Вчера на канале Форума свободной России у меня был совместный стрим с Ильей Пономаревым. По теме, о которой сейчас говорят все: будет ли война? Получилась любопытная дискуссия двух леваков-марксистов. Хотя возможно, уважаемый Илья Пономарев и не посчитает мои взгляды подлинно марксистскими.

Это обычное дело среди марксистов. Знаю не понаслышке, а на практике. Как участник марксистского подполья в СССР второй половины 70-х годов.

С Ильей мы разошлись в степени оптимистичности прогнозов. Нынешний международный кризис представляется ему своего рода "договорняком" между правящими кругами США и РФ. Отсюда он делает вывод, что никакого прямого столкновения между ними не будет, а значит, не будет и российского вторжения в Украину.

Однако Илья признал: если вторжение все же состоится, дальше надо будет уже не рассуждать. А брать в руки оружие и идти сражаться. Илья живет в Украине. Я - в России. И мы были вполне согласны в том, что в сегодняшней России на многотысячные протесты против войны рассчитывать не приходится. Не потому, что противников российской агрессии стало меньше, чем в 2014 году. Возможности легально протестовать, мягко говоря, сильно сократились.

Режим Путина завершает перерождение из чисто авторитарного в тоталитарный. Возможности оппозиции сжаты до уровня диссидентского движения в СССР. До индивидуального противостояния режиму. И свою форму индивидуального противостояния режиму я нашел. Я нашел способ переслать 30 тысяч рублей для украинской армии. Не на провиант, теплую одежду и медикаменты. На летальное оружие.

Сегодня именно украинская армия защищает от агрессии фашистского режима Путина мой общеевропейский дом. Кривляющиеся клоуны гогочут из российского телевизора: общеевропейский дом - утопия! Но вы же знаете, что марксист не может жить без утопии. И если с коммунистической утопией пока не задалось, остается другая утопия. Утопия глобального либерального проекта Вудро Вильсона, Атлантической хартии 1941 года, ялтинской Декларации об освобожденной Европе, Всеобщей декларации прав человека ООН.

По сути это та же утопия. Ее суть: народ, человек может жить без хозяина. Вот эту мою утопию и защищает сегодня украинская армия. Беснующиеся путинские риббентропы вопят: "Бесхозные территории! Непорядок! Надо вернуть хозяев!" Таким "хозяевам" в далеком XIX веке ответил синьор Риварес: "Придет время, и мы пустим в ход пушки!" Хотя синьор Риварес и не был марксистом.

Совершив вопиющий акт международного терроризма, международного пиратства, фашистский диктатор Беларуси Лукашенко дал очередной урок цивилизованному миру. Он еще раз показал, что надежды договориться с новыми диктатурами по формуле "вы делаете что хотите у себя дома, но не лезете к нам" тщетны. И дело не только в злонамеренной агрессивности таких упырей, как Путин и Лукашенко.

Белорусский Тараканище, в отличие от российского Верховного Саламандра, не имеет имперско-реваншистских устремлений. Ведь Беларусь - не империя. И тем не менее минская крыса так же, как и кремлевская, начинает прямо атаковать международно-правовой порядок, начинает разрушать его. Дело в том, что в условиях современного глобального информационного мира никакая диктатура не может полностью отгородиться от окружающих (исключение составляет КНДР, но она изначально строилась как "штрафной изолятор"). Поэтому любая диктатура, подавляющая силой собственную оппозицию внутри страны, неизбежно будет распространять террористические операции своих карательных служб на международное пространство.

Цивилизованному миру придется либо безучастно наблюдать за тем, как новоявленные тираны разрушают правовой порядок в его собственном пространстве, фактически становясь соучастником чинимых ими похищений и расправ, либо давать отпор. Цивилизованный мир должен наконец осознать, что подавление оппозиции, попрание прав человека, политические репрессии, судебное беззаконие, выборные фальсификации в странах авторитарного реванша напрямую угрожают его собственной безопасности.

Поэтому абсолютно бесперспективны попытки вести с фашистскими диктаторами диалог о стратегической стабильности, оставляя за кадром проблему политических заключенных. Одно на другое не обменивается. Продается только в пакете.

Я не призываю на каждый акт международного разбоя, подобный предпринятому только что белорусским Тараканом, отвечать ракетно-бомбовым ударом. Хотя сдается мне, что рано или поздно проблему Путина и Лукашенко придется решать теми же средствами, которыми американцы и израильтяне решают проблему известных международных террористов. Таких как иранский генерал Сулеймани. И я бы это только приветствовал. Понимаю, что цивилизованный мир пока к этому не готов. Но осознать, что это враги, что с ними идет война, необходимо.

Это война с саламандрами. Вы не договоритесь с ними о стратегической стабильности. Вы не сможете с ними мирно сосуществовать и взаимовыгодно сотрудничать. Саламандры просто будут захватывать все новые пространства цивилизованного мира. Остановить их продвижение можно будет только в том случае, если цивилизованный мир будет диктовать саламандрам условия стратегической стабильности, а не наоборот. Эти условия - не только прекращение террористических, пиратских операций в просттранстве цивилизованного мира, но и прекращение внутренних репрессий, освобождение политзаключенных.

Режимы, отказывающиеся выполнять эти условия, должны исключаться из системы международных связей. Экономических, социальных, культурных, технологических, научных. И это должна быть настоящая блокада, рассчитанная на удушение гадины в собственном логове, а не нынешние "щекочущие" санкции. Цивилизованный мир должен опустить над фашистскими диктатурами Путина и Лукашенко реальный Железный Занавес. И курорты свои для их верноподданных закрыть. Обойдутся.

Глубочайшие соболезнования родным и друзьям Ирины Славиной. Слова застревают в горле. И только кулаки сжимаются. Но что-то сказать все же надо. Надо себя заставить.

Путинский фашистский режим убивал людей десятками тысяч с самого своего рождения в 1999 году. Убивал ковровыми бомбардировками и ракетно-артиллерийскими обстрелами. Но это он делал за пределами России - в Чеченской Республике, в Украине, в Сирии.

Внутри России путинский фашистский режим тоже убивал неугодных. Кому-то - пуля киллера в подъезде, кому-то - яд. Кто-то не получил своевременную медицинскую помощь в тюрьме. Но все же внутри России путинский фашистский режим убивал штучно. Не тысячами. Его репрессии против несогласных были далеко не такими зверскими, как репрессии фашистских режимов прошлого.

По сравнению с репрессиями фашистских режимов прошлого репрессии путинского фашистского режима можно назвать детскими играми. За это путинский фашистский режим даже получил от некоторых политологов прозвище "гибридного".

Более низкий по сравнению с известными классическими образцами уровень жестокости внутренних репрессий путинского фашистского режима превращает эти репрессии в нечто рутинное, почти обыденное. Как бы терпимое. И вместе с тем в нечто рутинное, обыденное, как бы терпимое, как бы нормальное превращается полная невозможность доказать свою правоту и защититься от вопиющего беззакония и произвола.

Кто-нибудь задумывался, насколько унизительно существовать в этой обыденности, в этой искривленной "нормальности"? Какая это постоянная пытка для человека, обладающего обостренным чувством справедливости и собственного достоинства? Путинский фашистский режим убивает этой непрерывной пыткой систематического унижения человеческого достоинства и невозможности доказать, что это все-таки ненормально, что так не должно быть.

Усовершенствованный постмодернистский путинский фашизм-лайт так же, как и фашистские режимы прошлого, продолжает уничтожать человеческое в людях и продолжает уничтожать людей, сохранивших в себе человеческое.

Конечно же, мне известно, что позиция, выраженная мною в статье "Операция "Свинарник"", абсолютно неприемлема для абсолютного большинства нашей "прогрессивной общественности". Я отношусь к этому с полным пониманием и даже не рассчитываю на понимание ответное.

У меня нет даже мысли пытаться склонить оппонентов на свою сторону. В их позиции есть своя правда. Она обязательно должна быть представлена. Я лишь хочу обратить внимание на некоторые ослабляющие эту позицию уязвимости, которые прекрасно видны, скажем так, общему врагу (надеюсь, что общему). И враг обязательно будет эти уязвимости использовать и уже использует.

Речь не о личной позиции Виктора Давыдова, который в значительной степени свел разговор к спору про "факты о терактах". Исторические факты всегда поддаются самым разным интерпретациям. Но это спор не про них. Речь о той части нашей общественности, гражданскую позицию которой, собственно говоря, и выразила Светлана Прокопьева.

У Светланы Прокопьевой была предшественница - журналистка Майя Кучерская. Десять лет назад она написала статью о страшном теракте, который нормальный человек не будет не то что одобрять, но даже и оправдывать. О двух террористках-смертницах, взорвавших себя в московском метро. Мысль статьи была предельно проста и абсолютно бесспорна: наше общество отказалось обращать внимание на безудержный, озверелый государственный террор на Кавказе, и это неотвратимо толкает жертв государственного террора на ответный террор.

Тогда власти ограничились запретом статьи как экстремистской и заставили газету "Ведомости" убрать ее со своего сайта. Но использовался все тот же закон против оправдания терроризма. Он был принят незадолго до того на фоне целой серии аналогичных ужасных терактов под дружные возгласы общественности: "Мы не будем больше рассматривать справедливость и обоснованность претензий террористов к нам, не позволим им больше давить на жалость и рассказывать нам о своих страданиях, хоть непосредственно, хоть через посредников-журналистов".

Сегодня общественность делает недоуменные глаза: "Мы же не оправдываем действия террористов. Мы просто хотим показать, что к террору людей толкает нечестная и антидемократическая политика властей. Вы хотите, чтобы стало совсем нельзя обсуждать причины терроризма?"

Да, именно для этого и принимался закон против оправдания терроризма. И в этом есть своя логика, следующая если не прямо из буквы закона, то из его духа. Буква закона часто и служит для того, чтобы замаскировать его не высказанный прямо дух. Если ты публично ставишь под сомнение абсолютную правоту государства, которому противостоит вооруженный противник, ты как минимум можешь вызвать сочувствие к этому противнику. Или даже симпатию. Его оправдание и одобрение. Желание встать на его сторону. Необязательно вызовешь, но можешь вызвать.

Вот эту возможность и стремились исключить законодатели. Это закон о запрете становиться на сторону жертвы государственного террора, о запрете ставить под сомнение правоту твоего государства в любом вооруженном конфликте. Его принимали не для того, чтобы нельзя было оправдывать зверства террористов. Его принимали для того, чтобы нельзя было осуждать зверства государства. Точно так же, как закон против реабилитации нацизма принимали не для того, чтобы нельзя было оправдывать Гитлера. Его принимали для того, чтобы нельзя было осуждать Сталина. Чтобы нельзя было говорить о преступности пакта Молотова - Риббентропа и ответственности СССР за развязывание Второй мировой войны.

Закон против оправдания терроризма принимался тогда, когда неправота государства била в глаза и еще достаточно широко обсуждалась в обществе. Режим тогда обошелся без уголовных дел, но цели своей в целом достиг. Тема российских зверств на Кавказе ушла далеко на периферию общественной повестки. Общественность правильно поняла сигнал. И смирилась. Подчинилась. И забыла об этом. Не заметила, что обществу был навязан закон военного времени: кто не с нами, тот против нас. Сомнение в нашей правоте - измена.

С тех пор Кремль развязал еще несколько масштабных, несправедливых террористических войн, в которых погибли десятки тысяч людей. Он ведет беспощадную войну против российского гражданского общества. Войну на уничтожение его прав и свобод, на уничтожение любых демократических механизмов. И вот сейчас он просто напомнил общественности, что действуют законы военного времени.

Что? Вы в равной мере осуждаете насилие с обеих сторон и в равной мере сочувствуете жертвам с обеих сторон? Так это и значит, что вы сочувствуете нашему вооруженному противнику. Или подталкиваете к такому сочувствию других, формируя его образ, вызывающий сочувствие. И поступать мы с вами будем как с врагами.

Действительно, идет война, виновник которой очевиден. Это путинское государство. Именно оно - "агрессор". И нет никаких оснований надеяться увещеваниями склонить его к поискам мира. Оно будет вести войну до полного подчинения ему противника. В этих условиях позиция равного осуждения насилия с обеих сторон не просто морально уязвима, ибо уравнивает палача и жертву. Это заведомо слабая позиция. В этой войне приходится выбирать чью-то сторону. Это не значит одобрять все, что делает та сторона, на которую ты становишься. Это не значит, что нельзя распространять сочувствие и на врага тоже. Но равного сочувствия обеим сторонам на войне быть не может. "Своим" сочувствуешь всегда больше. Главная слабость нашей общественности, на мой взгляд, состоит в том, что ей недостает внутреннего осознания: идет война, и государство в этой войне - враг.

Это ни в коей мере не защищает нашу общественность от государства. Провести четкую юридическую границу между обсуждением причин терроризма и сочувствием террористу действительно невозможно. Пытаться выиграть спор с нынешним государством на его "юридическом поле" - вообще дело безнадежное. Но гораздо хуже, что с такой слабой позицией общественность проигрывает государству в моральном споре.

Я не призываю общественность защищать терроризм. Это я могу взять на себя. Я лишь хочу обратить внимание на то, что если ты ставишь вопрос о том, право ли государство в своем противостоянии с террористом, ты в принципе допускаешь возможность ответа: прав террорист. И если ты настаиваешь на своем праве ставить вопросы о правоте государства, ты должен признавать и право отвечать, что прав террорист.

Не существует универсального способа относиться ко всем конкретным случаям ответного политического насилия. Невозможно одобрять взрывы в метро. Но невозможно не одобрять попытку полковника Штауфенберга без суда и следствия лишить жизни Гитлера. Если бы она удалась, война могла быть закончена на несколько месяцев раньше. Цена вопроса - несколько миллионов жизней. Хотя Гитлер тоже человек. Возможно, что даже не хуже генерала Шаманова.

В любом случае есть право на сопротивление тирании. На восстание против тирании. На ведение партизанской войны против оккупантов. На убийство палача и изувера. Есть также право на сочувствие и симпатию к тем, кто восстает против тирании. К тем, кто убивает тирана. Есть право на публичное выражение этого сочувствия и этой симпатии. Публичное выражение сочувствия и симпатии поднявшим оружие против тирании - это тоже способ сопротивления тирании. И это право следует отстаивать.

