. Двух человек просто поменяли местами. То, что он будет следить, действительно ли я ничего не ем, а только пью, мне по барабану, но и во всем другом придется «заморозиться». Если накроет, то и поговорить будет не с кем(( А без такого лечения бывает очень тяжело.

В остальном жизнь идет по плану, вес снижается медленно, и темпы снижения замедляются. Организм экономит запасы, а в тюрьме калорий много и не надо. Готовлюсь к кассации по продленке 14 января в 11:50 в Мосгорсуде (зал 319). Работаю над тем, чтобы быть лично))

Желаю всем поучаствовать в марше 13 января и не замерзнуть, как прошлый раз у Соловецкого камня ))) И желательно без винтежа. 13 часов 13 января 13 года пусть будет несчастливым проголосовавшим ЗА и подписавшим «закон подлецов».

Хочу поправить, что я к.ф.-м.н., а не к.т.н. Меня спрашивала об этом ОНК, я думал, все исправили, и вот опять вижу((

Желаю всем отлично провести выходные и не унывать )))!

Росузник, 10.01.2013

контекст →

(На суде по мере пресечения)

Я твердо убежден, что ни одному сотруднику полиции не нанес серьезного повреждения и травмы. Да, я кричал то же самое, что кричала толпа. Дубинку выхватил, потому что этот человек избивал ей людей, но никаких ударов сам ей не наносил. В беспорядках не участвовал. Можно сказать, что я их пресекал.

Газета.Ру, 19.10.2012

контекст →