В последние месяцы 2023 года в Мосгорсуде сошлись рассмотрения сразу четырех уголовных дел, ключевое обвинение в которых — статья 210 УК, предусматривающая санкцию вплоть до пожизненного лишения свободы за создание преступного сообщества.
По-настоящему кровавая из этих четырех «преступных организаций» — только ОПГ «таганские», лидеры и участники которой обвиняются в девяти убийствах, в десятках эпизодов грабежей, похищений людей, мошенничества, вымогательств и хранения оружия.
«Таганские» обвиняются в убийстве адвоката Натальи Вавилиной, юриста «Универмага «Москва» Андрея Бралюка, предпринимателя Алексея Покровского, а также своих коллег по криминальному промыслу — Владимира Рощина, Сергея Скорнякова и Армена Аванесова. «Таганские» могут оказаться причастными и к убийству Аслана Усояна, вора в законе, в криминальном мире куда более известного под прозвищем Дед Хасан.
Сейчас уголовный процесс над «таганскими», который продолжается в Мосгорсуде с участием присяжных заседателей, перевалил за экватор, прения и вердикт ожидаются в начале следующего года.
Статья 210 УК приравняла к кровавым «таганским» и холдинговую компанию «Сумма», основателя которой Зиявудина Магомедова Мещанский районный суд Москвы приговорил к 19 годам колонии строгого режима. Его брата Магомеда — к 18 годам. Еще четырех фигурантов — к срокам от 7 до 12 лет. И сейчас в Мосгорсуде рассматривается апелляционная жалоба на приговор Мещанского районного суда.
А ранее Мосгорсуд рассмотрел апелляционную жалобу бывшего владельца банка «Балтика» Олега Власова, которого Преображенский районный суд Москвы приговорил к 17 годам колонии за незаконные валютные операции и участие в преступном сообществе — то есть по все той же ст. 210 УК РФ. Апелляционная инстанция оставила приговор без изменений.
Олег Власов во время заседания суда. Фото: Ирина Бужор / Коммерсантъ
В здании Мосгорсуда проходит и выездной процесс Преображенского районного суда о преступном сообществе, созданном Михаилом Абызовым, бывшим членом правительства России. С 21 мая 2012 года подсудимый занимал пост министра по делам «Открытого правительства». Покинул пост он 15 мая 2018 года — «в связи с упразднением должности». По версии журнала Forbes, в 2018 году в рейтинге богатейших бизнесменов России Абызов занимал 162-е место с состоянием $600 млн.
Бандиты и «бандиты»
Действующие и отставные офицеры Следственного комитета России на условиях анонимности объяснили мне, как с точки зрения следствия различаются уголовные дела по ст. 210 УК в отношении настоящих кровавых бандитов-отморозков и экономические дела, в которых ст. 210 УК инкриминируется преуспевающим бизнесменам.
Возьмем, к примеру, дело все той же ОПГ «таганские», в рамках которого долгие годы шло расследование убийств и других тяжких преступлений. И к моменту ареста фигурантов у оперативников и следователей уже были все доказательства причастности «таганских» к совершению преступлений, за которые их сейчас и судят в Мосгорсуде.
В уголовных делах по «бандам» Магомедовых, Абызова, Власова сперва случались аресты, а уже потом «добыча доказательств». Отсюда и огромное количество томов в уголовных делах, по 250 листов в каждом.
В деле братьев Магомедовых, например, их более тысячи, в деле Абызова — порядка 900, в деле Власова — около 500. Просто чтобы прочитать эти многотомники, не исследуя, понадобились бы десятилетия. Так что многие тома в судах даже ни разу не открываются — в них бухгалтерская документация коммерческих компаний за многие годы. Текущая, рабочая документация, пришитая к делу для солидности.
А вот в деле «таганских» томов — менее двухсот. Хотя количество криминальных эпизодов, в которых обвиняются «таганские», — на порядок выше, нежели в экономических уголовных делах, основанных на ст. 210 УК РФ.
Но самое главное отличие этих дел заключается вот в чем.