Совместное обращение Александра Скобова, Андрея Пионтковского и Игоря Яковенко

Сегодня невозможно не видеть, что режим Путина достраивает в России автократическую систему, основанную на всевластии и бесконтрольности правящей "элиты", на бесправии и полной зависимости простых граждан от новых "хозяев жизни". На произволе, полицейском насилии, профанации выборов и суда, на пытках и тюремных сроках для оппонентов.

Сегодня невозможно не видеть, что на мировой арене режим Путина последовательно разрушает систему правовых сдержек и ограничений на международное насилие и тем самым сталкивает человечество к новой мировой войне.

Путинская правящая клика - это не банальные коррупционеры и воры. Это коррупционеры и воры, возомнившие себя вершителями судеб человечества, призванными и способными изменить ход мировой истории. Они отказываются признавать постсоветские реалии. Они не просто хотят вернуть под контроль Москвы независимые страны постсоветского пространства. Они хотят взять реванш за проигрыш СССР в третьей мировой (холодной) войне с Западом. Отомстить Западу за этот проигрыш и унизить его. Кремль стремится не просто заставить Запад "уйти из мировой истории". Он намерен "выбросить из истории" именно то, что сделало современный мир несравненно гуманнее, чем он был сто лет назад.

Путинский Кремль одержим идеей навязать миру собственные представления о "правильном" миропорядке". О некой "новой Ялте", в которой сильнейшие будут делить между собой народы и государства на зоны их имперского диктата.

У России нет ни одной настоящей причины враждовать с Западом. Никто на Западе не угрожает России захватом ее территорий и богатств. Подлинные мотивы сегодняшнего вызова Кремля Западу - это мания имперского величия его "вождей" и их стремление выжечь в сознании подданных любую альтернативу чекистскому способу правления.

Ради "преодоления крупнейшей геополитической катастрофы XX века" режим Путина готов поставить человечество на грань ядерной войны. Путин лжет, когда говорит, что военной доктриной России является доктрина "ответно-встречного ядерного удара". На самом деле неофициальной военной доктриной Кремля давно стала "доктрина Патрушева", доктрина "ядерной эскалации для деэскалации". Кремль рассчитывает своей агрессией против одного из государств НАТО в Балтии втянуть блок в масштабное военное столкновение, в котором тот полагается на свое конвенциональное превосходство. А затем, резко повысив ставки до ядерного уровня, миролюбиво призвать противника к прекращению огня и капитуляции.

Есть немало признаков, указывающих, что путинский Кремль в самое ближайшее время готов предпринять попытку продиктовать Западу свои условия глобального "обновления" мирового порядка, свои условия "новой Ялты". Воля Запада к защите своих ценностей сегодня в значительной степени ослаблена. Попытки западных лидеров "умиротворить" Путина, откупиться от него за счет суверенитета соседей РФ лишь увеличивают соблазн Кремля кардинально решить дело с "новой Ялтой" именно сейчас, когда Запад склонен уступать.

Созданная Путиным государственная модель пока еще отличается от классических образцов фашизма наличием некоторых декоративных "либерально-демократических" драпировок. Но во внешней политике "собиратель земель русских" Путин - это полноценный Гитлер сегодня. В своих подлостях и преступлениях он давно перешел ту грань, за которой, как говорил Огарев, "разрыв с правительством становится обязательным для каждого честного человека".

Мы призываем "разорвать с правительством" тех, кто до сих пор этого не сделал. Мы призываем отказать преступному режиму в любой форме сотрудничества. Он нереформируем. Он неспособен к трансформации. Его нужно обрушить. Для спасения человечества от хаоса и войны. Призываем каждого, кто найдет в себе для этого силы, повторить: сегодня любая форма сотрудничества с режимом, его политической или моральной поддержки - это пособничество фашизму, соучастие в развязывании войны. Это коллаборационизм.

Только в атмосфере нетерпимости к коллаборационизму станет возможным по-настоящему мощное движение протеста. Протеста против тупого великодержавного самоутверждения. Против попыток диктовать свою волю другим народам и силой удерживать их под своей властью. Против аннексии Крыма. Против пыточных подвалов ОРДЛО. Против совместного с палачом Асадом геноцида суннитской общины Сирии. Против планируемой режимом ядерной войны.

Александр Скобов, Андрей Пионтковский, Игорь Яковенко

Следователи из Нидерландов допросили бывшего командира ПВО ДНР в городе Снежном Владимира Цемаха перед отправкой в Россию, заявил президент Украины Владимир Зеленский. "Его допросили и не только перед возвратом (в Россию. - А.С.)... Мы всё, что нас попросили (европейские лидеры. - А.С.), сделали, это было очень сложно, я очень боялся, что из-за этого у нас мог сорваться обмен", - подчеркнул президент. По словам Зеленского, следователи из Нидерландов выполнили с Цемахом все необходимые следственные действия.

Говорят, нельзя верить ни одному слову политика. Но как же хочется верить вот этим словам! Верить в то. что вся информация, которую можно было получить от Цемаха, действительно получена. Верить в то, что у международного трибунала хватит политической воли признать достаточными и без того избыточные доказательства прямой вины Кремля в гибели пассажирского самолета.

Потому что если это не так, Цемах не должен был быть освобожден ни при каких условиях. Даже если бы кремлевский гитлереныш не отпустил бы Сенцова. Даже если бы Верховный саламандр сорвал бы весь обмен. И не надо показывать мне фотографию Олега Сенцова с дочерью. Идет война. Имперская Россия - это нашествие марсиан на Землю. Марсиане обрекают на смерть сотни детей Беслана, а потом сбивают пассажирский "Боинг". И тот, кто пытается договориться с Верховным саламандром, помогая ему добиться списания этих "косяков", - тот открывает фронт марсианам.

Я понимаю, что Украина не нанималась воевать с марсианами за весь мир, половина элит которого только и смотрит, как бы повыгоднее продать ее Верховному саламандру. Но есть и другая часть западных элит. Готовая бороться. Как ей противостоять "новым мюнхенцам" и защищать Украину, которая не держит фронт?

Аналитики ожидаемо рассуждают о том, что состоявшийся обмен - это часть некой "большой сделки" Кремля с Западом. Что достигнута некая глобальная договоренность о поэтапной нормализации отношений. Но если эта сделка предполагает списание Путину "косяка" с "Боингом", тогда это очень плохая сделка. Тогда это дохлая сделка. Не надо успокаивать себя тем, что это лишь отсрочка расплаты. Как с Каддафи, за которым сбитый его агентами пассажирский самолет таки прилетел. Конечно, и за Путиным прилетит его МН17. Но если Запад согласится сейчас замять этот вопрос, он потеряет себя.

Вчера подлецы и мерзавцы вкупе с некоторым количеством примкнувших к ним "полезных идиотов" ожидаемо подняли вой по поводу годовщины начала натовских бомбардировок Югославии. Несмотря на то что мне приходится на эту тему жестоко ругаться со многими симпатичными мне людьми, хочу еще раз подтвердить свою позицию: я с самого начала полностью одобрял и продолжаю полностью одобрять военную операцию НАТО. Единственный мой упрек состоит в том, что это надо было начинать раньше.

Это был единственный способ остановить массовое уничтожение косовских албанцев югославской армией. Счет убитых сербскими карателями албанцев уже шел на десятки тысяч при населении края менее двух миллионов. Вы хотели, чтобы этот счет пошел на сотни тысяч? И тут так: либо вы одобряете натовские бомбардировки, либо вы одобряете геноцид. По крайней, мере оправдываете. Только не надо про то, что вы не с теми и не с этими. Так не бывает. Эти разговоры - ложь, фарисейство и подлость. Если вы "списали" жертв карательных зачисток, заткнитесь про справедливость. Волкодав прав, а людоед нет. Именно в том самом контексте Солженицына.

Осуждающие операцию НАТО просто защищают людоедов и их "суверенное" право на неограниченное насилие над целыми народами. На массовый государственный террор. На массовые убийства. Никогда это право за людоедами не будет признано. Замечательно, что тогда у наиболее авторитетной международной организации, объединяющей передовые страны мира, хватило решимости через это "право" людоедов перешагнуть. Плохо, что решимость этой организации быстро иссякла. Что у этой организации часто не хватает такой решимости сегодня.

Каждый Милошевич и каждый Асад должен знать, что рано или поздно за ним прилетят. И пока в Совбезе ООН сидит крыса, крышующая людоедов и парализующая деятельность этой уважаемой международной организации, решать эти вопросы должна другая, более авторитетная международная организация. Та самая. Североатлантический альянс. НАТО. На правах волкодава.

Приходил сотрудник Центра по борьбе с экстремизмом. Сказал, что хочет меня опросить по поводу моей ноябрьской фейсбучной публикации с перифразом военного стихотворения Константина Симонова "Если дорог тебе твой дом". Той, в которой у меня в конце - "Убей колорада!". Тогда еще колорадствующая публика массово писала на меня заявления по 282-й.

Отвечать я отказался. Тогда сотрудник предложил заполнить типовой бланк с отказом от показаний по 51-й статье Конституции РФ. Я тоже отказался. Потому что я отказываюсь сотрудничать с силовыми структурами РФ вовсе не по 51-й статье Конституции этого образования, а потому что это образование я считаю для себя вражеским. И примирение с ним считаю для себя невозможным до возвращения аннексированного Крыма Украине и признания независимости Чеченской республики Ичкерия.

Тогда сотрудник спросил, приду ли я к следователю по этому делу, если он (следователь) мне позвонит. Я сказал, что нет. Только по повестке. Тогда он спросил, можно ли завтра вечером в это же время подвезти мне повестку. Я сказал, что да. Буду ждать. А уходя, сотрудник сказал, что следователю просто надо списать дело в архив в связи с частичной декриминализации 282- й. Ну прям как будто не в РФ живем!

А колорадствующая публика еще и косорукая. Когда она меня радостно извещала через Фейсбук о своих на меня заявлениях, я же им предлагал дать ссылки не на ерундовую фейсбучную реплику, а на мои статьи, опубликованные в различных интернет-изданиях. Чтоб к каждой можно было по полному букету антиэкстремистских актов предъявить. Но колорадствующую публику мое предложение не заинтересовало. Ленивые они и нелюбопытные. Вот уж точно говорят: хочешь, чтобы дело было сделано правильно, сделай его сам.

Да, и про "убить колорада". Поскольку моя реплика вызвала не только реакцию самих колорадов, но и критику со стороны многих моих друзей, я через несколько дней после того, как администрация Фейсбука ее удалила (я сам не удалял, клянусь), разместил в доступных мне соцсетях более подробное разъяснение своей позиции. Чтобы упредить возможные вопросы. Воспроизвожу этот текст полностью.

Прозвище "колорады" получили пророссийские вооруженные боевики, воюющие против Украины в Донбассе. Их можно называть мятежниками, повстанцами, террористами. В зависимости от того, кто как к ним относится. С точки зрения российского УК они участники незаконных вооруженных формирований, то есть террористы. Другое дело, что лично я российский УК не признаю и, в отличие от большинства моих "товарищей по цеху", считаю колорадов комбатантами и воюющей стороной. Но для меня они однозначно вражеская сторона.

Мне не нужен мир, за который воюют колорады. Мир, в котором путинская архаическая империя может безнаказанно творить любой международный разбой. Аннексировать Крым, объявлять своими международные воды. Они воюют за то, чтобы разрушить мой мир. Мир, основанный на западном интеграционном проекте. На приоритете права. То есть они хотят сжечь мой дом. И потому я не перестану повторять слова Константина Симонова из его известного стихотворения: пусть их дом горит, а не наш, пусть в их семьи придет горе, а не в наши.

Я хочу, чтобы они потерпели поражение, а не мы. С военным противником либо договариваются о мире, либо стремятся нанести ему поражение. Да, я бы предпочел компромиссное мирное урегулирование в Донбассе. С созданием временной международной администрации, опирающейся на международные военные и полицейские силы. Лет на десять. С амнистией колорадам, не совершившим военных преступлений и преступлений против человечности. С сохранением за ними права на мирную легальную агитацию. Но с обязательным расформированием всех военных и административных структур так называемых "ДНР-ЛНР".

Вот только жизненный опыт подсказывает мне, что попытки найти компромисс с этими людьми бесперспективны. Как-то мне попался дээнэровский плакат: "Мы не примем голубые каски. Мы примем голубые береты". Ну что можно тут сказать? Не хотите - как хотите. Значит, будем воевать. Я абсолютно убежден, что надежно защитить мой мир можно, лишь принудив РФ уйти из Крыма и Донбасса. И я не надеюсь на то, что это принуждение останется только дипломатическим и экономическим. Оно так или иначе будет включать в себя использование военной силы.

Я абсолютно убежден, что обезопасить мой мир можно, лишь нанеся военное поражение путинской РФ. Включая нанесение военного поражения колорадам в Донбассе. И я желаю им поражения. Поражение наносится противнику в том числе и нанесением ему безвозвратных потерь в живой силе. И я желаю безвозвратных потерь в живой силе колорадам и войскам РФ.

Я абсолютно убежден, что чем раньше страны Запада в ответ на путинский разбой начнут стрелять на поражение по его войскам, хоть регулярным, хоть "гибридным", тем больше шанс на то, что кремлевский гитлереныш не решится применить ядерное оружие. Поэтому я не перестану призывать страны Запада: начните уже стрелять на поражение. А потому - убей колорада. Убей его пулей на поле боя. А за пределами поля боя - убей его словом. Да, словом тоже можно убить. Да, поражение противнику наносится в том числе и средствами психологической войны. Войны в тылу противника.

Похищение и вероятное убийство журналиста-диссидента Джамаля Хашукджи шайкой саудовских международных гангстеров - это новый вызов глобальному мировому порядку, основанному на праве. И одновременно - проверка "коллективного Запада" на его приверженность принципам этого мирового порядка. И как отреагирует наш Трампусик, пока еще занимающий должность лидера Свободного мира?

США давно рассматривают Саудовскую Аравию как стратегического союзника в регионе. Плюс к тому, это ключевой игрок на мировом нефтяном рынке, и уже поэтому с ним никто не хочет всерьез связываться. Международное сообщество много лет благополучно закрывает глаза на грубейшие нарушения прав человека в Саудовской Аравии, на сохраняющиеся там дикие средневековые порядки и обычаи. В лучших традициях "реальполитик". Но может ли "коллективный Запад" стерпеть, когда это государство начинает и на международной арене действовать чисто разбойничьими, мафиозным методами? Между прочим, на территории страны - члена НАТО. Пусть даже такого сомнительного и проблемного члена НАТО, как Турция.

Трампу конфликт с Саудовской Аравией особенно неудобен. Не считаясь с мнением своих главных европейских союзников, собственным произвольным решением (или волей той группы "геополитиков", которая оказывает на него решающее влияние) он назначил главной угрозой человечеству хомейнистский Иран. Поэтому Саудовская Аравия особо важна для него как старый заклятый соперник Ирана.

То есть со своими гуманитарными претензиями к крайне неприятному саудовскому режиму Свободный мир может и потерпеть до тех пор, когда будет побеждена главная угроза. Это, собственно, и есть "реальполитик". И Трамп весьма склонен именно к такой логике. Но тут есть два "но".

Первое. А с чего вы решили, что главной угрозой человечеству является Иран? Опаснейшая ошибка - не понимать, что таковой на сегодняшний день является путинская РФ. Именно она требует самого срочного устранения. Именно на этой угрозе следует концентрировать силы. Вся остальная террористическая мелочь современного мира действительно может подождать. Между тем выбор Трампом Ирана в качестве главного противника уже привел к вожделенным в Кремле росту мировых цен на нефть и серьезным трениям между США и их европейскими союзниками.

Второе. Бывают ситуации, когда, как бы ни был конфликт нежелателен по всевозможным тактическим и стратегическим соображениям, на него все равно надо идти. Иначе все те принципы, которые ты как бы отстаиваешь, обесцениваются. С похищением Джамаля Хашукджи именно такой случай. С многочисленными недостатками современного мирового порядка можно мириться, если он хотя бы обеспечивает гарантии от такого вот международного бандитизма. Если современный мировой порядок не способен обеспечить такие гарантии, тогда правы кремлевские идеологи: он ничего не стоит.

Смысл мирового лидерства США не только в том, чтобы дарить миру передовые технологии. Он еще и в том. чтобы иметь возможность принимать меры по отношению к мафиозным, террористическим государствам. В том числе и меры военно-полицейского характера. Не дожидаясь, пока парализованные кремлевской крысой структуры ООН разродятся очередной благой резолюцией.

У США достаточно возможностей сделать очень больно саудовскому режиму, используя чисто экономические рычаги. Да, это потребует затрат. Да, это может означать, что основное бремя действий по вытеснению иранских интервентов из Сирии ляжет на самих американцев. Так вопрос и сводится к готовности лидеров Свободного мира брать на себя бремя защиты мирового порядка.

В сентябре 2004 года высшее государственное руководство России во главе с В. Путиным приняло политическое решение об уничтожении бесланской школы вместе с находившимися в ней заложниками. Разумеется, так прямо никто не говорил и не писал. Язык государственных решений имеет свою специфику. Но всем же было ясно, что принципиальный отказ от переговоров с террористами, отказ от прямого запрета любой попытки штурма школы означали именно уничтожение школы вместе с заложниками. Именно об этом рассказал Путин в одном из своих интервью еще лет десять назад. Напомню его слова: "Вариант переговоров не рассматривался".

Так что не надо думать, что Путин, предающийся воспоминаниям о том, как он приказывал сбить пассажирский самолет, предположительно захваченный террористом, как он лично приказывал штурмовать театральный центр на Дубровке, - это какой-то новый Путин. Путин всегда был одним и тем же. Путин был таким уже тогда, когда взялся выполнить политическое решение правящей "семьи" о насильственном возвращении Чеченской Республики под российскую власть. Сколько человеческих жизней, включая детские, было сразу списано в расход этим решением ради того, чтобы вынутый из рукава наследник престола, играя желваками, мог объявить по телевизору: "Чечня - часть России. Вопрос закрыт. Надо приготовиться к болезненным мерам и не хныкать".

Путин шагнул к высшей власти по горам трупов войны в Чечне. С самого начала его правления его неотступным спутником была Смерть. Смерть сопровождала его все годы его правления. Путин - президент Смерти.

Путин получил на это санкцию от общества. Получил тогда, когда общество еще не было спеленуто многочисленными полицейскими запретами, ограничивающими свободную общественно-политическую жизнь. Чем оборачивается война для сотен тысяч человек, большинство прекрасно понимало. И приняло. О подозрениях в причастности спецслужб к взрывам домов в Москве знали практически все, и в глубине души мало кто сомневался в обоснованности этих подозрений. Выборы 2000 года фактически стали референдумом по вопросу о том, может ли государство, исходя из собственных "высших соображений", взрывать собственных мирно спящих граждан. И государство выиграло этот референдум.

Так был заключен новый контракт общества и власти. Общество согласилось на то, что ради миража державного величия власть может убивать по своему усмотрению. Согласилось на то, что по сравнению с миражом державного величия человеческая жизнь второстепенна. И само прониклось таким отношением власти к человеческой жизни. Само стало относиться к ней именно так.

Наплевательское отношение к человеческой жизни было, есть и будет оборотной стороной державного величия. В обществе, в котором недопущение человеческих жертв не является абсолютным приоритетом, всегда будут гибнуть дети просто потому, что какой-то мелкой сошке оказалось удобнее запереть двери, чем оставить их открытыми. В таком обществе в информационных программах будут идти двадцатиминутные сюжеты о триумфальных выборах и трехминутные куцые сообщения о трагедии, а журналисты не взбунтуются против этого в эфире. В таком обществе губернатору не придет в голову, что из дома можно выйти без кортежа, а пресс-секретарь президента будет два дня сообщать, что президент не планирует менять свой график.

Таковы условия контракта. И те, кто сегодня говорит, что "скорбь нельзя делить", что "скорбящих нельзя делить", кто призывает нас скорбеть в трогательном единении с убийцами бесланских детей, по сути предлагают оставить условия контракта в силе.

Тонтон-макуты чеченского "Бэби Дока" не таясь, на глазах у всего мира фабрикуют дело о наркотиках против правозащитника-мемориальца Оюба Титиева. То, что дело сфабриковано, а наркотики Титиеву внаглую подбросили, знают все имеющие отношение к общественно-политической жизни. Знают политики и правозащитники за рубежом. Потому что они очень хорошо знают "Мемориал" и мемориальцев. Знают политические и общественные деятели в России. Как оппозиционные, так и прокремлевские. Потому что даже прокремлевские деятели в России очень хорошо знают, что такое кадыровский тоталитарно-террористический режим. Все они знают и про пытки, и про угрозы расправы с родственниками, и про бессудные казни-убийства.

И чеченский гауляйтер прекрасно знает, что все это знают. Знает, что никто не поверит в наркоманию Титиева. Просто он в очередной раз глумится. Смачно харкает в лицо российской и международной общественности: я могу с вами сделать все, а вы со мной ничего не можете сделать. Как замечает Евгений Ихлов, подбросить наркотики известному мемориальцу, пропустить его через местное "следствие" и местный же "суд" (с перспективой отбывания срока по всем правозащитным стандартам - в родном регионе) - это примерно то же, что застрелить под стенами Кремля.

Очевидно, что Кремль, если и не сам инициировал демонстративную расправу с Титиевым, то дал на нее отмашку. Какой бы липкий страх перед "великим кавказским воином" ни испытывали "кремлевские", вызволить из его застенков одного конкретного человека они пока в силах. Забрать дело в центральный аппарат, в конце концов. Не захотели. Все центральные "правоохранительные" ведомства категорически отказались ввязываться в это дело.

Чеченская Республика, которую сначала разнесли бомбежками, перепахали танками, а потом отдали на поток и разграбление наиболее озверелой и готовой продаться части повстанцев, является концентрированным олицетворением самых кровавых злодеяний, совершенных путинским режимом, порожденных им произвола, насилия, жестокости. Путинский режим как из яйца вылупился из чеченской войны. И вошел в силу, напитавшись ее кровью. Именно там было разбужено чудовище имперского реваншизма. А кадыровский режим стал каркасом, на котором был выстроен миф о Путине - победоносном усмирителе и покорителе, возрождающем империю.

С тех пор у режима появилось множество новых идеологических подпорок, но ворошить лежащие в его фундаменте преступления чеченской войны для Путина по-прежнему крайне опасно. Тем более - привлекать внимание к ее чудовищным результатам: уродливому средневековому режиму Рамзана Кадырова, головорезы которого не только терроризируют собственное население, но и творят что хотят на территории сопредельной России.

Говорить об этом осмеливаются лишь правозащитники, которых в российском обществе давно привыкли воспринимать как блаженных. Даже большинство деятелей внесистемной оппозиции предпочитает эту тему обходить. Ну а что касается политиков, претендующих на респектабельность и какое-то место в истеблишменте, то они неукоснительно соблюдают табу на критику чеченской политики Кремля и ее порождения - кадыровского режима. Молчат о творимых им преступлениях.

Во-первых, потому что у кадыровских тонтон-макутов длинные руки. Во-вторых, Кремль может очень быстро разжаловать кого угодно из истеблишмента в маргиналы. В третьих, наши системные оппозиционеры являются принципиальными противниками политической дестабилизации. Поэтому они не за страх, а за совесть стараются не педалировать реально опасные для Кремля темы.

Когда вчера Ксения Собчак публично потребовала от Рамзана Кадырова освободить Оюба Титиева, а всех оппозиционных политиков призвала сообща выступить в его защиту, отбросив разногласия, реакцией многих достойных людей была известная формула "не верю!" А во что тут, собственно, "не верить"? В искренность переживаний Ксении Анатольевны по поводу судьбы жертв произвола путинско-кадыровского режима? Кого и в чем пытается обмануть Ксения Собчак?

Ксения Собчак абсолютно честно говорит о своих истинных целях чуть ли ни в каждом своем эфире. О том, что она идет в политику спасать путинский режим от революции. О том, что она стремится увести протест в безопасное для режима русло: с улицы на избирательные участки. О том, что непосредственной задачей ее предвыборной кампании является подготовка почвы для создания очередной придворной праволиберальной партии, которая и будет "не менять власть, а влиять на власть". Побуждать автократию вернуться от опоры на "реакционное быдло" к опоре на "продвинутую элиту", как она писала про это в своем программном манифесте "Неверные псы Путина".

Об этом кто-нибудь не знал? Какие претензии к Ксении Собчак? Да, она стремится занять нишу либерального сегмента верноподданнической "оппозиции Его Величества", нацеленной на "умеренный прогресс в рамках законности". От до сих пор исполнявших эту роль ветеранов путинского политического театра она отличается в выгодную сторону дерзкой готовностью ломать сложившиеся в этом театре каноны поведения, которые и превратили нашу общественную жизнь в смрадное застойное болото.

Стремление г-жи Собчак "влиять на власть" сейчас предстало перед нами в виде попытки расширить границы допустимого к обсуждению в "мейнстримных СМИ". Если надо, то и через скандал. Она начала с провоцирующих скандал заявлений о том, что "крымский вопрос" не закрыт, что захват Крыма нарушает международное право, что РФ, кроме того, нарушила собственное слово. Эти заявления провоцировали доносы и прокурорские проверки. Что лишний раз привлекало внимание к "незакрытости" крымского вопроса.

Я не переоцениваю радикализм Собчак в крымском вопросе. Как и у Навального-Явлинского-Ходорковского, речь у нее не о том, как вернуть Украине украденное. Ее позиция - про то, как исхитриться так, чтобы со всеми помириться, но при этом ничего не возвращать. Уговорить Украину и мир с этим смириться. Повиниться в ошибках. Предложить отступного. Повторить "референдум" с соблюдением демократических процедур и приличий. Но только не отдавать то, что "скрысятничали". В этом смысл ее слов "а потом надо садиться и разговаривать".

Однако, с другой стороны, даже такое признание незаконности присоединения Крыма и незакрытости крымского вопроса подрывает уверенность в оправданности разбойничьего захвата, в собственной безнаказанности за этот захват и его необратимости. А на этой самодовольной уверенности в значительной степени держится нынешний массовый лоялизм. Здесь само сомнение весьма опасно для режима.

От всевозможных солидных аналитиков постоянно приходится слышать, что никакое послепутинское правительство не сможет вернуть Крым Украине. А все ровно наоборот. Любые послепутинские лидеры, не повязанные с ныне правящей кликой совместно совершенными преступлениями, вынуждены будут вернуть Крым Украине, даже если сегодня они клянутся этого не делать. Провоцирующие заявления Ксении Собчак могут сколько угодно быть средством самораскрутки, но работают они против крымнашизма как важнейшей части фундамента нынешнего режима.

Кампания Ксении Собчак безусловно согласована с Кремлем. И Кремль может в любой момент перекрыть ей кислород. Но, как я уже пытался показать, это не значит, что "наша Ксюша" не более чем нанятый Кремлем имитатор. Скорее речь идет о совпадении интересов Кремля и собирающейся под знаменами Собчак фрондирующей части элит. Как минимум часть кремлевских понимает, что маразм путинского отстоя становится опасен для них самих. Что именно он может увести протест из безопасного для режима русла в опасное. А потому нужно хотя бы оживить мумифицировавшуюся "партию умеренного прогресса в рамках законности".

И в этом Ксения Собчак точно так же использует "кремлевских" в своих целях, как "кремлевские" используют ее. Вопрос в том, может ли демократическая оппозиция использовать президентскую кампанию Ксении Собчак в своих целях. Не забывая при этом, что представляемые ею системные либералы остаются главным политическим противником демократической оппозиции, поскольку их главной целью остается недопущение революционных изменений системы.

На сегодняшний день Ксения Собчак - единственная из допущенных к выборам кандидатов, использующая "ненастоящие выборы" для того, для чего и должна использовать их подлинная оппозиция: для привлечения внимания общества к наиболее вопиющим фактам произвола, насилия, несправедливости со стороны властей. Абстрактно рассуждать о приоритете прав человека перед интересами государства она умеет ничуть не хуже основателя "старейшей демократической. европейски ориентированной партии России". Вот только освободить Оюба Титиева первой потребовала она, а не он.