Тем же «таганским» и без ст. 210 УК доказанных эпизодов хватило бы, чтобы оказаться в колониях на долгие годы, вплоть до конца жизни. А дела против «экономических» без ст. 210 УК могли бы просто не дойти до судов.
Потому что остальные инкриминируемые бизнесменам эпизоды — совсем не очевидны.
Абызов и энергетические компании
Вот некоторые подробности уголовного дела в отношении Михаила Абызова, судебный процесс над которым начался в марте 2022 года. Кроме бывшего федерального министра, на скамье подсудимых — еще одиннадцать человек. Семерым из них инкриминируется по несколько статей УК, в том числе и часть 2 статьи 210 УК — участие в преступном сообществе. При этом все они до ареста работали руководителями и топ-менеджерами крупных коммерческих предприятий, контролируемых Абызовым.
Поскольку в Преображенском районном суде не нашлось зала, который мог бы вместить такое количество подсудимых и их адвокатов, процесс идет в Мосгорсуде, на выездных заседаниях.
На финише судебного процесса представитель Генпрокуратуры Игорь Потапов попросил приговорить Абызова к 19 с половиной годам колонии строгого режима, штрафу в 470 млн рублей и лишению ордена Дружбы.
Выступая в прениях, гособвинитель заявил, что в ходе рассмотрения материалов дела была полностью доказана вина подсудимого в совершении преступных деяний, описанных
- ст. 159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере),
- ст. 204 УК РФ (коммерческий подкуп),
- ст. 289 УК РФ (незаконное участие в предпринимательской деятельности),
- ст. 174.1 УК РФ (легализация преступных доходов).
Для совершения всех этих преступлений Михаил Абызов, по версии обвинения, и создал преступное сообщество.
Михаил Абызов. Фото: Александр Миридонов / Коммерсантъ
Напомню фабулу уголовного дела в отношении бывшего члена правительства России и его подельников. Задержали Абызова 26 марта 2019 года.
В этот же день официальная представительница СКР Светлана Петренко огласила версию, согласно которой Михаил Абызов в период с апреля 2011 по ноябрь 2014 года, «являясь бенефициарным владельцем ряда офшорных коммерческих организаций, создал и возглавил преступное сообщество» «в целях завладения денежными средствами» новосибирских ОАО «Сибирская энергетическая компания» (СИБЭКО) и новосибирской ОАО «Региональные электрические сети» (РЭС).
Первоначально обвинение было построено вокруг сделки, в ходе которой структуры, контролируемые Абызовым, купили за 186 млн рублей, а через несколько лет продали за 4 млрд рублей четыре энергокомпании. Вырученные деньги были размещены на счетах в кипрских банках.
В ходе расследования, продолжавшегося более двух лет, прибавилось и новое обвинение. Следствие выяснило, что Абызов являлся фактическим владельцем контрольного пакета акций компании СИБЭКО, но скрывал это, оформив ценные бумаги на офшорные компании. А потом продал акции и вывел из России порядка 32 миллиардов рублей. Так в деле появились обвинения в незаконном участии в предпринимательской деятельности и легализации преступных доходов.
Примечательно, что уголовное дело в отношении Михаила Абызова и его подельников вел старший следователь по особо важным делам при председателе СК, генерал-майор Сергей Степанов. Которого вполне можно назвать первопроходцем применения ст. 210 УК в экономических уголовных делах.
Первопроходец Степанов
19 марта 2013 года президент России Владимир Путин подписал указ о назначении Сергея Степанова, в то время еще подполковника юстиции, старшим следователем по особо важным делам при председателе Следственного комитета России. Тогда же, в 2013 году, в производстве Степанова оказалось уголовное дело, позже получившее известность среди бизнесменов и адвокатов как «дело белгородских энергетиков».
Вот как оно развивалось. В 2013 году руководство крупного белгородского энергетического предприятия заподозрили в растрате. По версии следствия, при передаче на аутсорсинг ряда функций крупного энергетического предприятия более мелким коммерческим структурам, фигуранты дела не забыли и о своих интересах. 240 миллионов рублей, перечисленные в рамках договоров, следователь признал похищенными. Было возбуждено уголовное дело по ст. 160 УК — «Присвоение или растрата».