И хотя бы в этом она заслужила одобрения и поддержки, а не глубокомысленных рассуждений о том, в интересах какой кремлевской башни она это сделала. Значит ли это, что ее нужно поддержать голосованием на псевдовыборах? Ни в коей мере. Напротив, надо еще раз попытаться убедить ее в том, что если она перед самыми выборами снимет свою кандидатуру и выступит в поддержку "забастовки избирателей", это никак не помешает реализации ее личных планов возглавить очередную придворную "партию умеренного прогресса в рамках законности", окончательно оттеснив на обочину увядших политических нарциссов. Скорее поможет.

Когда в 1977 году я вместе с друзьями переписывал через старые советские бобинные магнитофоны песни Александра Галича, мог ли я подумать, что меня пригласят на семейный вечер памяти, посвященный 40-й годовщине его смерти?

Галича я открыл для себя в последнем классе советской десятилетки в гостях у школьных товарищей. И это стало для меня настоящим потрясением. Хотя к тому времени я уже успел поцапаться с советской властью вплоть до попадания на два месяца в психушку за политические высказывания, я совершенно не был знаком с неподцензурной "контркультурой". У меня не было доступа к самиздату и тамиздату. Я даже "вражьи голоса" не слушал до конца школы - у меня просто не было приемника.

Я рос в абсолютно лояльной семье болезненным комнатным ребенком. И свято верил во все, что писали в советских газетах и говорили по советскому радио. Верил в то, что "мы" самые лучшие, прогрессивные, гуманные, справедливые, демократичные. Верил в коммунизм. Вы будете смеяться, но коммунистические убеждения я сохранил до сих пор. Однако, каким бы "комнатным растением" я ни был, в 8-м классе я стал замечать, чувствовать чудовищную нечестность советского общества. Во всем. Сверху донизу. Так начались мои "стилистические и эстетические разногласия с советской властью".

При этом повторю еще раз: доступа к альтернативной информации у меня очень долго не было. Я практически ничего не знал. Масштабы государственного насилия, жестокости и несправедливости сталинской эпохи я представлял себе совсем в духе кастрированного Постановления ЦК КПСС лета 56-го года "о преодолении культа личности и его последствий": отдельные жертвы отдельных злоупотреблений отдельных мерзавцев. Ощутил весь ужас сталинщины - все еще не зная ее чудовищной статистики, на чисто эмоциональном уровне ощутил - через Галича.

Именно Галич сделал для меня смешными все увещевания "старших": не лезь куда не надо, ты ничего не понимаешь, ты не имеешь права… На формирование моего мировоззрения Галич повлиял больше, чем политические теории. Именно он научил меня ненавидеть тех, чьи жирные пальца копаются на обыске в чужих бумагах, в чужих мыслях, в чужой личности. Именно благодаря ему меня никто никогда не разубедит в том, что никто не смеет никому запрещать что-то думать, говорить, писать, читать.

У меня очень избирательная память. Иногда я не могу запомнить текст, сколько ни мучаюсь. А иногда запоминаю сходу. Песни Галича я запоминал со второго прослушивания. И это мне потом очень пригодилось. Я никогда не смогу точно сказать, сколько десятков раз я читал Галича тем, с кем мне приходилось общаться в советских тюрьмах и психушках. И для многих это оказалось таким же открытием, как в свое время для меня. Ну а когда после перестройки я начал работать в школе, поэма "Размышления бегуна на длинные дистанции" стала для меня обязательной программой перед каждым выпуском.

А в те далекие 70-е "старшие" все пытались взывать к моему художественному вкусу: с чем ты носишься? Разве это поэзия? Разве это искусство? Какая-то гадость и чернуха. Это в перестройку они все прозрели. Стали говорить, что не понимали. Не смогли оценить. А тогда называли Галича "хныкающим интеллигентом".

Вот уж это неправда. Нет у Галича никакого хныканья. И когда нам в очередной раз предлагают примириться с поклонниками Сталина, которые так ничего и не поняли, так ничему и не научились, хочется ответить:

Да, хриповатый голос Галича - это голос тех, "кого шлепнули влет, кто ушел под лед, кто в дохлую землю вмерз". Голос "данников всех времен Ее Величества Белой Вши" - самого Духа ГУЛАГа. Совсем не только сталинского. Это голос всех жертв насилия и жестокости "во имя высших интересов". Мы их не забудем. И не простим их палачей.

Почти одновременно в мире образовалось два эпицентра нарастающих подземных политических толчков. В очень разных регионах. В очень разных условиях.

Народ Каталонии уже 40 лет пользуется такими благами европейской цивилизации, как верховенство права, гражданские и политические свободы, материальный достаток, социальная защищенность, гуманные законы и гуманные нравы. Европа первой выработала мирные способы разрешения политических, социальных, религиозных и этнических конфликтов, это стало неотъемлемой частью ее естества. Как представляется многим, эти принципы в Европе восторжествовали окончательно и необратимо, острота общественных противоречий кардинально смягчилась, политическое насилие ушло в прошлое. Во всяком случае, массированное вооруженное насилие государства над народом стало невозможно. Как невозможна и ситуация, в которой оказались косовские албанцы под Милошевичем.

Народ (или, как говорят специалисты, группа близкородственных народов) Курдистана об этих благах цивилизации может только мечтать. Хотя нет, не только. Еще он может вести за них отчаянную вооруженную борьбу. Не прекращающуюся не первую сотню лет. Один против четырех крупных государств, между которыми его в свое время поделили великие державы и которые никогда не церемонились с правами человека. В этом регионе никогда не прекращалось массированное политическое насилие, никогда не переставала литься кровь.

Однако у возникновения этих двух новых и столь непохожих очагов политической напряженности есть общая причина: правовая неурегулированность проблемы сепаратизма. Современное международное право содержит два прямо противоречащих друг другу принципа: признание права народов на самоопределение и признание права государств на сохранение своей территориальной целостности. Ответа на вопрос, как должна разруливаться ситуация, когда эти два принципа сталкиваются, имеющиеся международно-правовые акты не дают. Работающих международных механизмов для разруливания таких ситуаций также не существует.

Западная цивилизация на заре своей победной "европейской модернизации" провозгласила принцип: не народы для государей, а государи для народов. Если государь нарушает права граждан, они имеют право от него отказаться. Из этого принципа выросла вся западная политическая система, в которой государство - не некая сакральная субстанция, спущенная обществу сверху, а производная от общества, результат "общественного договора". Наемный менеджер у общества.

Из этого же принципа, если проводить его последовательно, логически вытекает и право народов на сецессию. Право на отделение от государства, которое перестало быть для них своим. Или никогда не было для них своим. Если верен принцип "не народы для государей, а государи для народов", столь же верен и принцип "не народы для территорий, а территории для народов". Если государство есть продукт "общественного договора", то договор можно и расторгнуть. Люди должны иметь право на развод. Да, семейный развод - это всегда болезненно, это всегда по живому, это всегда масса издержек. Но попробуйте сегодня запретить развод! Кто может об этом мечтать, кроме кучки религиозных изуверов-фундаменталистов?

А ведь именно с права на сецессию все и начиналось. Первая успешная буржуазная революция, с которой и пошла "европейская модернизация", была в первую очередь сепаратистским движением. Государство, впоследствии ставшее лидером свободного мира, также родилось из сепаратистского движения. Между тем именно проблема сепаратизма остается "дырой" в международно-правовой системе. И эту "дыру" не хотят заделывать сознательно. Она позволяет решать каждый конкретный сепаратистский конфликт не по справедливости, а "по интересам" ведущих международных игроков.

В результате разводы народов редко проходят "бархатно", как в Чехословакии. Гораздо чаще - через войны и кровь, как в Югославии. Перспектива нового всплеска кровопролития вокруг Курдистана, кажется, вообще никого особенно не волнует. На Ближнем Востоке это дело привычное и воспринимается чуть ли ни как нечто естественное. В Каталонии настоящая война вряд ли возможна, но кто поручится, что регион не будет охвачен кампанией массового гражданского неповиновения, которую правительство постфранкистской партии будет подавлять по-венесуэльски, как Мадуро?

Когда-нибудь мир придет к отмиранию национальных государств. Их "суверенитет" будет последовательно ограничиваться снизу и сверху. Снизу будут расширяться права граждан и их сообществ, а международные институты будут сверху обеспечивать гарантии этих прав. Политические режимы, бросающие людей в тюрьмы за составление правозащитных воззваний, отправятся в мусорную корзину истории. Режим, сажавший за составление "Хартии-77", туда уже благополучно отправился. Рано или поздно ему последует и режим, сажавший за составление "Хартии-08". Сепаратизм будет легализован как любая политическая оппозиция, но формальная принадлежность к тому или иному государству просто перестанет что-либо значить.

До такого мира еще очень далеко. Наш мир еще очень несовершенен. Но сегодня западная цивилизация проходит очень важный тест на приверженность своим базовым принципам. Сможет ли она удержать сепаратистский конфликт в Каталонии в рамках ненасильственного политического процесса? Сможет ли она "переварить" саму возможность сецессии в Европе, вопреки опасениям "дать слабину" перед экзистенциальным врагом на востоке? Сможет ли она вступиться за народ курдов, вопреки феодальным интересам некоторых своих союзников и попутчиков на Ближнем Востоке?

И, разумеется, проблема здесь не только в отсутствии международно-правового акта с четко прописанной процедурой сецессии и ее условиями. Не будем преувеличивать роль правовых формальностей. В конце концов, они лишь производны от чего-то более глубокого. Сегодня западная цивилизация проходит тест на преодоление привычки одних людей считать других людей своей собственностью.

Люди, склонные к конспирологии (а таковых у нас три четверти - страна с тяжелым лагерным прошлым массово больна "лагерной болезнью", когда "кругом измена катит"), ломают головы: кто и что стоит за дикой, кликушеской кампанией против фильма "Матильда", развернутой значительной частью церковников и околоцерковными мракобесами. Тяжелая историческая наследственность усугубляется тем, что за последние четверть века в нас вдолбили на уровне безусловного рефлекса: на арене политического цирка (как минимум нашего) в принципе не бывает искренних убеждений и собственных принципов. Все там манипуляции и имитации, все притворно и проплачено.

Есть еще одна причина искать в истории с "Матильдой" конспирологический элемент. Рациональное сознание (у тех, кто его сохранил) пытается отторгнуть саму возможность того, что происходящее не является дешевым розыгрышем, кривлянием, клоунадой. Ну ведь не может же это все быть всерьез! Ну не может в начале XXI века в культурной столице России спикер местного "парламента", бывший советский офицер на полном серьезе нести с трибуны бредни в духе монаха Филофея о том, что Россия - миродержавная сила и последняя надежда бога на планете! Ну не может современная молодая женщина с каким ни на есть высшим образованием на полном серьезе считать, что кино про любовный роман наследника престола оскорбляет его память и поэтому должно быть запрещено!

Не можете в это поверить? А в то, что в современном обществе могут быть люди, желающие запретить разводы и ввести уголовную статью за внебрачный секс, вы можете поверить? А они есть. Просто большинство из них считает преждевременным говорить об этом открыто. Но если они окажутся у власти, они именно это и сделают - не сомневайтесь. И они в этом совершенно искренни.

Выползшие из затхлых щелей и чуланов в атмосфере почти всеобщего умильного заигрывания с "православным духовным возрождением", они отогрелись и окрепли. Отвязались с поводков. Так что бросьте все усложнять. Все гораздо проще. Никакая хитрая аппаратная интрига за кампанией против "Матильды" не скрывается. Православные кликуши играют собственную игру.

Когда в стране господствует политическая реакция, со дна поднимается вся возможная человеческая муть. Со дна общества. Со дна души. Дикая животная архаика. И поклонение "чудотворным" косточкам и деревяшкам всегда идет рука об руку с поклонением Государству-Молоху, требующему человеческих жертвоприношений. С поклонением тиранам - убийцам и изуверам. С поклонением тюрьме и казарме. С поклонением сапогу, наступающему на лицо, бьющему под дых. С желанием заставить всех этот сапог целовать и облизывать. Заставить всех ходить строем. Поставить в позу "лицом к стене, руки за голову". Загнать в барак.

Их чувства оскорбляет, когда кто-то не ходит строем. И подобно маньякам, неспособным контролировать свою сексуальность, они готовы набрасываться на людей на улице. Религиозное ханжество идет рука об руку с тоской по разборам "аморалки" на парткомах. С тоской по цензуре реперткомов и худсоветов. С тоской по обязательной государственной идеологией, когда всем через постановления ЦК разъясняли, как надо оценивать те или иные исторические события или художественные произведения. С утробной ненавистью к свободе выбора, к независимости личности, к правам человека. И обязательно - рука об руку с неутолимым желанием бить.

Охотнорядцы и ряженые казаки, "пахнущие водкой с луком пополам" вперемешку с кирзой и портянками, нападающие на оппозиционные пикеты и обливающие оппозиционеров зеленкой с кислотой, - это ровно та же поднятая со дна человеческая муть, что и респектабельные, лощеные депутаты, голосующие за декриминализацию семейного насилия и за разрешение применять силу к заключенным за любое нарушение тюремного распорядка. Они видят те же самые эротические сны со шпицрутенами, нагайками, поркой на конюшне. Они испытывают экстаз при виде того, как трепещет живая плоть под ударами кнута. Они сладострастно ненавидят живую плоть. Потому что сами они не живые. Они - нежить. Нечисть, повылезавшая из склепов. И никакой компромисс с ними невозможен. Либо мы загоним их обратно, либо они нас самих утащат туда.

17 июля было опубликовано подготовленное редакционной группой III вильнюсского Форума свободной России Обращение о первоочередных требованиях российской оппозиции в сфере внешней политики. Оно требует прекращения грубого вмешательства РФ в дела других стран, разжигания в них политических и военных конфликтов, прекращения поддержки режимов, попирающих правовые и гуманитарные нормы, использования военной силы. Обращение требует "признать юридически ничтожными все акты, связанные с отторжением от Украины и аннексией Автономной Республики Крым и города Севастополь". А это означает не что иное, как восстановление украинской юрисдикции над Крымом.

На самом деле смысл обращения гораздо шире. От РФ требуют возвращения к соблюдению норм международного права и в первую очередь отказа от действий, однозначно квалифицируемых современным международным правом как агрессия, аннексия и оккупация. Обращение выражает позицию тех, кто верит в принцип верховенства права как базовую, универсальную ценность современного цивилизованного мира и требует придерживаться этого принципа в первую очередь от своей страны. В этом сходятся члены редакционной группы очень разных взглядов. От Игоря Чубайса, считающего себя наследником "белого дела" и "исторической", то есть дореволюционной России, до автора этих строк, числящего в своих политических предках Маркса, Кропоткина и левых эсеров.

Обращение четко обозначает тот полюс российского политического поля, на котором считают, что мир, поделенный на сферы влияния "суверенными" хищниками, не ограниченными в своем праве есть с потрохами подданных и вассалов, - такой мир должен окончательно уйти в прошлое. На противоположном полюсе не верят в верховенство права. Там считают право фикцией. Там считают, что в мире существует только силовая борьба за свои эгоистические интересы. Что мир подчиняется только закону джунглей.

На том полюсе российского политического поля в Западе видят экзистенциальное зло. Паразита и кровососа, который лишь прикрывается лицемерными словами о гуманизме, а на деле стремится всех поработить. Ну или хотя бы ослабить как потенциальных конкурентов. Не дать успешно развиваться, помешать нормально жить и пользоваться благами современной цивилизации. С целью ослабления потенциального соперника растленный Запад целенаправленно разрушает традиционные ценности там, где они еще сохранились. А в качестве приманки использует ложную и порочную идеологию приоритета прав человека. На этом полюсе мечтают об экономическом и культурном изоляционизме. И одновременно - о священной глобальной войне против западной цивилизации.

Противоположный полюс называет нашу позицию капитуляцией перед Западом. Да, мы партия прекращения войны против Запада. Прекращения на его условиях. Потому что его условия - признание принципа верховенства права. Мы - партия отказа России от закона джунглей. Мы - партия принципиального отказа России от великодержавных, имперских устремлений.

Вопрос о глобальном противостоянии РФ Западу наиважнейший. Продолжение путинской политики разрушения сложившейся системы международной стабильности, силового возврата сферы имперского доминирования чревато соскальзыванием мира в новую глобальную войну с непредсказуемыми и самыми трагическими последствиями для всех. Обращение вильнюсского форума призвано еще раз привлечь внимание к этой опасности и побудить оппозиционных общественных деятелей обозначить свою позицию по данному наиважнейшему вопросу.

Любое широкое обсуждение этой темы не только покажет ненужность противостояния Западу для самой России. Оно заставит заговорить о вещах, которые до сих пор вообще исключались из общественной дискуссии. Так, поддержавший обращение Игорь Яковенко в ходе его обсуждения на "Радио Свобода" высказал мнение, что для прекращения этого бесплодного противостояния, интеграции России в цивилизованный мир и недопущения ее возврата к имперской политике необходим односторонний отказ России от ядерного оружия. Свой тезис Яковенко развил и обосновал в отдельной программной статье.

До сих пор поставить вопрос об этом не решился ни один значимый российский политик, ни одна партия или общественная группа, даже оппозиционная. Даже те, кто не верит в агрессивные намерения Запада, говорят о необходимости сохранения российского ядерного арсенала для сдерживания угрозы, исходящей от быстро растущего, но остающегося тоталитарным континентального Китая.

Между тем нейтрализовать потенциальную угрозу китайской агрессии может глобальная система коллективной безопасности, которая включила бы как Россию, так и ведущие страны евроатлантической цивилизации. Препятствием же на пути создания такой системы как раз и является состояние "второй холодной войны", развязанной путинским режимом против Запада.

Единственное реальное назначение российского ядерного арсенала сегодня - это дать Кремлю возможность захватить Крым, а потом шантажировать западное сообщество применением ядерного оружия в случае попытки военного противодействия кремлевской экспансии. Односторонний отказ от ядерного оружия стал бы самым убедительным свидетельством того, что Россия навсегда отказалась от имперских амбиций и экспансионистских устремлений, что она перестала быть угрозой всему миру, что ее можно без опасений включить в глобальную систему коллективной безопасности.

Потребность иметь статус ядерной сверхдержавы - наиболее глубоко укорененный предрассудок имперского сознания. Даже люди, казалось бы, свободные от великодержавного шовинизма, подсознательно страшатся потерять ощущение способности "в случае чего" спалить весь мир. Без выкорчевывания этого наиболее глубинного предрассудка даже освободившаяся от путинщины Россия не будет гарантирована от рецидивов имперского реваншизма.

Вспомните, какой оптимизм излучал Сергей Лавров, когда он охарактеризовал прошедшую в мае встречу с госсекретарем США Тиллерсоном как "свободный от идеологических догм разговор, ставящий целью решение конкретных вопросов международной повестки". Трудно сказать, обманывал Лавров сам себя, или это был способ навязывания партнеру собственного видения мира. Однако, вне всякого сомнения, слова Лаврова отражали его представления о том, как надлежит вести международные дела.

Что же значит в понимании Лаврова решать дела чисто конкретно и без идеологических догм? Это становится ясно из давешнего комментария российского МИДа к решению президента США Трампа вернуть часть санкций в отношении Кубы, отмененных президентом Обамой. Трамп заявил, что санкции будут сняты лишь тогда, когда режим в Гаване освободит всех политзаключенных, легализует политическую оппозицию и проведет конкурентные выборы.

В представлении Кремля и МИД РФ это именно то, как не следует вести международные дела. "Мы против эмбарго, блокад, санкций и разделительных линий. Мы за диалог, сотрудничество и наведение мостов, общение без диктата и попыток вмешательства извне во внутренние дела суверенных государств", - заявляют мидовцы. А новая линия американской администрации в отношении Кубы, видите ли, "возвращает нас к уже подзабытой риторике в стиле холодной войны".

Предъявлять правительствам других стран требование освободить политзаключенных, легализовать политическую оппозицию и провести конкурентные выборы - это незаконное вмешательство во внутренние дела суверенных государств с точки зрения Вестфальской системы международных отношений. Основополагающим принципом этой системы было признание неограниченного государственного суверенитета, который долго понимался как "суверенитет государей", то есть неограниченная власть правителей над подведомственным населением.

Но Вестфальской системы давно нет. После нее были Венская, Версальская и, наконец, Ялтинско-Потсдамская. И каждая новая система международных отношений вводила все новые ограничения государственного суверенитета - как "снизу", так и "сверху". Как в плане ответственности государства перед собственным населением, так и перед другими государствами, перед их сообществом. Каждая новая система международных отношений несколько расширяла круг вопросов, выведенных из категории сугубо внутренних дел.

Основополагающим принципом Ялтинско-Потсдамской системы международных отношений является выведение из категории сугубо внутренних дел вопросов, касающихся прав человека. Этот принцип закреплен в важнейших международно-правовых актах: Уставе ООН, Всеобщей декларации прав человека, Пакте о гражданских и политических правах, Пакте об экономических, социальных и культурных правах. Против государств, игнорирующих эти нормы, как минимум должны применяться экономические санкции. Цивилизованное сообщество вправе и обязано как минимум не пускать такие государства за общий стол. И если механизм введения этих санкций на международном уровне парализован присутствием в СБ ООН государств, не пошедших в своем развитии дальше XVII века, то государства, ушедшие в своем развитии несколько дальше, могут хотя бы ввести такие санкции в одностороннем порядке. Сказать: "Мы не считаем возможным иметь дело с этими людьми".

Но для нынешних обитателей Кремля это диктат и разделительные линии. Кремль против разделительных линий между государствами, защищающими принципы современного международного права, и государствами, эти принципы игнорирующими. Это и есть в понимании Кремля быть свободным от идеологических догм в международных отношениях. Это значит освободиться от тех идеологических догм, которые лежат в основе современной системы международных отношений.

В основе современной системы международных отношений действительно лежат определенные идеологические догмы. Идеологические догмы либерализма. Догмы приоритета прав человека. Кремль предлагает освободиться от догм приоритета прав человека и поставить на их место догмы приоритета права диктаторов бросать в тюрьмы своих оппонентов, запрещать политическую оппозицию и лишать граждан права на участие в решении государственных дел через конкурентные выборы.

Политика, в том числе международная, не может быть свободна от идеологии. Призывая освободить международную политику от либеральной идеологии, Кремль просто хочет утвердить в ней собственную идеологию. Консервативно-охранительную идеологию XVII века. Чтобы оградить собственное право бросать в тюрьмы своих оппонентов, запрещать политическую оппозицию и лишать граждан права на участие в решении государственных дел через конкурентные выборы. Идеология Кремля - это отрицание всего пути, пройденного человечеством после XVII века. Кремль хочет вернуть мир в XVII век.

Петербург под впечатлением беспрецедентного, серийного, конвейерного беспредела со стороны властей. Причем не столько во время "винтилова" 12 июня ("винтили" как обычно - такое Питер видел неоднократно), сколько после.

Необоснованное задержание на длительный срок (48 часов), оставление задержанных без воды, горячей пищи, мест для сна, постельных принадлежностей, плохие санитарные условия, на что справедливо обращает внимание питерский омбудсмен Шишлов, - все это тоже новость разве что для него. Уже лет десять после каждого массового "винтилова" задержанных стараются держать в "обезьянниках" до предела, допускаемого по статье КоАП.. Если статья предполагает в качестве наказания административный арест, можно предварительно задерживать на срок до 48 часов. Вот и держат до упора, хотя теоретически имеют право выгнать сразу под расписку об обязательстве явиться в суд по повестке. Это стандартный прием давления и запугивания.

Ну а что касается еды, места для сна и постели, то в отделах милиции-полиции этого всего отродясь не было. Еду и воду передают с воли. Если дяденьки-мусора добрые и разрешают передать. В тех обезьянниках, в которых есть деревянные полы, спят прямо на них. Где полы бетонные - спят на узеньких лавочках. Если задержанных много - по очереди.

Схема осуждения по очевидно фальшивым рапортам и протоколам тоже была вполне стандартная. И в том, что эти "суды", вопреки многочисленным решениям ЕСПЧ, рассматривают в качестве правонарушения само присутствие на "неразрешенной" акции, тоже ничего нового.

Новым было стремление провести если и не все, то почти все суды над задержанными до истечения предельного срока предварительного задержания. Ничего не переносить, прогнать все дела разом, несмотря на перегрузку судебно-полицейской машины. До этого, когда счет задержанных шел на сотни, большую часть судов переносили на более поздний срок. И потом судили ни шатко, ни валко в разное время. Процесс рассмотрения дел растягивался на месяцы.

Новым было и количество приговоренных к административному аресту. Никогда в спецприемник для административно арестованных за Большим Домом не набивали одновременно до двух сотен "политических". Но самым главным "новшеством" было то, о чем пресс-служба г-на Шишлова упоминает скупо: "в судах нарушалось право на гласность судопроизводства, на судебную защиту, в том числе. на юридическую помощь защитников". Фактически суды были блокированы подразделениями вооруженных карателей, не пускавших в них ни публику, ни прессу, ни адвокатов.

Вот такого у нас действительно еще не было. Судья мог тупо отказываться рассматривать видеозапись задержания как "не имеющую отношения к делу", но процедуру все же соблюдал. А из этого следует очевидный вывод: было дано прямое указание игнорировать элементарные процессуальные формальности. Как минимум на уровне руководства "субъекта федерации". И если г-н Шишлов не заявит открыто и четко об этой очевидности, он не скажет о происшедшем ничего.

А теперь попытаемся разобраться в причинах питерских "новаций". Можно, конечно, предположить, что, отбросив последние правовые приличия, власти решали чисто техническую задачу. Без такого игнорирования судебной процедуры пропустить через карательно-репрессивную машину столько людей за такой срок было технически невозможно. Но нам все равно не уйти от другого неизбежного вывода: беспрецедентная по масштабам акция устрашения, демонстрация готовности "закатать всех в асфальт", не считаясь уже вообще ни с чем, вызвана паническим страхом.

Хотя протестные настроения в обществе далеко не достигли масштабов рубежа 2011-2012 годов, власти напуганы больше, чем тогда. И напугали их следующие новые явления в протестном движении:
1.Беспрецедентное количество людей, готовых выходить на "запрещенку" без экстраординарного "информационного повода". И 26 марта, и 12 июня повод был более чем обыденный. До этого оппозиция в целом негативно относилась к "несанкционированным акциям" и шла на них лишь в самых крайних случаях.
2. Небольшой временной промежуток между двумя крупными несанкционированными акциями. До этого каждая крупная акция, сопровождавшаяся разгоном, массовыми задержаниями и осуждениями участников, повергала протестное движение в многомесячную депрессию.
3. Изменение возрастного состава участников. В протестное движение включилась заметная часть поколения, "ничего не знавшего кроме Путина". Правящая элита привыкла считать, что ему надежно привиты ценности конформизма, послушания, принятия сложившейся иерархии как данности. А ведь это поколение скоро будет определять облик общества.

И вот здесь я хочу возразить слишком обеспокоенным тем, что это политически неопытное поколение слишком доверчиво к вождям. Слишком хочет найти себе вождя. Нашло себе вождя, который слишком все упрощает. Ориентирует на борьбу со следствиями социального зла, не углубляясь в его причины. Ведь воровство и коррупция во власти - не главное.

Полноте. Путинское поколение выходит на улицы не за вождем. Оно вполне независимо и самодостаточно. Да, Навальный сумел его растормошить, дать "информационный повод" выйти на улицу. Но оно уже переросло Навального. Оно вполне в состоянии понять, что воровство и коррупция во власти - не главное. Его просто тошнит от путинщины со всем ее конформизмом, цинизмом, враньем, поповским мракобесием, "патриотической" долбежкой мозгов и великодержавными понтами. Оно хотят все это снести. И если глава временного революционного правительства Навальный попытается сохранить путинизм без Путина, оно снесет и Навального. Не пытайтесь вести за собой это поколение. Лучше просто поддержите его.

Алексей Навальный вывесил видео, как полиция в метро требует от молодого человека содрать с его сумки наклейку со словом "Навальный", потому что, мол, на нее "разрешение надо". Написал, что это очередное скотское перерождение государственной машины и что это "охренеть". А я вот уже давно не охреневаю. Во всяком случае, после того как полиция хватала за ношение по улице белых шариков с надписью "Меня надули" и белых ленточек. За совместное раскрытие зонтиков в знак поддержки телеканала "Дождь".

Случившееся - совершенно закономерное и логичное развитие полицейской трактовки нашего законодательства о проведении публичных акций общественно-политического характера. Я уже многократно обращал внимание на то, что законодательная регламентация проведения публичных акций через процедуру подачи уведомления и его согласования в нормальных странах направлена на минимизацию помех проходу граждан, каковые помехи создает любая массовая акция. У нас же регламентирующее проведение акций законодательство преследует совершенно другую цель: не дать гражданам возможности публично демонстрировать свою общественно-политическую позицию без специального на то разрешения.