Но дело не склеилось и было прекращено.
26 июня 2015 года следствие зашло на второй круг. Степанов снова подписал постановление о возбуждении уголовного дела и вышел с ходатайством об аресте пятерых бизнесменов — руководителей белгородских компаний, связанных с энергетикой. Суд отправил фигурантов дела в тюремные камеры. Однако время шло — а дело по-прежнему не клеилось.
В 2016 году, когда истекали максимально возможные сроки досудебного ареста в рамках дела по 160-й статье, Сергею Степанову, по всей видимости, и пришло в голову предъявить фигурантам уголовного дела обвинение еще и по ст. 210 УК.
Сергей Степанов. Фото: Следственный комитет РФ
«Следователь старательно переписал обвинение в растрате и добавил туда признаки 210-й из учебника», — не раз повторял в судах Владимир Горелик, адвокат одного из подозреваемых.
Фигуранты более четырех лет находились в СИЗО, их месяцами не вызвали на следственные действия. Но благодаря «ноу-хау» Степанова, суды регулярно продлевали аресты бизнесменам-энергетикам. Впрочем, и в таком виде уголовное дело шло со скрипом: лишь в 2019 году его передали для рассмотрения в Мещанский суд Москвы.
Но в Мещанском суде Москвы произошло невероятное: суд оправдал подсудимых по «бандитской» статье 210 УК ввиду отсутствия самого события преступления. Однако учитывая, что дело получило огромный резонанс, чтобы, по всей видимости, хоть как-то защитить честь следствия, суд приговорил обвиняемых практически к максимальным срокам лишения свободы, предусмотренным за растрату.
К моменту вынесения приговора по «делу белгородских энергетиков» Сергей Степанов, успевший получить погоны генерал-майора, уже занимался расследованием дела Михаила Абызова. И тут он не стал рисковать, а сразу предъявил экс-министру обвинение в создании преступного сообщества.
Следователи против Путина
Скоро «белгородский почин» с применением ст. 210 УК в отношении руководителей коммерческих структур уже подхватили и другие следователи. Видимо, подзабыв, как в Уголовном кодексе России появилась статья 210: она вносилась в УК совсем не для борьбы с коммерсантами.
Напомню.
В начале 90-х Россию накрыло цунами организованной преступности. Города и целые регионы оказались под контролем криминальных банд. Чтобы обуздать разгул преступности, в 1996 году в УК и появились статьи
- о незаконном вооруженном формировании (ст. 208),
- бандитизме (ст. 209),
- об организации преступного сообщества (преступной организации) и участии в нем (ст. 210).
И вот когда были разгромлены практически все крупные криминальные банды, статью 210 УК начали применять к предпринимателям. И количество таких уголовных дел начало стремительно расти.
По данным статистики, публикуемой ежегодно Судебным департаментом при Верховном суде России, число осужденных по ч. 1 ст. 210 УК РФ — то есть именно за организацию банды — с 2009 по 2019 год увеличилось с 5 до 30 человек. А по части 2 («участие в преступном сообществе») — выросло с 36 в 2009 году до 323 человек в 2018-м.
Эта статистика со всей очевидностью говорит нам, что к 2019 году преступных сообществ в стране стало даже больше, чем было в начале 90-х.
Ситуация выглядела настолько абсурдной, что в январе 2020 года президент России Владимир Путин в ежегодном послании заявил о необходимости перестать использовать 210-ю статью Уголовного кодекса как карательный инструмент против бизнеса.
Владимир Путин:
«Уже внес в Думу и прошу поддержать поправки, которые убирают размытые нормы уголовного законодательства в части так называемых экономических составов. Так, предприниматели неоднократно обращали внимание на 210-ю статью УК, по которой любая компания, чьи руководители нарушили закон, могла квалифицироваться как организованное преступное сообщество, а значит, практически все сотрудники подпадали под статью. Устанавливались при этом более строгие меры пресечения и наказания. Правоохранительные органы впредь будут обязаны доказать, что организация, компания изначально умышленно создавалась под незаконные цели».