Помехи другим гражданам интересуют наше полицейское государство в последнюю очередь. А в первую очередь его интересует, есть ли признаки "публичного выражения гражданином его отношения к актуальным общественно-политическим проблемам". Это стандартная (причем наименее косноязычная) формулировка из полицейских рапортов и протоколов о задержаниях на так называемых "несанкционированных мероприятиях".

Какое-то время таковыми признаками признавались либо наличие у гражданина плаката политического содержания, либо скандирование им лозунгов. Последнее полиция особенно любила вписывать в протоколы задержаний. Ведь проверить, действительно ли человек в толпе выкрикивал лозунги, практически невозможно, а выдрессированные суды всегда принимали на веру утверждения полицейских. Но полицейская мысль на этом не остановилась. Она развивалась дальше и вскоре открыла для себя, что если можно хватать человека за скандирование лозунгов без разрешения, то почему бы не задерживать за то, что человек на улице беседует с группой журналистов? Тоже ведь публично выражает свое отношение к актуальным проблемам. Зачем же еще беседуют с журналистами?

Дальше - больше. Полиция додумалась и до того, что признаком "публичного выражения отношения" может быть не только плакат с грамотно написанным лозунгом, но и вообще любой предмет, имеющий общественно-политическую смысловую нагрузку даже ситуативно. Например, в момент политического скандала с телеканалом "Дождь" такую нагрузку ситуативно может иметь зонтик. И если десяток человек на площади по предварительному сговору одновременно раскрывают зонтики без полицейского на то разрешения, то они же явно "выражают" незаконно. Всех в кутузку!

Согласно этой полицейской логике вполне можно посчитать незаконным ношение в публичном месте без разрешения значка, а уж тем более наклейки на сумке. Понятно, что никакому проходу других граждан ни значок, ни наклейка мешать не могут никак, но ведь "выражают"! А главное, наши ныне действующие законы действительно дают возможность так себя интерпретировать. Для этого и придумывались. Так что Навальный столкнулся не с идиотизмом и отсебятиной низовой держиморды, а с целенаправленной многолетней политикой государства в целом.

В основе этой политики не только подсознательный, но вполне панический, липкий страх правящей клики перед любой неподконтрольной общественной активностью. Перед тем, что если оставить хоть какую-то лазейку для такой активности, их рано или поздно сметет. В основе этой политики еще и глубочайшее внутреннее убеждение всей нашей власти - от обитателей Кремля до последнего рядового сотрудника патрульно-постовой службы, - что выражать свои взгляды гражданин может только по их милостивейшему разрешению.

Михаил Федотов наконец-то заметил то, о чем уже много лет стоит стон по всей Руси великой. Полицейские протоколы и рапорты о задержаниях во время так называемых несанкционированных акций написаны под копирку. Выводы, которые делает Михаил Федотов, тоже вполне революционны: законодательство о митингах надо менять.

Как изменения в законодательстве могут помешать полицейским врать в протоколах и рапортах, а судьям - не замечать этого вранья? Федотов предлагает установить правило, что главным доказательством вины задержанного является не полицейский протокол или рапорт, а видеозаписи. Чтобы судьи не могли эти видеозаписи игнорировать. И не имели бы возможности на слово верить полицейским.

Спору нет, если судьи не смогут игнорировать видеозаписи и на слово верить полицейским, это будет выдающимся завоеванием демократии. Но только главная проблема не в том, что в протоколе и рапорте написано "выкрикивал лозунги, размахивал руками, мешал проходу граждан, сопротивлялся сотрудникам полиции при задержании", когда на самом деле задержанный молча стоял на тротуаре, никому не препятствуя пройти мимо. А когда двое сотрудников полиции, не предъявляя ему никаких требований, просто подхватили его под руки и повлекли в автозак, покорно последовал за ними, даже не спрашивая за что. Проблема в том, можно ли хватать человека под руки и тащить в автозак просто за то, что он молча стоял на тротуаре.

Проблема в том, что законодательство действительно разрешает хватать людей только за то, что они молча стоят на тротуаре. Если полиция полагает, что эти люди имеют умысел своим стоянием "публично выразить отношение к общественно-политическим проблемам". Законодательство рассматривает как правонарушение не какую-либо конкретную форму этого "выражения" и не то, насколько это "выражение" создало реальные помехи проходу других граждан, а сам факт "выражения без согласования". Выражал - уже значит участвовал в несанкционированной акции.

Все нынешнее законодательство о митингах нацелено на то, чтобы воспрепятствовать гражданам публично выражать их отношение к общественно-политическим проблемам. На то, чтобы заткнуть им рот. Потому-то и задерживают за прогулку с шариками, на которых написано "Меня надули". Или за совместное раскрытие зонтиков в знак поддержки телеканала "Дождь". Ведь явно был умысел "выразить".

Полицейское вранье и нежелание судов его замечать - лишь следствие торжества этого принципа. Судье совершенно не важно, выкрикивал ли задержанный что-либо и размахивал ли он чем-либо. Чтобы осудить его, достаточно того, что он там был. Неизбежным следствием торжества этого принципа являются и задержания во время несогласованных акций случайных прохожих. У них же на лбу не написано, что у них нет умысла "выразить".

Неизбежным следствием торжества этого принципа является и его расползание на "неуличные" формы общественной активности. Когда ворвавшиеся в офис ФБК жандармы предъявили его сотрудникам претензии за "несогласованную интернет-трансляцию" - это не очередной курьез. Это дальнейшее развитие общей политики государства, направленной на затыкание рта гражданам.

Законодательство надо менять. В законодательстве должен быть заложен механизм, не позволяющий властям необоснованно, фактически произвольно отказывать в согласовании публичных акций. Но самым надежным таким механизмом является возможность публично выразить свое отношение к общественно-политическим проблемам без предварительного разрешения.

Власти только тогда потеряют интерес к необоснованным отказам в согласовании, когда они будут знать: акция состоится и без их согласования. Пусть в другом, облегченном формате. Пусть без сцены, звукоусиления и перекрытия движения транспорта. Но состоится, и о ней без согласования напишут и ее без согласования покажут по интернет-трансляции. И в законодательстве должно быть закреплено: нельзя задерживать человека только за участие в несогласованной публичной акции. Если он при этом не совершает действий, являющихся правонарушением независимо от его участия в публичной акции.

Вот об этом и надо говорить. Говорить о недопустимости задержания людей только за, что они стоят на тротуаре и что-то этим выражают. А не призывать их не обижаться на полицию. Либо ты на стороне тех, кто хватает людей за стояние на тротуаре, либо на стороне тех, кого хватают за стояние на тротуаре.

Суть войны, которую путинский режим уже больше десяти лет ведет против общества по поводу свободы собраний, сводится к двум основным моментам:

1. Власть стремится обеспечить себе возможность не согласовывать (то есть фактически запрещать) любую массовую уличную общественно-политическую акцию по полному своему усмотрению и исходя из своих исключительно политических интересов. Просто потому что власть не хочет, чтобы данная акция состоялась.

2. Власть стремится перекрыть любую возможность гражданам без предварительного разрешения публично выражать свое отношение к актуальным общественно-политическим проблемам в любой форме. Вплоть до ношения футболки с лозунгом, хождения с белым шариком или просто стояния на тротуаре в определенном месте в определенное время.

Выстроенная Путиным за это время система подавления свободы собраний базируется на трех элементах:

1. Фактически запретительное законодательство, которое становится все более запретительным.

2. Правоприменительная практика, растягивающая до полной безразмерности трактовку намеренно нечетких положений закона, позволяющих властям запрещать, пресекать, хватать и осуждать.

3. Прямые нарушения властями даже собственных законов, которые послушные суды отказываются видеть. От незаконных отказов в согласовании до фальсифицированных рапортов о задержаниях.

Отказы в согласовании оппозиционных митингов и шествий в заявленных местах и по заявленным маршрутам, отказы под совершенно надуманными или откровенно лживыми предлогами являются системой уже много лет. Циничная игра, которую власти ведут с оппозиционерами, выглядит так. Мы, конечно, можем на десятый раз снизойти и разрешить вам помитинговать в заявленном месте. Но девять раз вы как миленькие пойдете митинговать "на выселки". А не пойдете - всех завинтим. Намучаетесь потом по европейским судам пыль глотать, доказывая свою правоту и высуживая компенсацию за незаконное задержание. И то не факт, что заплатим. Нам Конституционный суд разрешил не выполнять решения международных органов.

Действия властей беззаконны и подлы, но они рационально мотивированы, сознательны и достаточно эффективны. Они имеют четкую цель: психологическое подавление протеста. Выработку в обществе на уровне рефлекса чувства абсолютного бессилия перед государственной машиной. Цель - вызвать уныние и апатию, чтобы на согласованный на десятый раз митинг идти уже не захотелось. Пропустив через систематические унижения, сломить волю к сопротивлению.

Прямую ответственность за беззаконные и подлые действия властей несет Кремль. Хотя бы потому, что он имеет тысячу инструментов, чтобы послать своим подчиненным сигнал прекратить практику незаконных отказов, незаконных задержаний и фальсификации полицейских протоколов. Поэтому надо четко представлять себе: мы противостоим не безобразиям местных держиморд, а осознанной и рационально мотивированной воле "самого главного". Поэтому бесполезно увещевать и взывать к разуму. Осознанную и рационально обоснованную волю можно только переломить, противопоставив ей собственную волю. Обеспечив власти неприемлемые для нее морально-политические издержки от продолжения запретительно-разгонной политики.

До сих пор все крупные сражения в этой войне общество режиму проигрывало. И каждое новое сражение требовало от оппозиции для победы больших ресурсов, чем предыдущее. Но оппозиция уклонялась от того, чтобы их задействовать. Так, в разгар Стратегии-31 для победы было достаточно массового выхода на Триумфальную культурно-политического "бомонда" оппозиции. Но он, за редкими исключениями, предпочел дистанцироваться от "радикалов" и "маргиналов". Теперь "цена вопроса" гораздо выше.

Частичные успехи, которых достигало общество, не были закреплены, и потому все завоеванные позиции быстро утрачивались. Легальное пространство протеста более десяти лет неуклонно сжимается. Переломить эту тенденцию можно будет лишь в том случае, если от власти удастся добиться формального признания ее неправоты. Признания в том, что в согласованиях отказывали необоснованно. Что полицейские рапорты фальсифицировались. Что, перефразируя "самого главного", не факт, что надо было хватать людей, которые никому не мешали и ничему не угрожали.

Тем же представителям "культурной элиты", которые после долгих лет молчания решились, наконец, призвать к сдержанности и диалогу "обе стороны", хорошо бы помнить: некрасиво и неэстетично возлагать равную ответственность на насильника и его жертву. Заставить власть отступить можно будет только тогда, когда в общественном мнении сформируется однозначное осуждение полицейского насилия, сочувствие к его жертвам и их поддержка. На это и должна быть направлена Стратегия-17.

Конечно, это журналистская гипербола. На митингах 26 марта преобладания подростков не было И говорить, что поколение 17-летних восстало против режима, столь же преждевременно, сколь преждевременно было говорить о восстании "нового среднего класса" в 2011-1012 годах. Против режима восстало тогда лишь меньшинство этого класса, в основном столичного. Большинство его осталось лояльно режиму.

Если бы тогда против режима выступил весь "новый средний класс", результаты были бы совсем иными. Просто потому, что в тот момент в поддержке власти отказало большинство глубоко презираемых креативным классом "анчоусов". Этого было достаточно, чтобы в случае своего дружного выступления средний класс смог опрокинуть режим.

Вообще трудно переоценить роль "креативного класса" в формировании путинского режима. Именно этот класс выдвинул те "культурные" кадры, которые сначала обыдливали "анчоусов" при помощи тупых и пошлых телешоу, а потом через ту же иглу погнали им по венам вытащенный из затхлого чулана охранительно-черносотенный имперско-геополитический бред.

Многие представители "креативного среднего класса", примкнувшие к белоленточному движению, совсем незадолго до этого были убежденными путинистами, как Ксения Собчак или Мария Баронова. Но все же лицо поколения тех, кому во время "белоленточной революции" было 25, - даже не Мария Баронова, а Кристина Потупчик, которая так и осталась путинисткой.

Правда, сегодня и Потупчик превратилась в путинистку диссидентствующую. Обличает "извратителей путинистической законности". Но об этом позже. А пока отметим, что поколение Кристины Потупчик в своем значительном большинстве - поколение лоялистов.

У него есть на то серьезные причины. Это поколение глубоко травмировано трудностями 90-х. Оно видело, как должны были крутиться их родители для того, чтобы приспособиться к новой социальной среде. Чтобы добиться успеха. Часто - просто чтобы выжить. А потом на их глазах всем стало легче. Жизнь начала устаканиваться. Достаток рос во всех слоях.

Можно объяснять это золотым дождем нефтедолларов. Можно говорить, что российский капитализм, несмотря на всю свою недоделанность, все же дал активным людям новые возможности самореализации. Но надо понять, что в сознании поколения Кристины Потупчик все это связано с именем Путина.

Это поколение достаточно цинично. Оно карабкалось к успеху, обдирая все что можно. Ему представляется естественным, что ради достижения цели придется и поползать на брюхе. И в то же время это поколение, привыкшее к свободе. Их предоставили самим себе. О них не заботились, но их и не контролировали. Их не гоняли исполнять трудовую повинность на овощебазы, не строили на пионерских линейках, не выносили мозг идеологической обработкой начиная с детского сада. Государство не пыталось их воспитывать. Эту свободу поколение Кристины Потупчик тоже воспринимает как нечто совершенно естественное. И оно ценит неприкосновенность своего "личного пространства".

Давно и много написано про "путинский общественный договор": политическая лояльность в обмен на невмешательство государства в частную жизнь. Это классическая авторитарная модель. Вы не спрашиваете нас, как мы зарабатываем, - мы не спрашиваем вас. Вы не лезете в политику, мы не лезем вам в душу. Такой общественный договор поколение Кристины Потупчик вполне устраивал. Оно вполне приемлет авторитарную власть, если та гарантирует неприкосновенность некоего личного пространства. За эти гарантии это поколение готово было лояльностью и даже бороться с политическими противниками режима.

Вот только "общественные договоры" редко заключаются в присутствии нотари-уса. Уж слишком они неформальны. Что? Попы в школе? Мы так не договаривались! По-видимому, Потупчик искренне считала, что вступила в "общественный договор" с режимом Путина. Только есть у этого режима одна особенность: он хозяин своего слова. Захотел - дал, захотел - взял назад. Как абсолютный монарх. Или как уголовник. Какие договоренности? Вы о чем? Встать в строй!

Теперь Кристина Потупчик сдержанно, конструктивно и деловито критикует Навального. Подчеркнуто избегает охранительских штампов вроде "проплаченных провокаторов". Ну что вы, серьезные люди такую туфту не обсуждают. Главная мысль ее последнего текста - подростков вывел на улицу не Навальный, а те, кто посадил в тюрьму Соколовского, "клерикалы с кадилами наперевес" и школьный курс "Нравственные основы семейной жизни", написанный монахиней(!) Ниной Крыгиной.

В своих обличениях православного мракобесия Кристина Потупчик стопроцентно права. Но кое-чего она недоговаривает. Те, кому сегодня 17, успели испытать на себе новую систему "патриотического воспитания", насаждение которой в школах резко активизировалось после аннексии Крыма. На улицы вышла та часть старшеклассников, которая эту систему идеологической обработки отторгает.

Пока мы не знаем, насколько велика их доля в сегодняшнем поколении семнадцатилетних. Но уже можно сказать: это поколение не только избежало родовой травмы "лихих 90-х". Оно избежало травмы распада советской империи. Оно свободнее от "постверсальского синдрома", чем предыдущие поколения, и меньше предрасположено к имперскому реваншизму. Освобождение общества от морока крымнашизма может начаться именно с него.

- Может ли последствием вчерашних несогласованных протестных акций стать усиление репрессий? Реальный срок Навальному, разгром ФБК, уголовные дела за "несанкционированную трансляцию"?

- Да, может. Любая беззаконная власть хотела бы отвечать усилением репрессий на любое неповиновение ей.

- Выведут ли реальный срок Навальному, разгром ФБК, уголовные дела за "несанкционированную трансляцию" в два раза больше несанкционированно протестующих на улицы уже завтра?

- Не факт. Степень решимости общества сопротивляться беззаконию и насилию не поддается измерению точными измерительными приборами.

- Значит ли это, что не надо было выходить на несанкционированный митинги вчера?

- Нет, не значит. Потому что другого пути все равно нет. Другого пути, кроме как формировать решимость не повиноваться беззаконию и насилию. Формировать кадры, готовые не повиноваться беззаконию и насилию и имеющие опыт такого неповиновения. Формировать культуру неповиновения беззаконию и насилию. Формировать культ неповиновения.

Неповиновение беззаконию и насилию заразительно. В том числе и для тех, кто исполняет преступные приказы. Любая беззаконная власть держится на покорности. На готовности безропотно соглашаться на "предложения, от которых невозможно отказаться". От предложений вынести заведомо неправосудный приговор. От предложений подменить протокол избирательной комиссии. От предложений просто промолчать. Без этой готовности к безропотному повиновению подлости не устоит никакая беззаконная власть.

Только через массовую готовность выходить на новые несанкционированные митинги в ответ на каждый новый разгон беззаконная власть может задаться вопросом: не лучше ли перестать беззаконно отказывать в согласовании массовых уличных акций? Перестать издевательски посылать протестующих митинговать "на выселки"? В Полюстровский парк, как в Питере? Может, стоит начать согласовывать массовые общественно-политические мероприятия в местах, естественных для массовых общественно-политических мероприятий? По-другому это не работает. Поэтому надо было выходить на несанкционированные митинги, только еще более решительно и массово.

- Может ли существовать коварный заговор одной из башен Кремля (или ее затхлого подвала) - канализировать массовый протест, направив его против совершенно бессмысленной фигуры премьера Медведева?

- Да, такой заговор может существовать.

- Значит ли это, что не надо пользоваться расследованиями ФБК как информационным поводом для выхода на улицы?

- Нет, не значит. Вчера на Марсовом Медведева практически не вспоминали совсем. Зато "Россия без Путина!" скандировали так, что в Летнем саду было слышно. Ну, принесли многие милых уточек - что в этом плохого? Все всё понимают. Люди готовы воспользоваться любым массовым выходом на улицу, чтобы выйти на улицу со своим, наболевшим. И лидером естественным образом становится тот, у кого первого получилось массово вывести людей на несанкционированный митинг.

- Значит ли это, что Навального нельзя критиковать за его вождистские замашки, периодически прорывающуюся ксенофобию, завуалированный "крымнашизм"?

- Нет, не значит. Критиковать можно и нужно. Вот только не надо ему мешать формировать культуру неповиновения, культуру сопротивления. А за Крым не беспокойтесь. Президент Навальный вернет Крым Украине, никуда не денется. Практические действия лидеров определяются не тем, что они говорят. И даже не тем, что они думают. Их действия определяются имеющимся у них возможностей. Вот у президента Путина есть возможностей, позволяющее ему незаконно удерживать Крым. А у президента Навального такого окна возможностей не будет. Любая "передвижка власти" закроет окно возможностей для одних и откроет его для других. Любая "передвижка власти" в сегодняшней России хотя бы на время разрушит созданную Путиным чудовищную машину манипуляций. Разрушит установленные на телевышках излучатели имперского реваншизма. Помните "Обитаемый остров"? А после того как "передвижка власти" временно разрушит эту машину, мы тех, кто будет орать "крымнаш!", шлепками прогоним. Это я одного неприятного, но весьма эффективного политика начала XX века цитирую.

Политолог Александр Морозов предположил, что уже в этом году Кремль готов открыто, "официально" отторгнуть Донбасс от Украины. Действительно, в последнее время многие "говорящие головы" режима, как бы проснувшись, обнаружили, что "минский процесс" зашел в тупик. Соглашения не выполняются, и РФ не может более считать свои руки ими связанными. Ситуация невыносима и не может бесконечно оставаться в подвешенном состоянии. А дальше одни говорят о необходимости присоединить Донбасс к РФ, другие - о необходимости признать независимость ДНР-ЛНР по абхазско-югоосетинскому варианту с легализацией российских войск на их территории через "договор". Разумеется - в случае "эскалации конфликта", каковой легко может быть сочтена любая мелкая перестрелка.

Разумеется, никому никогда не приходило в голову, что минские соглашения когда-либо могут быть выполнены. Для выполнения они абсолютно непригодны и не для этого принимались. Просто они давали всем участвующим сторонам возможность на неопределенное время отложить принятие болезненных решений с относительным сохранением лица.

Кремль пытался использовать "минский процесс", для того чтобы постоянной угрозой обострения ситуации продавить новые уступки со стороны европейских стран и Украины. И в конце концов снова накинуть на Украину хомут. Понятно, что по мере того, как возможности выдавливания новых уступок исчерпывались, Кремль терял интерес к "минскому процессу". У него возникало желание, во-первых, зафиксировать уже полученную добычу, а во-вторых, наказать противника за неуступчивость.

Новая наглая аннексия, да еще в центре Европы, будет настоящим кошмаром для западных элит. Она будет означать окончательную смерть сложившегося после Второй мировой войны международного порядка. Категорический запрет на отторжение одним государством территории другого государства был его основой основ. Этот принцип не только был записан в базовых международно-правовых документах. Там было записано много чего еще, что на деле не соблюдалось никем или почти никем. Но этот принцип к тому же еще и соблюдался при всеобщем молчаливом согласии и несмотря на глубочайшие противоречия между главными мировыми игроками. И поддерживался совместными мерами против тех, кто пытался его нарушить. Только это и позволяло поддерживать какую-то стабильность в расколотом на противостоящие группировки мире.

Если вероломная аннексия Крыма нанесла этому каркасу международных отношений тяжелейшие повреждения, то аннексия Донбасса будет означать именно окончательную смерть современного миропорядка. Все государства почувствуют, что никакие международные институты уже никого не сдерживают, никакие правила не действуют. Полагаться можно только на собственную силу и наглость либо на более сильного покровителя. Это будет означать, что аннексии сможет осуществлять не только обладатель ресурсов, позволяющих причинить неприемлемый ущерб всем остальным, но и любой мелкий хищник, заручившийся покровительством крупной державы. И никто не сможет предсказать, какие трещины пойдут по всей архитектуре международных отношений, куда задвигаются материковые плиты и какие поднимутся цунами.

Есть мнение, что Путин ломает "систему сдержек" современного миропорядка намеренно. Что он считает этот миропорядок (как и доминирующую роль Запада в нем) изжившим себя и обреченным. И хочет стать его могильщиком, чтобы обеспечить себе место если не председателя, то сопредседателя Земного Шара в будущем "постъялтинском мире". Стремится обрести свободу рук, как к этому стремился Гитлер, прицельно ломая сдержки и правила "Версальской системы".

Западные лидеры дали Путину достаточно оснований рассчитывать, что и они продолжат вести себя как в 30-е годы. В западном истеблишменте по-прежнему широко представлены так называемые "путинферштейеры", о которых Александр Морозов пишет в своей предыдущей статье. Это те, кто призывает понять и уважить Путина. Они считают, что единственное, чего хочет Кремль, - это чтобы к нему не приставали с правами человека и не пытались интегрировать в "Запад" государства постсоветского пространства, каковое Кремль считает своей вотчиной. То есть чтобы его "оставили в покое". Они не могут понять, что это Кремль не собирается оставлять в покое их.

Запад действительно ослаблен кризисом. Главная угроза, с которой он столкнулся, - повсеместное наступление правоконсервативных сил, на знамени которых написано "Каждый за себя!". Путинская Россия - тоже проявление этого кризиса, часть мирового "правого реванша". Путин последовательно сталкивает мир к торжеству принципа "каждый за себя". На этом и строится весь его расчет, именно такой мир ему и нужен. В таком мире главным конкурентным преимуществом являются не успехи в науке, технике и экономике, а наглость и жестокость. Пониженная чувствительность к массовой гибели людей.

Конечно, путинская Россия недолго будет обладать этим преимуществом. В том "парке Юрского периода", в который она сталкивает мир, быстро озвереют, одичают и другие игроки. Те, которые намного превосходят РФ по ресурсам. Но это все равно будет глобальная победа Путина. Долго и мучительно вырабатывавшихся цивилизацией правовых и этических ограничений насилия и жестокости, обмана и разбоя в этом "прекрасном новом мире" не будет.

В этом мире никто даже не вспомнит не только о "праве на самоопределение населения Донбасса", о котором на днях так трогательно вспомнил один граф из как бы парламента. В этом мире никто не вспомнит о гораздо боле простых и базовых правах оного населения, когда оно попадет под зачистку. Кроме разве что пары психов-правозащитников.

Запад пытается сдерживать Путина, отвечая на его агрессию как бы вполсилы. Оставляя изрядную долю возможностей как бы про запас в качестве угрозы на случай дальнейшего наращивания путинской агрессии, с одной стороны. Не загоняя крысу в угол, оставляя ей лазейку для возвращения в хорошее общество - с другой. Но в результате растет не цена наращивания агрессии для Путина. Растет цена нейтрализации этой агрессии для Запада. И если в начале войны в Донбассе, для того чтобы остановить Путина, было достаточно простого размещения войск НАТО на территории Украины, в случае формальной аннексии Донбасса этого будет уже явно недостаточно. Нужно будет продемонстрировать готовность эти войска использовать, причем первыми. В противном случае Донбасс, как и Крым, не станет последним.

Сохранить пусть во многом несовершенный, но все же относительно человечный современный мир невозможно, не осознав, что Путин является его смертельным врагом. Такой же смертельной угрозой, какую представлял Гитлер самой возможности существования относительно человечного мира. Что к нему так и надо относиться - как к новому Гитлеру. А к его приверженцам - как к приверженцам Гитлера. Им можно сочувствовать. В них можно видеть жертв промывки мозгов. Но только нельзя забывать, что спасти наш мир нельзя иначе чем нанеся стратегическое поражение путинской России. И это поражение уже не может быть чисто политическим. Рано или поздно встанет вопрос о военном ответе. Иногда за человечный мир надо воевать.

Конечно же, Его Сиятельство имело в виду евреев. Отрицание этого смехотворно и достойно кидал и наперсточников у метро, а не государственных мужей, то есть людей, имеющих высокий официальный статус. Петр Толстой всего лишь воспроизвел известную точку зрения монархистов на русскую революцию: евреи охмурили морально неустойчивую часть русского народа ложными идеями и, когда эта часть народа пошла громить церкви, приняли в этом деятельное участие.

Относительно роли евреев в превращении «великой освободительной революции» в кровавую вакханалию насилия и жестокости в рамках общего дискурса черносотенной мысли существует определенный плюрализм оценок. Наиболее простое, явно рассчитанное на туповатого люмпена объяснение: этого и добивались. Более изысканная позиция: безответственно разбудили зверя в русском народе, а когда этот зверь пошел грабить и убивать, просто к нему подлаживались. Со рвением. Чтобы самих не сожрал.

Поэтому в наименее людоедской интерпретации мысль вице-спикера должна читаться так: «Евреи! Вы же этого не хотели? А не надо было шатать самодержавие и подрывать православную веру. Без них кроткий русский народ неизбежно превращается в зверя. Не повторяйте ошибку. Не расшатывайте новое самодержавие. Не атакуйте опору его - церковь».

Можно ли называть это антисемитизмом? Как государственный, так и «общественный» антисемитизм издавна имел в России свою «философскую базу». Это совсем уж для гопников было «Христа распяли», «пьют кровь христианских младенцев» и все такое. Публика поинтеллектуальнее рассуждала о «ценностях». Евреи - носители системы ценностей индивидуализма, противоречащих «русской соборной православной цивилизации». При соприкосновении с которыми русская цивилизация начинает портиться и может погибнуть.

Отсюда и вечные разговоры про то, что «евреям у нас все не так», им «не нравится все русское». И прежде всего - самое святое для любого русского сердца: исконная и безусловная преданность и покорность барину, начальнику и государю-императору. Вот это вот «наше все». И даже если еврей молчит и приспосабливается, все равно же видно, что к этим нашим наиважнейшим духовным скрепам он относится с брезгливой иронией, не принимает их как свои, не идентифицирует себя с ними. У него всегда фига в кармане. Его сколько ни корми, он все одно правового государства хочет. Не понимает нашей правды идеал, тот самый, который в узкие рамки юридических начал не влезает.