Госдума прислушалась к мнению президента России. И уже в апреле 2020 года в ст. 210 УК были внесены поправки, которыми было запрещено привлекать к уголовной ответственности по этой статье учредителей, руководителей и сотрудников предприятий.
Однако Госдума оставила лазейку для правоохранителей, оговорив, что если предприятие было создано специально для совершения тяжких или особо тяжких преступлений, то учредителей и руководителей такой компании по-прежнему можно привлекать к ответственности по статье 210.
Этой лазейкой и продолжили пользоваться следователи, которые, не успевая завершить расследование по экономическим преступлениям, вытаскивали из рукава крапленую карту в виде статьи 210 УК. При этом ни следователи, ни прокуроры, ни суды особо не заморачиваются доказыванием того, что предприятия бизнесменов, попавших под пресс статьи 210 УК, создавались именно для совершения преступлений. Это все предполагается как бы по умолчанию.
Предпринимательство как нонсенс
Группа «Сумма» Зиявудина Магомедова обеспечивала работой сотни тысяч людей, ежегодно перечисляла в бюджеты всех уровней по 20‒25 миллиардов рублей налогов, тратила сотни миллионов рублей на благотворительные проекты. И все равно, по версии следствия и прокуратуры, группа «Сумма» — преступное сообщество.
Зиявудин Магомедов во время оглашение приговора. Фото: Антон Новодережкин / ТАСС
В Мещанском суде Москвы, перед тем как суд удалился в совещательную комнату, сотрудник Генпрокуратуры Михаил Резниченко в реплике, предусмотренной УПК после «последних слов» подсудимых, сделал заявление, которое демонстрирует нам фундамент мировосприятия правоохранительными органами всего бизнес-сообщества. Резниченко сказал буквально следующее:
Михаил Резниченко:
«Деяния участников преступного сообщества не относятся к преступлениям, совершенным в сфере предпринимательства, поскольку эта деятельность носила заведомо преступный характер с целью хищения бюджетных и иных средств, а не извлечение прибыли по этим контрактам, как того требует Гражданский кодекс.
Уважаемый суд! Как можно говорить о какой-либо предпринимательской деятельности, если это было преступное сообщество? Это нонсенс! Преступное сообщество заведомо создается для совершения преступлений. И это свидетельствует о том, что их криминальная деятельность ничего общего с предпринимательством не имеет и иметь не может».
Вот такой получился замкнутый круг. Раз уголовное дело возбуждено по ст. 210 УК — значит, не было никакого бизнеса и предпринимательства. Потому что это «нонсенс». А раз не было бизнеса, значит — это было преступное сообщество.
И не важно, что президент России потребовал доказывать, что предприятия заведомо создавались для совершения тяжких преступлений.
Но вернемся к делу Михаила Абызова, который тоже так и не признал вины. Он заявил, что не скрывал, что является бенефициарным владельцем компании СИБЭКО.
«Я сам официально извещал об этом налоговую службу, ФАС, правительство РФ и администрацию президента России. К тому же это было известно из многочисленных публикаций в СМИ, которые я никогда не опровергал», — зафиксировано в протоколе суда заявление Абызова.
Зафиксировано в протоколе и недоумение подсудимого по поводу обвинения в создании преступного сообщества: «Сравнивать руководителей крупнейших компаний с убийцами и грабителями, опасными для общества,— полный бред», — заявил Абызов. По его мнению,
ст. 210 УК в деле понадобилась следствию исключительно ради того, чтобы без проблем продлевать срок ареста фигурантов.
И это очень похоже на правду. Потому что и СИБЭКО или РЭС были созданы задолго до вменяемых фигурантам преступлений. Как и группа «Сумма» в деле «банды» Магомедовых. Как и банк «Балтика», созданный еще в 1990 году, в «бандитском» уголовном деле Олега Власова.