И ведь зараза эта опасна! Эдак и русский человек может усомниться в наших православно-самодержавных основах. Захотеть прав и свобод (ну зачем русскому человеку права и свободы, не абсурд ли?). С последней трети XIX века в евреях определенно начинают видеть разносчиков чуждых и вредоносных идей либерализма и его логического продолжения - революционного социализма. Зоологическая расовая неприязнь была уделом «быдломассы». Для антисемитской «интеллектуальной элиты» евреи были прежде всего идеологическими и политическими противниками. Противниками самодержавия, полицейско-патерналистского государства, опирающегося на государственную церковь.

Черносотенцы очерчивали круг своих противников не по признаку этнического происхождения. Задолго до того, как сталинские коллективизаторы придумали слово «подкулачник», они придумали аналогичное определение, характеризующее этнического русского, соблазненного «пятой колонной» и ставшего «национал-предателем», отщепенцем. Как правило, это был образованный умник, оторвавшийся от народной почвы. Прототип всеми любимого господина Ж. еще в той Государственной Думе нарисовал обобщенный образ «врага России», который мутит воду против государя-императора: «подлец-профессор из жидов и поджидков».

То, что из национальных меньшинств Российской империи в оппозиционное и революционное движение уходил значительно больший процент активных людей, чем из «государственнообразующего этноса», бесспорный факт. Это не только евреи, но и поляки, прибалты, кавказцы. И причина не в особенностях «национального менталитета», как любят представлять дело охранители. Просто Российская империя реально была «тюрьмой народов». И у этих народов были веские причины стремиться ее изменить.

В философии русского черносотенства есть еще один очень важный, может быть, даже системообразующий элемент. Это конспирологический взгляд на мир. Революции происходят не из-за того, что общество заходит в тупик. Не из-за эгоизма и недальновидности господствующих классов, неспособных вовремя провести назревшие реформы. Не из-за того, что рамки устаревшего строя начинают перекрывать любое нормальное течение жизни, делают ее невыносимой для большинства и в конце концов категорически перестают это большинство устраивать. Нет, революции происходят оттого, что во вполне здоровом и целостном общественном организме заводится зловредное, ментально чуждое ему меньшинство, которое «дестабилизирует ситуацию» путем целенаправленных тайных манипуляций. Как правило, это зловредное меньшинство так или иначе связано с враждебными внешними силами (всемирный масонский заговор, мировая закулиса и т.д.).

Современные охранители воспроизводят эту концепцию революций с точностью до буквы. Именно она явственно просвечивает в том потоке сознания, который непроизвольно выплеснул Петр Толстой. Мне кажется, он вполне искренне обижается на обвинения в антисемитизме. Он же, конечно, не зоологический расист. И у него наверняка есть свои друзья-евреи. Хорошие евреи. Правильные евреи. Полезные евреи. А к остальным, несознательным, евреям Петр Толстой обращается не по «кровно-родственному» признаку, а как к политическим оппонентам. Совсем как политический предок господина Ж.

Все дело в том, что путинский режим вернулся к тем же позициям, на которых стояло российское авторитарно-патерналистское государство на рубеже XIX-XX веков. И защищать его невозможно, не повторяя все зады правоконсервативного охранительства той эпохи. Включая и «философские наработки» антисемитизма, который был и остается специфической формой антилиберализма и антизападничества. Но верно и обратное: противостоять антисемитизму сегодня невозможно, не противостоя путинскому политическому режиму и всей путинской системе.

Пока условно "либерально-прогрессивные" наблюдатели из России соревнуются в выстраивании наиболее изящных логических конструкций, призванных обосновать тезис "не так страшен Трамп, как его малюют", в США происходит нечто несусветное. "Прогрессивная Америка" от умеренных либералов до крайне левых выходит на многомиллионные марши и митинги против только что избранного президента.

Такого в США не припомнит никто. Много десятилетий партии чинно cменяли друг друга у власти. На смену левым приходили правые и немного корректировали политику левых. На смену правым приходили левые и немного корректировали политику правых. Но каждый победивший на выборах президент заявлял о намерении быть президентом всех американцев, и его побежденные оппоненты принимали это как должное. Впервые та Америка, которая не голосовала за победителя, так откровенно заявляет, что не считает его президентом всех американцев.

Дело не в эпатажных выходках Трампа, не в его часто противоречащих друг другу и допускающих весьма разные трактовки высказываниях. И уж конечно не в его некомпетентности и замашках жуликоватого бизнесмена. "Прогрессивная Америка" нутром чует, что на кону отнюдь не вопрос о том, как поменять налоги и регламентацию бизнеса. Нутром чует в Трампе своего кровного врага. И этот социальный инстинкт вернее, точнее самых изящных логических конструкций аналитиков.

Прогресс - это преодоление человечеством архаики. Архаика - это жизнь по звериным инстинктам, диктующим социальный эгоизм, неприятие "чужих", агрессию, стремление к доминированию и подавлению себе подобных. Прогресс - это последовательное ограничение звериных инстинктов культурой, которая тоже опирается на инстинкты, но противоположные. На инстинкты эмпатии и солидарности. Прогресс - это последовательное ограничение и смягчение конкуренции за ресурсы и статусы. От ее первичных, силовых форм, когда проигравшего в конкурентной борьбе просто съедали, потом обращали в раба, до чисто экономического соперничества на рынке. И далее к новым ограничениям.

Прогресс - это ограничение насилия человека над человеком, общества над человеком. Это ограничение произвола сильных по отношению к слабым. Это расширение ответственности сильных перед слабыми. Это преодоление неравенства и разделения людей на своих и чужих. Это движение к более гуманному, терпимому и открытому миру.

История развивается нелинейно. Движение к прогрессу неравномерно. Оно происходит через рывки, зигзаги, кризисы и временные откаты назад. Архаика периодически пытается взять реванш, освободиться от ограничений, накладываемых на нее культурой. Дать волю древним звериным инстинктам.

Последним крупным прорывом западного общества на пути прогресса была великая правозащитная революция 60-х годов. Парижский "красный май" - ее кульминация. Именно она сформировала основные черты современного Запада. Не спешите глумиться над тем, что партии, вышедшие из грозного Коминтерна, при упоминании которого содрогался весь буржуазный мир, трансформировались в коллективную Федерику Могерини, а движение "новых левых" - в коллективного Йошку Фишера. Десятки раз осмеянный "леволиберальный истеблишмент" обеспечил продвижение западного общества на качественно новый уровень гуманности, терпимости, открытости, демократичности. И поднимающиеся сегодня по всему Западу правопопулистские движения направлены не против загнивания истеблишмента. Они направлены против выработанных цивилизацией ограничений человеческой брутальности.

И стремление уничтожить общедоступную медицину, и совет Южной Корее для защиты от безумных Кимов обзавестись собственной атомной бомбой имеют одну подоплеку. Это попытка реванша инстинктов социального эгоизма, попытка реванша архаики. Это атака на фундаментальные основы западного общества. Именно это нутром чувствуют миллионы, выходящие на улицу против Трампа.

Силы правоконсервативной реакции атакуют западное общество изнутри при активной внешней поддержке. Когда-то СССР стремился разрушить западный мир, экспортируя коммунистическую революцию. Сегодня путинская Россия стремится разрушить западный мир, экспортируя традиционалистскую контрреволюцию. И та, и другая не были созданы исключительно извне. Они имели собственную внутреннюю базу. Но коммунистическое движение либерально-прогрессистский Запад сумел интегрировать. Их "проекты будущего" удалось сблизить, потому что в них изначально было нечто общее. У традиционалистов нет своего проекта будущего. Их идеал в прошлом. Поэтому они обречены оставаться деструктивной силой.

Исход нынешнего противостояния не предопределен. Он зависит от многих факторов. От способности "прогрессивного Запада" найти новые ответы на вызовы времени, исправить ошибки, обновить истеблишмент, преодолеть его конформизм и оппортунизм. И не в последнюю очередь - от осознания опасности, исходящей от подпитывающих реакцию внешних сил. От осознания того, что путинская Россия является его смертельным врагом. Кстати, российской оппозиции тоже придется определяться со своим местом в этом глобальном противостоянии.

Когда Александр Невзоров в эфире "Эха" свел историю с Исаакиевским собором к стремлению церковной номенклатуры заполучить побольше средств на новые "Лексусы", он повторил распространеннейшую ошибку либералов (хотя сам Невзоров, конечно, никак не либерал). Эта ошибка состоит в отрицании наличия у господствующего класса РФ какой бы то ни было идеологии. Война, которую ведет против России ее господствующий класс, сводится либералами к борьбе за распил бабла. А проталкиваемую сейчас через Госдуму (кстати, при активной поддержке церковных иерархов) декриминализацию семейных побоев часто сводят к чисто ведомственной интриге, к желанию полиции избавиться от необходимости разбираться в хитросплетениях семейных конфликтов.

Что реально изменится в Исаакиевском соборе, если он перейдет под контроль РПЦ МП? Творческий союз музейных работников Петербурга не сомневается, что музей погибнет, "так как работа любого музея - это работа его коллектива, а понятно, что далеко не все сотрудники государственного учреждения культуры готовы стать работниками религиозной организации".

Давайте договаривать до конца. Чего опасаются "сотрудники государственного учреждения культуры", почему они "не готовы стать работниками религиозной организации"? Вот глава отдела культуры ЦК РПЦ епископ Егорьевский Тихон уже поспешил заявить, что никаких "атеистических экскурсий" в Исаакиевском соборе не будет. Так и видишь, как он потирает руки, делая это заявление.

Государственное учреждение культуры в светском государстве должно в равной степени служить всем: и религиозным фундаменталистам, и цивилизованным православным, и людям, вообще безразличным к религии (а таковых на самом деле большинство), и воинствующим атеистам. РПЦ стремится превратить государственное учреждение культуры в инструмент воспитания общества в духе собственной идеологии. Причем она не скрывает намерения перекрывать возможности ей оппонировать всюду, где это только возможно. Захват церковью культурных учреждений есть часть ее наступления на светское плюралистическое государство, часть ее борьбы за превращение России в государство идеократическое, тоталитарное.

При переходе культурного учреждения под контроль РПЦ его сотрудники неизбежно превращаются в работников церковного агитпропа. Каковым должно быть идеологическое содержание их просветительской работы, а каковым оно быть категорически не должно, будут диктовать церковные кураторы. Вот эта перспектива превращения в "бойцов идеологического фронта" и вызывает отторжение у значительной части музейной интеллигенции. Причем в бойцов на службе у организации откровенно мракобесной, толкающей страну в средневековье.

Формирующееся сейчас движение против передачи Исаакиевского собора РПЦ объективно есть сопротивление наступлению религиозного мракобесия, наступлению на светское государство, активно поддерживаемому Кремлем. Наступлению, которое уже привело к фактическому возрождению цензуры, введению чисто идеологических запретов, репрессиям против инакомыслящих. Движение в защиту собора - это сопротивление всей политике путинского режима, самому этому режиму. Однако в нем неизбежно развернется борьба за выбор тактики. Борьба между умеренными и радикалами.

Радикалы будут стремиться выявить принципиально оппозиционный режиму характер движения и расширить его программу с тем, чтобы мобилизовать всех недовольных, в настоящее время пребывающих в апатии, деморализованных и разобщенных. Повторить мобилизацию оппозиции, которая произошла во время борьбы петербуржцев против "Кукурузины". Умеренные, напротив, будут стараться движение "деполитизировать" и ограничить лишь одним конкретным вопросом защиты музея. Их ставка - расширение базы движения за счет тех, кто пока не готов открыто выступить против Кремля и РПЦ, требовать отмены репрессивных законов, защищать преследуемых за акции протеста.

Главная слабость позиции умеренных в том, что реализовать их тактическую концепцию им будет активно мешать "вся прокремлевская рать". Она будет атаковать движение за Исаакий как очередные происки пятой колонны национал-предателей. Именно лоялисты-охранители не дадут движению деполитизироваться. Однако если у умеренных и радикалов хватит ума не отмежеваться сразу друг от друга, движение сможет обрести поступательную динамику.

Встанет в движении и еще один весьма болезненный вопрос. Умеренные не только "не против Путина, а всего лишь за сохранение музея". Они еще и "не против религии как таковой, а просто против чрезмерных аппетитов церковных иерархов". Они будут стремиться исключить из повестки защиту права на атеистическую критику религии, а от самих атеистов требовать от такой критики воздержаться. Дабы не отталкивать "цивилизованных верующих". Тех верующих, которые выступают против средневекового мракобесия, за светское государство, разделяют демократические ценности.

Между тем именно атеисты являются наиболее принципиальными и последовательными противниками идеологической монополии церкви. Вытеснение на информационную периферию спора между носителями религиозного и атеистического мировоззрений как раз и позволило РПЦ непомерно расширить свой контроль над обществом. По тоталитарному характеру и своей организационной структуры, и своего вероучения она мало отличается от большевистской партии. Поэтому, оттеснив в гетто внешних оппонентов, она неизбежно задавит и внутренних вольнодумцев. Так что "прогрессивные православные" должны быть заинтересованы в поддержании открытой и свободной дискуссии с атеистами.

Защищать светское государство, свободу совести невозможно, обходя вопрос о праве отвергнуть религию вообще. Недоговоренности всегда обрекают на слабую позицию. Движение за Исаакий только тогда сможет разбудить пребывающее в спячке общество, если открыто заявит, что РПЦ является его противником. Что это реакционная и крайне вредная структура не только потому, что она срослась с государством и погрязла в корысти. И не только потому, что она стремится к идеологической монополии. Но еще и потому, что сама ее идеология крайне реакционна. Что это идеология "Домостроя" и имперства, тюрьмы и цензуры, идеология, освящающая и государственное, и семейное насилие как норму отношений между людьми. И в этом движении должен явственно звучать голос атеистических критиков религии и церкви.

В подоплеке происходящей борьбы - противостояние идеологий защищаемого церковниками традиционализма и светского рационалистического гуманизма. Попытки не заметить, затушевать эту глубинную идеологическую суть конфликта вряд ли облегчат "прогрессивным верующим" правильный выбор собственной позиции.